Описание: Одна уловка может многое изменить.
Персонажи: ЧН, мастер Сплинтер.
Жанр: Джен, Ангст, Психология
Предупреждение: возможен небольшой ООС.
Статус: завершён.



Когда на бушующий город опускается тихая ночь, а тёмные тучи бесшумно поливают пустынные улицы, чтобы потом поутру по ним прошёлся шёпот тумана, настаёт время, когда все люди мирно спят в кроватях, наслаждаясь сладкой симфонией барабанящих капель по крышам. А как в небо взойдёт солнце, все сразу ощутят прелесть росы и свежесть воздуха после дождя, который оставил свой след в виде сырых пятен на асфальте. И никто не подумает о том, что ночь, она же, как и день, полна приключений и волшебства, и даже падающая звезда уже считается недостающим фрагментом этого изобилия. И снующие из угла в угол преступники, и милая, стройная девушка, держащая в своих хрупких руках блестящую сумку, словно блесну, и пробегающая дворняга, одну из которых так боится прохожая. Словно действия какой-то незатейливой игры проходят чётко по плану с ожидаемым концом. Но и как бы там ни было, под землёй условия игры совсем другие, ибо там царит главное правило: хочешь жить, умей вертеться. Это касается как выживания, так и самопознания, которое приходит к каждому с возрастом и при определённых условиях, когда приходиться принимать действительно важные решения, касающиеся вопроса жизни и смерти.
И сейчас, лежа возле какой-то ржавой и вонючей трубы в полном одиночестве, я не могу не усмехнуться тому, каким легкомысленным порой я бываю, что, кажется, даже глупые крысы смеются надо мной. Но, тем не менее, они-то наверху, а я как последняя черепаха отлёживаюсь здесь, в тёмной яме, испещрённой старыми, гнилыми трубами, из которых капля за каплей вытекают струи затхлых вод, заполняющих мой бассейн с колоссальной скоростью... Пожалуй, это единственный момент в моей жизни, когда я так ненавижу дождь. И было бы всё так смешно, если б не было всё так печально, ведь изгнивший кусок шифера, откуда бы он сюда не прилетел, засел мне в самое бедро с корнями, заставив изнемогать порой от даже простого вздоха. Этот прелый запах со вкусом тошнотворной слизи, омерзительный даже для меня, прокрался уже мне в мозг и там гуляет меж извилин, вороша воспоминаниями. Но пока атмосфера уж совсем не закружила голову, я ещё могу нормально соображать, и я понимаю, что шансы выбраться отсюда настолько мизерны, что даже единица кажется огромной цифрой на фоне всей этой абсурдной ситуации. Вот и пятна начинают плыть в глазах... И если я не предприму хоть какое-то жалкое решение во благо своему спасению, потому как спасать-то меня больше некому, то посему жёстко пожалею своей несобранности. Телефон разряжен, связи нет, и оружие куда-то подевалось совсем некстати, а перспектива подниматься на руках меня, однако, сильно не устраивает. Нету даже куска верёвки, когда он мне так нужен, зато есть железные прутья каркаса моего обвалившегося потолка, который и стал одной большой дырой в полу на уровне выше. Но это и не факт то, что я смогу до них дотянуться: они повисли в метре надо мной, а моей руке не хватает лишь каких-то жалких пару сантиметров, чтобы коснуться их рифленой поверхности. И, глубоко вздохнув, терплю очередной посыл нескончаемой острой боли, отдающей уже где-то в онемевших конечностях под толщей серой, ледяной воды. Залёживаться мне тут, определённо, не стоит: рана начинает кровоточить от этой суеты и лишних действий. Но ничего не могу поделать со своей дрожью: холодно как в тундре. Да и руки как назло уже стали деревянными, под стать моему пришибленному положению и вдобавок к необъятному счастью. И чего ж мне сегодня так везёт-то...


***

Как только стрелки часов разошлись в разногласии и остановились на семи часах, пошёл первый яростный позыв будильника, кой и разбудил меня сегодня в полном негодовании. Летящая рука могла легко сломать его, но я-то знаю, что от мощного удара он будет работать только лучше. Скидываю одеяло, встаю без всякой на то инициативы и бросаю незаправленную кровать в компании душной комнаты, пока сам удаляюсь за её порогом. Спускаюсь вниз и чуть не спотыкаюсь об подушку: ну хоть какое-то разнообразие на этой неделе, а то всё никак не покидает ощущение, что каждый день прожит без смысла. И наш замызганный диван, на чём обычно разлагаются остатки бедных крошек, уже и не пустует к моему-то счастью. А ведь этот день становиться всё лучше.
-С добрым утром!- холодный нрав в смешении с его стальною хваткой и чувством собственного долга, воистину, творили из него того избранного мастера, коего на всём свете не найти, а тёплый взгляд, не сломленный ни под каким напором всех наших проказ, вдвойне пришёлся к отеческой любви.
-С добрым утром, сенсей!- И тут уж мне, реально, стало наплевать, какая рожа каторжника прямиком из ада, попыталась растянуться ему в приветственной улыбке. Меня не заботит то, каким я страшным сейчас являюсь, меня пугает правда, что вот-вот придётся посмотреться в зеркало. И как бы сейчас на кухне не стояли мои братья, а то чувствую, без приступов тут не обойтись...
Но в кухне то ли к моему разочарованию, то ли к неизмеренному счастью меня встречает лишь гнетущее молчанье, вдобавок к тому, что сегодня я не жду от жизни чего-то чрезмерно виртуозного, но этот запах плавленого сыра в идиллии одной большой лазаньи на столе так манит тело и дурманит мозг... И я даже слышу, как тараканы пляшут под бетоном, запевая радостный стишок, ибо этот аромат божественной еды вскружил пустую голову и бедным насекомым. Жаль только, что сейчас мне предстоит тащиться в ванную, ведь знаю, что с таковым лицом как у меня Лохнесское чудовище покажется принцессой. А как закончиться наш молчаливый завтрак, настанет время тренировки, где это загробное молчание продлится, вплоть, до самого конца, пока все вновь не разойдутся по своим делам, оставив ту пугающую тишь, в которой ужаса побольше, чем в старом доме с привидениями. И только что-то тёплое промчится в воздухе, вспорхнёт под потолком и растворится в следующий же миг, оставив маленький укол на сердце, оттого что нету больше этой крепкой связи братства, семейное спокойствие ушло, а былого понимания, будто не было и вовсе. И каждый заурядный день проходит, как один из таковых, так гнусно, как на душе у меня скребутся кошки, а за окном безостановочно бушует дождь, не прекращая завывать свои заядлые коляды. И мне ни капли легче не становится в моменты, когда, порой, я выхожу уже который раз наружу, замкнув большие двери за собой, и в полном одиночестве иду вдоль всех туннелей, где часто нахожу себе покой. Но как бы ни было на деле, сейчас же, оказавшись в полном ступоре, смотрю со всем присущим любопытством на бедный лист бумаги, что расползается у ног моих меж серых пятен мокрых луж. В любом другом бы случае я прошёл бы мимо, не смотря на этот мусор вовсе, но было в нём что такое, что руки сами потянулись вниз. И вот, перебирая в ловких пальцах никчёмный листик, уже в нём нахожу исписанные строчки, оформленные в строгом стиле чёрных, словно смоль, чернил, но в мыслях слышу этот суровый тон угрозы, идущий из глубин моего сознания со смыслом.
___________________________________________________________________________________
~~~
Жду тебя под Бруклин стрит. Приходи один, али не хочешь рисковать судьбою брата! Время пошло! И не забудь, что чем больше ты думаешь, тем меньше шансов у тебя остаётся.
~~~
___________________________________________________________________________________

Хм, классно, только непонятно, от чьего лица ведётся рассказ. И по какой вселенной черепах пишется?

Хорошее начало) интересно, кто же главный герой? Думаю, это Рафаэль) Что ж, буду ждать продолжения, чтобы подтвердить или опровергнуть мои догадки.

@Олька Не делала особый акцент на вселенной: читайте с той, в которой вам более приятно видеть героев. @Kristi January спасибо

Часть 2

Не знаю даже, что на тот момент меня обуревало больше: любопытство вперемешку со слепою злобой или мой небывалый интерес к тому, кто так безнаказанно узнал о нашем логове. Но недолго думая, выхватываю из-за пояса свой телефон в надежде, что на мой звонок откликнется хоть кто-то, но нет. Столь непонятное молчание сменяется лишь длинными гудками, кои не прекращаются, пока мой палец не срывает вызов. Не нравится мне всё это: анонимная записка, братья, словно их и нет, и эта тишина... Вернулся бы домой, да вот понятия не имею, каково сейчас моему таинственному брату.

«...Чем больше думаешь, тем меньше шансов остаётся...»- И снова этот голос эхом отдаётся в голове, и я понимаю, что, кто бы там не оказался, его жизнь, возможно, всецело держится от времени, которое всё больше ускользает от меня, пока я тут стою и думаю. Держа в руках злосчастный лист с угрозой, я перечитываю эти строчки вновь, пока окончательно не понимаю, что они мне до последней точки въелись в мозг. Меня не покидает странное ощущение от этих слов, а именно, от тех, в которых чётко говорится, что шансов меньше у меня, нежели у брата, попавшего в ловушку. Меня, буквально, передёргивает от этого липкого чувства, именуемого страхом, и я чуть ли не спотыкаюсь об выпирающую трубу, мчась на полной скорости по канализационному стоку. И когда я успел так разогнаться? Во всей глуши канализационных труб слышится лишь моё ворчанье, когда я нервно потираю свою лодыжку, припрыгивая на одной ноге, и мимоходом задаваясь одним единственным вопросом: с каких пор здесь, вообще, проложена эта труба?

О, нет...

По всей видимости, я не туда свернул, и оттого мне хочется, как следует, хлопнуть себя по лбу, чтобы выбить из головы всю мою бестактность, дабы потом я не повторялся как безалаберный пёс, шуруя по этим пустым коридорам, тратя своё драгоценное время впустую. И пока я шёл до нужного ответвления, наматывая свои упущенные десять метров, лишь тихий звон капели в трубах перебивал мои измученные вздохи. Темпа я старался не сбавлять, а прихрамывать всё меньше, копя всё свое негодование и ненависть внутри, пока не встречусь лицом к лицу с тем самым анонимом, и не останусь вдоволь навеселившимся от небольшой разборки с ним. Я понимаю, что в жизни все меня считаю пацифистом, и понятие «насилие» я всегда отодвигаю на второстепенный план, но... На толику секунды я не прочь отвернуться от всей своей принципиальности, подавляющей моё душегубство, и переломать все ноги этому незнакомцу, чтобы потом заставить его их съесть. И к чему меня, собственно, понесло на рассуждение о хладнокровных теориях пыток? Это больше присуще маниакальной манере Рафа, нежели такой мягкосердечной черепахе, как мне, притом учесть, что клеймо «келейного маньяка» всегда звучало как-то броско в цвете моей слабовольной натуры.

Уже прохожу сворот и возобновляю бег, проскакивая неповоротливые лужи, сайгаком мчась по заплесневевшей плитке. Ещё немного и я буду на месте, потому как впереди сверкает знакомая развилка, затуманенная тенью разбитой лампочки в самом конце коридора, но...

Какого дьявола?!

Я чуть ли не со скрежетом скольжу по плесени на кирпичах, в отчаянной попытке остановиться, пока мой разум в лихорадке думает о том, что там сейчас мелькнуло. Не будь я здесь с благим намерением спасти одного из братьев, я бы невзначай подумал, что спасать-то нужно именно меня. Пустой и тёмный коридор под властью одинокой лампочки на стенке в десяти метрах от него – пожалуй, не самый светлый уголок Земли, куда я, самолично, чуть с опаской направляюсь. А может это был тот самый аноним? И если это так, то я, пожалуй, воздержусь от вышеупомянутой вендетты, ибо та скорость, с которой он там промелькнул, в глухом свороте чёрной тенью, была просто нереальна. Казалось, он прошёлся там как призрак, в долю секунду преодолев двухметровое расстояние, и, чёрт возьми, я прямо чувствую, как моё сердце в разы замедлило темп ударов, чуть ли не остановившись вовсе, когда я подходил к тёмному углу, за которым, по сути, должен был начинаться новый коридор, проходящий под тем самым Бруклин стрит. Однако не припомню у себя такого страха темноты, но... Почему у меня дрожат колени, словно у ребёнка перед визитом к стоматологу?

Не найдя ничего лучше, я кидаю быстрый взгляд через плечо, чтобы убедиться, что за спиной никто не стоит, а то... Не имею представления, кому из нас было бы сейчас плохо: мне с моими натянутыми нервами или же ему, кто по достоинству, возможно, оценил бы апперкот под самый подбородок всмятку. Быстро оборачиваюсь, смотря уже на правый проход, такой же тёмный, как и левый, в который, как мне помнится, убежал тот силуэт, и в одном незатейливом движении выпрыгиваю из угла, вставая в боевую стойку, словно ожидая, что на меня сейчас налетит, по меньшей мере, какой-нибудь дементор. Но буреломная тьма даже не блещет опасностью, пока мой настороженный взгляд мечется из угла в угол. Никого. Фух, отлегло! Уже хочу сделать шаг вперёд, но от растекшейся эйфории ноги словно стали ватными, и я, точно плюшевый медведь, чуть было не падаю на землю, в полёте успевая подставить другую ногу. Боже, надеюсь, этого никто не видел...

*Бум *

Вот, чёрт! Только мне стоило расслабиться, как тут же надо было кому-то появиться прямо в пяти метрах от меня из-за очередного поворота. И по тому, как статный незнакомец медленно поворачивается ко мне, а плечи, обвешанные каким-то тряпьём, вздымаются в недружелюбном жесте, я уже панцирем чую, что мои ноги пятятся назад, пока его невидящий взгляд, полный бешенства и угрозы, устремляется на меня. Ох, чего-то у меня аж сердце ёкнуло от этой картины... Хоть в этом отсеке и темно как в шахте, я всё равно вижу его накаченную фигуру, хоть тот и был наполовину скрыт в каких-то белых простынях, и то, как его притемненный силуэт начинает приближаться, а по мере того, как шаги становились тяжелее и предостерегающе, по коллектору всё громче и громче разносился этот... Рык!? Эм... Ладно, теперь мне уже, действительно, стало страшно, потому что незнакомец уже перешёл на бег, и сейчас с огромной скоростью тараном пёрся на меня. Я не успеваю даже сделать шаг в сторону, потому что всё тело оцепенело от непонятного чувства, то ли страха, то ли чего-то знакомого от этих грубых движений, прежде чем он пробивает меня своим плечом и тащит по инерции вперёд до поры, пока мы оба не врезаемся в кирпичную стену, пробивая её насквозь, и кубарем скатываясь в подземный сток. А пол-то тут такой хлипкий, что я уже слышу треск бедных кирпичиков, покрывающихся вереницей трещин под нами, а этот хруст, словно свежеиспечённый хлеб сжимают в яростной хватке, отдаётся где-то под землёй, пока струйки пыли и песка сыплются со всех щелей на залитый пол. Куда там укатился этот супермен – меня, лично, не волнует: меня волнует больше то, что пол подо мной начинает обваливаться и, буквально, уходить из-под ног, в то время пока всё моё тело не в состоянии даже бедром вильнуть в сторонку, замыкаясь цепью боли от любого движения. И лёжа на боку, я чётко вижу, как в отблесках небольших серых луж зияет остриё осколка, чуть обагрённого в алую кровь. Зараза! От вспышки боли уже не могу удержаться, чтобы не стукнуть кулаком по земле, забыв даже о том, что тот держался подо мной на честном слове. И тут опять вступает в силу моя бестолковость, отчего я с гулким грохотом лечу на нижний ярус, в полёте успевая насадить себе по сотню ссадин за секунду в хаотичном камнепаде, где каждый камень смог отдать мне свой пламенный привет в болезненных ударах по панцирю и голове, отчего сейчас та гудит как улей, не в силах даже собрать два и два. Да и воды здесь, словно в океане, немерено, что, естественно, капает на нервы не меньше, чем моё беспомощное состояние, в котором я с куском от шифера в бедре на этот момент пребываю, пока некто торчит там, наверху, явно, злорадно потирая ладони. Надеюсь, он не подойдёт сюда, потому что, отнюдь, я не в самом лучшем положении для драки, заграбастан по самое не могу в воде и обломках...

-Не будь тут этих дряхлых полов, я бы сразу с тебя шкуру содрал и наизнанку вывернул, ты – никчёмный плод идиотизма!- Его голос также груб, как и все его движения, и звучит он свысока так громко, с желчью и враждой. Но тем не менее, я не чувствую в этом голосе своего врага, потому что даже сквозь этот низкий тембр и повышенную интонацию я слышу...

-Раф!?- Мне кажется, что на этой ноте даже время остановилось, потому что я уже не слышал его озверелого пыхтения и гадкого звука хруста костей при сжатии рук в кулаки.

-До... Дони!? Какого чёрта?!- На миг мне показалось, что он даже забыл моё имя, но кинув на него свой отрешённый взгляд, преисполненный мучительной болью от всей этой ситуации, я поймал его на том, что он в страхе смотрел на меня, широко раскрыв глаза и чуть приоткрыв рот от искреннего удивления, кое увидеть в этой жизни можно довольно не часто с его-то язвенной натурой вечного сарказма.- Вот, чёрт!- И секунды не прошло, как тот моментально спрыгнул вниз и запихал свои наготовленные саи обратно за пояс. Как можно аккуратнее он вытащил меня из-под завала ржавых труб, между делом быстро кинув взгляд на моё бедро, он перекинул моё руку себе через плечо и на полном максимуме своих возможностей начал подтягивать на одной руке два нелёгких тела, цепляясь за те же прутья обвалившегося каркаса. Мы выбрались довольно быстро, потому как единственное, что я смог увидеть – это расплывающиеся пятна громоздких камней и слабые ручейки воды и песка, и он живо уложил меня панцирем к стене, дабы не вредить моей ране ещё больше. И отмечу, что на этот раз на нём уже не было тех тряпок, кои обвешивали всё его тело, как на статуе Христа-Искупителя, но, словно прочитав мои мысли, в тот же момент он притащил их, чтобы обмотать ими меня.

-Дони, эта чёртова записка – твоих рук дело?- Спросил он, попутно разрывая эту парусину на куски и мельком глядя на осколок.

-То же хотел у тебя спросить.- Не думал, что мой голос будет звучать так слабо, и я это вижу по нахмурившемуся лицу брата. Что ж, да, я бы тоже винил себя за это, окажись на моём месте кто-нибудь другой. Я лишь протягиваю ему записку, которую держал за поясом всё это время, и тот незамедлительно берёт её и разворачивает. Пока его глаза пытались разобрать хоть слово в этой темноте, я старался аккуратно вытащить осколок, но по тому, как всё тело уже начинало отходить от пребывания в холодной воде, получалось плохо и со скрежетом моих зубов.- Не порти зрение, возьми телефон!- Говорю я ему на выдохе, бросая свою несчастную попытку вытащить инородное тело.

-Он... У меня его нет!- Сознаётся он с некой жалостью в голосе, откидывая измятый лист бумаги от себя и вновь берясь за мою рану. Одно резкое движение, и осколок быстро вылетел из кожи, оставив после себя невыносимую боль, бьющую кровавым фонтаном из моей плоти.- Потерпи!- Отстранёно произносит он, наматывая десятое кольцо тряпья вокруг ноги. Закрутив последний узел, он вновь посмотрел на меня. Сквозь темень я, по прежнему, видел плещущуюся вину в его глазах, как бы тот ни старался скрыть её своим каменным выражением лица, но пресловутое ощущение от запаха крови меня смущало больше, чем этот пристальный взгляд, смотрящий прямо в глаза. - Дони... Ты, это... Извини! Я не знал...

-Да, ладно, проехали уже...- я вяло откидываюсь назад, бросая отяжелевшую голову на плечо,- Так понимаю, что ты тоже нашёл записку, да?- Спрашиваю у него, не отрывая взгляда с дыры в полу. В ответ он достаёт свой листок и отдаёт его мне, на что я беру его в руки и непринуждённо начинаю читать под блики, скачущие по лужам.

______________________________________________________________________________________
~~~
Жду тебя под Бруклин стрит. Уверен, что жизнь брата дорога тебе больше, чем твоя вспыльчивая гордость, поэтому советую забыть о ней на время, коли не хочешь летального исхода.
~~~
_______________________________________________________________________________________
С горем пополам я всё же дочитал до последнего слова, после чего перевёл свой удручённый взгляд на Рафа. Тот сидел с виновато-опущенной головой у противоположной стены, прислонившись к ней панцирем и дожидаясь, когда я дочитаю до конца. Одно движение моей головой уже было признаком того, что я закончил, и резко вскинув голову и убедившись, что я слушаю, он неожиданной сказал:

-Кто бы это ни был, он, явно, знал, что такое может произойти.- Негромко произнёс он, крутя в руках один из саев.- Он натравил нас друг на друга!- И в тот же миг он со всего размаху врезал саем по стене, вонзив его наполовину в кирпичную поверхность, вспоминая недавние события, произошедшие опять же по вине его горячности.

POV Рафаэль

Почему его всегда так тянет прочитать мне лекцию? Почему он просто не может закрыть свой рот в нужный момент? Почему он так уверен, что от его упрёков будет толк? Почему?

Я со всей дури пинаю банку из-под колы, коя валялась в этом тёмном закоулке. Та укатывается с дребезжащим звоном, и после того, как она врезается в контейнер с мусором, все звуки мигом затихают, а меня накрывает с головой просто неестественная тишина, что в ушах начинает звенеть, даже не смотря на этот льющий дождь. Я взбираюсь на крышу дома, чтобы уж совсем не быть на виду, и напряжённой походкой иду на карниз – единственное место, где меня уж точно никто не найдёт и не будет виться вокруг как назойливая муха с кучей вопросов наперевес. По крайней мере, сюда уж точно не нагрянет Лео со своими нравоучениями о жизни, а то помимо того, что он вычитал сегодня мне весь свой запас порицаний в отместку на все мои кощунства, по его ничего незначащему мнению, за последнюю неделю, которые он, наверняка, копил с таким усердием, чтобы в один прекрасный день всё вылить мне как помои на голову, так ещё придётся терпеть его хроническое заболевание занудства ещё и здесь. Упаси, боже... Ещё одной такой вакханалии я просто не выдержу, и клянусь панцирем, придушу его голыми руками.

*Бум*

Хей! Я и так сейчас на взводе, и кто бы там ни был, мне плевать, кого растирать в порошок! Я резко подымаюсь с карниза в прыжке, даже не успев на нём нормально посидеть, сразу вытаскивая из-за пояса саи, и стоя на середине всей крыши, быстро озираюсь по сторонам. Пусто. Абсолютно никого, кроме меня и шуршащих капель дождя. Сомневаюсь, что кто-то из людей полез бы сюда на крышу в такой ливень, лишь бы брякнуть чем-то у меня за спиной. Да и крыс, ползающих по крышам, я тем более ещё не встречал... Да что это было? Звук был похож, словно чем-то деревянным ударили по металлической заслонке.

Я суетливо пытаюсь понять: сегодня, после тренировки Дон сразу же куда-то смылся, а в логове остались, к моему несчастью, только я, Лео и Майки. Дон ничего не знает о нашей ссоре, тем более я вдобавок ко всему прочему раздолбал свой мобильник со злости об стену, поэтому ни Майки, ни Дони найти меня здесь никак не смогут, даже под угрозой жизни и смерти. Лео... Я думаю, он не столько мстителен, чтобы вот так, от нечего делать прийти сюда и пытаться меня напугать. Пф-ф... Это бесполезно! И кстати, он это прекрасно знает, да и какая-то перепалка, вряд ли, могла подвигнуть нашего педанта на такую детскую шалость, поэтому я теперь вообще не понимаю, что это могло быть...

Я насторожено верчу головой, осматривая все выпирающие, тёмные выступы, за которым вполне возможно спрятаться, ожидая некой атаки сбоку или со спины, но главная проблема в том, что я даже не чувствую, чтобы за мной кто-то следил. Лишь пустота и одиночество летают в округе, глуша и подавляя мой накал. Что за фигня?! Я только замечаю что-то белое под небольшим выступом, но это что-то, очевидно, не валялось здесь раньше. Подхожу ближе и уже в полной мере различаю очертания какого-то жалкого листка, чуть намокшего от этого проливного дождя. Беру в руки, и крупные капли тут же оставляют на нём свой расплывчатый след, разлиновывая исписанные строки чёрной пасты в непонятные кляксы.
______________________________________________________________________________________
~~~
Жду тебя под Бруклин стрит. Уверен, что жизнь брата дорога тебе больше, чем твоя вспыльчивая гордость, поэтому советую забыть о ней на время, коли не хочешь летального исхода.
~~~
_______________________________________________________________________________________

Кому-то явно надоело жить, раз его дубовый мозг надумал такое послание выдать мне в чистом виде. Ну, что ж, этот недомерок улетит прямиком в ад, без надежды вернуться, как только я его встречу и порву на части.


***

-А откуда на тебе столько шмотья?- Его голос вытаскивает меня из моих размышлений, и я чертовски рад этому, потому что вновь окунаться в ту преисподнюю собственного гнева и незнания о том, что могло случиться с моим братом, было... слишком хреново, даже для меня.

-Это долгая история...- и слишком нелепая, потому как без смеха рассказать о том, как я навернулся с крыши прямо в развешанное соседское бельё, представляя, что я сделаю с тем бараном, невозможно, хоть убейся головой об стенку,- которую я унесу с собой в могилу.- Тихо бубню я себе под нос, надеясь всем своим существованием, что он этого не слышал, потому что я, пожалуй, так и поступлю, как только разберусь со всей этой ахинеей с анонимом, и только потом, возможно, нам представится время, когда мы все дружно сможем похохотать над этой сложившейся ситуацией, сидя кругом у камина и мило беседуя как в старые добрые времена...

Часть 3

-Что ж, признаюсь... Я не слабо...- слова всё же подбирались с тяжестью, как бы Донателло не старался прояснить свой затуманенный разум, постоянно отвлекаясь на ноющий бок, - Эм... Раф, а с каких пор ты так быстро бегаешь? Я помимо того, что разглядеть тебя не успел в том свороте, так ещё и чертыхнулся, как от привидения.- Сказал он ровным тоном, в мыслях обдумывая то, правильно ли он сказал ему об этом, потому как по молчаливому лицу темперамента можно было сказать, что тот всерьёз насторожен сказанным.

Их всё ещё окружала тьма, Рафаэль молчал, а загробная тишина пугала всё больше. Только звон капель, скатывающихся со сточных труб, перебивал это молчание, вызывая мигрень на сердце и нервный тик в глазу. После фразы гения прошло не меньше минуты, прежде чем послышался тревожный вздох, заявляющий некое осознание мрачного высказывания.

-Дони...- Донателло тут же заметил, как кулаки брата яро сжимаются в безудержном треске, а на лице процветает выражение всего адского гнева, кое появлялось всегда тогда, когда он встречал нечто похуже, чем подколки от Майки. В том случае он был просто невероятно зол.- Это... Это был не я.- Коротко закончил он, виновато опустив голову. Что ж, на этот раз ему было действительно стыдно за свою оплошность.

Он понимал, что по недавнему рассказу брата некто мелькнул в свороте, точно по направлению в сторону южного крыла, откуда появился сам Раф. Он не бродил особо по этим тоннелям, он только-только спустился по лестнице, и уже хотел было снять эти надоедливые тряпки, как услышал шорох в конце коридора, за поворотом которого, по правде, должен был мелькнуть силуэт. Но он его не видел, только успел выбежать на шум и оглядеться, пока тут же не встретил своего брата, приняв того за своего врага, издававшего эти самые шорохи. То, что говорил гений, полностью противопоставляло тому, что видел Раф. Да и это перечило всякому его пониманию. А потому тот, немного потупив взгляд на пустоте перед собой, продолжил уже более-менее ровным тоном, хотя это давалось ему с трудом в свете следующих познанных фактов. А главный факт заключался в том, что этот маньяк ходит где-то здесь, и более того, он был совсем рядом, у них под носом, а они, да что там они, ОН не смог его даже увидеть.

-Дони, ты как?- он быстро перекочевал к нему, слегка дотрагиваясь до раны. Резкий вздох и шипение сквозь зубы дали понять ему, что дело было дрянь.- Как думаешь, сможешь подняться?- Донателло немного отодвинулся, приноравливаясь к небольшим движениям, отдающим всю силу в бока, и глубоко вздохнув, сказал:

-Вполне.- Раф смерил его косым взглядом, но всё же дал брату подняться. После немногочисленных попыток он дождался, когда всё его внимание перейдёт на него.

-Слушай, оставить тебя здесь - это всё равно, что идти безоружным к футам: рано или поздно у тебя по любому иссякнут все силы! Поэтому... Дони не стоит усердствовать ради меня, если тебе трудно идти так и скажи, мне не в лом нести тебя, если на то требует ситуация!- его лихорадочно-взволнованный взгляд бегал от бока к лицу, и обратно. Донателло же, полностью убеждённый в том, что лучше идти, прихрамывая, нежели быть тяжёлой обузой, глубоко вздохнув, сказал:

-Думаю, я и сам справлюсь!- примирительно заявил он, после чего покосился на развалившийся пол.- Раф? А ты, не мог бы поискать мой шест? Кажется, я его где-то обронил во время нашей стычки...- Дон и договорить, словом, не успел, как след брата тут же простыл в пустоте тёмной ямы, из которой то и дело разносились шорохи, скрипы, хлюпы, удары и металлический звон. Да уж, этот день они забудут ещё не скоро, и в частности, больше его не забудет сам темперамент.


***


-Эй, Раф!- тот незамедлительно откликнулся, когда гений с хитрым любопытством посмотрел на него.- А о ком ты подумал, когда прочитал письмо?- темперамент вновь уставился на землю под ногами, обдумывая со всей осторожностью свой будущий ответ. Тут было уже довольно светло, и земля казалась гораздо грязнее... Но, всё же, тут он смог в полной мере осмотреть брата. Синяки, ушибы, ссадины... Но всё это ничто по сравнению с колотой раной на бедре, которая уже, кстати, была перевязана на новый лад наперекор всем его сопротивлениям.

-О тебе.- Неожиданно сказал он, после нескольких секунд раздумий. На деле, он всегда больше волновался за гения, нежели за Майки. Майки, это Майки: тот постоянно сидел дома, смотрел телевизор и что-то ел, в отличие от этого труженика, который постоянно испарялся на свалках в поисках каких-то деталей. Рафаэль даже, порой, говорил про него: как только этот чёрт погрязнет в своём техно-раю, он и слова не вспомнит о безопасности!

Донателло заметно удивился сказанному, но, ссылаясь на догадку о том, что он ушёл из логова раньше всех, что способствовало падению всего подозрения на него, сказать что-либо ему так и не посмел.
Они не знали, сколько времени так бродили по пустынным и тихим коридорам, порой, издающего зловещие завывания ветра и шуршание сточных вод, но одно не менялось точно: с каждым коридором они уходили всё дальше и дальше.

*Хлюп*

Где-то впереди, может в метрах двадцати послышался противный всплеск воды, и совсем не тот, что издавали падающие капли с труб. Было похоже на то, словно кто-то в прыжке приземлился в воду, а именно в большую лужу. Рафаэль пальцем показал брату, чтобы тот спрятался за него и не произносил ни звука, а сам с максимальной бесшумностью вытащил саи, заострив их, как копья перед собой. Все звуки сразу же стихли, как два брата начали медленно приближаться к очередному свороту. Лишь еле слышимое дыхание и стук сердца, полного адреналина, сбивал гнетущую тишь, засевшую звоном в ушах, как ультразвук.


Глубоко вздохнув полной грудью, он собрал всю волю в кулак и, подставив ногу для резкого рывка, выпрыгнул из-за угла, выпятив перед собой своё оружие. На миг ему показалось, что впереди никого нет. Пусто. Абсолютно. Но заострив зрение, он понял, что около стены тьма, словно сгустилась на одном силуэте. Хруст кулаков и рычание из глубин самого панциря разнеслись эхом, одарив все стены гулкой волной сумасшествия. Силуэт, наконец-то, дёрнулся, и тут Раф уже хотел было понестись на него, потому как уже изнемогал от приступа агрессии, но как только кочующий взгляд вперился в бока силуэта, его, буквально, стеной остановило на месте. Недоумевающий взгляд был уставлен на закаменевшую тень, пока эту молчаливую завесу не прервал голос Донателло:

-Раф, только не говори мне, что это...- тихо пробубнил он, подходя ближе к брату и также, не сводя глаз с боков мрачного силуэта.

-Судя по тому, что я не один вижу его, то скорей всего, так оно и есть!- перебил он его, рассматривая напряжённые плечи и вглядываясь в чуть поблёскивающие чёрные глаза. Резко сорвавшись с места, и запихав подальше свои саи, тот немедля выкрикнул, стремительно приближаясь к силуэту, отчего тот от такого тона пошатнулся назад.- Чёрт возьми, я тебя так когда-нибудь прибью, в конце концов! Тоже мне, ниндзя, блин, нашёлся!- он со всего размаху перекинул свою руку тому через плечо, зажимая голову того в тисках между своим плечом и боком, не давая ему тем самым выбраться из крепких объятий брата.

-Боже мой, Раф! Ты, в курсе, что ты меня чуть до инфаркта не довёл своим внезапным появлением?!- Майки со всем упорством старался вытиснуться из-под зажима, но всё без толку, лишь самодовольная ухмылка темперамента, да тёплый взгляд Дона способствовали тому, что его сердце постепенно начинало успокаиваться, а мышцы расслабляться.

Весельчак, как и другие, оказался в этих тёмных тоннелях по чистой случайности, да и более того, эта случайность, которая точно также обошлась с Рафаэлем и Донателло, коснулась и зловещих записок от тайного незнакомца. Но всё случилось тогда, когда после ухода темперамента, вдобавок ко всему прочему ушёл ещё и Лео вместе с мастером Сплинтером, сдвинув всё на обострение в нехватке тренировок в более жёстких условиях, и потому, не найдя ничего лучше, Микеланджело решил попробовать поискать хоть кого-то из них в канализационных тоннелях, и, прихватив с собой свой скейт, он тогда быстро промаршировал на выход. Но уже спустя пять минут бессмысленного катания в полном одиночестве по мрачным тоннелям, кои не заканчивались из конца в конец, а лишь смыкались в разных развилках, на полу он нашёл и подобрал тот же чуть помятый, грязный листик, что и Донателло. Он тогда ещё долго долбился головой об стенку за то, что забыл телефон дома, пустая голова, ничего не скажешь, и от такой потери было, действительно, гнусно на душе. И в итоге, находясь в безвыборной ситуации, ему ничего не оставалось делать, как идти прямиком в катакомбы, шуруя по ним и шарахаясь от каждого постороннего звука. Но ни писк крыс, ни скобление в стенах, ни подозрительные хлюпы и шорохи его не напугали так сильно, как само содержимое послания. Тот, кто писал его, верно, был хорошо осведомлён о них, таких безобразных существах, как черепахи - мутанты, и потому Микеланджело слегка показалось, что каждое слово, написанное на этом убогом куске дерева, было продумано до мелочей. Да так, что все мысли уже давно покинули его голову, а в грудь словно залили свинца.
Слово в слово угроза повторялась в его голове, как заевшая кассета, и с каждым новым разом он старался ускорять свой темп, чуть ли не повышая его до быстрого бега, что уже в боку начинало болеть и щемить от длительной пробежки.

«Трусы – это эгоисты общества, но тебе, я думаю, хватит смелости, чтобы прийти на помощь своему брату, пока не стало совсем поздно»- Фраза снова пролетает в голове одним извилистым бумерангом, в то время как перед глазами мельтешит рука Рафа, который пытается привлечь его внимание.

-Эй... Уснул что ли?!- посмотрев в его слегка напуганные глаза, тот ободряюще улыбнулся, хотя самому не меньше требовалось чьей-либо поддержки. Вся эта ситуация начинала его жутко раздражать, и после рассказанной истории младшего он пришёл к выводу, что тот брат, которого имел в виду таинственный незнакомец, вполне, мог оказаться их бесстрашный лидер. Но! Весь геморрой был в том, что всему этому противоречило то, что их любимый братик уходил из логова вместе с мастером, а это уже составляло комбинацию непобедимого терминатора, если они были вместе. Сложно было поверить в то, что Лео и мастера было под силу уложить толпе футов или кому бы там ни было ещё. От этого темперамент злился ещё сильнее.

-Может, что случилось!- негромко предположил гений, хотя сам очень сильно сомневался в этом. Микеланджело, явно, было не по себе от всего этого, и потому тот казался ещё более зажатым от всей этой обстановки и гнетущего страха. Братья понимали, что и сами готовы были вот-вот сорваться от напряжения и этого давления на психику, потому как многое не сходилось в теориях и обыденных вещах, всё это чем-то напоминало на очень сложную головоломку, которые так не любил Раф, а Донателло предпочитал за место им механику и инженерию, где всё складывалось тютелька в тютельку, но всё же те держались, как могли, не подавая виду на своё бурлящее негодование. Важнее всего сейчас было узнать, что произошло со старшим, и куда тогда подевался мастер Сплинтер. Всё это было очень как-то подозрительно...

POV Микеланджело

Я никогда раньше не испытывал подобных чувств: было что-то схожее во время просмотра отменного фильма ужасов, где кровь цементом застывала в жилах, а пот градом сыпался из-под кожи, но чтобы даже сердце замирало от всполохов воды в этих одиноких коридорах, не было ни разу. Кажется, я только сейчас понял все преимущества сотовый связи, которой у нас-то и нету.

Жаль...

Безмозглый, безмозглый, безмозглый... Идиот!

Как меня ещё можно назвать после всего этого, если Дони носит свой телефон при себе, а Раф раскромсал его на микросхемы, но, тем не менее, додумался взять с собой, в отличие от меня.

Вот же, зараза... Мне жутко страшно, признаюсь, хочется просто уйти отсюда, но не могу... Возможно, где-то там нас ждёт Лео, надеется, верит, и мы не можем его просто так бросить! Просто не можем! А мастер Сплинтер? Я знаю, он силён, и ему Годзилла даже будет по плечу, но почему даже он не отвечает на вызовы. Дони уже все нервы себе вымотал, да и Раф тоже, звоня с одного телефона на два уха.

Сколько времени мы уже бродим? Не помню, чтобы хоть какой-то коридор оказался мне знакомым. Чёрт, я тут ни разу не был, а то, что мы всё идём и идём, навевает на мысль, что он бесконечен.

Пожалуй, я уже сбился со счёту, пиная один тот же камень под ногами. Гулы, вои, всплески отвлекают. Сильно отвлекают. Да так, что ноги подкашиваются от страха, а глаза загораются в искрах с некой надеждой, что это наш брат, и страхом присутствия врага. Сильнее этого страха был только тот, когда я оказался совершенно один, лишь с одной запиской в руках. Я тогда и, правда, не знал, что делать. Я хотел вернуться домой за помощью, но вспомнил, что там никого нет, да и дом был слишком далеко.

Я шёл, буквально, на цыпочках, прислушиваясь к каждому шороху. Было дико страшно, когда воображение дорисовывало в темноте нелепых монстров, взятых из образов ночных кошмаров и фильмов ужасов. У меня тогда душа ушла в пятки, когда я услышал чьи-то шаги за поворотом, в то время как впереди меня пролегал очень тёмный и зловещий коридор. Я тогда промчался, что было сил, как никогда быстро, мелькнул в том свороте размытым пятном, и побежал дальше, опасаясь, что некто побежит за мной, но потом оказалось, что это был мой брат - Дони. На тот момент у меня даже как-то на душе повеселело, может от того, что это всё же был мой брат, а не кто-то другой.

Но, не зная этого, я бился в догадках ещё около получаса, блуждая по этим заброшенным катакомбам, пока не повстречал злобное краснобонданное нечто. Хех, я тогда уже хотел было в стенку влиться, чтобы казаться менее заметным, пока не понял, что тот угрожающе шёл на меня.

После того, как всё прояснилось, я понял, почему Раф сразу не растёр меня в порошок: мои нунчаки всегда торчали из-за пояса, в отличие от его саев, а по тому, что я был ещё и не самый худой в нашей команде, они узнали меня почти что сразу.

А после выяснилось, что и Дон был серьёзно ранен. Я не сразу, конечно же, этого заметил, но, выйдя на свет, он машинально начинал отмахиваться от меня и Рафа, отказываясь от помощи и поддержки. Постоянно ссылался на то, что дойдёт сам. Я не стал влезать в подробности того, где это он так умудрился, но, тем не менее, мне хватило пристыжено - опущенного взгляда Рафа, чтобы понять, что это случилось только по его вине.

Ох, не завидую же ему... А ведь на его месте мог оказаться я, или Лео... Или даже мастер Сплинтер. Брр... не представляю, что бы тогда было.

Оу!

Задумавшись, я непреднамеренно врезаюсь в панцирь впереди идущего Дона. Тут были слишком узкие тоннели, чтобы идти в паре, и потому, оказавшись замыкающим, я не мог перестать оглядываться через плечо, оттого и шарахался, забывая, что впереди меня идут ещё двое братьев.

-Эй! Почему мы остановились?- громким шёпотом выкрикиваю я, нависнув над плечом Дони. Из-за него мне видно лишь, как Раф настороженно крутит головой, а по двум сторонам от него пролегают ещё какие-то два коридора.

Боже мой, только не говорите, что мы сейчас разделимся...

-М-да... Выбора нет.- Хмыкнул он, поворачиваясь к нам.- Парни, я понимаю, что это очень плохая идея, но нам, действительно, лучше разделиться, чтобы не тратить время впустую и не путать самих себя. Я пойду направо, а вы налево, может, в конце встретимся, я не знаю, но в любом другом случае – кричите! Кричите, что есть сил, ясно?!- он пробежался по нашим лицам своим выжидательным взглядом, а потом ободряюще похлопал по плечам, после чего скрылся в темноте.

-Ну, что ж, вижу, выбирать нам не приходится!- горько усмехнувшись, Дони направился в противоположную сторону прохода, и уже почти исчез там, пока...- Ты, идёшь?

Конец POV


***

Он продолжал идти вперёд под волнительный взгляд младшего, молча, без скрипа в зубах и жалкого нытья из-за боли в ноге. Смотря вперёд, он думал: а стоило ему сегодня вообще выходить в тоннели? Ведь, если задуматься, то если бы он остался, возможно, он смог бы успокоить Рафа, а там уже и Лео с мастером не куда не уходили, оставляя Майки одного в убежище. По сути, в какой-то мере, это его вина, хотя на деле же он ко всему этому никаким боком не причастен. И оттого сейчас в нём бушевали две стороны справедливости, захламляя его мысли всяческим бредом.

-Дони,- младший тихо окликнул его, словно опасаясь, что будь его голос чуть громче, он привлечёт на их головы пару десятков жутких монстров,- а ты веришь во всё это?- спросил он, но, поймав недоумённый взгляд, пояснил.- Ну... То, что Лео мог не справиться с чем-то, и потому сейчас находиться где-то здесь, в руках этого неизвестного?- Донателло слегка призадумался по этому поводу, но и минуты не прошло, как он не менее тихим голосом ответил ему.

-Не забывай про мастера Сплинтера! Уж кто-кто, а он постоять за себя может, а тем более за Лео, если тот был... Рядом с ним.- Он резко замолк, как впереди послышался шум воды. Просто дикий рёв, какой бывает только вблизи водопада. Они оба содрогнулись от этих леденящих душу звуков и, ломано переглянувшись, быстрым шагом направились к концу коридора.

Доковыляв до самого конца, насколько гению позволяли все силы с его колотой раной, они с Майки резко остановились, в то время как перед ними открывался новый вид. Теперь же вместо узких коридоров перед глазами светилось обширное пространство шумящего коллектора. Внизу шумела вода, упади в бассейн которой, выберешься только на тот свет, а наверху... Пустота, перекрываемая мистическим туманом от зловонных испарений, уходила в самую ввысь, словно это была самая, что ни на есть, дорога в рай.

-Эм... и куда дальше?- вопросительно протянул Микеланджело, вглядываясь в затуманенную пустоту. Гений не поспешил с ответом, окидывая взглядом всё пространство, ища такие мелочи жизни, как лестницы, поручни, балки или же даже проходящие здесь газовые трубы. Ни первого, ни второго, ни пятого здесь не оказалось: это был просто «лысый» коллектор, выход из которого был, возможно, либо наверху, либо глубоко под водой.

-Конечно, можно попробовать залезть на стену и попытаться вскарабкаться по ней на самый верх, но... Слишком велик риск, и у нас нет ни одной верёвки, что бы хоть как-то страховать себя.- Упавшим голосом сказал он.- Пошли к Рафу, здесь нечего ловить.- Он уже развернулся на выход, намереваясь вернуться, но весельчак быстро остановил его, ухватив последнего за плечо.

-Знаешь, кажется, у меня появился план!- его взгляд, до этого устремлённый ввысь, был теперь переведён на гения, и тот с лёгкостью мог различить в них горящие искорки безумства от предстоящего риска.- Тебе стоит только довериться мне, Бро!


***

«Будь спокоен, помни чему тебя учил мастер, не поддавайся эмоциям...»- непрестанно повторял про себя обладатель синей повязки, пока шёл, можно сказать, по краю пропасти, чуть оступившись, и свалился бы вниз, но лишь толстая труба, слегка припорошённая кляксами тошнотворной слизи была для него узкой тропинкой к намеченной цели.

Шаг, остановка, шаг, остановка, шаг, остановка, баланс. И снова. По шагу вперёд, а после возвращение утраченного равновесия к исходной позиции. Всё, как говорил мастер, который и научил его держать непривычное для него состояние покоя на весу.

Пару пролётов спустя и лидер миновал зловещую бездну у себя под ногами, облегчённо переступив на гладкую поверхность выступа. Окинув изучающим и внимательным взглядом всю круговую цитадель, он не упустил из внимания все те щели, что пролегли пролётом ниже, скрываясь в туманной дымке этих испарений. Опустившись на колени, он аккуратно выглянул из-за выступа, с осторожностью осматривая весь вид под ногами.

«Хм... Если я спущусь туда, возможно, попаду на нижнее крыло, а там по стоку и до завала недалеко... Что ж, была не была...»- он молниеносно выхватил свою катану и вонзил её в пустоту сетчатой решётки, стоящей здесь перегородкой вентиляционной трубы. По другую сторону были хорошо слышны шарканья огромных лопастей большого издыхающего вентилятора. Это навевало на мысль, что, если тот заработает в полную силу, кого-то может просто стереть в порошок, окажись там вдруг поблизости.

Оперевшись на катану, как на крюк из обширного оборудования для скалолазов, он переместил весь свой центр тяжести вперёд, сразу же выхватывая вторую и вонзая её в последующую щель в стене. Удар за ударом разносились по кругу и уходили в глубь пустоты, пока он неторопливо передвигался вдоль круглой стены на ножах, распределяя все силы по минимуму и равномерно переползая на противоположную сторону, где чернели пустые проходы в шахту.

Остановившись на пол пути, он ещё раз посмотрел на пролёгший чуть ниже проход, а потом глянул вниз. Внизу была пропасть, впереди шахта, но сбоку ни о каких прорезях под его мечи и мечтать не стоило, и потому в столь тяжкой ситуации на выбор пришло только два решения: вернуться назад, или пуститься во все тяжкие в очень сложном прыжке над бездной, преодолевая эти злостные пять метров...

Флешбек

-Держи ноги шире.- Варьируя вокруг него, старый крыс незамедлительно постучал своей тростью по его лодыжкам, приказывая сдвинуть стопы ещё на пару сантиметров в сторону.- Не отводи взгляда, а спину выравнивай после каждого своего движения.- Стоя в защемляющей все кости позиции, он крепко стиснул зубы, не шевеля ни одной мышцей на лице. Его взгляд маневрировал стремительной птицей меж расплывающихся в глазах свечек, но вся концентрация останавливалась только на одном объекте: его учителе. Тот летал возле маленьких огоньков так бесшумно и так неощутимо, что те даже не порывались от ветра какого-либо его движения. Крепко стискивая катаны, он ощущал присутствие мастера повсюду, но удар катаной пришёлся, именно, в бок. От протяжного звона маленькие язычки пламени слегка колыхнулись, а в их свете глаза Сплинтера сверкнули чёрным углём.

-Похвально... Ты делаешь успехи, Леонардо.- Он опустил свою наставленную трость, в деревянную поверхность которой ушли несколько сантиметров холодного оружия. Пройдя вперёд, он потушил все свечи и щёлкнул настенным тумблером. Маленький зал осветился блеклым светом одинокой лампочки, но этого было достаточно для полноценной видимости всего, что здесь было.

Леонардо грустно вздохнул, усаживаясь на близ лежащий кутуз, а вместе с тем мастер Сплинтер, подойдя к нему со спины, мягко положил свою шерстяную лапу на его плечо.

-Ты ведь понимаешь, что должен помириться с Рафаэлем.- Тихо сказал он, слегка склонившись над ним.

-Это бесполезно... Через час-два он снова закатит мне истерику по поводу своего недовольства или ещё чего.- Он сидел отчасти сконфуженным, однако, продолжал сохранять в своём притуплённом и задумчивом взгляде толику понимания от сказанного.

-Не стоит думать о том, что может случиться: пойми ошибки настоящего, ибо прошлого никому не исправить, а будущее – вещь весьма непостоянная... И поправимая.- Он отошёл в тень, а лидер ещё больше погрузился в свой сумбурный поток мыслей.

Придя сюда, он и не надеялся на то, что, будучи в таком состоянии, станет размышлять об этом эксцессе с братом: тот довольно-таки сильно разозлил его сегодня днём, но то, что было ещё и вечером, просто-напросто выбило его из колеи. Пусть тренировки с мастером в столь необычной обстановке и вдалеке от дома выбили из него почти что весь дух, но остатки горечи и тайной обиды всё же закрадывались в душу, выползая из самых чёрных углов...
______________________________________________________________________________________


Он быстро встряхнул головой и даже не заметил, как оказался уже на другой стороне всей цитадели. Крепко-накрепко ухватившись за выемки бывшей решётки, на руках он смог подтянуть себя и уже в полной мере залезть внутрь дурно-пахнущей и мрачной шахты. Меченосец напоследок лишь уныло вздохнул, прежде чем побрести на карачках по мокрым пластинам, морозящим ему все колени до подкожных суставов.


***

Он ходил по этим коридорам ещё в детстве, но сейчас вспомнить, чем кончался хотя бы один из них, было практически невозможно. Да, это была молодость, да, это была глупость, но, тем не менее, он не побоялся пойти сюда один, как и сейчас. В великих поисках чего-то, до чего он и сам толком додуматься не мог, он забрёл на невеликих размеров платформу, за границей которой плескался весь сбор «ароматов Франции». Он невольно поморщился, вспоминая отрывок, как в детстве чуть не упал в этот вонючий, зелёный бассейн. И, как и тогда, здесь, абсолютно, ничего не изменилось: та же грязь, та же слизь, тот же кафель, и тот же пробирающий до селезёнки «аромат». Но самое главное – полное отсутствие каких-либо креплений. Рафаэль неосознанно подумал, что раз вода здесь заполняет всё пространства до трёх лишних сантиметров от края его платформы, то, по-видимому, тут приходиться туго в осеннюю пору, когда все коридоры затоплены этой мерзостью и вода легко выходит за свои рамки привычной нормы.

-Майки! Этот пласт проржавел под самое дно, он тебя не выдержит, слезай оттуда!- до шока перепуганный голос гения круговою волной разнёсся по всей цитадели. Он машинально запрокинул голову, откуда шли все звуки пыхтения и криков. Наверху было не мрачнее, чем внизу: серая, малоосвещённая дымка покрывала неизвестностью всё, что располагалось на верхних этажах, но очертания двух его братьев она скрыть так и не смогла. Один из них явно был в тоннельной шахте, потому, как была видна только его голова, в то время пока другой карабкался по стене вверх к небольшой болтавшейся заслонке.

«Майки...»- нервно подумал он в тот самый момент, когда его брат уже почти ухватился за край огромной пластины, но то ли по воли случая, то ли ещё чего-либо, рука младшего соскользнула, и, не удержавшись на другой, он сорвался и резко полетел вниз, где вода уже начинала хлюпать пузырьками воздуха, словно аплодируя такому номеру.

-Майки!- тревожный голос Донателло в ритм ударил в сердце темпераменту, которое успело остановиться на этом моменте.

-Чёрт!- прошипел он, когда весельчак шлёпнулся панцирем об зацветшую поверхность воды, расплескав половину на кирпичные стены. Недолго думая, он моментально бросился в воду, как вместе с ним туда же полетела всё-таки оторвавшаяся заслонка.

Плыть в такой мутной воде, с виду вызывающей непритворное отвращение, да ещё и в такой темноте, оказалось более чем сложно. Но найти Микеланджело оказалось задачей куда сложнее.
Наблюдавший за всем этим Донателло в испуге не мог двинуть даже мышцей, ибо был в полном оцепенении. Появление Рафа малость отпустило его, но то, что тот долгое время не являл своей головы из толщи воды, его премного настораживало. Лишь странное движение позади него заставило того резко вздрогнуть и самому чуть не свалиться вниз.

-Что у вас произошло?- быстро отчеканил Леонардо, поймав его за руку в долю секунды, пока тот не соскользнул с краю платформы. Дон ответил ему не сразу, изначально потупив свой взгляд на поймавшей его руке. Одного вида на косячно замотанное бедро меченосцу хватило, чтобы усадить брата подальше от края и самому взглянуть на происходящее в воде.

На её поверхности по-прежнему никто не появлялся, но зато под водой творилась полная неразбериха: еле как найдя Микеланджело, Рафаэль пытался вытащить того из-под завала немногих досок и ржавых палок, которые рухнули на него не без помощи упавшей заслонки. Помимо того, что та оказалось беспощадно тяжёлой, так ещё и громоздкой во весь вагон. Он из всех сил пытался поднять её хотя бы на несколько сантиметров, чтобы весельчак смог протиснуться наполовину, но та как пригвожденная не намеревалось сдвигаться с места ещё несколько часов подряд, что было совсем некстати с их заканчивающимся воздухом в лёгких. Его попытки могли бы и дальше оставлять лучшего, если бы не внезапное появление старшего брата. Возмущаться по этому поводу или же злиться, не было времени, да и подходящих обстоятельств. Лишь мельком переглянувшись, они с удвоенной силой потянули на себя пластину, и та под накипевшим давлением начала сдавать свои позиции чуть вправо. Но и этого было достаточно, чтобы Майки смог оттуда выбраться, но... Мало у кого получается плыть в отключке. Леонардо не нашёл ничего лучше, чем подставить под дремучую железяку свою катану, и, придерживая ту руками, он кивнул Рафу в сторону весельчака, чтобы тот немедленно помог ему.

Донателло довольно быстро добрался до нижнего уровня, несмотря на его раненное бедро. Оказавшись там, он подоспел сразу к тому, как весельчака уже выносили из воды на руках. Доковыляв до его тела, он, не сговариваясь, молча, проверил пульс, снабжая себя всеми должными основаниями и выводами, и пока он делал тому непрямой массаж сердца, Рафаэль и Леонардо в напряжении стояли позади него, терпеливо дожидаясь первого вздоха младшего брата, и изредка перебрасываясь угнетёнными взглядами. Последний удар на грудную пластину приходится с несдержанной силой от давящего страха, после которого, наконец-то, весельчак заходится в безудержном кашле, слабо переворачиваясь на живот. И сквозь громкие отхаркивания воды он прекрасно слышит три облегчённых вздоха, отчего тому резко хочется встать от переполняющих его чувств радости и задушить тех в крепких объятьях за то, что снова может дышать.

Он улыбается им кривой улыбкой, хоть в глазах у него всё плывёт, и он едва держится в сознании: ощущения были такими, что весь мозг заполонила вода, учитывая, что под водой он пробыл всего ничего. Те тоже ему улыбаются, стоя на коленях возле него, и не могут сдержать тройного и единогласного:

- Как же ты нас напугал...- его лицо тут же напрягается в попытках избавиться от непрошеного и наглого смешка, который так и норовит растянуться в глупой лыбе на лице, потому как Майки он и есть Майки, и братья, понимая это, без сожаления крепко обнимают того со всех сторон, плюща его как мягкую игрушку.

***

-Ну, а ты как там оказался?- после случившегося Раф, может, и стерпел появление старшего, но злость в нём продолжала кипеть раскалённой лавой. В задумчивости, тот отвёл взгляд, припоминая, как братья рассказали ему про записки и тайного незнакомца. Но тот факт, что он единственный кто ничего не получил от него, не давал ему покоя больше, чем всё остальное. Как сказать об этом Рафу – он не знал, так как, вполне, догадывался, что это могло вновь взбесить темперамента. И более того, Рафаэль мог подумать, что вся эта заварушка – его рук дело.

-Я возвращался домой через ту цитадель.- Негромко ответил он. В этом не было ни капли лжи, правда, Рафаэль всё равно проигнорировал его ответ, оставив все догадки в молчании.- Хотел с тобой помириться... Извини.- Тихо пробубнил он, виновато опустив голову.

Света здесь было побольше, потому, как и дом становился всё ближе, оттого рассматривать расписные грязные плитки было отчасти увлекательнее. Рафаэль приподнял на него удивлённый взгляд, и хотя сам считал себя виноватым в этой ссоре не меньше, но толика вины всё же была, и не только по отношению к Лео.

-Если дело дошло до извинений... то... мне тоже стоит перед кое-кем извиниться...- он, молча, повернулся к умолкшим и сзади идущим Донателло и Микеланджело, которые по виду, явно, не присутствовали на данный момент в этой реальности.- Прости, Дони.- Дёрнув головой, гений лишь слегка ухмыльнулся, в слабом жесте бросив взгляд на Майки.

-Надеюсь, и ты меня простишь за то, что бросил тебя одного карабкаться по стенам...

-Да, брось! Чувак, из нас четверых тебе повезло меньше всего, согласись!- он взглядом указал на бедро, и тот невольно дёрнулся от острой боли, запнувшись об небольшой сантиметровый выступ. Благо, все трое успели его поймать, в радушии приняв в свои объятия. Вновь поставив того на ноги, Микеланджело уже более чем уверенно перехватил его руку, запрокинув её себе за плечо, и не взывая всем его отговоркам продолжал замещать ему костыль на протяжении всего похода до дома.

В логове у них всегда было тепло и ярко, и когда их входная дверь едва открылась, яркий луч чуть не прожёг им всё зрение. На порог они, буквально, ввалились толпой, успев закрыть за собой дверь с мягким щелчком. Они быстро прошмыгнули в лабораторию брата, пока его рана уж совсем не разошлась опухолью вокруг ноги с заметным покраснением.

-У меня только один вопрос: кто всё-таки написал эти записки?- подходя к рабочему столу, спросил Рафаэль, между делом загребая в руки все бинты и перекись. Благополучно усаженный на стул гений лишь пожал плечами, стараясь аккуратно избавиться от тряпок. В этом ему помогал Леонардо, но и как его младший брат он и сам понятия не имел, что, зачем и почему. Микеланджело стоял чуть, поодаль, от них с нескрываемым выражением ужаса на лице, и только он отвернулся от этой картины, как краем глаза тут же заметил чей-то силуэт в проёме двери.

-Уже вернулись?- мягко спросил Сплинтер, мельком разглядывая всех присутствующих. Те, как он и ожидал, несвоевольно дёрнулись, но гений вдобавок ещё и зашипел от острой вспышки боли в бедре.- Что с Донателло?

-Долгая история.- Мимоходом отозвался Раф, перекручивая бинт по кругу и фиксируя её в узлах. Лидер всей четвёрки медленно встал с колен, посмотрев через плечо на своего отца.

-Мастер...- по голосу было слышно, что он из всех сил старается перебороть себя, словно этот вопрос являлся чем-то из ряда вон выходящим или даже, в какой-то степени, неуместным.- Вы... Не находили никакой записки?- Сплинтер смотрел на него сосредоточено, находя в его голосе нотки нетерпения и неутолимого волнения, и по окончанию фразы его усы слегка встрепенулись. Он слегка прищурился, и строгий взгляд окинул его с ног до головы, немного поморозив нервы.

-Нет.- Ответил он, чуть помолчав, пока с его лица сходили все морщины строгости.- Но я думаю, что она тебе и не потребовалась.

-В смысле?- в полном недоумении обладатель синей повязки покосился на своего учителя, упорно отрицая смысл его слов.- Вы же не хотите сказать...

-Да.- Прервал он его.- Это я подложил вам записки.- На миг во всей лаборатории прогремело оглушающее молчанье, и все как громом поражённые стояли в ступоре, неверяще смотря на Сплинтера.- За последние несколько месяцев вы совсем позабыли смысл такого бесценного слова, как семья. Вы утратили ту незримую нить, которая связывала вас цепью братства, просто порвали её и даже не намеревались что-то исправить. Ссоры и крики я слышу здесь почти что каждый день. Но угнетает меня больше всего то, что ни один из вас так и не посмел преступить через эту черту затяжного эгоизма или сделать шаг вперёд во благо всем. Никто не отважился просто подойти ко мне или же к братьям, чтобы попросить у них прощение. Хотя я постоянно говорю вам, что вы должны держаться вместе, и если не будет одного, не станет всех.- Он посмотрел на каждого из них с укором, замечая, как в глазах алым огнём горит их совесть.

-Но зачем?- тихо пролепетал самый младший, понуро и немного боязливо опуская голову.- Мастер, вы ведь знали, что этим может всё закончиться! Знали все последствия и весь исход! Так, если знали, почему устроили всё это?- Микеланджело робко посмотрел на Донателло, ища в глазах хоть толику поддержки.

-Я бы не устраивал вам это испытание, если бы не знал, что вы не справитесь.- Он повернулся к Рафаэлю и Донателло.- Я знал, что это может произойти, и потому предупредил вас сразу... И в частности, я предупредил тебя, Рафаэль.- Он хмуро окинул взглядом своего темпераментного сына, сидевшего на стуле рядом с гением.- Как и тебя, Донателло. Порой, надо отключать свой мозг и просто действовать, иначе... Вот к чему это может привести.- Он развернулся обратно к Микеланджело, слегка смягчившись в своих чертах лица.- Думаю, сейчас ты тоже понял суть и смысл моих слов, когда я написал на твоём листке, чтобы ты не трусил, верно, Микеланджело?- он дождался его неуверенного кивка, прежде чем, наконец, развернуться к самому старшему из сыновей.- А тебе, Леонардо, записка и вовсе не требовалась, поскольку наш разговор уже стимулировал тебя на поиски братьев, и ты искал их, даже не зная, что они в беде.- Он на миг замолк, разворачиваясь к ним всем лицом.- Я придумал эти записки, чтобы вновь смирить вас, направить друг к другу, дабы вы познали себя в собственном кругу и вновь нашли своё незаменимое место в команде. И как я погляжу, я удачно справился с этой задачей.- Он бросил тёплый взгляд на Рафаэля и Леонардо.- Признайтесь честно, даже не смотря на ваш раздор, в совместном деле вы шли нога в ногу, позабыв о своей обиде ради общего дела.- Он перекинул его на весельчака.- Ты, Микеланджело, познал всю суть страха от одиночества, и потому уже догадываешься, что может случиться, если вдруг ты потеряешь своих братьев. А ты, Донателло...- он посмотрел на своего последнего сына,- Теперь знаешь всю ярость и боль от совершённых ошибок, последовательность которых ты постоянно пытаешься предугадать путём различного множества вычислений.

-Да, сенсей...- тихо ответил Донателло, виновато склонивши голову.

-Простите нас... – вслух повторили Рафаэль и Микеланджело, опускаясь на колени с не менее виноватым видом.

-Мы виноваты перед вами...- проговорил Леонардо, вместе с братьями припадая к полу.

-Каждый совершает ошибки, но, как говорил один философ: «Ошибка не считается ошибкой, если её ещё можно исправить».- Он тепло улыбнулся им, когда в глазах сыновей сверкнула искра понимания, и бесшумной, таинственной походкой направился на выход из мастерской. И пока братья добротно переглядывались меж собой, на кухне шумно начинал закипать чайник, пока старый крыс заготавливал кружки... Все пять штук из полноценного комплекта...

-Чай стынет, дети мои!- громко проскандировал он с весёлыми нотками в голосе, и братья, широко улыбнувшись, быстрым шагом направились на кухню, где с ароматными печеньками и вкусным чаем их поджидал их отец, незаметно для себя самого ухмыляясь в усы от этой сверкающей улыбками идиллии за столом, которой ему так не хватало за эти последние три месяца. Наконец-то, он может спокойно провести время в кругу семьи, а не сидеть одному в обилии чёрных мыслей о будущем. О, наконец-то...


Конец.

Отличный рассказ, очень профессионально исполненный. Сюжет, по сути, не нов, зато интерпретация и авторский стиль описания сделали фанф запоминающимся. Даже не к чему прицепиться: характеры выдержаны, описания красочные и по делу, грамотность на высоте. Поэтому спасибо автору, и дальнейших успехов в творчестве)

@Валерия
Оу... Спасибо, не знала, что так сильно зацепит)