Мы рядом, брат

Фэндом: Черепашки-ниндзя
Персонажи: Донателло
Рейтинг: G
Жанры: Ангст, Драма, AU

Описание:
Их жизнь не превратится в тот мир, который он видел. Он никогда не позволит своим братьям распасться, растеряться во времени. И его братья никогда не превратятся в тех, кто больше не сможет увидеть света. А он сам ни за что их не бросит.

Посвящение:
Автору заявки и мультфильму 2003-го года, который мне напоминает картинка.

Публикация на других ресурсах:
...отменяется.

Примечания автора:
Не знаю, что скажут другие авторы, но старалась передать чувства Донни.
И не могу дать точной причины, почему дала именно такое название фанфику.

Арт: https://s-media-cache-ak0.pinimg.com...b94178912f.jpg

***

Тёмный, холодный город окутал туман. Из грозовых туч вот-вот польются крупные дождевые капли.

Пустые, совершенно безлюдные улицы, неработающие, потухшие давным-давным фонари. Заброшенные дома, магазины, склады. Холодный ветер обдает по ногам, заставляя холодную кожу покрыться мурашками. В воздухе чувствуется запах гари, а еще чего-то сгнившего, разлагающегося долгое время. Донателло вдохнул столь ядовитый, необходимый в данный момент кислород.

Вдох. Выдох. Вдох…

Сжимая кулаки, прикусывая нижнюю губу, сдерживая выступающие на глазах слезы, мутант вновь оглядывает представший перед ним мрачный мир, наполненный до самых кроев, пропитавшийся до одури кровью Нью-Йорк. Омерзительный, погибающий, на глазах разваливающийся город, являющийся ранее его домом. Прикосновение к плечу такое чужое, совершенно незнакомое. Закрыв на мгновение глаза, прогоняя вырывающий наружу тяжелый выдох, Донни вместо этого глубоко вздыхает, наполняя до боли воздухом легкие.

Поворачивает голову, встречаясь взглядом с голубыми глазами, более не такими яркими, наполненными невиданным отчаянием и несвойственной их обладателю серьезностью. С плеча пропадает рука, оставив после себя неприятное ощущение. Единственная рука Микеланджело.

Подавив в себе очередной всхлип, Донателло оборачивается полностью, чувствую на себе взгляд леденящего душу зеленого, одного оставшегося целым глаза. Рафаэль, скрестивший руки на груди, скрывающий под курткой свои раны. Ты ведь никогда не был таким…

Леонардо стоял чуть поодаль от остальных братьев в темном плаще, не позволяющем видеть его порезы, синяки, глубокие царапины. Всё то же спокойное выражение лица, повернутая в сторону Донни голова. Совершенно невидящие ничего очи, скрытые за темными очками. Всегда знает, понимает и чувствует, но только не видит. Ничего.

— Брат…

Ноющее сердце, что мечется в грудной клетке, полившиеся по щекам холодные слезы, затрясшиеся от всхлипа руки, что сломали его окончательно. Сломали выдержку, надежду, веру, опустили на колени. Схватившись за голову руками, Донателло упорно начал мотать головой, стараясь отрицать всё увиденное. Нет, это не могут быть его братья. Это не могут быть они!

Нет… Это не…

Тянущаяся к нему рука, которую он не хочет видеть. Но открыв глаза, снова заливается отчаянием. На их телах столько длинных, незаживающих даже со временем шрамов, таких же заметных, как и в их душах. Сколько в братьях боли? Что они видели за столько лет? Какие раны переживали сердца каждого?

Сдерживая гортанный крик, мутант сильнее сжал свою голову, в попытке прекратить всё. Это всего лишь видение. Они не его братья! Просто не имеют права быть ими!

— Брат…

Образ стоящего перед ним Микеланджело начал расплываться, Леонардо и Рафаэль наполовину исчезли, оставив в его памяти от себя лишь очертания.

***

Разлепив свинцовые глаза, наполненная слезами, Донателло медленно присел на кровати, обнимая себя руками. Неужели это был…

«Просто сон?» — спросил у самого себя мутант в фиолетовой повязке.

Поднявшись с ложа и направившись вон из своей комнаты, Донни отправился на кухню, намереваясь сделать себе крепкий кофе, дабы замедлить биение колотящегося в неизвестном ритме сердца. Зайдя в помещение, мутант обнаружил своих братьев, обсуждающих что-то возле стены, на которой висела их общая фотография. Фотография, на которой все они четверо еще дети. На которой их обнимает сэнсей.

Посмотрев на троих мутантов, владелец шеста Бо решил спросить, о чем же таком его сородичи говорят в подобное время, но просто не смог.

На секунду. Всего лишь на какое-то мгновение он увидел вместо лиц столь дорогих ему существ тех, кто явился к нему во сне. Тех, в ком он просто не может найти знакомых ему братьев.

Страх снова сковал все тело, Донателло заморгал чаще, но видение никак не исчезало, становясь все более отчетливым. Ему казалось, словно ничего и не уходило, словно он снова во сне. Он испугался, что увиденное не было фантазией. Что кошмар будет теперь преследовать его вечно. Закрыв глаза, сжав челюсти, почувствовав на своих устах соленых привкус потекших заново слез, мутант начал медленно оседать на пол, хватаясь за голову, ругая себя за слабость.

И снова перед ним те самые повзрослевшие, изувеченные шрамами лица. Нет, нет, нет!

— Донни?

Услышав слегка обеспокоенный голос Микеланджело, владелец шеста Бо осторожно открыл глаза. Увидев перед собой его встревоженное выражение лица, он посмотрел на Леонардо и Рафаэля, стоящих чуть позади спины младшего из них.

— Донни, ты чего? — спросил обладатель красной банданы.

Замотав головой, заставляя разум прогнать все остатки увиденного, мутант даже не успел ничего ответить, неожиданно почувствовав, как его обнял Майки. Крепко так, надежно, чувственно…

— Бро, мы с тобой.

Чувствуя новый подступивший к горлу ком, Донателло проглотил его, неуверенно обнимая владельца нунчак в ответ.

— Мы рядом, брат, — произнес Лео, кладя руку на плечо обладателя фиолетовой банданы.

Уже более увереннее обняв Микеланджело, мутант осознал, что начал успокаиваться. Слезы перестали катиться по щекам, глаза не щипали, в груди зародилось тепло, успокаивающее такое.

Приходя в себя, Донателло задумался. Что же было с ним в том мире? Почему его родные изменились? Почему он не смог им помочь? Почему позволил стать такими? Хоть кошмар и закончился, хоть видения пропали, но некий осадок в его груди непроизвольно кольнул.

Их жизнь не превратится в тот мир, который он видел. Он никогда не позволит своим братьям распасться, растеряться во времени. И его братья никогда не превратятся в тех, кто больше не сможет увидеть света. А он сам ни за что их не бросит.