Отель Трансильвания (идея)

Чувства отца

Глаза наливаются кровью, сердце увеличивается в объеме и гулко-гулко стучит, готовое вот-вот вырваться из груди. Все мысли отметаются из головы: не остается ничего кроме сильного отцовского инстинкта и жгучего желания во что бы то ни стало защитить свое дитя, свою кровь и плоть. Из горла вырывается звериный оглушительный рык злого и неукротимого чудовища, безумного монстра готового порвать в клочья любого, кто посмеет угрожать моему беззащитному и маленькому ребенку.
Приступ животной ненависти и злости прошел, с глаз спала кровавая пелена. Я снова стал самим собой.
Я сидел на комоде, а рядом была моя возлюбленная дочь. В руках моих была гитара, и Мэвис выжидающе смотрела на меня, надеясь на продолжение песни.


С беспредельной нежностью и необыкновенной любовью всматриваюсь в лицо моей сладкой кровососочки, выискивая такие родные черты её матери, доставшиеся этому чудесному вампиру-ребенку, и таившиеся где-то глубоко в её лице: в уголках губ, тоненьких черных бровках, и больших невинных и наивных глазках.
Я аккуратно беру её на руки, целую в щечку, укладываю в кроватку, и укрываю её одеяльцем, желая ей спокойного дня. Выключив свет, оставляю гореть лишь ночник возле кроватки. Сам же не тороплюсь уходить из её комнатки: каждый день я провожу у её постели и пристально наблюдаю за тем, как она спит, как ровно дышит. Мой чуткий родительский слух отца-вампира улавливает малейшее колебание воздуха в комнате и тихое и ровное сердцебиение маленького сердечка моей Мэвис.
Уставшая за ночь, но довольная своей жизнью, моя маленькая куколка вуду быстро засыпает. Я опускаюсь в кресло и устремляю свой пристальный взгляд на крохотную фигурку своей дочурки. Я внимательно слежу за ней и взгляд мой, я уверен в этом, полон нежных искорок любви – лишь слабый отблеск того фейерверка, который происходит в моем сердце и в моей душе каждый раз когда я вижу мою дорогую мышку Мэвис.
Как же я люблю её!
Вскоре взгляд мой затуманивается: я погружаюсь в глубокие пучины тревожных и тяжелых мыслей, которые дикими волнами, свирепыми волками с пенными оскалами набрасываются на меня и тянут вниз, в омут седого океана. Я в тревоге и смятенье. Я не знаю, что мне делать, как быть.
Силен и вынослив, я могу вырастить мою крошку в одиночку. Она никогда не будет скучать или тосковать. У меня хватит энергии, чтобы помогать ей, утешать моего клыкастика. Я могу сам обучить её всему, что ей необходимо, и что знаю сам. Но я все же не смогу заменить ей мать. Есть ведь такие вещи, о которых дочь не может рассказать или поговорить с отцом. Ведь очень много в жизни таких аспектов и практик, которым только мама может обучить дочку. Это очень трудно. Как моя мышка Мэвис будет расти без матери? Это все равно, что быть почти сиротой! Да, я есть у моей кровососчки, я – её отец! Я, кончено, многое могу ей дать, я люблю её, но ничто, ничто в мире не заменит ласку и нежность мамы. Это просто ужасно.
Я с болью и горечью подымаю свой взгляд и обращаю его в сторону кроватки, на которой в мирном сне, в сладком забвении встречает восход солнца моя доченька. Плотные портьеры не способны полностью поглотить лучи смертоносного небесного светила…
Любимая и дорогая…
В памяти всплывают события той роковой ночи, когда мое счастье и моя жизнь были жестоко разрушены и преданы огню.
Идиллия, в которой я жил была разбита в дребезги, как хрустальная ваза. Я верил, что мы в безопасности, и считал наших соседей мирными и спокойными жителями, но это было не так. Суеверные, злобные, завистливые и напуганные люди пришли, чтобы уничтожить нечисть, которая поселилась рядом с ними. Страх гнал их вперед, предавал им сил, пожирал их подлые и слабые душонки. Они хотели во чтобы то ни стало уничтожить нас. И они это сделали.
До сих пор в моих ушах стоят оглушительные крики обезумевшей толпы, их грозные и злобные вопли: «Вампиры! Убить! Сжечь!»
Дом был охвачен пламенем. Горели стены, а через щели в деревянном полу в комнату, где мы, Марта, маленькая Мэвис и я, находились, тонкими струйками ядовитого газа проникал черный дым.
«Милый…» - нерешительно сказала Марта.
«Вы спрячьтесь, - прервал её я, и обнадеживающе проведя по щеке жены, сказал: - Я поговорю с ними».
Медленно и с неохотой я отпускал её руку, а когда это делал, то мое сердце содрогнулось и скривилось от боли расставания, наверное, оно предчувствовало вечную разлуку. Потерю моей любимой.
Я глубоко вздыхаю. С уст срывает тихий стон, в котором я зову свою возлюбленную супругу: Марта. Марта…
Спустился к людям.
Глупец! Я надеялся успокоить их. Убедить в наших добрых намереньях и в том, что мы никому не причиним зла. Невежественный дурак! Я хотел усмирить обезумевшую толпу, которая окружила наш дом со всех сторон и с факелами в руках издавала протяжный рев. Это было похоже на море бушующего адского огня. Я думал, что в них есть что-то человеческое, но это оказалось не так. Нет! Как я мог надеяться. Неужели даже по искаженным лицам этих существ было не понятно, что они ничего не понимают из моих слов, что головы их полны суеверий и глупости, а сердца – ненависти. Ох!
Да что эти людишки знают?! Только одно: вампир – это звучит, как приговор. Дракула – звучит как смертная кара.
Услышав крик Марты, как обезумевший бегу, совершенно забывая о направленных в мою спину злобных жгучих взглядах этих чудовищ. Я кричу имя своей нареченной судьбы, своей супруги. Они убили её! Единственную мою любовь. Мою королеву и жену. Мою возлюбленную Марту.
Вот она, лежит предо мной на плитах каменной дорожки ведущей в сад. Марта мертва – её не вернуть. Тело её холодно, в глазах застыли ужас и смерть. Рукой моя жена прижимала к груди маленький сверток белой ткани, в которой лежала наша дочь, наша крошка Мэвис. Да здесь была смерть, сегодня она хорошо поживилась бессмертными.
Я замер завороженный этим зрелищем.
Из оцепенения, или проще из полного ступора, меня вывел жалобный тихий вскрик моего дитя. Схватив её на руки, я воспел хвалу небесам: жива! Моя малышка жива!
Я ушел вместе с ней. С опушки леса я наблюдал, как яростная стихия пожирала мой дом и мое счастье, которое было там со мной. Трудно вообще описать ту боль и скорбь, что разрывала мое нутро.
С тех пор в сердце поселилась ненависть к этим монстрам – людям. Но вместе с ней и страх. Я бы мстил этим чудовищам, если б не боялся за Мэвис. Я бы перебил их всех до одного, если бы мне уже не было бы для кого жить. Но у меня оставалась маленькая дочь на руках, и поэтому я смирился и скрылся в лесах.
По завету моей милой Марты я возвел надежную твердыню – прибежище мира, безмятежное и уютное, чтобы сберечь дитя, которое теперь было единственным свидетельством нашей с Мартой любви.
Я медленно поднимаюсь, и подхожу к одному из столиков, на котором стоит портрет моей супруги.
- Я клянусь, Марта, нашей дочери здесь ничто не грозит. – Беря портрет в руки, шепчу я. - Она никогда не заплачет. Никто не посмеет её обидеть. Она в безопасности. Знай, что я оберегаю её и всегда буду это делать, чтобы не случилось. Что бы не произошло, она не пострадает, она будет невредима. Я никогда её не оставлю. Обещаю.
Я, граф Дракула, отец Мэвис, и я уничтожу любого, кто посмеет её хоть пальцем тронуть. Любой её обидчик будет моментально искромсан в мельчайшие кусочки, пропущен через мясорубку и стерт в порошок. Она мое дитя и я буду защищать её до последнего вздоха, до последнего удара моего сердца. За неё и её жизнь я кого угодно пору на куски. И сделаю это с полной самоотдачей.
Берегись, враг! Ибо для моей дочери я серну горы, осушу океаны, переверну землю и уничтожу этот мир.
Да, я – Дракула! Я люблю свою дочку Мэвис и поэтому никто и ничто не сможет помешать мне сделать её счастливой и защищать её до конца моих дней. И пусть это будет нерушимо. Вовеки-веков.

©Darkhunter

09.04.2013