* * *
10.55.
Адвокат приехал и поставил машину на стоянке. Солнце светило во всю, день был замечательным, если бы не то, во что он вляпался. Он направился ко входу для посетителей.
Адвокат вошел в дверь и огляделся. Очереди не было – в этот день посетителей не пускали. Перед ним была пустая комната с рентгеновским сканером, металлодетектором и двумя надзирателями, стоявшими без дела. Незнакомыми, но он кивнул им. Адвокат считал, что он с ними на одной стороне. Тюрьма – мир, разделенный на две части. Или ты заперт в ней, или нет. Они не заперты. Он тоже.
Он взял пластиковый ящик из покосившейся стопки и положил в него пиджак. Вынул из брючных карманов мобильный телефон, бумажник, ключи и еще какую-то мелочь. Поднял ящик. Но понес его не к рентгену, а в другой конец комнаты, к окошку в стене. Женщина в форме забрала ящик и дала ему взамен билет с номером.
Он выпрямился перед металлодетектором – невысокий, нервный мужчина без пиджака, с пустыми руками. Ни портфеля, ни блокнота, ни даже ручки. Он приехал не инструктировать клиента. Он приехал, для того чтобы получить их. Не говорить, а слушать.
Надзиратели жестом показали: проходи. Зеленый свет, детектор не пискнул, можно идти.
Комнат для переговоров было четыре. Каждая представляла собой бетонный куб без окон, который перегорожен стойкой на уровне пояса, с пуленепробиваемым стеклом над ней. Над стойкой горели лампы. В одну дверь входит адвокат, в другую – заключенный.
Надзиратель открыл дверь и шагнул в комнату. Потом отступил в сторону и пропустил адвоката. Адвокат вошел и подождал, когда надзиратель выйдет и закроет за собой дверь. он сел и посмотрел на часы. Опоздал на шесть минут. Еще через восемь минут в стене за стеклом открылась другая дверь. Вошел другой надзиратель, осмотрел комнату, вышел, и вместо него, шаркая ногами, вошел заключенный. Белый, чудовищно толстый и совершенно безволосый. Он был одет в оранжевый тюремный комбинезон. Цепи на его запястьях и щиколотке выглядели как ювелирные украшения. Глаза у него были тусклые, на лице – тупая покорность.
Дверь в стене закрылась.
Заключенный сел.
Адвокат подтащил стул ближе к стойке.
Заключенный сделал тоже.
Симметрично.
- Извините, что опоздал, - сказал адвокат.
Заключенный не ответил.
- Как дела?, - спросил адвокат.
Заключенный не ответил. Адвокат замолчал. В комнате было жарко. Через минуту заключенный заговорил, вспоминая заученные в тюремной камере фразы и абзацы инструкции. Он это тщательно разрабатывал. Время от времени адвокат просил его говорить чуть медленнее; собеседник делал паузу, потом начинал снова, с начала предыдущей фразы, не меняя темпа и все тем же монотонным голосом.
Адвокат слушал очень внимательно, сосредоточившись на самом процессе запоминания, и все-таки какой-то уголок его сознания насчитал тринадцать потенциальных нарушений закона в полученной инструкции. Заключенный закончил и спросил:
- Все понял?
Адвокат кивнул, и собеседник его погрузился в воловью апатию. Время для заключенных ничего не значит.
Выйдя из этого здания, со всеми своими вещами в карманах, он был уже на стоянке.
Тринадцать преступных предложений. Фактически тринадцать преступлений, если он передаст эти предложения и их осуществят – а осуществят непременно. Или четырнадцать преступлений, потому что он сам будет соучастником преступного сговора. Или двадцать шесть, если прокурор истолкует каждый пункт как два отдельных сговора – а это вполне возможно. Двадцать шесть дорожек к позору, бесчестью, суду, приговору и тюрьме. А может и казни.
Держа руль одной рукой, он вынул мобильник. У него было три варианта действий. Первый – не делать ничего. Второй – набрать номер, который ему велели набрать. Третий – набрать номер, который нужно было набрать, 911, и сразу же – номер местной полиции, дорожного патруля, ассоциации адвокатов и наконец, своего адвоката.
Он выбрал второй вариант – он с самого начала знал, что так и поступит. Первый ничего не давал, его все равно найдут – и скоро. Третий означал смерть – после многочасовых мучений. Адвокат был маленький нервный человек. Никакой не герой.
Он набрал номер, который ему велели набрать. Поднес телефон к уху, что во многих штатах было вторым преступлением. Но не здесь. Пока что.
Ему ответил голос, который до этого он слышал три раза:
- Вываливай, приятель, - в голосе слышалась улыбка жестокого веселья, как будто его обладатель наслаждался полной своей властью и тяжелым страхом, отвращением собеседника.
Адвокат заговорил, воспроизводя фразы и пункты инструкции в точности так, как они ему были переданы. Он ехал и говорил. На седьмой минуте разговора он подошел к вопиющему и жестокому предложению из всех тринадцати. Он повторил его точно так же, как услышал в тюрьме, - монотонно и без эмоций. На другом конце раздался смех, заставивший адвоката вздрогнуть. Рука на руле дернулась.
- Кончай доклад, кретин, - сказал голос
Адвокат опять сглотнул и продолжал говорить.
* * *
Леонардо не спал всю ночь. И никто в их доме не спал. Рафаэль не вернулся. Что-то произошло, но пока они не знают что именно. По телу пробежала холодная дрожь. «Доигрался…» , - подумал лидер и в очередной раз ткнул себя лбом о стену. «Все моя вина. Моя.»
Донателло очень любил своего старшего брата и понимал его страдания. Самому было не легче. Сердце каждый раз сжималось, когда Лео глубоко вздыхал. «Зачем он так поступает? Никто не хочет ему зла, а он просто…просто...» , - злился Донателло, медленно поднимаясь по лестнице. Подойдя ближе к Леонардо он положил руку ему на плечо.
- Лео, не переживай… , - он закусил губу, понимая, как глупо сейчас звучат его слова. Но ничего другого он придумать не смог. – Он вернется, ведь так не раз уже было.
- Я чувствую, Дон. Чувствую, что что-то не так. Откровенно говоря, - Лео повернулся лицом к Дону, едва сдерживая слезы на глазах, прошептал , - у нас с ним всегда все не так.
Леонардо крепко обнял Донателло. Его плечи сотрясались от слез. Нет сил больше держать это в себе… Никаких сил больше нет. Донателло растерявшись, стал нашептывать Лео слова успокоения, но сам прекрасно понимал, что они бессмысленны. Нельзя отрицать очевидного – с Рафаэлем что-то произошло. И еще ужаснее то, что они абсолютно беспомощны.
Неожиданно для обоих раздался громкий звонок телефона. Лео кинувшись с места, помчался к столу, на котором вибрировал телефон, схватил его и поднес к уху:
- Раф? Это ты, Раф?, - кричал Лео.
- Да, братишка, это я… , - усмехнулся Рафаэль. Нужно было позвонить раньше, но… , - Рафаэль сделал паузу. Рассказать ему о том, что когда валяешься без сознания с простреленным плечом, это не так - то просто, было глупо.
- Раф, черт тебя возьми, где ты?! Все в порядке? Отвечай! , - по щекам Леонардо текли слезы, но на этот раз он широко улыбался. Донателло подойдя к Лео также улыбнулся и, хлопнув его по плечу, сказал:
- С нашим ковбоем ничего не могло случиться, я же говорил…
- Ну что с тобой будет, когда ты придешь…я…я… , - запыхаясь злился Леонардо.
- Понял, брат, - улыбнулся в трубку Рафаэль. – Ты убьешь меня тренировками. Я скоро буду. Не переживай., - с этими словами Рафаэль повесил трубку, оставив лидера черепашек возмущаться безответственности брата. Но в глубине души он был счастлив. Потерять брата для него было бы просто смертельно.
Последний раз редактировалось Мия; 18.02.2012 в 17:38.