— Улыбнись.
— Отвали, Майк.
— Улыбниииись!
— Я не в настроении.
— Ну же, чувак, это не займет много времени. Я же знаю, что тебе нравится это делать.
— Майки, я в последний раз предупреждаю...
— Давай я тебе помогу. Смотри, какая очаровательная у тебя улы...
Звук удара.
— Идиот!... Сказал же, отвали от меня!
Ярко-голубые глаза на мгновение расширяются — не то от испуга, не то от обиды... а может, от всего сразу. Сейчас мне это неважно. Я зол. Очень зол. Ярость жжет меня изнутри, путает мысли... все как обычно. Чего еще он ждал? Короткий, но взбешенный рык, ощутимый толчок рукой в грудь. Братишка пятится на пару шагов назад, не решаясь сказать ни слова в ответ. Дает мне пройти, молча сверля мой затылок ТЕМ САМЫМ щенячьим взглядом. А я с трудом подавляю в себе желание развернуться и наградить его второй оплеухой.
Он знал, что так будет. Знал, что пора остановиться и просто замолчать. Не трогать меня, просто_не_трогать. Но в который раз наступил на все те же грабли... Иногда мне кажется, что он делает это нарочно. И всякий раз надеется на что-то. Как глупо... идиот.
— Когда ты наконец повзрослеешь?!... — в сердцах. С удовольствием пинаю дверь, выходя из комнаты и оставляя брата наедине со своей обидой. Чувствую панцирем его пылающий взгляд, затем — хорошо знакомое обиженное бормотание и писк подключаемой игровой консоли.
— Ну и ладно. Ладно же...

*****

— Раф!...
Крики братьев доносятся как сквозь туман. Я даже не оборачиваюсь, с возбужденным хрипом вырывая глубоко увязший в теле врага сай и пинком отправляя поверженного Фута восвояси. Разгоряченное дыхание густым паром вырывается из моей груди, взмокшая кожа пылает от соприкосновения с прохладным ночным воздухом. Ярость багровой пеленой заслоняет мне обзор, что, впрочем, не мешает разглядеть новую цель. Скользкое от крови оружие звонко сталкивается с чужим мечом. Удар, еще один... Гнев придает мне сил, я почти не сопротивляюсь ему. Все как обычно.
Или все-таки нет? Вопли Лео и Донателло становятся все более оглушительными, они отчаянно прорываются сквозь завесу звериной ярости, но я по-прежнему не могу разобрать их слов. Что они там кричат? Отвлекшись на пару мгновений, поворачиваюсь лицом к братьям, готовясь рявкнуть на них в своей привычной манере. Какого дьявола они так разорались?! Мне, вообще-то, совершенно некогда...
Едва развернувшись, я тотчас инстинктивно прикрываю глаза рукой, защищаясь от яркого, слепящего света. Что за черт?! Ничего не видя и ничего не понимая, я, тем не менее, чувствую надвигающуюся угрозу. Что-то огромное и очень тяжелое несется прямиком в мою сторону, норовя вышибить из меня весь дух. Слишком быстро, слишком внезапно. Ярость еще не успевает сойти на нет, а здравый рассудок уже лихорадочно ищет пути отступления. Я замираю на рельсах, растерянный и не знающий, куда себя деть. И кто после этого идиот?...
— Раф, кавабанга!... — голос Майки, невесть откуда выросшего в паре шагов от меня, оглушает и еще больше сбивает с толку. Крепкий толчок, и мы вместе летим куда-то в сторону, сжав друг друга в объятиях. Но недолго — панцирь смягчает удар о железную балку, но мои руки разжимаются, и Майки столь же внезапно исчезает из виду. Уже падая и выпуская саи из рук, я успеваю лишь потрясенно вдуматься в смысл услышанного.
"Кавабанга?!" — похоже, брат не нашел ничего умнее, чем крикнуть мне это вместо традиционного "берегись!"...
— Какого черта... М-майки?! — резко приподнимаюсь на локтях, крутя головой по сторонам. Темно, и в глазах слегка двоится, однако я успеваю проследить взглядом за тем, как пронесшийся над головой поезд с ревом исчезает из виду. Очень умно — драться с врагом на железнодорожном мосту. Как раз в стиле черепашек. Но где же, черт возьми, Микеланджело? Я поднимаюсь на ноги, со злостью озираясь по сторонам. Каким-то чудом мы оба приземлились на нижний ярус моста... или... приземлился только один из нас? Ужасающее осознание ледяным потоком обрушивается мне на голову, однако панику обрывает еще один крик, доносящийся сверху. Задрав голову, я вижу Донни — брат безуспешно пытается указать мне на что-то в паре метров от меня, в то же время отчаянно отбиваясь от наступающих со всех сторон Футов.
— Раф!... Там!... Держи его!... — наконец-то я разбираю, что он мне орет. Не мешкая, срываюсь с места и падаю на колени у края моста, с замиранием сердца заглядывая вниз.
Майки смотрит на меня с каким-то детским, жалостливым ужасом. Каким-то чудом он все еще цепляется за край металлической балки, в то время как остальное его тело безвольной тряпкой болтается в воздухе, не находя опоры. Ему не хватает сил, чтобы помочь себе второй рукой, а та, что держит его, уже начинает медленно соскальзывать вниз. Несколько мгновений мы просто глядим друг другу в глаза, напрочь забыв про дыхание. Наконец, Майки издает нервный, какой-то истеричный смешок.
— Чувак... мне, кажется... помощь нужна, — братишка осекается — его дрожащая от напряжения рука скользит вниз еще на пару сантиметров. Словно очнувшись, едва ли не всем телом свешиваюсь вниз, протягивая ему влажную от пота ладонь. Пытаюсь дотянуться, напрягая все мышцы — но у меня ничего не получается.
— Черт... держись, я вытащу тебя, — стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно, но, кажется, я паникую не меньше, чем сам Майки. Мои пальцы отчаянно загребают воздух в жалких сантиметрах от руки брата, но все бестолку. Я вижу, что его силы уже на исходе — он и так проболтался здесь с полминуты, пока я приходил в себя после падения. Если бы я только знал...
— Чувак, не нервничай так, — Микеланджело едва владеет собственным голосом, но — как?! — ободряюще улыбается мне в ответ. — Здесь... здесь не очень далеко падать. Панцирь выдержит... ты только не паникуй, — я не верю собственным ушам, однако продолжаю изо всех сил тянуть руку вниз. Что за бред он несет?! Новая волна бешенства поднимается в моей душе, но она не имеет ничего общего с тем чувством, что овладевает мной в битве. Это страшнее. Это глубже.
Это отчаяние.
— Заткнись и хватай меня за руку!... — мои слова едва можно разобрать: так сильно я сжимаю челюсти в лихорадочных усилиях дотянуться до брата. Майки делает попытку поднять вторую руку — в ответ на это движение его затекшая от напряжения ладонь окончательно теряет опору. На несколько мгновений братишка повисает на двух пальцах, все еще не желая сдаваться. И вновь эти глаза так знакомо расширяются от страха.
И вновь — из-за меня.
— Раф, я... Раф!... — его голос срывается в крик, но этот жалкий вопль теряется в нечеловеческом реве:
— НЕЕЕТ!!!...
Отпустив руку, дотоле удерживавшую меня на краю пропасти, я всем телом рвусь следом за сорвавшимся братом. Моя ладонь подобно клещам стискивает запястье Майки, должно быть, причинив последнему немало боли. Но эта боль — ничто, по сравнению с тем, что он только что едва сумел избежал. Не ослабляя хватки, я с остервенением втаскиваю Микеланджело обратно на мост — каким-то чудом мне удается найти опору и не сорваться следом. Тяжесть неимоверная, но в итоге мы оба с гулким вздохом опрокидываемся на спину, чувствуя под собой надежную твердь металла. С хрипом переводя дух, сжимаю дрожащего братишку в объятиях; Майк, в свою очередь, устало отдувается и прячет лицо у меня на груди. Я чувствую, как сильно его трясет, но меня самого колотит ничуть не меньше.
— МАЙКИ! РАФ!
— Мы идем к вам! Держитесь!...
Я не нахожу в себе сил даже крикнуть им в ответ. С трудом приподняв голову, я с беспокойством пытаюсь заглянуть в глаза братишки — тот наконец-то поднимает на меня взгляд. Его зрачки все еще расширены от страха, но, кажется, он приходит в себя. Совершенно неожиданно меня затапливает безудержное облегчение, и я, будучи не в состоянии ничего сказать, просто расплываюсь в широченной улыбке. Наши лбы соприкасаются, а я сам не замечаю, как закрываю глаза в попытке сдержать навернувшиеся слезы облегчения и радости.
Он жив. Я спас его.
— Чувак... я наконец-то заставил тебя улыбнуться, — я уже не вижу лица Майки, но чувствую, что он довольно ухмыляется во весь рот. И, почему-то, на сей раз я не нахожу в себе никакого раздражения или злости. И, покрепче обняв брата, лишь устало ворчу в ответ, стараясь вернуть своему голосу привычные нотки недовольства:
— Идиот... когда же ты наконец повзрослеешь?...

Потрясающе! Автор, огромное спасибо...

Майки, все тот же Майки...
Никогда не меняется, даже перед лицом смерти...

Ухх... закачаешься!

Фанф просто здоровский!!! Мне понравился=))

Да, как это на них похоже....

Что мне нравится в черепахах, так это их общая черта - упрямство. У каждого оно особо ярко проявляется в разные моменты и по разным поводам (а когда они пересекаются - возникают разногласия). И мне всегда было интересно наблюдать, как Майки мог доставать Рафа с завидным упорством, преследую свои цели. Я думаю, что в глубине души Раф не хочет, чтобы его младший братишка взрослел Если бы он попал во вселенную SaiNW, то точно бы это понял и даже стал бы ценить ребячество своего идиота х)

Прелесть, так держать)))))

Прекрасная вещица, очень рада, что повезло ее найти) Класс, спасибо, автор)