09.11.2012, 07:45
Обрученная с ветром
Да-да-да, я прекрасно осознаю, что у меня куча недописанных фанфов, но ничего не могу с собой поделать. Как ни странно, для меня всегда во всём начать легче, чем закончить. Очередное бредовое творение, на полюбившуюся мне в последнее время тему - ведьмы, воины, нечисть, драконы... 
Ветер нещадно трепал волосы, срывал капюшон, ледяными пальцами проникал за шиворот. Я поежилась и втянула голову в плечи, зарывшись носом в жесткий волчий мех. Идти было очень неудобно – на весь доступный взору участок леса раскинулось болото, мрачное и зловонное, затаившиеся в ожидании заблудшего неопытного путника. Местами в мутной зеленоватой из-за мха и тины воде белели кости – болото будто хвасталось сколько жизней загубило. Левый сапог ушел вниз, я со злостью вырвала ногу из жадно чавкающей трясины. Жижа колыхнулась, поспешно сомкнула края образовавшейся ямки – словно пасть захлопнула, и, выпустив на поверхность пузырьки воздуха, и снова замерла. Оперевшись о палку, я бросила усталый взгляд назад – там также как и впереди простиралось болото. Если я уже столько прошла, то скоро болото должно кончиться; Велен говорил, что не такое уж оно огромное. «Упрямая ты, Равена, - качая головой, говорил он перед моим отъездом, помогая седлать лошадь, - неужто не легче до Нижних Велок добраться и там уж, с другой стороны к нетопырю подкрасться?»
«Не легче, - упрямилась я, - до Велок двое суток ходу, а на мне ещё один заказ висит. Хочу к закату поспеть».
«На пятьдесят золотых больше, на пятьдесят меньше… Стоит оно того?» - усмехнулся друг.
«Это тебе без разницы – дом есть, родные есть, если что помогут. А у меня куртка порванная, я в ней ещё до зимы околею».
Велен смущенно опустил глаза, о чем-то задумался, горько вздохнул и по-отечески заботливо обнял меня за плечи.
«Что ж ты такая упрямая, - повторил он с тенью досады, - бросила бы свои игрища с нечистью, замуж бы вышла, детей завела…»
Он говорил мне такое и раньше, но сейчас как-то дрогнул, надломился голос, блеснули с надеждой темно-зеленые глаза… Нужно быть полной дурой чтобы не понять. Я поняла. Отвернулась, позвоночником ощущая клубившиеся за спиной напряженное ожидание.
«Сам-то чего не женишься? Или не наигрался ещё в мага?»
Велен молчал.
«Ромашку на перевале оставлю, она дорогу сама найдет» - я похлопала лошадь по блестящему боку и, не оборачиваясь, вышла из сеней. Велен не побежал следом как обычно. И даже не вышел провожать, когда рассвело. Мысленно пожелав другу счастливой жизни, я оседлала Ромашку, и тронула бока лошади каблуками. Ромашка фыркнула, выпустив облачко пара, и неспешно пошла вниз по дороге, взбивая копытами утренний туман, стелившийся по земле.
Ну и боги с ним, с Веленом. Я глубоко вздохнула и уже занесла палку, чтобы прощупать следующий участок, как вдруг почувствовала чей-то пристальный взгляд. Ладонь сама легла на рукоять меча, а глаза уже привычно скользили по местности, ища источник тревоги. Никого – только шорох гнущихся от ветра камышей, шипение вырывающегося из вязких глубин воздуха, да надрывное карканье воронья где-то в глуби леса, за соснами. Немного выждав, я осторожно проверила следующую кочку, перешагнула на неё, примерилась к следующей. Сухие участки стали встречаться всё чаще; болото заканчивалось. Почти у самого края, когда впереди уже была видна сухая, поросшая густой зеленой травой, земля, я остановилась – чей-то невидимый взгляд снова пригвоздил меня к земле, заставив спину покрыться неприятными мурашками. Я медленно осмотрела трясину, цепляя взглядом каждый камушек, каждую травинку. Прямо около моих ног качнулась поросшая мхом коряга и стремительно схватила меня за ногу. Мгновенье, и меч отсек скрюченную узловатую руку, больно царапающую щиколотку даже через штаны. Кикимора раззявила безобразный рот в истеричном визге, отшатнулась, полностью подняв из воды свое тело, и ненавидяще уставилась на меня. Склизкие, темно-зеленые водоросли на манер волос свисали вдоль тела, с них ручьями сбегала вода. Это кикимора была молода – кора на теле была гладкая, почти без зазубрин, мох покрывал только кисти рук, плечи и слегка зеленил шею. Я получше перехватила рукоять меча и переставила ноги поудобнее – убивать нечисть просто так не входило в мои привычки, к тому же мне нужно было беречь силы для «заказа». Кикиморы – существа пугливые, эта скорей всего по неопытности напала, сейчас постоит и нырнет на дно. Однако, мои ожидания не оправдались – кикимора ещё раз коротко взвизгнула противным голосом и с необыкновенной прытью кинулась на меня. Я снова взмахнула мечом; раздался треск, шлепнулось в воду бездыханное тело. Почти сразу за этим вода рядом заволновалась, пошла рябью. Не дожидаясь, я нащупала в кармане мешочек с солью, зачерпнула горсть и очертила круг вокруг себя, а когда подняла глаза, на меня уже смотрело около десятка светящихся глаз. Среди кикимор были и молодые – невысокие и незаросшие ничем, как та, которая напала первая, и взрослые особи – с окаменелой надтреснутой корой, наростами, свисающими с конечностей лохмотьями мха и россыпью поганок на теле. Что там староста деревни говорил? Что болото безопасное, что там только кикиморы остались, да и те захирели и из омутов не вылезают? Вижу. Очень захирели – глаза горят почище волчьих, руки-сучья трещат от предвкушения… Любимая их потеха – переломать путнику ноги-руки и наблюдать как он медленно, неотвратимо вязнет в болотной жиже. Тянулось время, кикиморы не спешили нападать, только буравили мерцающими мертвенно-зеленоватыми глазами, лишенными зрачков и век. Я почувствовала, как тело неизбежно окутывает вязкой паутиной страх – настолько странным было поведение нечисти, обычно глупой и пугливой. Эти же стояли как вкопанные, будто ожидая только одним им известного сигнала, чтобы напасть. От напряжения на лбу у меня выступил пот, руки, сжимавшие меч, налились тяжестью. Одновременно, как марионетки, чьи конечности связаны одной нитью, кикиморы сделали шаг вперед; царапнули по дну коряжистые ступни, возмущая мутную воду. Затем шагнули снова – так же, дружным строем, секунда в секунду. «Это морок» - стрелой пронеслась в голове мысль и развеяла подступающую панику. Иллюзии подходили ближе, слаженно шагая нога в ногу. Я замерла в ожидании. Как только кикиморы ступили внутрь соляного круга, я с рычанием рассекла воздух, обернувшись вокруг оси. Ровно там, где прошло лезвие меча, тела заклубились белым дымом, их повело ветром в сторону, безобразно искажая форму. Вниз ухнули небольшие коряги – некоторые крепкие и гладкие, другие – трухлявые, покрытые скользкой тиной. Меня до пояса обдало ледяными брызгами и грязью. Когда всё стихло, о пережитом напоминали лишь расплывающиеся круги на воде и мерно покачивающееся тело молодой кикиморы… Получается, одна всё-таки была настоящая. Я бегло окинула взглядом болото – больше подозрительных коряг видно не было. Утерев пот, я подняла брошенную палку и задумалась. Кому выгодно пугать меня? Ведь мороки бестелесны – даже если сильно захотят, то убить не смогут. Судя по всему, действовал неопытный маг – не смог он рассеять внимание на всех мороков, поэтому двигал всеми как одним. Но должное отдать надо – к внешнему виду не придраться, всё до каждой трещинки в коре продумано. До твердой земли я добралась без новых сюрпризов. Наконец можно было уверенно стоять на ногах, не беспокоясь о том, что следующий шаг может затянуть тебя в трясину. Вдали чернела пещера, нетопыря нигде не было видно. Я осторожно подошла к входу, держа наготове меч. Из плотной темноты пахнуло сыростью и пометом. Я чуть слышно щелкнула пальцами – в ладони левой руки вспыхнул маленький, но яркий огненный шар. Этому трюку давно, ещё в детстве, меня научил Велен, за что я была ему очень благодарна. Заклинание простое, плетется за четыре секунды, а огонек долго горит – почти две целых лучины, и от дождя и ветра не гаснет. Сапоги скользнули по чему-то влажному. Опустив огонек пониже, я без удивления обнаружила кровь, окрасившую в алый цвет каменную насыпь. С мерзким чавканьем под ногами, я прошла вперед, освещая себе путь. Теплый рыжий свет выхватил из мрака картину завершенной трапезы зверя: в углу пещеры, куда тянулась кровавая дорожка, лежал человек. Вернее то, что от него осталось. Я машинально прочертила рукой знак, не потому что была верующим человеком, а скорей для очистки совести перед умершим, слегка подбросила огонек с ладони вверх – он качнулся и завис в воздухе, и похлопала по блестящим от крови карманам куртки мужчины. В левом что-то приятно звякнуло и в руку мне легли, холодя кожу, три золотые монетки. «Прости, мужик. По-другому в нашем мире не выживешь. Ты меня обеспечил кровом и едой на две ночи вперед, я же упокою твою душу», - я обрезала кончиком меча позолоченную пряжку с сумки и мысленно прикинула где поблизости можно сложить погребальный костер. Кроме этого в логове обнаружились ещё два уже сильно разложившихся трупа – первый принадлежал богатой женщине: атласное платье с ажурными расписными рукавами и подолом даже сейчас излучало величие, несмотря на прорехи от когтей и бурые пятна засохшей крови; второй – мужчине, судя по всему, торговцу: рядом лежала котомка, в которых обычно перевозили драгоценные камни и металлы. Но интересно было то, что ни драгоценной, ни денег, ни украшений я не нашла. Получается нетопырь питается исключительно богатыми? Я задумчиво закусила нижнюю губу. В то, что аристократка не носила колец, серег и подвесок верилось с трудом. Как и в то, что у торговца при себе не было товара или выручки. Куда в таком случае всё пропало?.. Мои мысли прервало шуршание крыльев. В пещеру залетел вихрь воздуха, наполненный запахом грязной шерсти и смрадного дыхания. Свет, обрамляющий выход из логова, проглотила большая черная тень, я быстрым движением зажгла и подвесила ещё один огонек. У нетопыря была рыжеватая жесткая шерсть с вкраплением бурого подшерстка, черные с красным отблеском глаза и влажный, подрагивающий от возбуждения, нос.
Последний раз редактировалось Extasy; 16.11.2012 в 11:39. Причина: добавила текст =)
Ветер нещадно трепал волосы, срывал капюшон, ледяными пальцами проникал за шиворот. Я поежилась и втянула голову в плечи, зарывшись носом в жесткий волчий мех. Идти было очень неудобно – на весь доступный взору участок леса раскинулось болото, мрачное и зловонное, затаившиеся в ожидании заблудшего неопытного путника. Местами в мутной зеленоватой из-за мха и тины воде белели кости – болото будто хвасталось сколько жизней загубило. Левый сапог ушел вниз, я со злостью вырвала ногу из жадно чавкающей трясины. Жижа колыхнулась, поспешно сомкнула края образовавшейся ямки – словно пасть захлопнула, и, выпустив на поверхность пузырьки воздуха, и снова замерла. Оперевшись о палку, я бросила усталый взгляд назад – там также как и впереди простиралось болото. Если я уже столько прошла, то скоро болото должно кончиться; Велен говорил, что не такое уж оно огромное. «Упрямая ты, Равена, - качая головой, говорил он перед моим отъездом, помогая седлать лошадь, - неужто не легче до Нижних Велок добраться и там уж, с другой стороны к нетопырю подкрасться?»
«Не легче, - упрямилась я, - до Велок двое суток ходу, а на мне ещё один заказ висит. Хочу к закату поспеть».
«На пятьдесят золотых больше, на пятьдесят меньше… Стоит оно того?» - усмехнулся друг.
«Это тебе без разницы – дом есть, родные есть, если что помогут. А у меня куртка порванная, я в ней ещё до зимы околею».
Велен смущенно опустил глаза, о чем-то задумался, горько вздохнул и по-отечески заботливо обнял меня за плечи.
«Что ж ты такая упрямая, - повторил он с тенью досады, - бросила бы свои игрища с нечистью, замуж бы вышла, детей завела…»
Он говорил мне такое и раньше, но сейчас как-то дрогнул, надломился голос, блеснули с надеждой темно-зеленые глаза… Нужно быть полной дурой чтобы не понять. Я поняла. Отвернулась, позвоночником ощущая клубившиеся за спиной напряженное ожидание.
«Сам-то чего не женишься? Или не наигрался ещё в мага?»
Велен молчал.
«Ромашку на перевале оставлю, она дорогу сама найдет» - я похлопала лошадь по блестящему боку и, не оборачиваясь, вышла из сеней. Велен не побежал следом как обычно. И даже не вышел провожать, когда рассвело. Мысленно пожелав другу счастливой жизни, я оседлала Ромашку, и тронула бока лошади каблуками. Ромашка фыркнула, выпустив облачко пара, и неспешно пошла вниз по дороге, взбивая копытами утренний туман, стелившийся по земле.
Ну и боги с ним, с Веленом. Я глубоко вздохнула и уже занесла палку, чтобы прощупать следующий участок, как вдруг почувствовала чей-то пристальный взгляд. Ладонь сама легла на рукоять меча, а глаза уже привычно скользили по местности, ища источник тревоги. Никого – только шорох гнущихся от ветра камышей, шипение вырывающегося из вязких глубин воздуха, да надрывное карканье воронья где-то в глуби леса, за соснами. Немного выждав, я осторожно проверила следующую кочку, перешагнула на неё, примерилась к следующей. Сухие участки стали встречаться всё чаще; болото заканчивалось. Почти у самого края, когда впереди уже была видна сухая, поросшая густой зеленой травой, земля, я остановилась – чей-то невидимый взгляд снова пригвоздил меня к земле, заставив спину покрыться неприятными мурашками. Я медленно осмотрела трясину, цепляя взглядом каждый камушек, каждую травинку. Прямо около моих ног качнулась поросшая мхом коряга и стремительно схватила меня за ногу. Мгновенье, и меч отсек скрюченную узловатую руку, больно царапающую щиколотку даже через штаны. Кикимора раззявила безобразный рот в истеричном визге, отшатнулась, полностью подняв из воды свое тело, и ненавидяще уставилась на меня. Склизкие, темно-зеленые водоросли на манер волос свисали вдоль тела, с них ручьями сбегала вода. Это кикимора была молода – кора на теле была гладкая, почти без зазубрин, мох покрывал только кисти рук, плечи и слегка зеленил шею. Я получше перехватила рукоять меча и переставила ноги поудобнее – убивать нечисть просто так не входило в мои привычки, к тому же мне нужно было беречь силы для «заказа». Кикиморы – существа пугливые, эта скорей всего по неопытности напала, сейчас постоит и нырнет на дно. Однако, мои ожидания не оправдались – кикимора ещё раз коротко взвизгнула противным голосом и с необыкновенной прытью кинулась на меня. Я снова взмахнула мечом; раздался треск, шлепнулось в воду бездыханное тело. Почти сразу за этим вода рядом заволновалась, пошла рябью. Не дожидаясь, я нащупала в кармане мешочек с солью, зачерпнула горсть и очертила круг вокруг себя, а когда подняла глаза, на меня уже смотрело около десятка светящихся глаз. Среди кикимор были и молодые – невысокие и незаросшие ничем, как та, которая напала первая, и взрослые особи – с окаменелой надтреснутой корой, наростами, свисающими с конечностей лохмотьями мха и россыпью поганок на теле. Что там староста деревни говорил? Что болото безопасное, что там только кикиморы остались, да и те захирели и из омутов не вылезают? Вижу. Очень захирели – глаза горят почище волчьих, руки-сучья трещат от предвкушения… Любимая их потеха – переломать путнику ноги-руки и наблюдать как он медленно, неотвратимо вязнет в болотной жиже. Тянулось время, кикиморы не спешили нападать, только буравили мерцающими мертвенно-зеленоватыми глазами, лишенными зрачков и век. Я почувствовала, как тело неизбежно окутывает вязкой паутиной страх – настолько странным было поведение нечисти, обычно глупой и пугливой. Эти же стояли как вкопанные, будто ожидая только одним им известного сигнала, чтобы напасть. От напряжения на лбу у меня выступил пот, руки, сжимавшие меч, налились тяжестью. Одновременно, как марионетки, чьи конечности связаны одной нитью, кикиморы сделали шаг вперед; царапнули по дну коряжистые ступни, возмущая мутную воду. Затем шагнули снова – так же, дружным строем, секунда в секунду. «Это морок» - стрелой пронеслась в голове мысль и развеяла подступающую панику. Иллюзии подходили ближе, слаженно шагая нога в ногу. Я замерла в ожидании. Как только кикиморы ступили внутрь соляного круга, я с рычанием рассекла воздух, обернувшись вокруг оси. Ровно там, где прошло лезвие меча, тела заклубились белым дымом, их повело ветром в сторону, безобразно искажая форму. Вниз ухнули небольшие коряги – некоторые крепкие и гладкие, другие – трухлявые, покрытые скользкой тиной. Меня до пояса обдало ледяными брызгами и грязью. Когда всё стихло, о пережитом напоминали лишь расплывающиеся круги на воде и мерно покачивающееся тело молодой кикиморы… Получается, одна всё-таки была настоящая. Я бегло окинула взглядом болото – больше подозрительных коряг видно не было. Утерев пот, я подняла брошенную палку и задумалась. Кому выгодно пугать меня? Ведь мороки бестелесны – даже если сильно захотят, то убить не смогут. Судя по всему, действовал неопытный маг – не смог он рассеять внимание на всех мороков, поэтому двигал всеми как одним. Но должное отдать надо – к внешнему виду не придраться, всё до каждой трещинки в коре продумано. До твердой земли я добралась без новых сюрпризов. Наконец можно было уверенно стоять на ногах, не беспокоясь о том, что следующий шаг может затянуть тебя в трясину. Вдали чернела пещера, нетопыря нигде не было видно. Я осторожно подошла к входу, держа наготове меч. Из плотной темноты пахнуло сыростью и пометом. Я чуть слышно щелкнула пальцами – в ладони левой руки вспыхнул маленький, но яркий огненный шар. Этому трюку давно, ещё в детстве, меня научил Велен, за что я была ему очень благодарна. Заклинание простое, плетется за четыре секунды, а огонек долго горит – почти две целых лучины, и от дождя и ветра не гаснет. Сапоги скользнули по чему-то влажному. Опустив огонек пониже, я без удивления обнаружила кровь, окрасившую в алый цвет каменную насыпь. С мерзким чавканьем под ногами, я прошла вперед, освещая себе путь. Теплый рыжий свет выхватил из мрака картину завершенной трапезы зверя: в углу пещеры, куда тянулась кровавая дорожка, лежал человек. Вернее то, что от него осталось. Я машинально прочертила рукой знак, не потому что была верующим человеком, а скорей для очистки совести перед умершим, слегка подбросила огонек с ладони вверх – он качнулся и завис в воздухе, и похлопала по блестящим от крови карманам куртки мужчины. В левом что-то приятно звякнуло и в руку мне легли, холодя кожу, три золотые монетки. «Прости, мужик. По-другому в нашем мире не выживешь. Ты меня обеспечил кровом и едой на две ночи вперед, я же упокою твою душу», - я обрезала кончиком меча позолоченную пряжку с сумки и мысленно прикинула где поблизости можно сложить погребальный костер. Кроме этого в логове обнаружились ещё два уже сильно разложившихся трупа – первый принадлежал богатой женщине: атласное платье с ажурными расписными рукавами и подолом даже сейчас излучало величие, несмотря на прорехи от когтей и бурые пятна засохшей крови; второй – мужчине, судя по всему, торговцу: рядом лежала котомка, в которых обычно перевозили драгоценные камни и металлы. Но интересно было то, что ни драгоценной, ни денег, ни украшений я не нашла. Получается нетопырь питается исключительно богатыми? Я задумчиво закусила нижнюю губу. В то, что аристократка не носила колец, серег и подвесок верилось с трудом. Как и в то, что у торговца при себе не было товара или выручки. Куда в таком случае всё пропало?.. Мои мысли прервало шуршание крыльев. В пещеру залетел вихрь воздуха, наполненный запахом грязной шерсти и смрадного дыхания. Свет, обрамляющий выход из логова, проглотила большая черная тень, я быстрым движением зажгла и подвесила ещё один огонек. У нетопыря была рыжеватая жесткая шерсть с вкраплением бурого подшерстка, черные с красным отблеском глаза и влажный, подрагивающий от возбуждения, нос.
Последний раз редактировалось Extasy; 16.11.2012 в 11:39. Причина: добавила текст =)
Здесь присутствуют: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1):