Телеграм-чат  
  Черепашки-ниндзя   Фан-зона  Фан-фики   Нарисуй мне небо
   23.03.2021, 00:08  
Нарисуй мне небо
— К сожалению, наши опасения подтвердились, — доктор нервным движением покрутил в ладони очки и поверх них взглянул на посетителя. — Хотя и не в полной мере, что дает немалые шансы… — По мрачному отрешенному виду последнего сложно было понять наверняка, и доктор рискнул поинтересоваться: — Вы слышите меня, мистер… э-э-э… Саки?..

— Ороку, — перебил его посетитель; вскинул голову, смерив тяжелым взглядом. И даже стиснул кулаки, точно это он, Саймон Мурроу, главный травматолог клиники святого Бернарда, виновен в травме юной пациентки. Хотя — доктор был в этом почти уверен — причиной всему были слишком жесткие методы тренировок хмурого японца. А то и просто рукоприкладство, прости Господи, — он выглядел вполне на это способным. Все время приема доктор Мурроу чувствовал себя как на допросе и всерьез подозревал, что по-иному общаться мистер Ороку просто не умеет. Что, к сожалению, не отменяло необходимости объяснения с ним.

— Да, конечно, прошу прощения, — доктор Мурроу отложил очки и взял в руки уже слегка помятый листок — врачебное заключение, минутой ранее переданное нервному господину. — Как я уже говорил, мистер Ороку, я рад был бы ошибиться, но рентген говорит сам за себя, — он выразительно коснулся конверта со снимком, лежащего на столе. — Вывих, пусть и сравнительно несильный. И еще несколько более незначительных травм… довольно странного вида, — он искоса, цепко глянул на посетителя и сплел пальцы в замок. — Я не рискну спрашивать об их происхождении…

— И очень правильно сделаете, — снова перебил его нервный посетитель. Резко, почти угрожающе поднялся. — Я уже говорил вам…

— Да-да, конечно, не стоит повторять, — доктор примиряюще развел руками. — Большой спорт, особые секретные методы тренировки… Все это похвально, мистер, но… — он аккуратно положил заключение на конверт и подтолкнул к посетителю. Тот не отреагировал, продолжив прожигать его взглядом, — девочке всего пять лет. Опорно-двигательная система еще не сформировалась, и слишком высокие нагрузки могут навредить…

— Для этого вы и здесь, — назвавший себя мистером Ороку наклонился вперед, нависая над столом и его хозяином. Как камень, готовый вот-вот рухнуть на голову; доктор Мурроу даже слегка отодвинулся от стола, чтобы ослабить гнетущее чувство. — Все, что касается тренировок и связанного с ними, — не ваша компетенция; но я должен знать, что делать сейчас! В этой ситуации, будь она проклята! — и не сдержавшись, бухнул кулаком по столу, так что на нем подпрыгнули все приборы. Да и сам доктор с ними.

— В первую очередь успокоиться, — на удивление, сейчас, после вспышки, преодолеть страх стало проще. Ощущение занесенного клинка исчезло, и закрытый холодный тип — то ли бандит, то ли не менее бессердечный бизнесмен — уступил место переживающему за свое дитя родителю. Доктор Мурроу еще чуть-чуть отодвинулся на стуле, поднял голову, ловя чужой взгляд. Помедлив, положил ладонь поверх бумаг рядом — но не касаясь руки нервного посетителя, подсознательно чувствуя, что подобная фамильярность выйдет ему боком. — Ничего непоправимого не произошло. Ваша дочь быстро поправится, но на время лечения и восстановления я как врач рекомендую приостановить тренировки ради ее же блага и будущих результатов. Перечень необходимых процедур и медикаментов я уже отметил здесь, — он снова указал на лист.

— Сколько? — посетитель даже не взглянул на него, и доктор не сразу понял суть вопроса.

— От нескольких месяцев до полугода, — наконец сухо ответил он. — Конечно, вы в своем праве, мистер Ороку, но все зависит от скорости восстановления и самочувствия девочки.

— Мы не можем задерживаться так надолго, — резко возразил мистер Ороку, несколькими быстрыми движениями собрал бумаги и снимок в одну папку.

— Уверен, все необходимое вы можете получить и по месту жительства, — доктор сложил перед собой руки, недвусмысленно намекая на окончание приема. — Главное — не откладывать без необходимости и не спешить с окончанием. Впрочем, уверен, что вы это знаете и без меня, — не удержался от легкого укола напоследок он.

— Вы не ошибаетесь, — посетитель отвернулся. — Пошли, Караи.

Только сейчас доктор заметил девочку: вернувшись из перевязочной, та остановилась на пороге, не решаясь войти. Хрупкое запястье казалось безобразно раздутым из-за лангетки, заставило больно сжаться сердце. Про себя доктор прикинул, многое ли из разговора она могла услышать и понять. Хотя наверняка ей нечему удивляться.

— Доброго пути, Караи, — напутствовал он. Уже в дверном проеме девочка остановилась, полупоклонившись, пролепетала что-то и поспешно скрылась за дверью.

Когда створка глухо хлопнула, доктор Мурроу позволил себе слегка расслабить плечи. Огорченно вздохнул. Бедное дитя! Может статься, конечно, что лет через пять-десять мир узнает о новой звезде гимнастики или плавания, но что за жизнь ожидает малышку, уже сейчас не ведающую детства. Да ладно бы только его — даже любви и заботы, необходимой всякому живому существу. И сколь же отвратно, что при всем желании помочь — что и привело его в медицину — он не властен изменить абсолютно ничего…

***

Обратный путь прошел в гнетущем молчании. Караи сжалась на заднем сидении машины, нянча покалеченную руку, — маленькое пугливое привидение, невидимое и неслышное. Совершенно на себя не похожая; впрочем, сегодня все было не так, с ног на голову. Сначала непредвиденная задержка, напрочь ломавшая все планы. Одной ее уже с лихвой хватало, чтобы испортить настроение и задаться вопросом о разумности мироздания; но, похоже, боги сегодня задались целью испытать его по полной. Безобразно жаркая погода, вечные пробки, превратившие и без того долгую дорогу в ад, так теперь еще и это…

Уловив краем глаза движение, Ороку Саки в очередной раз оглянулся. Так же безрезультатно: едва увидев его, Караи тут же замерла, как зверек под немигающим взглядом змеи, испуганно сжалась, почти не дыша. Снова…

Подавив ругательство, Шредер отвернулся. Наверное, надо было что-то сказать, хотя бы спросить о самочувствии — дочь выглядела неестественно бледной. Наверное… знать бы еще что… как… Да и стоит ли вообще? Необходимая помощь уже оказана, и сейчас надо лишь поскорее добраться до отеля в центре города — места, где наедине с собой они смогут наконец расслабиться, а заодно и прикинуть, что делать дальше. Два, а то и три дня ожидания — целая вечность, потраченная впустую, зря для них обоих. А может, и больше, если верить болтливому гайдзину…

Приглушенно рыкнув, Ороку Саки стиснул в ладони лежавшую перед ним папку, так что та жалобно хрустнула, пошла трещинами. Боги свидетели, как хотелось ему проделать это с ее прежним владельцем каждую минуту их разговора. И тот, кажется, чувствовал это — трясся и потел, как загнанный в угол хорек, хоть и смел лезть со своими никчемными советами. Но хуже всего — что глядя в его безобразно круглые глаза, Саки видел в них тот же страх, что поселился сегодня в глазах Караи. Лишнее напоминание о том, чего уже не мог изменить… Чертов гайдзин! Чертов задолбавший муравейник! Как же он устал от всего этого!

Откинувшись на спинку сидения, Шредер швырнул злополучную папку себе под ноги… и, себе на беду, снова поймал в зеркале заднего вида взгляд Караи. Та настороженно-внимательно следила за каждым его движением, жестом… да, кажется, даже мыслью! — словно решая, пора уже бежать или можно еще немного задержаться.

И это стало последней каплей. Быстрый знак водителю, и когда тот послушно остановил автомобиль возле обочины, Ороку Саки выбрался наружу. Сильно захлопнул дверцу, не в силах — и не желая сдерживать себя, и стремительным шагом направился куда-то вдоль по тротуару. Кажется, Караи тут же приникла к дверце, но с тревогой или облегчением — он уже не видел. Не присматривался, честно говоря, опасаясь угадать с ответом. Да и захлестнувшие душу ярость и отчаяние вот-вот готовы были вновь выплеснуться бесконтрольно и губительно. И пусть — только не здесь. Не снова…

***

На их счастье, прохожие на этой улице были немногочисленны и благоразумно держались подальше от него. Шаг за шагом ярость медленно утихала, гасла, уступая место давящей тоске. Безжалостное вездесущее солнце палило все сильнее, зависнув прямо над головой; и нигде — ни в небе, ни на земле не было от него укрытия. Как и от себя…

Мива… сегодня он впервые, пусть про себя, произнес это имя. Долгие пять лет Ороку Саки не вспоминал его, наравне с именем предателя-брата. Кровь и наследие Хамато должны были остаться в прошлом вместе с ним. Караи — его и лишь его дочь, унаследовавшая красоту матери и решимость и упорство самого Ороку Саки. В ней не было ничего от Йоши; может, потому сегодня, когда, заупрямившись, она неожиданно напомнила его — мимикой, позой, всей манерой держаться, — Саки не смог сдержаться. Слишком резкий рывок на себя, слишком жесткая хватка на тонком запястье, падение, не смягченное ничем… и в результате несколько месяцев, выброшенных на ветер, и испуганные глаза Караи. Взгляд подстреленного оленя, точь-в-точь как у Шен в миг, когда его клинки оборвали ее жизнь.

Чудовище… Она никогда не говорила этого вслух, она единственная. Ради нее одной он старался быть иным, пусть и выходило плохо. Частые ссоры, после которых так сложно было находить нужные слова, глядя в неестественно прямую спину. Уклончивые отказы, ранящие больнее открытых упреков. И, наконец, неприкрытый страх — в день, разрубивший жизнь на две неровные половины. Немалая часть его самого умерла тогда — даже раньше последнего вздоха Шен, в миг, когда он стал чудовищем и для нее. А лучше бы и вся сразу…

Но оставалась Караи, его малышка, для которой — как для Шен когда-то — он мог быть иным. И был — до сегодняшнего дня. Пока… застонав, Саки сжал ладонями виски, встряхнул головой. Видеть страх в таких родных, знакомых глазах, знать, что теперь он беспощадный монстр и для нее… проще умереть сразу. А избежать — как? Ведь уродливая тень Йоши проступила сквозь детские черты, и он уже не забудет этого. Да и она вряд ли сможет.

Оглушительный гудок разорвал размышления. Тренированное тело отреагировало молниеносно: Ороку Саки отступил на шаг, и прямо перед ним, вылетев из переулка, пронесся автомобиль. Напоследок еще раз вызывающе бикнул и, скрежетнув шинами, исчез за поворотом. И их таких тут тысячи.

Оставшаяся где-то за чертой поля зрения Караи была песчинкой в этом чужом враждебном море. Вдали от клана, от родины, от дома. Опасность — нелепая, абсурдная, но такая реальная — всколыхнула в сердце страх. А что, если не дождавшись его, Караи выскочит на поиски и попадет под колеса? Если уж даже сам он, великий мастер ниндзя, не застрахован от столь нелепой смерти, что говорить про остальных?

Пора возвращаться. Он огляделся, заново ориентируясь на местности, и тут его внимание привлекла лавчонка у перекрестка. А вернее — то из ее немногочисленных товаров, что могло приглянуться Караи. И плевать, что таких блокнотов у нее дома целый ящик, полных и только начатых. Дома — это дома, не здесь. Котята на обложке напомнили ему, как любила эту пушистую живность Шен, да и Караи тоже… наверное. Самое время узнать.

***

Он нашел Караи возле машины оживленно спорящей с водителем. Тот ожидаемо не хотел никуда отпускать ее до прихода мастера и, не спеша применять силу, в любой момент был готов ловить, если потребуется.

Не пришлось. Увидев его, Караи тут же затихла, так облегченно-радостно улыбнулась, что Ороку Саки не мог сдержаться от ответной улыбки. Да и не особенно пытался. Она была на месте, живая и здоровая… ну, за исключением травмы.

Последнее заставило его тут же внимательно осмотреть ее. Улыбка Караи быстро погасла; посерьезнев, она отвела взгляд, неловким движением попыталась спрятать за спину травмированную руку — и тут же болезненно скривилась, прикусила губу, давя стон.

— Осторожнее, — Ороку Саки удержал ее за плечо, осторожно развернул к себе. — Больно? — он кивнул в сторону перевязки.

Караи поспешно замотала головой.

— Нет, отец… мастер, — она слегка заикалась от волнения, но смотрела по-прежнему в сторону. — Все уже прошло. Правда.

Ороку Саки знал, что это неправда. Наркоз должен был отойти еще полчаса назад, и он не понаслышке знал, что бывает, когда он не срабатывает вовсе. Из кабинета врача Караи вышла бледная, как снег, на заплетающихся ногах, и несколько раз он порывался поддержать ее, но так и не собрался. И это тогда, сразу после лечения, сейчас же…

— Не ври мне, Караи, — строго велел он, свободной рукой удержал голову дочери за подбородок, не давая отвести взгляд. — Я должен знать, как ты себя чувствуешь. Как учитель и…

Договорить он не успел: Караи громко всхлипнула и, устыдившись, попыталась закрыть лицо перевязанной рукой, как-то отстраниться. Конечно, не удалось ни того, ни другого, и это расстроило ее еще больше.

— П-простите, — пролепетала она тихо. — Я не…

— И как отец. Я… беспокоюсь за тебя, — наконец сумел найти Шредер нужное слово. Произнести же оказалось и того сложнее, все казалось: как же глупо, смешно, нелепо и слабо он выглядит. Вот сейчас Караи оглянется в изумлении, как на двухголового, засмеется, и…

Караи и правда оглянулась — удивленно, неверяще. Но как-то иначе, точно получила подарок на пропущенный и забытый день рождения; подарок, о котором давно мечтала, но уже перестала надеяться.

— П-правда? — выдавила она наконец. — Отец… я… — и, окончательно смешавшись, она приникла лицом к его руке, пряча глаза… пряча свое смущение и растерянность. Почти так же, как и он сам, — сообразил Ороку Саки неожиданно; только он привык скрывать их за гневом и резкими движениями, Караи же пока могла находить иное выражение. Впервые это радовало.

— Конечно, — он осторожно удержал за локоть травмированную руку дочери, когда та попыталась ухватиться обеими за его ладонь, удержать, когда он хотел было отойти. Пришлось устроиться на заднем сидении рядом с ней. Впрочем, сейчас ему было по душе и это.

— Тебя так долго не было, — наконец произнесла она тихо, когда машина снова тронулась с места.

— Так было нужно, — объяснять что-то иное было излишне, но Караи догадалась и так.

— Ты сердишься на меня? — привалившись головой к спинке машины, она глянула на него искоса — глаза поблескивали в полумраке затененного салона и особенно походили на глаза Шен после очередной их ссоры. В миг, когда она уже почти готова была простить.

— Немного, — после недолгой паузы признался Ороку Саки. — Но больше на то, что мы не можем уехать домой. И что мне снова скоро придется уйти по делам.

— Опять? — Караи не смогла сдержать возмущения в голосе, и Шредер усмехнулся.

— Это ненадолго. А пока… займись на досуге тем, что тебе нравится.

Широким жестом фокусника Шредер опустил на ее колени большой блокнот для рисования с двумя котятами на обложке, извлеченный из-под полы пиджака. А потом, чуть помедлив для драматичности, набор карандашей.

Но Караи, погрустнев, отложила и то, и другое.

— Я… я пока не могу рисовать, — и почти виновато шевельнула пострадавшей рукой. Та была левой, но и без нее было не обойтись.

— Я что-нибудь придумаю, — заверил ее озадаченный Шредер, хотя пока даже сам не представлял, как это сделать. Но не говорить же этого ребенку, который только-только успокоился.

К счастью, Караи первой нашла выход. Поерзала на сидении в нетерпении, потом наклонилась вперед и, понизив голос, смущенно попросила:

— А нарисуй ты… что-нибудь?

Идея была настолько абсурдной, насколько могла быть. Но… почему бы и нет, в конце концов? В конце этого дурацкого, абсурдного, невозможного дня вероятно все.

— Ладно, уговорила, — не с первого раза он подцепил карандаш, такой хрупкий и тоненький в сильных пальцах. Как бы не сломался прежде, чем обещание будет выполнено.

Тут Караи вспомнила еще кое о чем, и удивление пересилило опасение.

— Но ты же… не умеешь, — последние слова она прошептала чуть слышно, поспешно зажав губы рукой. Снова сжалась в ожидании грозы.

Вот и оно — чего он так опасался. Ну же, должен быть выход. Карандаш опасно скрипнул в пальцах, и Ороку Саки чуть ослабил хватку. Иной выход. Не может не быть.

— Сумею, — Шредер решительно сжал губы, поднял карандаш. — И запомни на будущее, Караи. Нет такого слова «я не могу». Есть «я плохо старался» и «не слишком хотел». Поняла?

— Да, — снова прошептала она. — Ниндзя… он может все, да?

— Тем более мастер, — кивнул Шредер. — Чего бы ты хотела?

Зная интересы Караи, он уже припоминал возможные виды оружия, которыми владели куноити. Но Караи удивила его.

— Нарисуй мне… небо, — покусав губы, нерешительно попросила она. Поводила пальцем по коленке и добавила: — Небо, под которым у нас все будет хорошо.

— Принято.

Честно говоря, пообещать было сложнее, чем выполнить на деле. Пальцы, больше привычные к оружию и рукопашной, отвыкли от более тонких движений, да и блокнот был совсем маленький, не по его габаритам явно. Да и в понятие Шредера о хорошем входило многое из того, что явно не порадовало бы Караи. Но ниндзя ведь может все — это и правда говорил он, и сейчас не мог не принять вызов. В конце концов, ему ли не знать, о чем мечтает его девочка?

К счастью, дорога была достаточно ровной и хотя бы не добавляла сложностей. И все равно к моменту прибытия в гостиницу он успел лишь вчерне закончить задуманное — две грубовато-схематичные фигурки мужчины и девочки — в платье, но с прической Караи — держались за руки между разлапистых «елок», должных обозначать деревья. Большое солнце обозначало запрошенное небо (как иначе изобразить его, Шредер так и не сообразил). А над людьми, заслоняя их от слишком ярких лучей и как бы обнимая собой, висело облако, очертаниями напоминавшее снежную бабу. Подумав, Ороку Саки добавил длинные волосы и чуть кривоватую улыбку, и Караи тут же радостно улыбнулась, узнавая:

— Мама?

Шредер кивнул и, закрыв блокнот, передал хозяйке. Потом, дотянувшись, открыл дверцу с ее стороны: машина остановилась в тенистом дворике отеля. Караи без труда выбралась наружу, прижимая рисунок к груди здоровой рукой, он — следом. Нэо-сан наверняка уже ждет свою питомицу с обедом и чистой одеждой. Ну а ему следует поразмыслить еще над одним вопросом, временно отставленным в сторону, но все еще важным.

***

— Я вас услышал, мастер. Я вас не подведу, — Татсу слегка поклонился и выпрямился. Незрячие глаза смотрели чуть мимо лица Шредера, но все равно довольно точно. Удивительная способность… но все же не удивительнее самого мастерства Татсу; мастерства, которое тоже открылось ему лишь благодаря случайности. Такой своевременной случайности.

— Очень на это рассчитываю, — Шредер поднялся, глядя на подчиненного сверху вниз. — От этого зависит уже твое собственное будущее. А теперь иди. Тебе надо как следует подготовиться.

— Как прикажете, — еще раз поклонившись, Татсу пятясь отступил до двери. Створки неслышно затворились за ним.

Какое-то время Шредер неподвижным взором смотрел на них, словно прислушиваясь к шагам удалявшегося помощника. Да, Татсу будет идеальным выбором для Караи — обманчивая беспомощность слепого быстро излечит ее от заблуждений и научит находить силу в любой слабости. Он искусно владеет именно тем оружием, что по вкусу его девочке. Но главное — Татсу бесстрастен, насколько это вообще возможно для человека, и понимает, чем обязан мастеру, а значит, Караи никогда больше не пострадает из-за несвоевременного проблеска сходства с Йоши или иной досадной случайности. Все будет под контролем.

***

«Все-таки рассердился», — Караи обиженно уставилась в стену, пользуясь тем, что ее новый учитель не видит ее непочтительности. А она так ждала этого дня, чтобы показать отцу, что ничего не забыла, тайком, понемногу вспоминая заученные движения. Так хотела его порадовать… А он поручил ее обучение другому, найдя для себя более важные дела. И правда: зачем ему такая слабая, глупая девчонка? Зачем — все это?..

На глаза навернулись слезы, и медленно выдохнув, Караи вытерла их рукавом. Татсу, может, ничего не видит, но обязательно услышит сбившееся дыхание. А она — вновь будет опозорена неподобающими ниндзя эмоциями.

— Мастер вернется через три дня и лично проверит, чему ты сумела научиться, — голос Татсу стал строже. — Не подведи меня и его.

Неверяще приоткрыв рот, Караи кивнула. Потом, спохватившись, добавила вслух:

— Хай, сэнсэй.

И улыбнулась уже открыто. Значит, вернется. Значит, не забыл и не разочаровался. А уж она-то постарается, чтобы этого не случилось и впредь. О, она перевернет небо и землю, дабы больше не рассердить его (Караи невольно передернула плечами), а лишь радовать. И тогда… тогда все будет хорошо. Она украдкой нащупала спрятанный у тела много раз свернутый рисунок. Ведь небо того стоит.

Последний раз редактировалось Anny Shredder; 28.03.2021 в 02:00. Причина: ошибка
Спасибо за пост (2) от: Froda, Pizzaface
03.04.2021, 04:40
@Anny Shredder, папа шреддер, прикольно. Читается легко, затягивает быстро. Лично для меня тема неожиданная. Молодец.
Спасибо за пост (1) от: Anny Shredder
Здесь присутствуют: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1):