Оригинал: https://www.fanfiction.net/s/11045929/1/Sacrifice

В уче­нии буд­дизма су­щес­тву­ет по­нятие Бод­хи­сат­твы - су­щес­тва, аб­со­лют­но доб­ро­воль­но вы­бира­юще­го ос­тать­ся в ко­лесе пе­ревоп­ло­щений с единс­твен­ной целью - при­нес­ти всем прос­ветле­ние и раз­ве­ять стра­дания ми­ра. Тот, кто доб­лес­тно пред­ла­га­ет, как крас­но­речи­во вы­разил­ся Ми­келан­дже­ло, "взять его из всей ко­ман­ды". До тех пор, по­ка су­щес­тву­ет жизнь во Все­лен­ной, в ней бу­дет су­щес­тво­вать и Бод­хи­сат­тва, что не­сет всю ее боль и пе­чаль на сво­их пле­чах, по­доб­но ми­фичес­ко­му Ат­ла­су.

Дру­гие, тем не ме­нее, ве­рят в иной тип Бод­хи­сат­твы - тот, что раз за ра­зом пе­ревоп­ло­ща­ет­ся на бо­лее низ­ком, чем преж­де, уров­не бы­тия. Ра­зум­ным су­щес­твом, тем не ме­нее, чье прос­ветле­ние бу­дет нас­толь­ко ве­лико­леп­ным, столь яр­ко си­яющим, что все жи­вые су­щес­тва в ми­ре бу­дут оза­рены им.

По­рой Сплин­тер го­рес­тно удив­лялся, по­пада­ют ли ка­нали­заци­он­ные кры­сы в чис­ло та­ких низ­ких воп­ло­щений и сколь­ко еще ему па­дать, что­бы дос­тичь сво­его дна.

И, об­ду­мывая та­ким об­ра­зом при­роду сво­ей ду­ши, он вновь воз­вра­ща­ет­ся мыс­ля­ми к сво­ему зак­ля­тому вра­гу - убий­це, ук­равше­му его ре­бен­ка. Крыс при­нима­ет по­зу ло­тоса, дым из ка­диль­ни­цы спи­раль­ной ни­точ­кой тя­нет­ся к по­тол­ку. Тем­ные гла­за вра­га вновь смот­рят на не­го из глу­бины ме­дита­тив­но­го тран­са. Хо­тя со­дер­жа­ние его ви­дений каж­дый раз раз­нится, гла­за всег­да оди­нако­вы. Всег­да тем­ные, всег­да уг­ро­жа­ющие, пол­ные чис­той не­колеб­лю­щей­ся зло­бы.

Как дол­го они тан­це­вали этот та­нец? Сколь­ко жиз­ней их прош­ло по спи­рали в пре­делах ор­би­ты друг дру­га, до­гоняя друг дру­га, кру­тя ко­лесо жиз­ни, как двое де­тей, иг­ра­ющих в бес­ко­неч­ные кос­ми­чес­кие "кош­ки-мыш­ки"? Они ме­нялись мес­та­ми в этой иг­ре, сно­ва и сно­ва, на­чиная ее сна­чала пос­ле оче­ред­но­го за­вер­ше­ния. Это раз­дра­жа­юще уто­митель­ный про­цесс, и Сплин­тер за­да­ет­ся воп­ро­сом, кто из них возь­мет верх на этот раз.

В ка­кой-то мо­мент лег­ко­мыс­лия он пред­став­ля­ет се­бе бу­дущий сце­нарий, в ко­тором Й­оши воп­ло­ща­ет­ся в ви­де бе­лых кро­вяных кле­ток, а Са­ки ста­новит­ся осо­бо злов­редным штам­мом ви­руса грип­па. И хо­тя их по­ле бит­вы не так ве­лико, как в прош­лом, и став­ки не так вы­соки, нас­той­чи­вость каж­до­го из про­тив­ни­ков это не умень­шит ни в ма­лой сте­пени.

И точ­но так же Сплин­тер зна­ет - так же, как рань­ше он ви­дел его гла­за, те­перь же ви­дит их. Со всей их си­лой, лю­бовью и тер­пи­мостью, точ­но так же, как ви­дел не­доб­ро­жела­тель­ность Са­ки, свя­зан­ных с ним, как с мас­те­ром, и веч­но бе­гущих ря­дом, как бел­ка в ко­лесе. Он пе­рехо­дит на сле­ду­ющую сту­пень, за той, где он пре­вос­хо­дил их, в пос­ле­ду­ющие же, к со­жале­нию, они пре­вос­хо­дят его. Но они всег­да встре­ча­ют­ся вновь, в той или иной фор­ме.

И крыс воз­но­сит без­мол­вную мо­лит­ву Кан­нон*, в бла­годар­ность за то, что в то вре­мя, как он стре­мит­ся оза­рить все че­лове­чес­тво си­яни­ем бод­хи, сам он то­же не за­быт.

Он не в сос­то­янии пред­ста­вить се­бе жиз­ни, не про­веден­ной в ярос­тной бит­ве. Иног­да Сплин­те­ру ка­жет­ся, что он при­кован к сво­ей тем­ной по­лови­не на це­лую веч­ность. Ни один из них не мо­жет от­ка­зать­ся от борь­бы, ярос­тно стре­мясь ис­полнить свое пред­назна­чение. Воз­можно, ду­ма­ет иног­да, кон­ца ей и не бу­дет. Оба они су­щес­тву­ют, как две па­рал­лель­ные пря­мые, как он оп­ре­делил, не спо­соб­ные сой­ти с наз­на­чен­но­го пу­ти.

Сплин­тер вы­ходит из ком­на­ты для наб­лю­дения за ут­ренней тре­ниров­кой. Ре­бята за­няты нез­лым под­тру­нива­ни­ем друг над дру­гом, преж­де чем об­ра­ща­ют вни­мание на его при­ход. Ми­келан­дже­ло с тру­дом сдер­жи­ва­ет сме­шок по по­воду ска­зан­ной за нес­коль­ко ми­нут до то­го шут­ки. Он мгно­вен­но за­мол­ка­ет под взгля­дом сен­сея, тот же улы­ба­ет­ся в ду­ше. Эн­ту­зи­азм маль­чи­ков за­рази­телен, и он не мо­жет не по­чувс­тво­вать се­бя мо­ложе в их при­сутс­твии.

Сплин­тер наб­лю­да­ет, как они вы­пол­ня­ют свои ка­та, при не­об­хо­димос­ти де­монс­три­руя пра­виль­ный спо­соб их вы­пол­не­ния. С те­чени­ем вре­мени он все мень­ше чувс­тву­ет не­об­хо­димость поп­равлять их, весь­ма впе­чат­ленный их дос­ти­жени­ями. Очень ско­ро им не нуж­на бу­дет его по­мощь. Но он по-преж­не­му бу­дет нуж­дать­ся в них.

Путь, из­бран­ный им, до­лог, та­ит в се­бе свои опас­ности и ду­шев­ную боль. Трус­ли­вый зверь, что го­нит его, неп­рекло­нен в сво­ем же­лании уви­деть его унич­то­жен­ным, и так силь­на его убеж­денность в сво­ем вы­боре, что на­вер­ня­ка пос­ле­ду­ет за ним и да­лее, в жизнь пос­ле жиз­ни. Они - две сто­роны од­ной ме­дали, рав­ные в сво­ей уве­рен­ности и неп­реклон­ные в пу­ти к це­ли.

Но, наб­лю­дая за сы­новь­ями, крыс при­нима­ет во вни­мание неп­реклон­ность в ли­це Ле­онар­до, ре­шимость в гла­зах Ра­фа­эля, не­серь­ез­ность в при­роде Ми­келан­дже­ло и го­тов­ность ид­ти до кон­ца До­нател­ло. И, хо­тя их лич­ности бе­конеч­но раз­ные, улы­ба­ют­ся ему все сы­новья оди­нако­во. Их ува­жение, вос­хи­щение и лю­бовь к то­му, кто их вы­рас­тил и обу­чил все­му, что они зна­ют, оче­вид­на да­же для слу­чай­но­го наб­лю­дате­ля. А он, в свою оче­редь, лю­бит их силь­нее, чем что бы то ни бы­ло в этом или ином ми­ре, и го­тов да­же от­ка­зать­ся от све­та Не­бес ра­ди них.

И Сплин­тер при­ходит к вне­зап­но­му осоз­на­нию, что у не­го и его зак­ля­того вра­га есть по край­ней ме­ре од­но важ­ное от­ли­чие.