О динозаврах, ПТСР* и часах работы музея (перевод)

Оригинальное название: Dinosaurs, PTSD and Museum Visiting Hours
Оригинал можно почитать здесь: http://www.fanfiction.net/s/4154748/...Visiting-Hours

Автор: nightwalker3

Описание: Донни так и не удалось толком осмотреть экспозицию в музее, посвященную динозаврам.
Рейтинг: K
Жанр: семья/Hurt/Comfort
Персонажи: Рафаэль, Донателло

Действие происходит в конце 4-го сезона, в тексте есть отсылки на эпизоды «Хорошие гены» (“Good Genes”) и «Возвращение Саванти» (“The Return of Savanti”).


***
– Поверить не могу, что ты на самом деле захотел вернуться сюда, – слова гулким эхом отражаются от стен музейного зала, который оформлен в виде пещеры, и Раф, внутренне поморщившись, понижает голос, опуская подбородок так, чтобы его слова заглушались шарфом, намотанным для маскировки на нижнюю половину лица. – Я имею в виду, после того раза.

– Мне тогда удалось увидеть только часть экспозиции, – отзывается Донателло. Донни и в обычной-то ситуации говорит негромко, сейчас же его голос практически шелестит, тихий и слышимый только для его собеседника; никто другой не смог бы разобрать, о чем он говорит, стоя даже в паре метров от братьев. – Мы же здесь пробыли всего несколько минут перед тем, как на нас напал Саванти Ромеро.

Поразмыслив, Раф находит это веской причиной, учитывая то, что они и той ночью оказались в музее в первую очередь потому, что Дон до сих пор не вырос из детского увлечения динозаврами.
– Бро, мы три месяца провели, спасая свои шкуры от живых таких тварей, а ты приходишь в восторг от какой-то музейной выставки?

Донателло пожимает плечами, но наконец-то отворачивается от скелета, который он внимательно изучал.
– Личный опыт лишь подстегнул мой интерес к данному предмету.

Раф осознает, что на это ему ответить нечего, в общем-то, он так и думал. После двенадцати недель, проведенных в джунглях, Раф, Майк и Лео были абсолютно уверены, что они никогда больше не захотят увидеть или услышать что-либо, касающееся динозавров. Рафу еще долго потом снилось, как он сражается с дилофозаврами, или как там еще эта хрень называлась, а Лео отказывался есть рыбу первые несколько недель после возвращения домой. Майки пошел еще дальше, уничтожив свою коллекцию фигурок парка юрского периода. Но Донни. Донни просто отнесся ко всему этому происшествию как к некой продолжительной экскурсии.

Донателло кладет ладони на металлическое ограждение, окружающее скелет динозавра.
– Тебе не обязательно было приходить, – указывает он. Если бы такое сказал Лео, Раф бы тут же вспыхнул, но из уст Донни это звучит не как жалоба, или укол, или упрек. Донни просто констатирует факт и, кроме того, предлагает Рафу выход из положения.

Рафу не часто удается подловить Донни на том, что тот не прав, но это как раз такой случай. Раф обязательно должен был прийти сюда, даже если сам Дон так не считает.
Он пихает кулаки в карманы своего пиджака и пожимает плечами, отводя взгляд.
– Ладно, умник, мне без разницы. Но кому-то надо было пойти с тобой, чтобы потом притащить домой твой хвост, а то ты мог бы здесь зависнуть на всю ночь.

Донателло скалит зубы, пряча лицо за шарфом и темными очками.
– Рано или поздно меня бы выставили отсюда охранники.

Одна из механических моделей динозавров на той стороне зала внезапно издает рев и прыгает вперед, прямо навстречу нескольким ребятишкам. Они верещат и отскакивают в стороны, потом осознают, что произошло, и начинают громко смеяться. Охранник хмурится в их сторону, а Донателло усмехается и подталкивает Рафаэля локтем в бок.
– Птенчикозавр, хмм?

Рафаэль чувствует, как краснеют щеки, и очень рад, что его лицо спрятано за шарфом.
– Эта штука кого угодно могла бы застать врасплох, – он пытается игнорировать ухмылку на лице брата и тыкает пальцем в случайный экспонат. – А это что такое?

Донни награждает его раздраженно-снисходительным терпеливым взглядом, так может смотреть мать на свое бестолковое невнимательное чадо.
– Это морская черепаха.
– Я… – Раф поворачивается, чтобы на самом деле посмотреть, на что он там показал. – А. Ну да. Большая, зараза, да?

– Морские черепахи могут достигать удивительных размеров, – говорит Дон. По нему явно видно, что он с трудом удерживается от того, чтобы не пуститься в детальное разъяснение, но вместо этого он просто подходит поближе к экспонату. Раф идет следом. Гигантские черепахи намного прикольнее, чем какие-то заплесневелые кости ти-рекса.
– Это кожистая черепаха, – произносит Донни, и Раф с трудом удерживает разъезжающиеся в усмешке губы, взмахом руки приглашая брата продолжать. Дону только это и нужно. – Морские кожистые черепахи могут вырастать до двух с лишним метров в длину и полутора в ширину, во взрослом состоянии их вес может достигать ста тридцати килограмм. У них нет панциря, как такового, его заменяет ряд тонких костяных пластин под кожей на спине.

– Они под угрозой исчезновения, да?
Донни кивает.
– Численность всех морских черепах резко сокращается в той или иной степени. Но риск исчезновения кожистых черепах выше, чем других видов, – он склоняется к табличке, на которой написаны сведения об экспонате, и потирает пальцами оттиснутые буквы, хотя Раф сильно сомневается, что брат может прочитать там что-то новое для себя. Донни морщится, отворачивается в сторону и чихает.

Позже предметом личной гордости Рафа будет тот факт, что он смог сдержаться и не схватить Донни в ту же секунду, чтобы утащить его из музея. Но все же его рука сама собой взлетает вверх и стискивает плечо Дона, в то время как вторая судорожно нащупывает в кармане телефон.

Дон кашляет, шмыгает носом и корчит гримасу.
– Ффуу…

– Бро, ты как? – пальцы Рафа еще крепче сжимают плечо Дона, а голос прыгает. – Мне позвонить Кожеголовому?
Его брат недоуменно смотрит на него, растерянно моргая, затем Донни слегка сужает глаза и поднимает руку, беря Рафа за запястье.
– Пыль, Рафи. На табличке была пыль. Вот и все.

Облегчение подсекает Рафа под коленки, и он заставляет себя разжать пальцы на плече брата.
– Ааа. Ну хорошо.

Дон не отпускает его запястье. Какое-то долгое мгновение (ну, по крайней мере, оно кажется очень долгим, и сердце Рафа до сих пор колотится неровно) они просто стоят, уставившись друг на друга. Раф невольно вспоминает последний раз, когда они были здесь. Донни тогда сражался с простудой, которая никак не хотела проходить, это было всего за пару дней (или за пару месяцев, если принимать во внимание их путешествие во времени) до того, как здоровье его брата стало стремительно ухудшаться. Донни чувствовал себя все более и более слабым, пока, наконец, вирус Бишопа не довел его до того, что он едва мог стоять на дрожащих ногах, чувствуя при этом тошноту и головокружение. А после этого вирус лишил Дона его разума и стер его личность, превратив его в бешеного монстра, не осознающего себя (и не узнающего свою семью), и они провели три долгих дня, заключая сделку с дьяволом ради последнего шанса вернуть Донни, хотя никто из них на самом деле уже не верил, что это возможно.

У Рафаэля в памяти отпечаталась каждая секунда из тех трех дней, Дон же не помнит о них абсолютно ничего. Поэтому такие моменты, как этот, бывают немного неловкими.

Такие моменты как этот являются причиной, по которой Раф не мог позволить Дону пойти в музей одному, по которой Майки увязывается за Донни на свалку, когда тот идет искать нужные запчасти, по которой у Лео всегда находится дело у Эйприл, когда Дон отправляется к ней поговорить о чем-то своем техно-компьютерном. Поэтому они не разрешают ему работать над фургоном в одиночестве ночью, поэтому у кого-нибудь обязательно оказывается желание посмотреть Позднее-Позднее Кино, когда Дон засиживается в лаборатории чуть не до утра, поэтому его не отправляют в одиночное патрулирование уже пять недель, с тех самых пор, как он поправился. Раф никак не может забыть, что они однажды оставили его одного и чуть не потеряли его навсегда, и неважно, что он был не один, а с Эйприл. Подсознание Рафа не позволяет ему выкинуть из памяти то, что Дон стал жертвой вируса, когда его братья были на другом конце города, слишком далеко, чтобы знать, что с ним происходит, слишком далеко, чтобы вовремя успеть прийти к нему на помощь.

Но Донни все еще сжимает запястье Рафа, и его пальцы не дрожат, и хватка твердая. В его глазах сквозит понимание, и Раф знает, он знает, что они сводят Донни с ума своей беспрестанной опекой, но все равно не может прекратить так вести себя.

Донни стискивает его запястье еще раз, его рука скользит ниже, и какую-то секунду он держит Рафа за руку.
– Со мной все в полном порядке, – он улыбается и чуть наклоняет голову вперед, чтобы видеть Рафа над оправой своих темных очков. – Я очень рад, что ты сегодня захотел пойти в музей.

Раф сейчас не мог бы заставить себя отпустить руку Дона даже ради спасения собственной жизни, словно в этот момент все зависит от того, насколько крепко он держит брата. Донни не пытается вытянуть у него руку, и Раф наклоняет голову, твердо запрещая себе смаргивать слезы. Он не проронил ни слезинки, когда Донни умирал, черта с два он сейчас расхлюпается из-за одного чиха в пыльном музее.

– Динозавры, – наконец произносит Раф, и если в его голосе и слышны отголоски ярости, она направлена не на Дона, и им обоим это известно. – Просто не могу на них насмотреться.

Донателло фыркает и хлопает его по плечу.
– Если это действительно так, я был бы счастлив соорудить для тебя одну из таких механических фигур, чтоб ты мог держать ее в своей спальне.
– Только попробуй, умник, – парирует Раф, его душевное равновесие временно восстановлено до следующего раза, когда что-нибудь снова заставит его вспомнить. – Рискни, и Эйприл узнает, что ты о ней думаешь.

Раф чувствует себя намного лучше, когда видит, как Дон заливается ярким румянцем и начинает что-то возмущенно и бессвязно бормотать. Ему становится еще лучше, когда пальцы Дона в последний раз сжимают его руку, прежде чем отпустить ее.

С Доном все в порядке. С ними со всеми все в порядке.

И даже уродские динозавры не смогут этому помешать.




*ПТСР – посттравматическое стрессовое расстройство

По-моему, это как раз тот пазл, которого не хватало в повествовании между сериями

  Сообщение от Kifanya 

– Рискни, и Эйприл узнает, что ты о ней думаешь.

Только сперва Раф получит от Кейси клюшкой, а Дон добавит.
И динозавры покажутся досадной мелочью.