Рыжие волосы с проседью падают на глаза, и только так этот белый потолок приобретает хоть какие-то краски. Она лежит на спине, вытянув руки вдоль тела, и не моргая смотрит в одну точку. Широкие, мягкие ремни надежно фиксируют запястья и лодыжки, но в них нет особой необходимости – она обессилила.
За стеной слышится царапанье. Тире, две точки. Три тире. Тире, три точки. Она улыбается уголками посиневших губ. И тебе доброе утро моя любовь. Я не знаю кто ты, лишь украдкой видела спутанную гриву темных волос, и безумный взгляд на обезображенном ожогом лице. Тогда ей еще разрешали гулять по пыльному дворику, и посещать скудную библиотеку при лечебнице.
«Об истине и лжи во вненравственном смысле» Ницше.
«Он подавал такие надежды в хоккее…»
«Питер Пен» Джеймс Барри.
«Кинули бутылку с зажигательной смесью прямо в лицо, и маска расплавилась…»
Азбука Морзе.
«Обезумел…»
Медсестры разносят слухи с такой же скоростью, что и таблетки по палатам. Но им не становиться лучше. В коридоре гремит каталка, и веселый голос, напевающий песню, подобен грому в этом скорбном доме. Молодой медбрат – озорной, шкодливый, он лишь недавно работает здесь, и еще не до конца проникся атмосферой. Пытается разговорить охранника – угрюмого парня, но тот лишь грозит отвесить надоедливому щенку затрещину.
Здесь никто не задерживается долго. Ни пациенты, ни персонал. Круговорот лиц проходит перед старым заведующим врачом, единственным кто может выдерживать гнетущую жизнь лечебницы. Потому что является частью этих стен. Он опирается на клюку, делая ежедневный обход, а рядом с ним молодой талантливый специалист, записывающий все указания своего учителя в лиловый блокнот.
Она дергает тонкой, худой рукой, но ремни лишь глубже врезаются в кожу, оставляя новые ссадины. Льняная, белая рубаха промокла от пота, и задралась до живота, обнажая голые ноги, покрытые синяками. Мужчина, чье лицо закрыто белой маской, нависает над ней, перекатывая в руках шприц – она не хочет чтобы он дотрагивался до нее. Его уколы всегда причиняют так много боли, однажды он даже сломал иглу, пытаясь найти вену – но ведь он неплохой врач, просто это доставляет ему удовольствие.
Вновь безмятежный сон, в нем она счастлива, а просыпаясь заливает слезами подушку. Она плачет даже когда ее переносят в инвалидное кресло, и вновь закрепляют ремни, молодой медбрат старается быть аккуратным, а голубые глаза так и плещутся жалостью. В отличии от глаз психолога, он вновь задает стандартные вопросы, постукивая ручкой по подлокотнику.
Этот звук ее раздражает, и она упрямо молчит. Хотя и знает, что мужчина хочет ей помочь. На его лице усталость, а на стене кабинета репродукция Гойи «Дом умалишенных». Она сосредотачивается на картине, и через какое-то время начинает смеяться. Все громче, громче, с всхлипами, рыдая навзрыд и дергаясь всем телом. Руку повыше плеча зажимают, и укол приносит долгожданный покой и забвение.
На следующее утро она не просыпается, а ее сосед за стеной, содрав ногти с пальцев, царапая стену, и не получив ответ, начинает протяжно выть.

Ярко-рыжие волосы падают на глаза, и она просыпается, улыбаясь. Сильная рука обнимает ее за талию, и прижимает к своему горячему телу.

@Praidon, а я наивная рассчитывала увидеть что-то новое))

@Sherry, и правда наивная х) Новое тоже будет лежать полгода, пока не станет старым и тогда я его опубликую.

Тяжелое произведение... прям слезы наворачиваются. Насколько я поняла - это Эйприл и Кейси... Две сломанные судьбы и долгожданный покой и избавление одной из них в финале. Грустно и жалко. Сильно написано, прониклась во всю эту атмосферу беспомощности и безнадежности. Спасибо (надо прекращать на ночь такие фики читать чтобы не заливать слезами подушку и не смотреть в одну точку, переваривая полученные мысли и эмоции))