Королева Змей


Как говорится, без объявления войны…

Пролог

* * *

Этот Зал, в котором происходит начало нашего повествования, чем-то напоминал лекционные классы начала девятнадцатого века, когда ученые мужи обсуждали вопрос: сможет ли человек когда-нибудь подняться в воздух. Это помещение было обработано с особым вкусом. Все здесь было каким-то отголоском былого величия, когда в этом зале решались судьбы Вселенных. Черный дубовый пол, высокий, куполообразный потолок с изображениями античных героев и богов. На полу, в самой середине комнаты находился каменный круг с непонятными письменами, и странными иероглифами. Все отливает золотом, что вовсе не режет глаза, наоборот, создает ощущение умиротворения, спокойствия и благоденствия.
В зале стояло три трона. Два из них стояли друг напротив друга, а третий нашел себе место на возвышении. Он был сделан из неизвестного нашей современной науке сплава; так и светился серебристым сиянием. Два других кресла и вовсе были неровней этому трону. Они были сделаны из красиво резного черного дерева. На изголовье каждого был вырезан особый, светящийся символ. Один иероглиф был сделан в форме часов и сиял синеватым свечением, на другом кресле символ напоминал нечто похожее на спираль ДНК, он светился красноватым светом и скорее всего, обозначал материю.
Как уже было сказано выше в Зале F. стояло три сиденья, в двух из которых находились неизвестные, но судя по их внешнему виду довольно важные и чудаковатые персоны. У одного из них, высокого господина, на лице была золоченая маска и пышная седая шевелюра, тогда как другой господин, приземистый, был, мягко говоря, лысым и носил на своей голове странной формы шляпу или колпак, - трудно определить, чем именно является это нечто. Прямо между этими двумя людьми висел в пространстве без всякой поддержки прозрачный шар, по которому, словно по воде шла рябь. Внимательно и напряженно вглядываясь в этот шар-кристалл, два мудрых старца совершенно не замечали пустующего трона. Казалось, они были полностью поглощены созерцанием ряби на поверхности кристалла.
- Я просто не могу понять: как Ему удалось сбежать из этого наглухо запечатанного пространственного кармана? – нарушил тишину тот, что был повыше.
- Я думаю, - сдержав небольшую паузу, очевидно раздумывая над ответом и тщательно взвешивая каждое слово, проговорил мощным басом низенький человечек, - что это сейчас не важно. Важно то, как Его остановить. Он за пределами нашей досягаемости.
- Надо было уничтожить Его, когда была возможность, а не дожидаться, пока дойдет до такого, - возмутился высокий.
- Плохо еще то, что мы поздно узнали о Его побеге из межпространственного кармана. Злодей уже успел хорошо устроиться в мире смертных.
- Ага, а еще Он как-то нашел и вытащил в их мир свою сообщницу. – подтвердил седобородый старец.
- А казалось, что её вышвырнуло в небытие. – мечтательно протянул вечно хмурый бас.
- Ну, что будем делать? Ведь нужно что-то предпринять.
- Нет, довольно нашего вмешательства. Он ослаб после того, как трансформировался в том мире, похоже, этим содрал с себя овечью шкуру, показав свою настоящую сущность… Смертные должны Его победить.
- А что будет, если они не справятся с Ним?
- Полагаю, что об этом лучше не думать и даже не вспоминать. Хотя, по всей вероятности если смертные воины проиграют, то после их поражения и Его победы нам предстоит большая уборка на Земле и, если все будет совсем худо, то еще в нескольких временах и вселенных. – обреченно покачал головой низкий старец.

О! Вернулась )давно от тя весточек не было)
многообещающее начало)с удовольствием прочту)
"подписалась на тему"

Поддерживаю вьіше сказанное . Как всегда прелесний стиль написания. Браво. Переплетении сюжета намечаються ох какие. Жду продку. Щасти тобі в написанні чергового шедевра

И я тоже соглашаюсь в двумя вышесказанными комментариями.
Ждем-с продолжения!

Глава 1 Похищение

Закат… Как прекрасен он в замечательный теплый весенний день. Конец этого дня, и начало невероятно красивой ночи. Это так чудесно созерцать слияние золотистых, пурпурных и розовых тонов в очаровательном танце света и воздуха. А какая приходит радость, когда мы видим, как последние лучи солнца падают на землю, а потом исчезают в нежном покрывале сумерек, которые вскоре приходят в этот мир. В такие минуты бывает очень важным и приятным присутствие дорогого тебе человека, который разделяет с тобой этот замечательный закат, которого больше не будет. Не будет больше никогда такого заката, он не повторим своей красотой и природой, а будут другие, возможно более красивые, но не обязательно такие же волнующие. Когда последние лучи солнца уходят, создается впечатление того, что в мире больше ничего не важно, не важно, что будет завтра. Все перестает существовать и остается только сейчас.
Этот закат был не похож на другие. Фиолетовые, оранжевые, красные тучи, что сгустились, закрывая собой солнце, светились, бесспорно, красивым, но предвещающим недоброе, светом. Это давало какой-то непонятный эффект, ощущения беды, ужасного несчастья, что могло вскоре произойти. В сердце, словно застоявшаяся болотная вода, прокрадывалось чувство того, что завтра или очень скоро прольется чья-то кровь, а потом будет сильный дождь, который смоет эту кровь, будет скорбеть об еще одной потерянной жизни. К горлу от этого страшного и неприятного ощущения сразу же подступала тошнота, ноздри, казалось, уже чувствуют запах крови и смерти…
Бетонные джунгли были залиты красноватым солнечным светом; солнечные лучи, отражаясь в зеркальных поверхностях офисных зданий, словно переходили на высшую стадию прекрасного, создавая волшебную панораму мегаполиса во время заката. Никто из жителей Нью-Йорка не ощущал страха перед этим западом, никто не чувствовал тревоги, никто по существу не обратил внимания на этот знак, который предвещал зловещие события. Не обращала внимания на это обычное явление и группа, дерущаяся на крыше одного из жилых зданий.
Но ничего особенного в этом не было. В Нью-Йорке подобные разборки были обыкновенным явлением; всё же жители спальных кварталов были не особо довольны тем, что у них над головами кто-то пляшет. Подавать заявления правоохранительным органам не имело никакого смысла, ведь «танцующие танго» на крыше всегда бесследно исчезают; нет никакой возможности их поймать, ведь на крыше никого не было, или создается впечатление, что там никого не было. Наступает подозрительная тишина и спокойствие, и только капельки крови рассказывают правду о том, что же на самом деле происходило здесь.
Это здание было довольно старым, облезшая штукатурка, которая кусками отваливалась от стен, грозила вашей шляпе огромной опасностью и я бы не советовала вам проходить под окнами этого строения. Ведь местные жители очень дурно воспитаны, и, словно какие-то дикари из Лондона шестнадцатого века, выливают помои из окон прямо на улицу, поэтому может пострадать не только ваша шляпа, но и весь ваш гардероб. По стенам уродливыми черными полосами шла смола, которой люди как-то пытались заклеить не менее уродливые ужасающего вида трещины. Бетонные плиты на крыше потрескались от времени и бремени, которое несли, ведь они уже более полувека защищали дом от дождей и прочих шалостей плохой погоды. Черепица на чердаке, в который обитатели складывали всякий хлам - который пылился там веками, - мало-помалу, каждый божий день, сползала все ниже и ниже. Некоторые окна были разбиты и заклеены какими-то газетами и странными клейкими лентами сомнительного качества и предназначения… И, трудно в это поверить, но все это находилось в самом известном городе мира. Все это находилось в Нью-Йорке!
Глядя на этот дом, создавалось ужасно жалкое впечатление, и человеку, который не родился здесь и не жил, было бы трудно, а может быть и невозможно, понять: как можно жить в таких условиях? Уверена, если бы власти Нью-Йорка обратили свой (через чур занятый поднятием налогов и высчитыванием своего годового взяточного оборота), взгляд на этот район города, то непременно приказали бы снести весь квартал, для всеобщего блага… Но все же давайте вернемся к тому, что происходило на крыше уже известного нам здания, адрес которого невозможно узнать, поскольку табличку с номером дома и названием улицы давно украли какие-то... …паршивцы.
- Немедленно отдайте артефакт! – воскликнул агент Бишоп.
Итак, честь имею представить вам нашего героя – агент Джон Бишоп, он предлагает вам любовь и восхищение. Но конечно любить и восхищаться придется вам. К тому же я могу задать вопрос: как можно не восхищаться и не любить такого «замечательного», «доброго», «терпеливого», «вежливого» человека как Джон? Он имеет право вас бить, калечить, мучить, препарировать без обезболивающего, а так же агент имеет право на много, много большее… А что? Он на этой земле двести с лишним лет прожил, - изрядное времечко для того чтобы изрядно пошатнулась психика и нормальное мировоззрение, - так что Джону можно творить все, что угодно поскольку у него есть веская причина. Какая? – никто этого не знает, даже сам Бишоп, поскольку норма у него давно сдвинулась за грань.
Кстати я упомянула наш Джонни просто милашка и очаровашка? Ну, так вот. Он достаточно высок, сложение тяжелоатлета, волосы черные и жесткие, черты лица резковаты, но не лишены гармоничности. Глаза сверкают, как обсидиановые звезды, и выдают довольно незаурядный ум.
Характер скрытный. Не женат.
А еще наш Бишоп возглавляет серьезную сверхсекретную организацию Сил Защиты Земли, она специализируется на… Но вы, наверное и сами знаете на чем специализируется эта организация.
Вернемся к рассказу.
- Немедленно отдайте артефакт! – воскликнул Бишоп, отбивая очередную атаку Леонардо.
Стоп-кадр.
Это Леонардо, сын крысы мастера Сплинтера, черепашка мутант ниндзя, лидер черепашьей команды, и короче любимый сын в семье... Бла-бла-бла… Носит синюю бандану на… Ну, в общем вы поняли… Его оружие катаны.
Вообще что-то определенное сказать про этот персонаж трудно, ведь он – не рыба не мясо, (это автор пишет про черепаху – гениальное сравнение!). Я не заметила чтобы он был слишком уж выдающейся личностью, но может быть в этом и весь секрет, это и есть весь Леонардо-сан.
Характер неопределенный. Не женат.
Рядом с начальником «E.P.F» сражалась, отражая нападения Рафаэля, Микеланджело и Донателло, агент Два ноля точка ноль.
Донателло – черепашка мутант ниндзя, ученый, изобретатель, самый уравновешенный в команде, носит фиолетовую бандану. Очень добрый, достаточно терпелив, трудолюбив, вынослив, как и все братья. Его оружие – шест бо.
Характер мягкий. Не женат.
Микеланджело – самый младший, самый яркий, самый веселый из братьев. Его цвет розовый… эээ… прошу прощения, оранжевый. Мастер розыгрышей и шуток. Оружие – обезоруживающая широкая улыбка невинного чертёнка и нунчаки.
Характер… короче легкомысленный этот Майки. Не женат.
Рафаэль – самый яростный и агрессивный в команде. Бунтарь, сорвиголова, антихрист… тьфу ты – анархист. Чаще всего угрюм. Цвет – красный. У Рафа есть два настроения: злое и очень злое. Оружие – саи.
Характер скверный. Не женат.
Ника Блэк, агент Два ноля точка ноль – слегка тронувшаяся умом, после экспериментов своего патрона, подчиненная Бишопа. Зеленоглазая сумасшедшая, никто не знает, что творится у нее в мозгу, даже он сам. Очень переменчивая личность, чаще всего находиться в прострации и не понимает, что твориться вокруг неё.
Характер… да ну его… Не женат.
- А ты попробуй отнять. – ответил Лео, увернувшись от удара агента, и крепче прижав к себе маленькую стеклянную сферу, в которой кружилась небольшим вихрем серебристая дымка. Под ногами у дерущихся танцевали бетонные плиты, а над головами жителей последнего этажа ходуном ходил потолок: на их макушки сухим дождем осыпалась штукатурка.
- Отдай мне сферу, – снова приказал начальник «E.P.F», пытаясь выхватить ее из рук мутанта.
- Мы не отдадим тебе шар до тех пор, пока ты не скажешь нам, зачем он тебе нужен. – Донателло нанес своей противнице очередной удар, который не достиг своей цели, а девушка, увернувшись, послала, отвлекшегося на свою реплику, гения в нокдаун.
Неожиданно в этой заварушке появился еще один участник.
Караи, подскочив к Леонардо, воскликнула:
- Давай, подержу, – указала она на сферу.
Караи – приемная дочь Шреддера, Ороку Саки, утрома, главы клана Фут. Ниндзя, самая привлекательная девушка в сериале (ну, по сути, она там единственная). Была как другом, так и врагом черепашек, другом Бишопу она так пока и не стала, правда агент уже столько булавок извел на её куклу-вуду, но пока ничего не произошло. Будем надеяться на лучшее. Оружие - катана.
Характер переменчивый. Не женат.
- Держи! – получив шар из рук лидера черепашьей команды, дочь, возможно, что покойного Шреддера, рванула изо всей прыти, на которую была способна, и довольно быстро скрылась в неизвестном направлении.
- Ника, за ней, – крикнул Джон, отталкивая от себя ошеломленного Леонардо, который ровным счетом ничего не понимал.
- Что? – непонимающе спросила шпионка, так как сосредоточенно парировала яростные и сильные атаки Рафаэля, предварительно отправив Микеланджело гулять в Нирвану.
- Следуйте за Караи! У нее сфера, – повторил глава Сил Защиты Земли, путь которому снова перегородил владелец катан.
- Принято, – сказала мисс Блэк, ударив саеносца в грудной панцирь, так, что сорвиголова отлетел метра на два и врезался в стену чердака, с которого на его голову попадала черепица.
Девушка двинулась вдогонку за дочерью Шреддера, но дорогу ей перегородил Донателло, пришедший в себя.
Резкий выпад. Девушка парировала удар. Еще один. Снова неудачно. Шестоносец нанес очередную атаку, агент Два ноля точка ноль отбила удар своим боевым ножом, и перешла в наступление. Она снизу полоснула умника кинжалом, но совершенно не ожидала, что эта атака достигнет цели, поскольку потом одно длительное мгновение изумленно смотрела на окровавленное лезвие, с которого тонкой струйкой стекала алая кровь. Нож распорол шестоносцу грудь и живот. Порез шел ровной диагональной полосой от правого плеча, и спускался до левого бедра.
- Дони, - вскричал Лео, увидев, как его брат истекающий кровью медленно опускается на нагретый весенним солнцем бетон.
В это время Бишоп, воспользовавшись моментом, наконец-то смог ускользнуть из-под бдительного надзора черепашки в синей повязке, и бросится вдогонку за похитительницей сферы.
- Ника, - крикнул он шпионке, которая, словно завороженная, смотрела на стекающую с лезвия ножа кровь. – Вы так и собираетесь тут стоять? Я отдал приказ завладеть артефактом четверть часа назад, – вывел агент девушку из транса, пробегая мимо нее.
- Да, сер. Я следом за вами. – они скрылись в отчаянной попытке догнать Караи.
- Лео, - сказал Раф, уже откопавшийся из кучи черепицы и прочего мусора, который на него свалился, помогая Дони встать, - мы должны догнать их. Нельзя их отпускать. – Саеносец готов был мчаться вслед за скрывшимися людьми.
- Нет, – сказал Лео, протягивая руку Майки, и помогая брату встать. – Мы проиграли эту битву. И должны вернуться домой. Дону нужна помощь.
- Я в норме, – хрипло сказал мозг команды, еле ворочая языком. Он наверняка упал бы, если б его не поддерживала сильная рука брата.
- А обо мне никто не хочет позаботиться, – обиженно фыркнул весельчак, потирая ушибленную голову.
- Ээээ, нет, дружочек, – заботливо, но строго сказал Раф, закидывая руку черепашки в фиолетовой повязке себе за шею и не обращая на надоедливого хранителя нунчак внимания. – Тебя срочно нужно зашить и перебинтовать. Я тебя понесу.
- Но, я не настолько ранен. Я ведь не умираю. Рана-то неглубокая. – Протестовал умник, который не хотел, чтобы его братья упустили злодеев из-за его ничтожного, как он сам думал, ранения.
- Дон, Раф – прав, хоть как бы это не было удивительно, – сказал шутник, - И я, впервые за всю свою жизнь, и все время, что знаю Рафаэля, с ним согласен, – закончил Майк. Вид у него при этом был самый серьезный.
- Итак, решено. Мы отправляемся в логово, – подытожил лидер команды.

* * *

В это время Бишоп и Ника в отчаянном беге пытались настичь Караи.
- Думаю, нам стоит разделиться, – переводя дыхание, сказал агент, после того, как они преодолели пятый километр.
- Аналогично, сер, – только и выдохнула шпионка в ответ.
- Та-ак, - протянул начальник «E.P.F», что-то прикидывая в уме, девушка в это время примерялась к горизонту, и солнцу, которое клонилось к западу. - Вы пойдете на север, а я возьму на себя юг.
- Есть, – ответила разведчица, и взяла северное направление, а ее патрон направился в южную сторону.
Джон с сумасшедшей скоростью мчался по крышам нью-йоркских небоскрёбов. Крыша, с которой началась эта погоня, уже давно была позади, а впереди была неизвестность. Ведь агент не знал точно, куда направилась Караи. А Нью-Йорк – это большой муравейник, и, как это не смешно звучит, в этом стоге сена будет нелегко найти нужную иголку.
Да, сейчас ниндзя была нужна Бишопу как никогда, ведь она украла украденную по его приказу сферу, которую он и Ника собирались вернуть обратно…
…Глава Сил Защиты Земли никому не рассказывал свои идеи, никому не доверял свои мысли, никому не раскрывал свои карты. И если ему что-то было нужно, то он отдавал приказ, и любая его команда выполнялась быстро, четко, бесшумно и без лишних вопросов, которые мужчина ужасно не любил.
Агент до ужаса ненавидел вопросы, адресованные ему; просто терпеть не мог, когда кто-то спрашивал о его обязанностях, о его работе… Это ужасно бесило мужчину; задавать ему вопросы не спешил никто из организации «E.P.F», так как знали, что нужно быть очень смелым человеком, чтобы задавать Бишопу вопросы, даже самые безобидные.
Вообще общение с этим человеком давалось очень трудно, ибо нельзя было точно догадаться, что у него на уме в данный момент. Эти его черные глаза сканировали вас, словно их обладатель собирался уложить вас на операционный стол и заглянуть вам внутрь, в прямом смысле. Этот пылающий взор, брошенный из-под изогнутых нахмуренных бровей, в моменты неистового гнева мужчины, словно прожигал вас насквозь, и вы отчаянно пытались сделаться как можно меньше, сжаться в комочек, желали провалиться под землю. А после того, как разговор с Джоном был окончен, выходили из его кабинета и, ощупывая себя, искали дыру, которую прожгли в вас эти глаза цвета антрацита…
Как уже было сказано, Бишоп с сумасшедшей скоростью мчался по крышам нью-йоркских небоскрёбов. Он двигался вперед. Глава Сил Защиты Земли пытался найти ту, которая украла необходимую ему вещь. К тому же он рассчитывал поговорить с девушкой, и расставить все точки над «і». Агент надеялся, что сможет найти к Караи подход, и она добровольно отдаст ему сферу, но если ниндзя будет непреклонна, тогда он собирался применить свою особую методику убеждения.
Вдруг начальник «E.P.F» заметил какое-то движение на крыше одного из отдаленных зданий. «Хм…Там происходит драка. Уж не Караи ли это?» - пронеслось в мозгу Джона. И он во всю прыть пустился бежать к тому месту. «Только бы не опоздать» - мелькнула мысль у мужчины в голове, поскольку в груди у него появилось смутное ощущение тревоги и страха. Впервые в своей жизни агент Бишоп боялся. Боялся не успеть.
Вот он видит, как до боли знакомый ему силуэт окружают неизвестные, как девушка пытается отбиться от набрасывающихся на нее врагов. Вот они обманом ее обезоруживают, хватают, связывают и тащат с собой. И он, Джон, ничего не может сделать, чтобы помочь Караи, поскольку не сможет достичь этого места вовремя.
Они уже скрылись из виду.
Наконец добежав до нужной крыши, агент стал взглядом искать девушку и ее захватчиков. Но не увидел ничего, что могло бы привести к тому, что ему было нужно. Караи и нападавшие на нее бойцы бесследно исчезли. Ничто не могло указать Бишопу на местонахождение ниндзя.
«Да. Произошло именно то, чего я так боялся» - такая невеселая дума омрачила ум мужчины, и он хмуро посмотрел на заходящее солнце. Он готов был проклинать этот закат, этот день. Ему хотелось кричать от досады.
Столько времени потрачено зря. Многие годы, десятилетия истрачены и все насмарку. Все в пустую. Мужчина так долго старался стойко переносить все удары судьбы, столько раз он убеждал себя, что очередная неудача – это еще не конец света, что это просто небольшой шаг назад, что вскоре этот промах выльется в удачное дело, что все у него получится. Но, увы, увы! Сколько времени прошло и все те же неудачи, все те же отговорки и убеждения. Неожиданно Бишопу стало от этого так противно и досадно, что зачесались кулаки, и захотелось разбить их в кровь о стену или о бетонную крышу под ногами.
Агенту надоело сдерживать себя и свои чувства, сдерживать желание кричать, ругаться, досадовать и жаловаться на судьбу, как обычный человек. Он захотел стать простым человеком, с которым люди смогут спокойно говорить, ругаться, перечить ему и не бояться, что через секунду он отправит их на опыты или сделает с ними еще чего, похуже. Всю жизнь он винил в своих ошибках только себя одного, и теперь ему захотелось обвинить кого-то еще… Да! Нужно найти кого-то на ком можно будет отыграться…
- Ох, – простонала Ника, прыгнув с соседней крыши, и приземляясь невдалеке от своего патрона, она очень тяжело дышала, было видно, что девушка вот-вот свалится от усталости. – Эхе…Иииии…эхе… Ух, уморилась, – продолжала она, опершись о колени и глубоко вдыхая воздух. – Сер, я ничего не нашла, – выпрямившись и став по стойке «вольно», отрапортовала она.
«А вот и тот, на ком вполне можно отыграться, – пронеслось в мыслях Джона. – Вы не желали отвечать на мои вопросы, мисс Блэк. Вы были против «изъятия» сферы из частной коллекции этого толстосума. Как Вы защищали бюрократов, говоря, что воровство карается законом… Но ведь это было не воровство, это было просто «изъятие» экспоната с целью изучить его… Думаю, что Вам просто не хотелось исполнять этот мой приказ, как и многие другие. Но я вынудил Вас украсть эту вещь для меня. Я предполагал, что, возможно, она может помочь мне в работе. Вы все же заставили меня выговорить это «возможно» и оно Вам очень не понравилось. Вы не хотели воровать, ведь этот Ваш вояж мог быть бесполезным и бессмысленным…
Да, я знал, что сфера может не иметь никакой силы, но все же послал Вас в этот особняк, чтобы Вы украли ее для меня. На самом деле я просто хотел, чтобы Вы продемонстрировали и подтвердили свою преданность мне. И Вы бесподобно все провернули, но сфера, как и предполагалось, ничего мне не дала, а потому она больше не имеет для меня смысла. И теперь, когда мы хотели вернуть ее обратно, за нами увязались эти рептилии. Сферу нужно вернуть законному владельцу, пока не обнаружился обман. Но сейчас сфера волнует меня меньше… Гораздо меньше чем следует. Сейчас меня беспокоят эти чужаки на моей земле и то, что они украли Караи. Вряд ли она добровольно пошла с ними…»
- Они забрали Караи, – нахмурив лоб, мрачно сказал агент, никак не отреагировав на слова подчиненной.
- Что…
- Они забрали Караи, – повторил начальник «E.P.F».
- Кто?
- Если бы я знал! Но они ее забрали.
- Возможно, но мне казалось, что мы преследовали совсем иную цель. Мы гнались за сферой, которую похитила девушка, а не за девушкой, которая похитила сферу. Посмотрите, - продолжала шпионка, - шар все еще здесь. – Она подошла к светящемуся предмету, который чудом уцелел, и подняла его, внимательно осматривая.
- К черту сферу! Вы понимаете, что теперь ее не найдешь, – взбешенно сказал Бишоп, его голос почти срывался на крик. Неожиданно даже для самого себя он обнаружил в себе желание наброситься на свою подчиненную, он хотел, чтобы она замолчала, чтобы не вспоминала о сфере.
Какое это теперь имеет значение? Теперь это не важно, главное найти Караи, узнать, что с ней. А эта девушка сейчас говорила о уже не существующих для него вещах; это его раздражало, но сознание говорило ему, что не стоит этого показывать. Ведь Ника не может моментально улавливать колебания его настроения, его мысли, она не может знать то, о чем он думает и то, что для него важно в данный момент.
Найдя в своем организме резерв спокойствия, Джон подавил в себе желание сделать из своей подчиненной отбивную.
- Ну, я бы так не сказала, – возразила ему девушка, и мужчине показалось, что она издевается над ним, ведь он только что хотел серьезно с ней разобраться.
- Что вы имеете в виду? – осведомился агент, улыбнувшись через силу, а его подчиненной эта улыбка показалась неуместной.
- А вот, что, – Два ноля точка ноль указала на деревянный куб, который лежал рядом со стеклянным шаром.
- Ну и что, – скучающим тоном.
- Как «ну и что»?! – изумилась она, - это может быть ключом или подсказкой к тому, где находится Караи. Разве вы не хотите ее найти?
- Конечно же, хочу, – искренне сказал её патрон, но шпионка ему не поверила, и ответила, не желая выдавать этого:
- Ну, тогда не будем терять времени и узнаем, что скрывает эта маленькая коробочка.

Ура!!! Как я долго ждала эту продку)))
Дон! Что с ним?!! Бедный...жалко его...ну...меньше отвлекаться будет.
Че за чужаки? Они как-то связаны с этой королевой змей? Или я что-то путаю?..
Пф...АХА!!! Момент, когда Ника продемонстрировала "уже не нужную" сферу и реакция Бишопа просто убили! Свалилась под стол в диком припадке смеха!!!Умора!!!
Кубик...кубик-рубик...Что-то мне это напоминает...
В общем...ПРОДУ!!!

Ща перечитала пролог, и у меня возникли некоторые подозрения. Мне кажется, что в зале сидели Лорд Синхронность и Даймио

Прости, что не отвечала ...Универ ...Универ....Ну и по делу:Вступ оболденный...Особенно закате.Никогда и не задумывалась об этом ....

  

Не будет больше никогда такого заката, он не повторим своей красотой и природой, а будут другие, возможно более красивые, но не обязательно такие же волнующие.

Блин ,мне бы такие мислы в мозги вбить ...
ИнФЫ НА ПЕРСОВ ЗАЧЁТНЫЕ .

  

Характер скрытный. Не женат.

Убило.
Рада видеть нику . Ну а как же без неё ?!
Дон ...ты чё полез на рожон ?! Вообще чердачёк поехал ?!

  

Караи – приемная дочь Шреддера, Ороку Саки, утрома, главы клана Фут. Ниндзя, самая привлекательная девушка в сериале (ну, по сути, она там единственная).

Ахххаа. Ну а какже Ейприл ?! Он тоже ничего така... Хотя Караи рулит =)

  

Рафаэль – самый яростный и агрессивный в команде. Бунтарь, сорвиголова, антихрист… тьфу ты – анархист.

Это -в цитатник.

Бишп желает спасти Караи ?! Покер фейс!!!! Не уж то втюрился ...

Прости заанархию в сообщении..НЕт ладу вбошке , нет и на письме ...

Глава 2 Тупик, лифт и куб

Это было ничем неприметное офисное здание, одно из многих в огромном мегаполисе. Последние лучи заходящего солнца отражались в зеркальной поверхности строения, что было очень красиво. Крышу этому зданию заменял стеклянный купол, под защитой которого был разбит маленький декоративный сад.
Стрессы в огромном мегаполисе – обычное дело, поэтому, чтобы избавиться от плохого настроения работники этого здания приходили в маленький оазис, который был единственным островком зелени на многие километры бетонных джунглей Нью-Йорка. Таким образом, работники сближались с природой не выезжая загород – очень удобно.
Внешне небоскрёб ничем не отличался от своих соседей, но мало кто знал, что таится в его подвалах. А если кто-то и знал, то молчал об этом в тряпочку, поскольку разоблачение тайны грозило очень быстрой и страшной смертью.
Человек, арендовавший эти офисы, якобы для своей страховой фирмы, платил людям, что работали здесь, по двадцать восемь долларов в час за то, что они по сути ничего не делали и ничего не знали. Эти «работники» попросту создавали видимость работы, но никак не работали. Это было нечто вроде прикрытия. Реальную же работу выполняли те, кто сидел там, внизу, в подземельях здания.
В этом строении был один из выходов в огромный природный лабиринт вымытый подземными водами. Он своей густой сетью оплетал большую часть города на глубине более пятисот метров; он никак не был связан с канализацией. О существовании Тупика знали немногие. Зайти в этот лабиринт означало навсегда похоронить себя и родиться заново, правда, уже другим человеком, с другим именем, другой жизнью, другой судьбой. Ходить по лабиринтам было небезопасно и днем и ночью, с картой или без нее, с фонарем или без него… Чертежей этого огромного бесконечного коридора нет ни у кого на свете, и неизвестно даже, существовали ли эти чертежи вообще. Где таинственный архитектор, построивший ужасный лабиринт? Где живая стихия, что тысячелетиями создавала это бесподобное творение, не имеющее себе аналогов во всем мире?
Здесь очень легко заблудиться и напороться на какого-нибудь древнего минотавра, который вряд ли будет рад дурно пахнущим гостям с поверхности. В общем, дело с этими природными ходами обстояло очень сложно еще с незапамятных времен. Однако, с тех пор прошло много времени и теперь по некоторым туннелям ходят люди, но только очень посвященные и отдавшие жизнь служению своей стране и своей планете.
Для более удобной эксплуатации этих подземных коридоров некоторые из туннелей были разрушены и завалены. Лишь несколько десятков «рукавов» естественного лабиринта остались прежними и теперь использовались агентами организации «E.P.F». Подземная крепость – вторая база после Зоны 51 и основной оплот Сил Защиты Земли на восточном побережье; и больше мне нечего сказать о значимости Тупика.
Именно сюда направились агент Бишоп и его подчиненная, предварительно все же вернув сферу в коллекцию, из которой она была «изъята». Всю дорогу до дверей офисного здания мужчина удрученно молчал, он думал о том, что же случилось с Караи, и как этот деревянный ящичек, который его подчиненная умудрилась засунуть в карман, сможет помочь им в поисках дочери Шреддера. Девушка же, разгадав мысли своего патрона, уже составляла хитрый план в голове, похоже, что она знала, или, по крайней мере, догадывалась, о многом в этом похищении, хотя шпионка даже не видела того, что произошло на глазах у мужчины.
Перед людьми открылись стеклянные двери; пара спокойно и непринужденно нырнула под своды здания, словно делая это в тысячный раз только за день. Они очутились в огромном холле, пол которого был выслан белым мрамором с прожилками зеленого камня. Свет заходящего солнца падал сквозь большие окна занавешенные портьерами из темно-зеленого бархата, и косые столбы света с кружащими в вальсе пылинками в них, создавали обманчивое впечатление смены цветов на полу, за счет чего некоторые участки мрамора казались желтыми, нежно-розовыми или даже пурпурными. Рядом с окнами стояли гигантские растения разнообразных видов и с причудливыми формами листков. Стены окрашены белой краской, украшены лепными молдингами и плинтусами. В глубине комнаты было видно нечто напоминающее ресепшн в гостинице. В нескольких нишах, что находились по бокам от ресепшена, были полупрозрачные просторные кабины лифтов, сделанные из сверхпрочного стекла и стали высшего качества: архитектор здания потратил много времени и труда на простую красоту и безопасность здания. Каждая кабина лифта могла увезти по крайней мере десять человек.
Сам по себе этот холл напоминал приемную в банке или гостинице, но пусть дорогой и многоуважаемый читатель не обманывается внешним видом этой комнаты, в которой было совершенно тихо и пусто. Холл был, грубо говоря, необитаем если не учитывать портье стоявшую за ресепшеном и безучастно глядевшую на вошедших.
- Привет, Берта. – поздоровалась Ника, которая возможно хотела немного задержатся, и поболтать с этой бесстрастной, сухой, до чудовищности спокойной женщиной; и прелесть подобного разговора заключалась в том, что, чтобы вы не говорили, в ответ вы не услышите ничего кроме неодобрительного хмыканья - это очень забавляло нашу героиню. Но поболтать шпионке не удалось, поскольку, схватив ее за руку, шеф с мрачным выражением лица потянул свою подчиненную к лифтам. Девушка не стала упираться, а просто последовала за своим патроном.
А Берта только как-то зло, с ненавистью посмотрела им в след, но осталась ко всей этой немой сцене абсолютно безразличной, так как в ее обязанности не входило следить за действиями главы Сил Защиты Земли, а только за порядком в холле и посторонними людьми, которые пытались бы проникнуть в здание.
Эта женщина умышленно никогда не отвечала на приветствия, поэтому вскоре люди перестали с ней здороваться, чего эта леди и добивалась…
В полном молчании Бишоп и его подчиненная вошли в лифт. Агент в сердцах вдавил кнопку последнего этажа в панель, и сделал он это так, словно от силы и быстроты нажатия кнопки зависела вся его жизнь. Лифт тронулся вверх, а напряженная тишина, как черный смог висевшая над людьми резала слух; шпионка через прозрачное стекло у себя под ногами смотрела на движение хорошо смазанных стальных механизмов и что-то напряженно обдумывала, а её начальник вперил взгляд в блестящие перила.
- Вы боитесь высоты? – спросил Джон, несколько мгновений понаблюдав, как внимательно его агент рассматривает механизмы, приводящие лифт в движение.
- Не-ет, - немного помолчав, протянула Два ноля точка ноль, - совсем не этого я боюсь.
- А чего же?
- Случайности, - лаконично ответила она, ставя в разговоре маленькую, но твердую точку.
И снова повисла тишина. Она не нарушилась даже когда люди очутились на нужном им этаже. Опять-таки в полном молчании наши герои прошли вперед по просторному коридору и остановились у вырезанной в стене картины от потолка до самого пола. Она изображала дикорастущие переплетающиеся и извивающиеся цветы. Эту объемную картину можно было бы назвать живой, если бы во всей её композиции присутствовала хотя бы капля цвета. Ибо никаких оттенков на этой резной поверхности не было, только белый цвет слегка пористого камня.
Бишоп нажал на две сердцевины цветков, которые были симметричны друг другу и, надавив на картину, попытался сдвинуть её. Но у него ничего не вышло.
- Черт, - пробормотал мужчина, - все время забываю. Подержите, - обратился он к рядом стоящей шпионке, и она пальцами нажала на сердцевины цветков. А Джон сел на корточки и повернул выступающий завиток дикой, но не живой лианы.
В картине открылось отверстие своей формой похожее на квадрат. Внутри оказался зеркальный бар со множеством бутылок разной формы и величины, а их содержимое составляла самая разнообразная и дорогая выпивка. Агент тут же достал широкую рюмку своими размерами больше напоминавшую хорошую кружечку и плеснул в нее из ближайшей бутылки, в которой оказалось весьма дурно пахнущее виски.
- Вы бы оставили Берту в покое, - сказал он мисс Блэк, и выдохнув в сторону залпом осушил содержимое рюмки, что держал в правой руке, во второй все еще находилась открытая бутыль.
- Я должна вас предупредить, - как-то пророчески промолвила агент Два ноля точка ноль, очевидно, пропустив реплику начальника. - Вы – натура энергичная и увлекающаяся. Женщины и выпивка вас погубят. Поэтому вам нельзя поддаваться соблазну. Вы должны с ним бороться, - она опустила его руку со второй рюмкой, которая уже была готова подняться ко рту и влить в него свое содержимое.
- Да, неужели. Может быть тогда мне следует устранить вас прямо сейчас, а? Чтобы вы, не приведи великий боже, меня не погубили, - прищурив глаз, пристально посмотрел на агента Джон.
- Для вас я – всего лишь подчиненная. Ваш сослуживец, если хотите. Вам нечего меня бояться, - спокойно ответила разведчица, отобрав у него бутылку и ставя её назад в бар. – И я искренне надеюсь, - прошептала она так, что даже сама едва ли смогла бы это расслышать, - что я – ваш друг, - продолжила она в то время, как у нее за спиной Бишоп допивал свою рюмку. – Как вы некрасиво поступаете! – воскликнула мисс Блэк, обернувшись, и в ответ на вопросительный взгляд начальника добавила: - Могли бы предложить даме выпить. Где ваши манеры?
Он рассеянно улыбнулся её реплике, и, поставив рюмашечку назад, стал медленно и аккуратно вытаскивать маленькие боковые зеркала в баре. Выставив два стекла, он нажал там на какую-то кнопку. Стена с резной картиной медленно ушла в сторону и открыла взору людей лифт.
- Я вот хотела спросить, - начала Ника, заходя в не особо приветливую и просторную кабину лифта за мужчиной и нажимая единственную кнопку на панели, - почему внизу?
- Что внизу? А-а, вы имеете ввиду завиток? Ну, если будут искать, как открыть дверь, то будут искать на уровне своего роста, не так ли? Не у самого пола.
- А к чему такая странная конспирация, - снова задала вопрос девушка.
- Если найдут бар, то лифт уже не найдут, - лаконично ответил агент.
- Можно еще вопрос?
- Последний, - с нажимом и еще более лаконично ответил он.
- Почему нельзя было сделать этот лифт внизу? Зачем сначала подниматься на самый последний этаж, а потом спускаться под землю? Это странно, и времени уходит больше.
- Это уже два вопроса, - сделал замечание глава Сил Защиты Земли, - но если по-честному, то… – строители халтурщики.
- А если серьезно.
- А если серьезно, то вам не все следует знать, моя любознательная. Некоторые тайны скрывают в себе огромную опасность. Их носители подвергаются большому риску двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, - немного повременив, добавил мужчина.
- А то я не знаю, - пробормотала под нос девушка, и оживленно продолжила: - Можно попросить вас об одном одолжении.
- Валяйте, только по короче. – царственно разрешил Джон.
- Это на счет Берты…
- Сколько раз вам повторять: оставьте бедную женщину в покое и не мешайте ей делать свою работу! – возмутился агент.
- Я подозреваю, что с ней что-то не то. Однозначно она мне не нравится и уж больно похожа на меня.
- Да?
- Да.
- Я и не заметил.
- Я все же прошу вас после того, как мы закончим это дело с Караи, разрешить мне покопаться в её личном деле, а затем вышвырнуть прочь из организации.
- Но на это должна быть веская причина.
- О, уж не сомневайтесь, причину я найду. – заверила начальника Ника.
Легкий спуск вниз резко прекратился, лифт подозрительно заскрипел и, проехав с отвратительным скрежетом по стенам шахты еще несколько метров, замер. Свет в лампе жалобно замерцал. С синими искрами электрического тока разбилось несколько ламп и их осколки острыми жалами попадали на наших героев, которые, обхватив головы руками, пытались защитить от порезов лицо и глаза. Одна, сохранившаяся лампочка решила не рисковать своей жизнью, поэтому сохраняя статус-кво, освещала кабину лифта тусклым светом. Послышалось тихое чертыханье. Агент, струсив с себя осколки, вжал в панель кнопку связи с диспетчером, и устало прорычал, поскольку по-другому с ленивыми сотрудниками разговор не получался: «Пришлите механика к лифту в пятый сектор». Из колонок встроенных где-то в потолке послышался сонный и невозмутимый ответ человека, которому было не о чём волноваться: «А что, что-то случилось?» «Нет, кретин тупой! Ничего ровным счетом не случилось, тупой кретин. Просто в голове у кого-то вместо мозгов могильные черви» - начиная злиться, выплевывал слова начальник «E.P.F». «Ну, зачем так о´рать, - послышался тот же миролюбивый и невозмутимый голос, - сейчас вышлю вам механика, он придет, все починит, вас вытащит…»
Связь прервалась, а Бишоп нервно тарабанил пальцами по поверхности панели; он готов был рвать и метать. Его раздражало такое безответственное отношение к своей работе. Самое простое и то выполнить не могут. А они должны сидеть тут и ждать, пока придет механик, повздыхает, прочухается, побурчит. На все это нет времени, нужно срочно действовать, ведь Караи похитили. С ней что-то случилось, и хорошо, если это что-то не очень серьезное, а если нет? Что тогда? Что если с ней что-нибудь случиться? Что если они её изувечат или убьют или еще чего похуже? О боги! Мир такой большой и в нем столько мест, где можно спрятать Караи, а еще больше мест, где можно спрятать Караи мертвую… О, нет! Нет! Нельзя об этом думать. Не думать об этом. Не надо. Нужно думать о чем-то отвлеченном. Например о… о… О чем можно думать, когда ты застрял в лифте?
Одинокая лампочка решила нарушить статус-кво и присоединиться к своим разбитым сотоваркам, скривившись, словно от жуткой боли, она разлетелась вдребезги. И последнее, что увидел Джон в мутном свете лампы – было напряженное лицо подчиненной, её нахмуренные брови, сосредоточенный взгляд опущенный вниз. О чем она думала в этот момент, какая тяжкая дума заставила её брови хмуриться, что у нее на уме? Что она замышляет? Что тревожит её разум? Чего она боится, а чего просто опасается? Все эти вопросы один за другим возникали в сознании мужчины, и словно осенние листья деревьев, срываясь с веток, стали кружится вокруг него, жить своей собственной жизнью, обжигать своей яркостью и удивительностью форм. Каждый из этих вопросов имел свою важность, свою остроту. Каждый казался жизненно важным, но исключал какую-либо возможность задать его. Агент понимал, что никогда не посмеет полезть в душу девушки: пусть её мысли останутся закрытыми, пусть её страхи и страдания останутся с ней, он не хочет их знать, не желает быть вместилищем её боли, потому что у него есть своя.
Бишоп знал, что мисс Блэк не стремится кому-либо открывать свой разум, свои мысли, свои чувства и переживания. Мужчина не желал выведывать тайны своей коллеги.
Люди погрузились в полнейшую темноту. Мрак был таким черным и плотным и будто бы окутывал запертых в кабине лифта. Тьма была густой и непроглядной, так что глаза можно было положить на полочку или выколоть. Повисшая тишина больно резала слух. Все нервы были туго натянуты, казалось, что еще вот-вот, и они с оглушительным металлическим звоном лопнут. Замкнутые в не очень просторном лифте наши герои напряженно вслушивались в звенящее молчание тьмы. Казалось, что воздух с каждым мгновением накалялся. Становилось все жарче. Невидимые стены мрака стали давить на наших героев. Они начали ощущать нехватку воздуха. Загнанный далеко в глубины сознания страх и его спутница паника, стали опасными волнами накатывать на запертых в подземную ловушку людей. И если вначале эти волны были едва ощутимы или вообще отсутствовали, то сейчас они были весьма осязаемы. Разум затуманивался, в голове вертелись непонятные и несуразные мысли, и невольно в сознании каждого из них возник вопрос: а что дальше?
Действительно, а что же дальше?
Решив как-то сбросить напряжение, Бишоп, нащупав кнопку вызова диспетчера, нажал её, но никто не отозвался, похоже, что в блоке отсутствовало электричество. «Это ж надо было так влипнуть! Ну, ведь уже почти доехали и тут такое», - промелькнула мысль в голове Джона и тут же скрылась в диких дебрях других дум.
Ника дернув патрона за рукав, посоветовала хорошенько прислушаться. Напрягая слух, глава Сил Защиты Земли сумел расслышать где-то вдалеке приближающиеся шаги. «Ну, надо же, механик нарисовался, - скучающим тоном сказала начальнику мисс Блэк, и продолжила: - Позвольте мне стукнуть его пару раз, когда выберемся отсюда». Бишоп подумал, что будет крайне некрасиво избивать своего спасителя, но он сам был не прочь размять кулаки об этого человека, который в своем лице представлял всех коммунальных работников обслуживающих, ну хотя бы пятый блок Тупика. Сделав вывод, что крайне приятно будет смотреть как осуществляется его мечта, без единых усилий или марания рук, мужчина дал свое согласие, сказав, однако, что он ничего такого не говорил своей подчиненной и она ничего подобного от него не слышала. Таким образом, агент снимал с себя любую ответственность за последствие всяких разных действий своей подчиненной.
Наконец шаги замерли, послышался глухой удар какого-то предмета о пол, а затем развеселый голос механика:
- Ну, что, голубочки, надеюсь, что вы уже намиловались друг с другом, щас буду вас вытаскивать.
- Ни чё мы не миловались, - задетый за живое прорычал Бишоп, и был очень рад отсутствию света, поскольку в этот момент покраснел до корней волос, его сотоварка по несчастью была само спокойствие.
- Щас-щас, все будет. - Пробурчал с той стороны дверей механик, послышался какой-то скрежет, лязг, скрип и через минуту узники тесного лифта были свободны. Они оказались в просторном, прямом, как стрела, каменном коридоре с серым бетонным полом ровным, как лист бумаги; со сталактитами, свисающими с высокого потолка и прожекторами, которые своим, обжигающим сетчатку глаз, светом почти ослепили вышедших из полной тьмы людей.
- Ну, что милые мои, – добродушно спросил механик – крупный, голубоглазый мужчина лет пятидесяти или чуть больше, - как вы себя чувствуете? – забота и беспокойство были в этих слегка печальных глазах, на широком круглом лице появилась ободряющая улыбка.
Но ничего не видящей агенту Два ноля точка ноль послышалась насмешка в этом вопросе, и она с желчью что-то тихо прошипела в ответ.
- Что-что? – переспросил механик.
- Обычно я не бью людей старше пятидесяти, но для тебя сделаю исключение. – Далее последовал сильный удар кулаком, который пришелся мужчине в живот. Не ожидавший такого поворота механик сложился пополам, однако начальный удар был всего лишь предисловием. За ним последовал еще один, который будучи нанесенным сверху, был направлен на поясничный отдел хребта несчастного. Мужик ничком упал на бетонный пол. Девушка собиралась было еще добавить ему несколько ударов, но припомнив тот факт, что это живой человек и великое правило «лежачего не бьют», решила остановиться.
Джон вспомнив, что время не терпит, направился вперед, а его подчиненная, бросив последний взгляд на механика, свернувшегося калачиком и тихо стонавшего от разрывающей его внутренности боли, безмолвно последовала за начальником.
Мужчина задумался о неистовстве, которое видел на лице Ники, когда она наносила удары спасшему их из заточения механику. И хотя это выражение злобы и наслаждения чужой болью лишь на мгновение исказило черты её лица, это все же заставило Джона задуматься. Он знал, что после реабилитации в психлечебнице в девушке что-то надломилось.
Прошло уже более полугода, с тех пор, как Бишоп достал агента Два ноля точка ноль из психушки и с этого самого времени он стал замечать в ней разные странности. Это было подозрительно, это его напрягало и настораживало. Агент стал основательно беспокоиться за здравый смысл шпионки. Что если это нарушение не исправиться, что если она потеряет себя, что если грань добра и зла в ее сознании стерлась окончательно? Он подозревал, что эта жестокость и это наслаждение чужой болью являются результатом того, что стало последствием их разногласий более года назад, когда нужно было обвинить светловолосого гиганта в краже, которую он не совершал и посадить его в тюрьму, - тогда мисс Блэк воспротивилась этому. Она была против того, чтобы силач был наказан за преступление, которого не совершал. Джон был взбешен этой её честностью, этим её чувством справедливости. Их мнения столкнулись, это повлекло за собой ужасные последствия. Страдали оба. Она из-за одиночества и боли предательства. А он… Он винил себя в жестокости и суровости, осуждал себя за то несчастье, что произошло с Никой и за последствия, которые оно с собой повлекло. Она стала жесткой, суровой, свирепой и… злой. Она – сильный человек и вот, что-то сломалось внутри неё, а сильные люди очень тяжело такое переживают, если переживают вообще. Это надо перебороть.
Бишоп понимал, что эти сдвиги в психике ничего хорошего не принесут и внимательно, насколько это было возможно, следил за состоянием своей подчиненной. Он решил держать её в ёжовых рукавицах, на коротком поводке, ведь если природа не восстановит эту потерю, если пустота не будет заполнена чем-то добрым, прочным и надежным, то мисс Блэк уже не возможно будет вернуть в нормальное состояние. Она навсегда останется психопаткой, которая пытается найти лекарство для своего искаженного рассудка, для своей искалеченной души. Она попытается покинуть клетку, в которую он запер её сознание, она захочет выйти на волю, и если она вырвется, если сумеет порвать цепи, то её будет уже не остановить. Её невозможно будет спасти. Девушка будет пытаться кровью заполнить пустоту и утолить боль, но не сможет успокоить саднящее чувство в груди, кровотечение её сердца будет невозможно остановить. Она погибнет нравственно и духовно.
По сему, Джон решил, что будет всеми силами стараться помочь ей, но если все-таки не удастся вернуть её, возвратить ей нормальное мировоззрение без предельного насилия и жестокости, если все-таки не получится спасти её рассудок, то тогда он сможет использовать жажду крови и жестокости подчиненной в своих целях. В любом случаи: исцелится она или нет, но он выиграет. Если получится приручить её нрав, загнать её в другую, еще более тесную клетку, то она станет прекрасным инструментом в его руках. Идеальным орудием убийства, верной, преданной, безустанной помощницей. Шпионка станет продолжением его руки, и не будет такого места, где враги смогли бы спрятаться от него. Везде, где он не сможет пройти – пройдет Ника. Она будет его личным карательным ангелом… Только нужно подчинить её себе, сделать её послушной марионеткой, стать её властным кукловодом. И это нужно будет сделать в тот момент, когда она будет наиболее уязвимой и податливой. Нужно будет не пропустить это мгновение.
Но сложность заключается еще и в том, как укротить характер этой упрямой девушки, это ведь порода, темперамент. Да, даже если бы и удалось сломать волю мисс Блэк, то далее вставало еще одно препятствие: ведь мужчина не может все время находятся рядом и дергать шпионку за ниточки, что если она выйдет из повиновения, взбунтуется? Да, эта может. У нее на саботажи и бунты прямо талант, а мастерство, как известно, не пропьешь. Что об этом думать? Ведь вроде как все это выглядит очень даже интересным и заманчивым, но с другой стороны… Эх… Все, как всегда, пойдет не по плану… Так что лучше оставить эту идею… Но… Нет! Нужно попробовать. Нужно попытаться. Ведь если получиться, то в дальнейшем это принесет огромную пользу. Итак, решено.
«Отныне, Ника Блэк, я Ваша тень. Я стану следить за каждым Вашим шагом. Я буду приручать Вас постепенно. Каждый день, шаг за шагом, аккуратно и неторопливо, но я подчиню Вас себе. Вы не будете ничего подозревать, а когда поймете, что произошло – будет уже поздно, Вы всецело будете зависеть от меня. Наступит момент, когда Ваша воля подчинится моей, Вы не сможете сопротивляться. Я сделаю из Вас своего личного ангела смерти…» - с такими мыслями Джон, обернувшись к своей подчиненной, произнес:
- Пора разгадать тайну куба.
Это было своего рода сигналом, и маленький деревянный предмет был вынут на свет. Люди внимательно стали его разглядывать. Они не опасались, что их кто-нибудь увидит, поскольку доступ в пятый сектор был строго ограничен. Все коридоры этого блока были абсолютно пустынны, а корчившийся от боли механик остался далеко позади.
- «Солнце в небе, алмазы сияют в ночи», - подозрительно сощурив глаз, прочитала агент Два ноля точка ноль на одном из ребер куба.
- Где это написано? – спросил её начальник, так как не заметил никакой надписи.
Ника указала ему непонятные высеченные в дереве буквы, но мужчина все же не смог их прочитать. Тогда она ответила, что он и не сможет их прочитать, так как привык видеть точную информацию перед собой. А это – ребус, да еще и написанный задом наперед. В ответ послышалось раздосадованное и не вполне цензурное бормотание о загадках, тайнах и ребусах, чтоб им всем в аду сгореть… Еще раз озвучив слова ребуса мисс Блэк призадумалась, её глаза потемнели, и она рассеяно вертела в руках куб. Но уронив его на пол, девушка нашла ответ. Она и глава Сил Защиты Земли подозрительно смотрели на деревянный предмет, который изменил свою форму и теперь был похож на перекрученный кубик-рубик. Глаза Ники приобрели обычный цвет, подняв это послание от неизвестных похитителей с пола, она высказала мысль, которая совпала с соображениями Джона: этот куб был головоломкой, и чтобы узнать содержимое этой головоломки, её нужно было сложить. «Солнце в небе, алмазы сияют в ночи» - это условие, по которому нужно складывать кубик. «Разгадывайте, - всучив патрону этот предмет, бросила шпионка, и в ответ на недовольный взгляд примирительно и то ли с лестью, то ли с издевкой продолжила: - Вы ведь у нас спец по кубикам. И по рубикам, кстати, тоже…» Опечалено вздохнув на этот весомый аргумент, Бишоп, внимательно рассмотрев уже ставший несносным предмет, стал аккуратно поворачивать грани. Правда долго с ним возиться не пришлось и чуть меньше чем через три минуты все грани были на местах, и на кубе сложился рисунок. Золотой круг на голубом фоне, и нечто похожее на ромб на черном.
- «Солнце в небе, алмазы сияют в ночи», - задумчиво в который раз произнесла девушка, глядя на изображение солнца и алмазной звезды на сторонах куба.
- Ё… – воскликнул агент, когда треклятый предмет задрожал у него в руках, словно намереваясь спрыгнуть на пол.
- Поставьте его на пол и отойдите, - завороженными глазами глядя на «живой» ребус, сказала Ника.
Требование сразу было выполнено. И как только дрожащий, готовый взорваться куб оказался на твердой поверхности холодного бетонного пола, его движение сразу же прекратилось. Вместо этого из него полился подозрительный зеленый свет, который словно рвался наружу, и испепелял сдерживающую его оболочку. Яркая вспышка и головоломка рассыпалась, а на её месте остался лишь маленький куб со странными изображениями на своей поверхности. Настороженно взяв его в руки, и осмотрев со всех сторон, Джон расстроено фыркнул: он не знал, что означают эти картинки и не мог сразу сообразить к чему они.
- Жаль, что здесь нет Стокмана, - с досадой вздохнул мужчина, - он бы сразу понял: что к чему.
- Стокман сейчас на Елисейских полях, вы ведь сами его туда отправили. Не отвлекайте этого деятеля от работы. Пусть трудиться, - ответила агент Два ноля точка ноль, презрительно махнув рукой. - Это ему пойдет на благо.
Елисейские Поля – одна из северных баз Сил Защиты Земли, находится на Аляске. Из-за её немалой протяжности эту базу решили наречь таким странным названием, к тому же данное наименование немало забавляло руководство свыше и эти разжиревшие бюрократы, сидевшие в своих креслах, не особо мешали проводящимся там исследованиям и опытам. Пузатые чиновники не принимали всерьез военную базу под названием Елисейские Поля, они считали, что там производится массовая распродажа туфель или духов, но никак не подозревали, что на её полигоне испытывают скоростные истребители с элементами космических технологий…
- К тому же… - собиралась продолжить мисс Блэк, но увидев на одной из боковых сторон куба гравюру изображавшую мудрого старца – замолчала. Лицо этого человека показалось ей подозрительно знакомым: она определенно его уже где-то видела. Но где? Когда?
Красиво изогнутые черные брови напряженно сошлись на переносице, высокий светлый лоб нахмурился, в не до конца восстановленной памяти девушки происходила усиленная борьба за когда-то полученную информацию, что хранилась в далеком уголке её разума. Стоявший рядом Бишоп внимательно и выжидающе следил за своей подчиненной, за её тонкими пальцами, которыми она задумчиво водила по изображению старца в богатом церковном облачении и с золоченым посохом в руке, он смотрел в её невидящие потемневшие глаза и гадал, какая же битва происходит в уме агента.
- Это святой Патрик, - очевидно внутренняя борьба завершилась победой шпионки; она прошлась пальцем по золотому облачению изображенного святого.
- Святой Патрик… - теперь пришла очередь Джона начать битву со своей памятью, заставляя её выдавать нужную информацию. – Он изгнал из Ирландии всех змей. «Силой, данной ему свыше, Патрик приказал всем змеям собраться со всей Ирландии на горе, которая теперь носит имя Карантуилл и находится на юго-западном береге острова; затем мановением своего посоха святой низверг их в море. Не явился только один самый старый и хитрый змей. К нему пришлось применять «военную» хитрость. Святой Патрик предложил змею забраться в ящик, который был для него якобы слишком мал... Слово за слово, и в конце концов разозленный гад для доказательства своей правоты залез в этот ящик. Ящик пришелся впору, крышка захлопнулась, и последний змей отправился в море вслед за своими товарищами».
- Да, - согласно кивнула Ника. – Но есть еще и другая история. Она рассказывает, что древний змей, обитающий в водах озера Дилвин, доставил Патрику столько хлопот, что утомленный святой пообещал ему «вернуться в понедельник». Но за другими заботами обещание забылось, Патрик так и не вернулся, а змей до сих пор каждый понедельник всплывает на поверхность, разочарованно оглядывает окрестности и на своем змеином языке говорит что-то вроде «Понедельник-то затянулс-с-с-ся, Патрик...»
- Дэвушка, - удивленно взглянул на неё начальник, - у вас случайно провода нигде не закоротило?
- Случайно нет.
- Ну, а почему в понедельник-то?
- Не знаю, – пожала плечами она. – Не люблю работать по понедельникам.
- Почему?
- Слишком много вопросов, - от такого ответа Бишоп чуть не задохнулся от возмущения: кто тут начальник – он или она, и кто, соответственно ставит вопросы и получает на них ответы.
- Символом святого Патрика был трилистник, - мужчина указал на находящийся на верхней стороне куба изображение листка клевера.
- Патрик изгнал всех змей кроме одной, - Два ноля точка ноль перевернула предмет нижней стороной вверх и внимательно рассмотрела то, что там было изображено: зеленый трилистник и открывшая пасть змея, обвившая его стебелек, словно собираясь сожрать клевер. – И эта змея будет мстить, - уверенно продолжила она.
- Но какое отношение к этому имеет Караи? – недоумевал Джон, а далее произошел непонятный и из ряда вон выходящий диалог:
- Трилистник… - покачала головой Ника.
- Караи? – спросил Джон.
- Змеи… - хмыкнула Ника.
- Караи? – озадачился Джон.
- Святой Патрик… – моргнула Ника.
- Караи? – задумался Джон.
- Клевер… - ухмыльнулась Ника.
- Караи? – запутался Джон.
- Та, ёж вашу мышь, успокойтесь же вы наконец. Найдем мы её. Все выясним. Все будет нормально, – не выдержала девушка. – О, - воскликнула она, посмотрев на наручные часы, - нам пора.
- Куда?
- Ну, вы – в аэропорт за билетами. Мы едем в Ирландию. А я пока погуляю, - с лукавым видом бросила мисс Блэк, набегу засовывая в карман куб с изображениями.
Шпионка поспешно двигалась в сторону выхода. А её патрону только и осталось, что недоуменно смотреть ей вслед и гадать: что же она задумала? Что поняла? Куда направляется? Что собираться делать? И почему это он должен покупать билеты?

Пф! Аха„! Не могу успокоиться! Если бы мои были дома, то явно вызвали бы мне психушку! Не могу перестать смеяться!
Чем можно заниматься в сломанном лифте?
Капец! Убиться об стенку! Конец тож уморил)Был чувство, что у Бишопа пластинка заела)
аха! Как же я ждала этой продки! Почти месяц)но это так круто!!!
Э... Светой Патрик?.. Во поехало-покатилось... Интересно, что же ты задумала? Продку!

  Сообщение от Karai493 

Светой Патрик?

Если позволишь, то не Светой Патрик, а Святой Партик.
А что задумала, то и мое.
Так то

Я ухахаталась от момента, когда Биш толдычил "Карай".
Продку! =))

  Сообщение от Darkhunter 

Если позволишь, то не Светой Патрик, а Святой Партик.
А что задумала, то и мое.
Так то

Я оч надеюсь, что долго ждать не Придется)

  Сообщение от Karai493 

Я оч надеюсь, что долго ждать не Придется)

Надейтесь, надейтесь.

Глава 3 Противоядие и монстр

В убежище черепах было бесшумно и тихо, словно в склепе. Вся гостиная была завалена разнообразной медицинской литературой, вместо света в комнате было зажжено множество восковых свечей. Семья окружала диван, на котором, в жуткой лихорадке, лежал синюшный Донателло. Глаза его выкатились из орбит и слезились, бешено ворочая ими из одной стороны в другую умник, казалось, ничего и никого не узнавал.
Но его болезнь началась не сразу. Как только черепашки вернулись домой, их с тревогой встретил мастер Сплинтер, который, медитируя, почувствовал, что одному из сыновей плохо. Дона положили на диван, и учитель вместе с Микеланджело стал подготавливать все к предстоящей операции: ведь нужно было залатать шестоностца и как можно скорее. Он мог совсем истечь кровью. Со слезами на глазах и комком в горле Майки стирал кровь с груди и живота брата, аккуратно очищая рану. И когда последний стежок, последнего шва был на месте, когда дыхание черепашки в фиолетовой повязке стало более спокойным и глубоким, когда его сердцебиение стало равномерным, а пульс хорошо ощутим – только тогда Микеланджело и сенсей Сплинтер смогли вздохнуть спокойно и с уверенностью сказать, что жизнь Донателло вне опасности. Тогда и Леонардо с Рафаэлем, не находившие себе места от волнения, могли устало опуститься в кресла недалеко от раненного брата, и с безграничным чувством братской любви и заботы смотреть, как ровно и свободно он дышит. Напрягая все силы своей души, шутник, лидер и сорвиголова скорее чувствовали, чем слышали, как равномерно и упорно бьется доброе сердце их дорогого Дони.
Мастер тоже с долей тревоги, но с бездонным чувством надежды смотрел на своего раненного сына, с жадностью вслушивался в дыхание умника, и с ужасом думал о том, что могло бы случиться. Он не мог допустить этой потери, он не мог допустить, чтобы его средний сын ушел из этого мира. Ведь родители не должны хоронить своих детей, это не правильно! С чем можно сравнить тот ужас, который испытывает каждый отец, каждая мать, видя, как страдает родное дитя, и, будучи не в силах взять эту боль своего ребенка себе, оставаться в стороне, не иметь возможности как-то помочь, как-то облегчить муки своего чада. А родительская любовь сенсея к сыновьям была безмерной; он любил каждого из них по-своему. Крыс очень сильно переживал и страстно желал оградить своих детей от злобного и жестокого мира, ведь для мудрого учителя черепашки все еще были совсем маленькими и беспомощными – такими они и останутся для отца-крысы навсегда.
Да, Сплинтер с печалью, но гордостью наблюдал, как его сыновья росли, набирались сил и опыта, и уже так возмужали, что могли бы самостоятельно прожить и без своего старика отца. И с тех самых пор, как черепашки столкнулись с жестокостью и непониманием этого мира, с тех самых пор, как они стали довольно удачно противостоять злу, - с этого времени в глубине учительского сердца появилось ощущение страха и боли при мысли о возможности того, что скоро сыновья могут сказать ему: «прощай», и навсегда уйти от него. А несчастному сенсею останется только лелеять свою отеческую любовь к таким неблагодарным детям. Но все было хорошо, его дети с ним. И он позаботится о них, сумеет их защитить. Его сын не умрет, он выживет, и еще покажет всем кузькину мать.
Было довольно непривычно наблюдать такой переполох и такое затишье в этом доме. Тем более, что он был вызван, казалось бы, простой безобидной царапиной, всего-то по диагонали пересекавшей тулуп Донателло. Однако, вся загвоздка была в том, что эта «ранка» только казалась простой, и вскоре в доме начали твориться дела.
А началось все с того, что Дони, больше чем через четверть часа после окончания операции, неожиданно стал захлебываться, тело его конвульсивно задергалось, словно в припадке эпилепсии; сердцебиение участилось, дыхание стало прерывистым и тяжелым. В дом, казалось, пришел истинный хаос.
После того, как этот приступ прошел, вся семья уже серьезно забеспокоилась о здоровье мутанта: это было не похоже на простое ранение.
Мастер приказал пересмотреть все имеющиеся медицинские справочники и книги, чтобы узнать, что случилось с Донателло. Сам сенсей подозревал отравление, но не был в этом убежден, не было точно подходящих симптомов: крыс еще не видел ничего подобного. А в то время, как он, Рафаэль и Леонардо в отчаянии и тревоге перебирали медицинскую литературу, Микеланджело, который все время находился радом с умником, в панике позвал братьев и отца. Шов на теле шестаносца побелел и вздулся, а сам ниндзя стал слегка лиловым, к тому же Дон жаловался на адское жжение в груди, ему было тяжело дышать, а слишком яркий свет слепил глаза и обжигал ему сетчатку. Чтобы облегчить хоть как-то его муки было решено выключить яркие лампы и зажечь свечи.
Это был ад кромешный: никто ничего не мог сделать, никто не знал, чем болен Дони, никто из них не знал, как ему помочь. Это бездействие и неизвестность были чудовищно невыносимы, они повергли семью в темные глубины вечного ужаса, толкнули в объятья невыносимой паники. Черепашки и крыс отчаялись чем-либо помочь, и уже ни на что не надеялись.
В головах безнадежно больного стоял Сплинтер, и печально опустив голову, тихо скорбел о своем еще живом, но, похоже, что обреченном сыне. Мастер не верил в то, что уже спася умника от худшего он все же не смог спасти его от ужасного неизвестного конца, не смог уберечь свою семью от этого бесконечного ужаса: видеть, как один из них умирает мучительной смертью.
У дивана, ставшим смертным ложем для Донателло, на коленях стоял Леонардо, и, держа едва теплую руку брата, прижимал её к своей щеке, проливая тихие слезы, беззвучно взывал к Дону: лидер не знал, что делать, он не мог спасти своего брата. Лео в растерянности был объят печалью и болью: он видел агонию, предсмертные муки шестоносца.
В ногах мутанта стояли Рафаэль и Микеланджело. Последний лил горькие слезы на грудь сорвиголовы, и не стеснялся в выражении своей боли и своего горя: ведь умник был единственным в семье, который воспринимал его спокойно. А Раф, превратившись в каменное изваяние пепельно-серого цвета, стоял, сжав кулаки, судорожно сцепив зубы и, вперив невидящий взор поверх головы страдающего брата, казалось, молился про себя. На лице черепашки не отобразилась ни его глубинная печаль, ни его безмерная боль, и именно по тому, что он от природы был скуп на выражение своих истинных чувств, именно поэтому ему было тяжелее других.
А Донателло, с безграничной мукой смотрел на своих родных, но мучения его были перерывчатыми, ведь впадая в исступление, он забывал о своей боли и боли своих близких: он просто ничего не понимал. И, казалось, что уже не было надежды на спасение. Убежище стало усыпальницей, где свечи горели тусклым пламенем и плакали горячим воском, где тьма смерти подкрадывалась все ближе и окутывала всех своим черным покрывалом, позволяя почувствовать свое неумолимое приближение, где разбросанные повсюду книги были свидетельством отчаянной, но бесплодной борьбы за жизнь, которая сейчас медленно угасала.
И вот эту печальную, скорбную, торжественную обстановку, эту картину смерти нарушила песня, которую запел женский голос.

Чёрный ворон, чёрный ворон,
Что ты вьёшься надо мной?
Ты добычи не дождёшься,
Чёрный ворон, я не твой!
Что ты когти распускаешь
Над моею головой?
Иль добычу себе чаешь?
Чёрный ворон, я не твой!
Завяжу смертельну рану
Подаренным мне платком,
А потом с тобой я стану
Говорить всё об одном.
Полети в мою сторонку,
Скажи маменьке моей,
Ты скажи моей любезной,
Что за родину я пал.
Калена стрела венчала
Среди битвы роковой.
Вижу, смерть моя приходит,
Чёрный ворон, весь я твой!

Все находящиеся в гостиной выйдя из оцепенения, растерянно и подозрительно оглядывались вокруг, пытаясь уловить, откуда идет этот звук, и только Донателло безучастно смотрел своими безумными глазами куда-то в пространство. «Кто здесь?!» - крикнул Раф обращаясь к неведомому голосу, который казался таким знакомым, что мог бы быть родным, если бы не был таким зловещим и мелодичным. И снова зазвучала последняя строка песни:

Чёрный ворон, весь я твой!

Это было похоже на громоподобный реквием, который голос пел во славу. В нем было слышно ликующее торжество смерти и тихий шепот вечности. Было похоже на то, что голос глубоко понимал скорбь и горе мутантов, но в тоже время он разделял и сладостный, но приторный, с каким-то оттенком тления и гниения триумф Костлявой Госпожи. Однако, голос был далек от смерти и наполнен радостным стремлением к жизни. В нем словно боролись две силы - рано торжествующей триумф смерти, и едва тлеющей искры жизни. В ответ на это саеносец крикнул, но уже с бешенством в голосе и ненавистью во взгляде: «Покажись!» И на этот его призыв из-за высокой колонны, что вместе со своими могучими сестрами поддерживала своды потолка черепашьего логова, медленно вышла мисс Блэк, и притулившись виском к холодному кирпичу своего убежища, снова, но уже тихо и уныло, словно смерть все же взяла свое и жизнь покинула девушку, пропела последнюю строку:

Черный ворон, весь я твой!

- Что тебе здесь нужно? – тихо, но с угрозой и болью, спросил Раф.
- Я хочу помочь… - с состраданием посмотрев на Дони, заявила она.
- Ты уже помогла, - бросил, не оборачиваясь, Майки.
- Наш брат одной ногой в могиле, - эта фраза, что была подобна и вызову и обвинению одновременно, прозвучала от Лео, который метнул взгляд на оставленные им невдалеке катаны.
- Но, я… - хотела что-то возразить на это Ника, но её прервал тихий, почти умоляющий голос учителя Сплинтера.
- Уходи. Ты слишком много вреда причиняешь моей семье. Сколько еще мои сыновья должны пострадать, чтобы ты наконец оставила нас в покое.
- Ну, остался всего один, - девушка как-то плотоядно покосилась на Майки, который встретив её взгляд, побледнел. – Но все же позвольте мне помочь… - оторвав взгляд от весельчака, продолжила она спускаясь по лестнице вниз. Агент пыталась объяснить цель своего прихода, при этом она настороженно наблюдала за каждым из участников этой ситуации, она опасалась нападения, поэтому все её силы были в полной готовности, чтобы, в случае чего, отразить нападение. Большие зелёные глаза истязательницы черепашьего семейства время от времени возвращались к Донателло и изучающее смотрели на него.
- Нет. Твоя помощь не требуется. Из-за тебя страдают мои сыновья. Неужели ты не можешь оставить нашу семью в покое? Сколько ты еще будешь преследовать нас и мучить?
И в этот момент Лео, до этого выпрямившийся в туго натянутую струну, опрометью бросился к свои катанам, и, схватив одну из них, швырнул её с чудовищной силой во врага, по вине которого его брат сейчас угасал. Такой удар, нацеленный прямо в сердце, пригвоздил бы девушку к стене, если бы она не успела вовремя отпрыгнуть в сторону от него, и то, она не осталась невредимой: пройдя в миллиметре от плеча агента, меч все же разрезал её одежду и оставил маленький, едва заметный порез на плече.
- Леонардо, остановись, – приказал Сплинтер. – Её смерть ничего не изменит, а только омрачит всю ситуацию, - крыс как всегда мыслил хладнокровно. – Взяв её жизнь – ты не вернешь нам Донателло.
- Да, мастер, но…
- Помилуйте, - вмешалась в разговор мисс Блэк, - Сплинтер, вы говорите о Донателло так, словно он уже умер, и вы готовы его хоронить.
- Мы не знаем, что с нашим братом, - начал Микеланджело.
- И не знаем: как ему помочь, - закончил Рафаэль.
- Да, – со вселенской скорбью в голосе подтвердил Леонардо, сделав обреченный жест в сторону дивана, на котором лежал шестоносец и глаза его, в пламени десятка свечей, отражали вечность.
- Вы не знаете, но я-то знаю, – победно заявила Ника. – Ведь это по моей вине с вашим Донателло случилось это несчастье. И теперь я хотела бы все исправить.
- Ты действительно можешь спасти его? – спросил мастер, и в глазах его зажегся маленький, но яркий огонек надежды.
- Да, но нам нельзя терять времени.
- Я не допущу, чтобы эта… личность… прикасалась к Дони, - резко возразил саеносец, с вызовом посмотрев на агента.
- Но, Раф, это наша единственная надежда, - примирительно обведя всех присутствующих взглядом, промолвил шутник, и продолжил, обращаясь к Нике: - Я готов сделать все, лишь бы Дон остался в живых. Говори: что делать?
- Отлично, - девушка посмотрела на семейство и, не увидев возражений, подошла к своему пациенту, при этом приказав весельчаку поставить чайник и вскипятить воду. – Времени у нас мало, так что нужно спешить, - подвинув к себе журнальный столик, она сложила на него престранное содержимое нескольких своих карманов: ложку, шприц в упаковке, жгут, зажигалку, небольшой пакетик с белым порошком внутри.
- Что наркоманишь понемногу? – с ехидной миной бросил черепашка в оранжевой повязке, вернувшись в гостиную.
- Это для дела, - возразила ему агент. – Вскипятил воду? – кивок. – Принеси мне один стакан воды. – два кивка и Майки побежал на кухню. Все остальные затаив дыхание, стояли на своих прежних местах и напряженно наблюдали.
Когда Микеланджело принес стакан только что вскипяченной воды, девушка задумчиво попросила поставить его на столик. С нахмуренным лбом и поджатыми губами она пощупала пульс на руке Донателло, потом на шее. Глубоко вздохнув, мисс Блэк принялась готовить препарат, при этом она начала говорить и как-то странно растягивала слова, очевидно пытаясь сделать так, чтобы они шли в ритм с её действиями.
- Один мой знакомый научил меня этому трюку – смазывать лезвие оружия ядом, который добывается из кожных желез тропических жаб, живущих только на берегах Амазонки. – она заранее открыла шприц. - И если хоть маленькая царапина останется на теле от такой отравленной стали, то ты уже покойник: противоядия против этого не существовало. – Ника неторопливо открыла пакет и высыпала порошок в ложку. - Но тот же знакомец был отравлен именно таким способом. Он знал: сколько у него осталось времени, каким именно ядом его отравили. А поскольку он был человек широкого ума, то ему хватило оставшегося времени, чтобы создать противоядие, и тем самым спасти себя. Обычно на то, чтобы яд полностью отравил жертву нужно где-то около суток, но заражение Донателло не было локальным. – Она повела бровью в сторону длинного шрама на животе мутанта. - К тому же, я смазала лезвие концентрированным ядом совсем не разбавив его, поэтому он подействовал так быстро. – Из стакана она налила в ложку воды, и крутанув колесико на зажигалке, поднесла огонек ко дну ложки, подождала пока над ней не поднялся дымок. – Потом эта сволочь, этот знакомец научила и меня сей маленькой хитрости, и вместе с этим он дал мне формулу противоядия, на всякий пожарный. – На левой руке умника чуть выше локтя она туго завязала жгут и два раза похлопала по вене. - Естественно он поведал мне удивительную историю своего спасения, которую я только что рассказала вам. – Со вздохом агент набрала лекарство в шприц и продолжила. – Но теперь все в прошлом и пришло наконец время спасти вашего Донателло. – Слегка надавив на поршень она выпустила прозрачную струйку препарата в воздух, и уже собиралась ввести иглу под кожу мутанту, но это её движение предупредил Рафаэль, задержав руку девушки.
- Он должен выжить. Понимаешь? – голос изменил ему и предательски дрогнул, а она спокойно и понимающе встретила его умоляющий взгляд.
- Да, – шепотом ответила Ника, и по очереди посмотрев на всех, затаивших дыхание, родственников черепашки, выждав время равное одному удару сердца, она решительно вколола Донателло противоядие.
Это мгновение было мучительным. Казалось, что шестоносца с этим миром соединяет тонкая нить, которая вот-вот провеется. Всем казалось, что они и сами видят эту нить, и то, как она медленно, но неумолимо утоншаеться. Сердце каждого в этот момент, словно бы в тысячу раз увеличилось в объеме и равномерно оглашало гостиную об истекающих секундах. Ника с замиранием сердца ждала, когда наступит переломный момент в состоянии Донателло. Грустный Микеланджело от застывшего в его груди напряжения, бессознательно обкусывал себе ногти. Рафаэль был полон надежды и подозрения, и, чтоб не закричать, вынужден был до крови закусить губу. Леонардо не моргающим взглядом впился в знакомые черты брата, а пальцы его невольно сжались в кулаки. Мастер Сплинтер затаил дыхание, стараясь совладать с оглушительно бьющимся в груди сердцем.
Секунды казались годами, минуты превращались в десятилетия. И прежде чем в состоянии Дона появился хоть намек на выздоровление – прошла целая вечность, – так показалось нашим героям. Постепенно кожа ниндзя стала приобретать естественный оттенок, веки дрогнули и слабо приоткрылись.
- Пи-ить, - тихо застонал шестоносец, еле ворочая языком, а в груди его пылало пламя яда.
Все вздохнули с облегчением.
- Угроза миновала, - сообщила агент семейству, когда Майки дал выпить умнику воды. – Теперь все зависит от заботы, которой вы его окружите и от него самого. Через несколько недель ваш Донателло будет совершенно здоров. Никаких других лекарств ему не нужно. Организм сам справится. Следует соблюдать постельный режим в течение пяти дней. – продолжала девушка уже у входа в черепашье логово. – Удачи и прощайте, – она исчезла в темноте канализационного туннеля.
Все мутанты были настолько обрадованы внезапным спасением Дони, что никто и не заметил, как быстро ушла мисс Блэк. Никто кроме Леонардо. Голова его сразу же после того, как умник приоткрыл глаза, направила течение мыслей в совершенно другое русло. Так же незаметно, как и агент до него, лидер выскользнул из убежища и помчался в темноту туннеля: он надеялся нагнать девушку и расспросить её кое о чем.
Он свернул несколько раз и через пару минут догнал агента, будто бы мутанта вело невидимое чутье. Впрочем было похоже на то, что Ника не особо торопилась и словно только того и ждала, чтоб Лео последовал за ней. Заслышав едва уловимый бег, она остановилась, и преспокойно дождалась мутанта.
- Я хотел спросить… - начал черепашка.
- Спрашивай, - перебила его девушка. – Но я предупреждаю: есть такие вопросы, на которые я не вправе дать тебе ответы.
- Ну, я не собираюсь быть настолько нескромным, чтобы задавать подобного рода вопросы: это не будет касаться организации или Бишопа с его планами. Я просто хочу спросить: что с Караи и сферой?
- На счет сферы – это просто кусок стекла и никакого толку от неё нет. Да, - сфера у нас. А на счет Караи, то вскоре и она тоже окажется у нас, - глаза её в тусклом освещении хищно блеснули зелёным огнем. - Есть очень много вопросов, на которые она могла бы ответить. Именно поэтому мы и готовим миссию в Изумрудную Страну… – виновато прикрыв рот рукой, словно сказав то, чего не следовало, Ника сделала жест означающий, что на этом разговор окончен. Отвернувшись, она зашагала прочь.
- П-постой, - бросился за ней Леонардо. – Что за Изумрудная Страна?
- Глаза-то у неё изумрудные… как у всех девушек с острова…
- Но…
- Лео, я больше ничего не могу тебе сказать, – не выдержала она. – Я больше ничем не могу помочь тебе, не проси, даже если б могла, то не сказала б. К тому же я сама толком ничего не знаю. И больше подсказок от меня не жди. Ответ на эту загадку ты должен найти сам. Ведь если я продолжу подсказки, то это будет не так интересно. – решительно развернувшись Ника скрылась в темноте туннеля.

* * *

Вернувшись в убежище, лидер тайком чтобы не всполошить родственников, которые в чрезмерной заботе о больном Донателло не заметили его отсутствия, пробрался в свою комнату. И каково же было его удивление, когда на своей кровати он заметил нечто черное имеющее форму сплюснутого параллелепипеда. При этом странном предмете была записка, которую хранитель катан и прочел:

«Путешествие в Изумрудную Страну может оказаться фатальным, но все же я надеюсь, что это не остановит тебя».

Подписи не было. Но она и не нужна, ведь ниндзя и без этого прекрасно знал: кто это написал. Активировав поисковое устройство, он увидел на экране красную точку, которая двигалась на запад.
Итак, мисс Блэк очевидно добивалась того, чтобы Леонардо последовал за ней в Изумрудную Страну на поиски Караи. Для себя лидер уже все решил еще тогда, когда последовал за агентом в первый раз. Теперь же нужно было спросить разрешения Мастера Сплинтера, успокоить братьев, а так же уговорить их остаться в Нью-Йорке: Лео чувствовал, что это только его миссия, и никто больше из его семьи не должен пострадать в ходе этой одиссеи.

* * *

Едва придя в сознание, она поймала себя на мысли, что сейчас происходит что-то ужасное. Но об этом потом.
На коже девушка ощущала легкое дуновение, но была полностью уверенна в том, что находится в помещении и поэтому сие движение воздушного потока она приписала сквозняку. Однако что-то её очень сильно беспокоило. Еще окончательно не оправившись от обморока, она не сразу сумела понять, что лежит на чем-то прохладном, что руки и ноги её прикованы к этому чему-то – девушка явственно чувствовала холодную сталь, которая намертво приковывала её к поверхности, на которой она находилась. Так же не сразу она поняла, что лежит на этой поверхности в чем мать родила, хотя вряд ли стоит здесь упоминать эту су… …чудовищную женщину бросившую свое дитя на произвол судьбы.
От осознания того, что она лежит здесь совершенно нагая, девушка смутилась и сильно задумалась. Но долго думать так было невозможно: ведь она до сих пор не открывала глаза. Даже не подымая век она видела яркий свет падающий сверху. Медленно приоткрыв глаза, девушка позволила им привыкнуть к бьющему свету прожектора или лампы, что висела под очень высоким полотком, как потом сумела установить героиня.
Приподняв голову и оценив пространство, в котором находилась, она не смогла ни на чем остановить свой взгляд: стены и большая часть потолка (наверняка просто неосвещенные), тонули в непроглядном мраке. Так что размеров помещения, так как и его форму, девушке разглядеть не удалось. Далее она смежила веки и обратилась в слух, напряженно пытаясь уловить хоть какие-то звуки в этой режущей слух пустоте, которая обволакивала её черным бархатом. После нескольких минут её тренированному чуткому уху удалось уловить подобие звуков, но они были весьма и весьма отдаленными. Затем снова наступила тишина, но длилась она недолго, ибо её молчаливый величественный покой нарушило странное и таинственное шуршание длинной одежды, хотя может это шуршание было и не таким таинственным, а самым обыкновенным, но все же хочется внести какой-то колорит и напряжение в ситуацию.
Как только этот звук проник в глубины ушной раковины – девушка резко распахнула глаза. И ей показалось, что она успела заметить какую-то тень, проскользнувшую в нескольких шагах от освещенного прожектором круглого участка пола, где она находилась. Повернув голову в ту сторону, девушка напряженно вглядывалась во тьму, но так как ни движения, ни шелеста больше не повторялось, то она решила, что это просто почудилось на нервной почве, а если не почудилось, то обращаться к своим похитителям, а она затылком чувствовала, что в помещении еще кто-то есть, она не собиралась. Ей было все равно: одна она здесь или же есть в этом пространстве еще кто-то кроме нее – это девушке было безразлично, пока безразлично.
- Моя королева, - услышала она зловещий шепот. Сердце её в страхе замерло, и она была не в силах заставить себя повернуть голову на звук этого голоса, словно примерзла к поверхности на которой лежала. Что-то холодное и невыразимо мерзкое коснулось её руки. – Прости за столь грубый прием, но я должен быть уверен, что ты будешь полностью принадлежать мне одному.
- Что Вам нужно? – хрипло, но твердо спросила она.
- Ты, моя королева, только ты. – На неё из-под просторного капюшона мантии темной материи смотрели страшные, до седых волос, яркие, до боли в глазах, остро пронзающие до глубины души, глаза древнего василиска. Нижняя часть его лица, а то, что у этого монстра было лицо – несомненно и неоспоримо, - была слабо очерчена и девушка не смогла достаточно хорошо его всего разглядеть. Но все же во рту она сумела заметить два длинных клыка – очевидно единственные его зубы, так как он когда говорил подозрительно шипел и свистел – гремучая змея, хоть он не был на неё похож, но при первом же взгляде на него сразу становилось понятно: настоящая змея.
- Скоро я стану властелином всего мира, но для укрепления моей власти мне нужна Королева. И ты ею станешь.
- Но мне и так неплохо живется…
- Не перебивай меня, – с угрозой произнес Змей. – Только тогда, когда ты станешь моей царицей, праматерью нашего великого народа, только тогда я открою тебе мой план по уничтожению всего рода человеческого и захвату Земли. А сейчас я покидаю тебя, моя королева. Ты должна пройти несколько обрядов, прежде чем станешь моей супругой и матерью моего наследника. – Длинный змеиный язык коснулся её шеи, при этом девушка испытала жуткое отвращение, какое может возникнуть только если тебя коснулось что-то настолько отвратительное, что просто-напросто не поддается никаким описаниям.
С тихим и зловещим шуршанием он удалился, а Караи осталась одна в таком страхе и неизвестности, что не сразу заметила, как что-то холодное и липкое внезапно появилось на её правой лодыжке. И это нечто стремительно увеличивалось, росло, ширилось: девушка чувствовала, как эта субстанция растекается по кончикам пальцев на ногах, как она быстро скользит вверх по внутренней стороне ноги. Добравшись до бедер, это вещество стало распространяться еще быстрее, и подняв голову, Караи увидела, что нечто перламутрово-серебристое дошло до нижней части живота и растекается в области пупка.
Страх теперь полностью овладел ниндзя и, как и эта странная жидкость, проникал в каждую клеточку тела, слился со спинным мозгом и стремительно поднимался вверх, к голове. По телу побежали мурашки, в мозгу возникла уверенность, что ей холодно, но кожа горела, пылала. Девушку жалили жала ос и жгли языки пламени. Она начала сопротивляться, пыталась вырваться из этого плена, но все было бесполезно, и когда перламутрово-серебристая жидкость дошла до шеи и начала быстро подниматься по подбородку, Караи попыталась закричать, но горло сдавил спазм, вещество уже заливало глаза. Из груди девушки вырвался золотисто-огненный пульсирующий, живой шар, и, словно испуганный олень, умчался прочь, но избежав одной ловушки, угодил в другую. А мир утонул во тьме.

Прочитала весь рассказ! Очень интересно! А теперь с нетерпением жду проду! *мда, ен мастак я говорить красиво *

  Сообщение от Bagira13131 

Прочитала весь рассказ! Очень интересно! А теперь с нетерпением жду проду! *мда, ен мастак я говорить красиво *

Жди)))Автор готовит сюрприз)))если не ошибаюсь)

Автор очень много думал, очень много перенервничал и, наконец, решил обратиться к талантливому художнику, чтобы тот нарисовал обложку к горе-фанфу вашего покорного слуги горе-автора.
И сейчас я буду иметь честь презентовать вам эту великолепную работу, автором которой является наша замечательная Karai493.
Ваши аплодисменты для обложки! И искупайте в оглушительных овациях автора этого замечательного творения - Karai493!

  Сообщение от Darkhunter 

Автор очень много думал, очень много перенервничал и, наконец, решил обратиться к талантливому художнику, чтобы тот нарисовал обложку к горе-фанфу вашего покорного слуги горе-автора.
И сейчас я буду иметь честь презентовать вам эту великолепную работу, автором которой является наша замечательная Karai493.
Ваши аплодисменты для обложки! И искупайте в оглушительных овациях автора этого замечательного творения - Karai493!

тут песня подходит: Adam Bryan - You can't take me
В смысле, к картинке.

  Сообщение от Karai493 

тут песня подходит: Adam Bryan - You can't take me
В смысле, к картинке.

да она подходит ко всему. бессмертная песня.

Классная картинка! Спасибо и автору и художнику!

чего-то захотелось с вами поделиться этой замечательной песней)))
слушайте и внимайте этим словам.

Глава 4 Путешествие в Изумрудную Страну

* * *

SOS! Это говорю я, Darkhunter, и прежде всего я хочу сказать вам: «Здрасьте»!
Наконец-то у меня появилась возможность обратиться к вам, мои дорогие и многоуважаемые читатели. Прежде всего, хочу рассказать вам о моем горе.
Совсем недавно банда вандалов, состоявшая из трех человек, похитила меня и заперла здесь на этой квартире, адрес которой я сообщить не могу, так как сама его не знаю… Вернемся к банде. Они мне сказали:
- Давай уже серьезно работай над этим фанфиком, а не то…
Ну, вы поняли, что именно… Не сладко мне будет короче.
И вот теперь я, как человек, который надеется заслужить гордый титул фик-райтера, в экстренном порядке должна дописать сие творение. Вот, сижу и пишу, а у моего горла катана, грозящая мне гибелью, её держит довольно симпатичная девушка с зелёными глазами, слегка пухлыми губами, цвета спелой вишни, и очевидно, имеющая какое-то отношение к Дальнему Востоку. А еще прямо передо мной стоит здоровенный амбал, черепушка будь здоров, груда мышц, в руке у него снятый с предохранителя пистолет, дуло которого направленно прямо на меня. Данная характеристика, конечно же говорит не в пользу этого… гражданина. Взгляд у него злобный, вид свирепый, и, держу пари, что он кайфует, думая о том, как мой мозг будет выглядеть на асфальте. ФУ! Старый извращенец! Садист!
Отрываю свой взгляд от монитора и робко и умоляюще смотрю на выше упомянутого индивида, он в ответ таращится на меня своими глазищами.
Брррр… Ёжась, жмурю глаза и с радостью вспоминаю о том, что подгузник у меня многоразовый. Ну, хоть это хорошо. А то от такого взгляда мне совсем не по себе, даже волосы на затылке зашевелились. Ве!
Далее, где-то там, на диванчике развалилась совсем невыдающаяся личность, которая растеряла последние крохи здравого смысла. Эта особа совершенно безобидна, и, судя по чавканью, что-то хавает.
Когда мои мысли отвлеклись от третьей бандитской личности, я заметила, что это огромное тело, именуемое главарем банды, движется ко мне. Так, как я не могу ничего с этим поделать, то я остаюсь неподвижной. Встав за моей спиной, слегка отстранив от меня вторую бандитку, этот… человек стал пробегать стоку за строкой того, что я только что написала.
- Почему это я старый извращенец?! – изображая невинную добродетель, заорал он.
- Потому, что я – автор, и потому, что ты и есть извращенец и садист. – несмело отвечаю я.
- Ладно, пусть извращенец. Да, называй, как хочешь! Но почему старый-то?! – возмущенно продолжал бандюга, приставив дуло к моему виску.
- А кто из всех присутствующих прожил больше двухсот лет? – нервно сглотнув, спросила я.
- Это еще не возраст. – возразил он мне.
- Да, ладно тебе! Она нам пока живая нужна. – эти слова зажгли во мне надежду.
- Караи, тебе легко говорить! Про тебя там ничего обидного не написано. – возразил Бишоп.
- Джон, это не оскорбительно для тебя, такое сравнение с её стороны наоборот льстит тебе, потому что ты гораздо хуже того, что Дарк тут написала. – парировала ниндзя.
- Мне кажется, что вы обе сговорились и решили сбагрить меня отсюда в другую часть квартиры.
- Да, конечно! – вмешалась я. – Я хочу, чтобы ты ушел, потому что твое присутствие сбивает меня с творческой волны! Из-за твоих воплей я не слышу, что мне шепчет муза! Твое присутствие сбивает с толку! Ты мешаешь сосредоточиться!
- Я тебя смущаю? Обескураживаю?
- Да…
- Девочка, я уверен, что если бы я снял рубашку, то сосредоточиться тебе было бы вообще невозможно. – самодовольно ухмыльнулся агент.
- Слушай, мачо, я знаю, что ты у нас самый-самый, но тебе не кажется, что ты слишком самоуверен, ведь ты всего лишь мультяшный персонаж… - собиралась решительно возразить я, но меня перебил радостный вопль Караи, глаза которой вожделенно заблестели:
- Джон, а ты действительно можешь это сделать?!
- Мультяшный персонаж… - не смотря на реплику ниндзя Джон остался невозмутим. – Ты это моему пистолету скажи, и еще вот её катане. – продолжил он, указывая на дочь Шредерра, которая явно была разочарована тем, что агент не будет раздеваться.
- А еще не забудьте про меня! – сообщила Ника Блэк, появившись в дверном проеме и ненавязчиво поигрывая мясницким тесаком.
- А ты вообще молчи! – возмутилась я. – Ты всего лишь плод моего больного воображения! Захочу и убью тебя на фиг!
- Ты не мой бог! И не можешь распоряжаться мной и моей судьбой. – ответила девушка грозя мне пальцем, и уже готовясь бросится на меня. Я же в это время, естественно, пыталась найти выход. Куда? Этого я и сама не знала, но мне чертовски не хотелось быть здесь.
- Так, девочки! – вмешался Бишоп, оттаскивая Нику в другой конец комнаты. – Прекратили ссориться. Ты, - сказал он своей подчиненной, подталкивая её, - иди ложись на диван и жри что-нибудь. А ты, - продолжил мой спаситель, обращаясь ко мне, - давай пиши.
- Давай пиши, давай пиши. – пробурчала я. - Надоело уже.
- Если ты хочешь остаться со своим творением один на один, то это можно устроить. – пригрозил Джон.
- Нет-нет! – торопливо возразила я. – Лучше я буду писать.
- Правильно, будь хорошей девочкой и продолжай усердно трудиться над фанфиком.
Вот таким замечательным образом я сумела ловко записаться в это творение. Супер! Правда от этого я не стала главным его персонажем, но это все же лучше чем ничего! Юху! Какую на фиг уху? – спросите вы, но этого я и сама не знаю.
Ну, а теперь позвольте, мои многоуважаемые читатели, вернуться непосредственно к рассказу, который был так грубо прерван мною же. Я должна вас подготовить, потому что сейчас мы попадем в лес Изумрудной Страны и последуем за одним из участников описываемых событий.
Кстати, уже давно хотела обратиться к вам с просьбой: забыть про Изумрудный Город, так как он никакого отношения к повествованию не имеет и не является столицей Изумрудной Страны.
Благодарю за внимание!

* * *

Ему была привычна такая жизнь. Лес, трава, земля, мох и… …одиночество. Но оно его никогда не пугало, а наоборот, было вызволением, позволяло привести мысли в порядок, собраться с силами, трезво оценить ситуацию. Нет, определенно, одиночество – это его путь, дорога, по которой он идет к совершенствованию своих духовных и физических качеств. Он наслаждался тишиной царившей вокруг него, он вдыхал сладкие, чистые ароматы природы, его взгляд был рассеянно-сосредоточен и он с любопытством рассматривал окружающий его лес.
Всего несколько дней прошло с тех пор, как он прибыл на остров, как преследовал этих людей, видел их в аэропорте, следовал за ними в этот лес, шел за ними буквально по пятам, но как бы быстро он не двигался, все же не мог нагнать их. Это его волновало и тревожило: он подозревал подвох во всей этой кампании.
Однако эта тревога не мешала ему наслаждаться походом: он без отклонений следовал правилам бусидо. Он жил в каждом вдохе сладкого, живительного воздуха, в каждом выдохе, в каждом едва слышимом звуке, хранящего молчание, леса. Ничто не нарушало спокойствие его души, ничто не нарушало стойкость его духа. Он был камнем, который не ведает волнений и страхов, не имеет чувств и амбиций, у которого нет стремлений и желаний.
Я сказала, что ничего не нарушало его спокойствия, но это умиротворение было не совершенным. Глубоко в его душе зияла дыра, он чувствовал опустошенность, усталость. В его душе был вакуум, как в пылесосе. Ощущение незаполнености, раздробленности мешало ему, заставляло чувствовать свою ничтожность, слабость, беспомощность.
И он понимал суть всего этого. Он знал, что всему причиной его уход из дома. Там, за океаном, остались отец, братья, раненный Дони. Ему их не хватало, его не покидала тревога о том, что же с ними. Все ли в порядке? Как они там?
Леонардо с грустью вспоминал о доме, и не понимал, как мог поддаться мгновенному порыву и лететь на край света, только ради того, чтобы спасать Караи. Он прекрасно понимал, что Бишоп с Никой могли прекрасно справится и без него, но загадки, которые ему обещала девушка и неизвестность того положения в которое попала дочь Шреддера, - сделали свое дело: заинтриговали хранителя катан и заставили его податься в Ирландию. К тому же, и это Леонардо злило и пугало, лидеру была небезразлична судьба и безопасность Караи, и, он боялся себе в этом признаться, его страшила даже сама возможность того, что с девушкой может что-то случиться, что она может пострадать, что может погибнуть. Вот это и пугало черепашку в синей бандане, это было предметом его постоянного беспокойства.
Медленно продвигаясь вперед и будучи полностью погруженным в свои мысли Лео не заметил, как узкая тропинка, по которой он шел вглубь леса, стала подниматься вгору, а отслеживающее устройство на его руке замигало слабым светом. Через мгновение хранитель катан почувствовал волнение, но не сразу понял, что его вызвали отдаленные звуки, доносящиеся из-за следующего холма и явно принадлежащие не лесу, так как они были слишком резкие и громкие. Посмотрев на мигающий прибор на своей руке, лидер обнаружил, что объект, за которым он следует, уже близко. Прибавив шагу, Леонардо достаточно быстро приблизился к пригорку, и, сойдя в заросли, крадущимся шагом стал приближаться к вершине холма, так как был уверен в том, что источник непонятных звуков, бывших нецензурной бранью, находился на поляне, расположенной на верхушке пригорка. Ниндзя уже явственно различал голоса ругавшихся людей, один был мужской непринужденный и спокойный, другой – женский требовательный и настойчивый, и оба были знакомы слуху мутанта, и стали причиной его несказанной радости. Остановившись в нескольких метрах от края поляны, и оставаясь в зарослях невидимым, взору Лео предстала такая картина.
Небольшая открытая поляна, имеющая форму эллипса, на которой где-то посередине росла высокая-высокая сосна. По другую сторону от неё, метрах в пяти, горел небольшой костер, у которого лежало сухое, явно очень старое и одряхлевшее бревно, на которое прислонились пара громадных походных рюкзаков. Недалеко от этой колоды, у ствола гигантской сосны, удобно устроившись на мягком мху, что рос на земле, закинув руки за голову, лежал Джон. Одет он был… эээ… как представитель Гринписа что ли: ботинки и носки, майка и трусы… тьху ты… Одет он был в широкие и удобные шорты цвета хаки, рубашка (воротничок которой был расстегнут), была с короткими рукавами и двумя нагрудными карманами. Она была заправлена в шорты, которые поддерживались кожаным ремнем. Широкополая шляпа была надвинута на лицо, и было совсем не похоже, чтобы агент ругался с кем-то с таким безмятежным и ленивым видом. По другую сторону костра, будучи совершенной противоположностью своему патрону, находилась встрепанная Ника. Волосы собранны в тугой узел на затылке, слегка растрепались: несколько локонов, выбившись из общей копны, спадали вниз на лицо. Брови были нахмурены, над ними, как и над верхней губой блестели капельки пота. На девушке были высокие ботинки на шнуровке, мешковатые штаны со множеством карманов, майка цвета хаки на спине была влажной и эти мокрые следы формой и сплетениями напоминали собой дерево, разросшееся на спине агента от упорного труда: она уже несколько часов работала собирая хворост и рубя его жутко тупым топором.
Судя по всему, девушка была бы не прочь, чтобы её начальник помог ей хоть в чем-то, но он этому очень сильно противился и не хотел проявлять ни малейшей физической активности. В этом и была основная причина их спора, но на самом деле для Ники тот факт, что Джон не помогает ей, был лишь поводом для того, чтобы устроить скандал и снова продолжить тот разговор, который она завела с начальником в самолете. Тема этого разговора была весьма щекотливой, и глава Сил Защиты Земли всячески старался её избегать. Но теперь судя по всему этот разговор все же состоится.
- … должны сказать мне правду, - уловил окончание фразы Леонардо.
- Нет, – отвечали из-под шляпы, - ни за что.
- Признайтесь, - продолжала давить Ника.
- Не-а, - безмятежно отозвалась шляпа.
- Просто признайтесь, что вам не безразлично.
- Вы и мертвого из могилы подымите своими допросами. И этот несчастный труп убежит, только бы вас не слышать, - был ответ.
- Да что же это такое! Просто скажите: «Да мне не все равно»!
- Послушайте, дэвушка, - на букве «Э» агент сделал акцент, - замолчите, пожалуйста.
- В таком случаи, помогите мне с обедом.
- Нет.
- Да что же это такое! Вы настоящий лентяй, жмот, повеса и скупердяй! – перестав рубить хворост, разозлилась мисс Блэк.
- А вы глупая гусыня и упрямая… вечно бодающаяся, драная коза! – вскочив на ноги, заорал Бишоп.
- Деспот, тиран, изувер, диктатор!
- Да, диктатор!
- Вот вы какой!
- А вы – неуравновешенная, психически не стабильная маленькая заноза в моей заднице!
- Ах, так!
- Да! – вызывающе ответил он.
- Ну, тогда получите! – Ника швырнула в начальника топор, жаль что он не попал в цель, поскольку Джон вовремя пригнулся, и вышеупомянутый топор вонзился в сосну прямо на уровне лба главы Сил Защиты Земли.
- Ну, вы уж совсем. – Удивленно сказал агент, так как совсем не ожидал, что дойдет до насилия. И подойдя к топору, попытался вынуть его из дерева, но этого ему не удалось, хотя он дергал за ручку несколько раз.
- Да, вы за собой бы последили, - ответила ему девушка, направляясь к топору и без усилий вытянув его из сосны.
- Я его раскачал, а вы уже потом вытащили.
- Не сомневаюсь!
- А я вам говорил, что вы воняете?! – едко осведомился Бишоп.
- А я вам говорила, что вы забыли купить мне дезодорант?! – огрызнулась Ника.
- Зараза.
- Зануда.
- Задолбала…
- Засранец…
- Коза.
- Козел.
- Мегера.
- Мудак.
- Стерва.
- Сволочь.
- Саранча.
- Хрен.
- Петрушка… и фасоль, - подумав, добавил он.
- Горох.
- Фух, давайте передохнем, а то какой-то суп получается.
- Давайте лучше сразу перейдем к драке.
- Да, но сначала нужно еще немного поругаться. Начинайте!
- СВОЛОЧЬ!
- КОЗА!
- Ну, держитесь!
Не было понятно, кто нанес первый удар… Сцепившись друг с другом, как дикие звери, мужчина и женщина покатились по поляне, стараясь нанести друг другу как можно больше болезненных и сильных ударов. И вот этот комок из двух человеческих тел начал кататься по лужайке, едва минуя на своем пути препятствия: «сосна», «бревно», «костер», «свалившиеся рюкзаки», «какая-то неудобная ямка», «топор» и прочее. И тут еще эти дерущиеся, кусающиеся, царапающиеся… личности умудрились докатиться до края поляны, и, вцепившись друг в друга, покатиться по ухабистому, но пологому склону холма, поросшему колючими кустарниками. Леонардо же, наблюдавший всю эту ситуацию с другой стороны эллипса, был поражен и с грустью думал о том, как слабы, импульсивны и раздражительны эти люди, и что с таким «сплоченным» коллективом вряд ли удастся спасти Караи.
Когда выше упомянутая парочка, скатилась с лужайки и вопли их и крики стихли, Лео вышел из убежища и поднялся на место стоянки. Снял рюкзак и поставил его рядом с двумя другими, подкинул в костер еще дров, и, сев у бревна, стал терпеливо ждать. Минут через десять из леса послышалась приглушенная брань и усиленное карабканье на вершину холма слегка растрепавшихся и подбитых людей.
Первой на полянке появилась мисс Блэк, усиленно скручивавшая свои растрепанные и измазанные в грязи волосы в высокий петушиный хвост на макушке. Покончив с этим занятием, она, не замечая сидевшего у бревна черепашки, повернулась всем телом в сторону склона, и, слегка нагнувшись и поставив руки в боки, кому-то озлобленно сказала:
- И чтобы больше подобного не повторялось, – при этом она погрозила пальцем.
- Ладно-ладно, - примирительно сказал этот кто-то, громко пыхтя и с трудом ползя по склону.
- Да, чего уж там, - уже спокойно сказала агент, и протянула начальнику руку.
Схватившись за её руку, он, очевидно собираясь отомстить, изо всех нечеловеческих сил потянул её вниз, и снова повторилась сцена скатывания комка вцепившихся друг в друга людей с ухабистого склона пригорка. Наблюдавший за этой ситуацией мутант недоумевал: чего они не могут никак успокоиться? Так он и сидел, недоумевая, пока до него не дошло, что его реакция на это должна быть совсем другой. И тогда, поняв эту страшную истину, он с опозданием где-то на две минуты устало закатил глаза, глубоко вздохнул, печально покачал головой, с досадой зевнул, и презрительно фыркнув, снял со своей лапы отслеживающий прибор и забросил его в свой рюкзак.
Через некоторое время повторилась сцена усиленного карабканья на пригорок. Однако в этот раз первым вылез ужасно злой и грязный Бишоп, и, повернувшись в ту сторону, откуда только что вылез, с укоризненной и осуждением стал смотреть на Нику. Смотрел он где-то минуту, наблюдая за бесполезными попытками девушки взобраться на верх, и ничего при этом не говоря, но потом обреченно вздохнув, сказал:
- Да, чего уж там, - и протянул подчиненной руку, желая помочь ей вскарабкаться.
Когда девушка крепко вцепилась в его руку, он, резко и сильно потянул её на себя, так словно дед, вытягивающий репку. Но по инерции репка не успела вовремя затормозить и больно ударилась испачканным грязью лбом о грудь своего патрона, хотя не только лоб, но и все лицо её было испещрено темными полосками, так же как и лицо мужчины. Она попыталась резко отпрянуть, но слегка чего-то не рассчитав, упала бы и скатилась по склону, если б Джон до сих пор крепко не сжимал её руку в своей. Подтянув её к себе, он, сверкнув глазами и наклонившись к ней, так тихо и интимно, будто говорил с любовницей, но в тоже время угрожающе и сурово, прошептал:
- И чтобы больше подобного не повторялось.
Её горящие гневом глаза, говорящие о том, что она готова принять любой вызов вмиг потухли, точно угольки, и она покорно, словно щенок, опустила голову, избегая испытующего и пронзительного взгляда начальника, робко кивнула.
- Ну, вот и славно, – подытожил агент.
Леонардо, тупо глядевший в небо, разглядывая там то, что было ведомо только ему, все это время делал вид, что его здесь нет, и что он ничего не видит и не слышит, решил наконец прервать их и вмешаться в происходящее.
- Эммм… Привет, ребята, – неуверенно вывел он, поднявшись с земли.
Ника, буравящая землю взглядом и нечего не замечающая, и Джон, буравящий взглядом девушку и тоже ничего не замечавший, одновременно поёжились и вздрогнули. Девушка громко чихнула, а Бишоп, бросив быстрый взгляд на мутанта, неожиданно заорал на своего агента:
- Так вот где вы изволили гулять?! Вот какую вы вызвали подмогу?!
- А чего вы ожидали?! ВВС США?! – огризнулась мисс Блэк, потирая нос. - Извините, но это не в моих полномочиях.
- Ну, естественно! – обреченно вскинув руки, проорал Бишоп.
- Ну, естественно! – повторила его жест девушка, отвернувшись.
- Эм, ребята…
- Чего тебе! – в один голос заорали Ника и Джон, и злобно покосились друг на друга.
- Не надо ссориться. Помните, что мы здесь только ради одной единственной цели. Нам нужно спасти Караи. И если мы будем друг с другом грызться, как собаки, то ничего не выйдет. Только сплотившись мы сможем освободить её.
- Это разумно. – согласилась девушка, и протянув руку начальнику продолжила: - Мир?
- Ну, уж нет! – сложив руки на груди, он презрительно отвернулся. И тогда взору мутанта и шпионки предстала его спина с грязным следом чьего-то ботинка и вся в колючках. Ника ехидно захихикала, и Лео присоединился к ней.
- И чего это вы ржете? – раздраженно спросил Джон, развернувшись к ним.
- Нет… хи-хи-хи… Ничего… - выдавил из себя черепашка.
- У вас на спине… чья-то нога отпечаталась… - хихикнув, ответила девушка.
- Какого?.. – Он попытался рассмотреть, что там у него на спине, но рисковал свернуть себе шею, и поэтому, сняв рубашку, внимательно её осмотрел, под непрерывное хихиканье двух товарищей.
- Ну, как вам такой узор? – со слезами смеха на глазах, и содрогаясь всем телом, поинтересовалась шпионка.
- Хи-хи. – ответил Бишоп. – А как вам такой узор? – он развернул свою подчиненную спиной, и всему миру предстали штаны девушки, на которых чуть ниже пояса был грязный след чьей-то пятипалой лапы.
Сумев кое-как вывернуться и рассмотреть, что там у нее сзади, мисс Блэк промолвила:
- Ну, вы уж совсем. Что это за красотища такая?
Все весело рассмеялись и казалось, что конфликт был исчерпан, но все только начиналось.
Примерно через полчаса мир был резко расстроен. Джон, который только-только успокоился, опять вспылил, и причиной была какая-то совсем безобидная реплика Ники. Слово за слово и снова началась оглушительная ссора между начальником и подчиненной, причем оба орали достаточно громко, да так, что у несчастного черепашки разболелась голова.
- Не злите меня! – орала девушка. – Мне скоро трупы негде будет прятать!
- Да с вами всегда так! – отвечал мужчина. – Взять хотя бы того механика!..
- А что с ним?
- Он умер!
- Да что вы говорите! И от чего же, смею спросить!
- Всего от двух ваших ударов. Вы уничтожаете все, к чему прикасаетесь!
- Вы тоже!
- Я уже реально ломаю себе голову над тем: куда бы спрятать ваши трупы?
- Они не мои!
- Ясное дело. – окинув её оценивающим взглядом, отвечал Джон.
- А вам напомнить сколько раз я просыпалась от непонятных воплей, которые доносились из вашей лаборатории?!
- А, теперь, стало быть, вы решили поговорить о моих грешках. – сложив руки на груди он приблизился к ней на один шаг.
- Этот кошмар, этот садизм, эту жестокость вы называете грешками?! ХА! Как бы не так! – повторяя аналогичные действия, отвечала она.
- ХА-ХА! Не стоит переводить на меня стрелки!
- Э-м… ребят… - хотел было вмешаться Леонардо.
- ЗАТКНИСЬ! – обернувшись к нему, в унисон проорали агенты, а лидер черепашьей команды сник, и от стыда захотел утопиться.
- Вы не только жирная, но еще и суетесь своим бюстом во все щели!
Оскорбленная таким явным искажением фактов, она набрала в этот самый бюст побольше воздуха, и выпалила:
- А вы жалкий трус, параноидальный социопат, деградировавший идиот, тупиковая ветвь эволюции, конченый шизофреник и гадкий человек!
- Такая тирада, согласитесь со мной, многого стоит. – вставил свои пять копеек Лео, так как очень хотел участвовать в этом «замечательном разговоре», и буквально был заворожен таким развитием событий. – Надо будет записать это. Потом где-нибудь вверну. – задумчиво продолжил, он почесывая подбородок. – На крайний случай будет чем отчитывать ребят. – заключил мутант.
- Слушайте, вы меня уже так достали, что я не знаю: куда от вас деться? Скажите, что вам нужно, или отстаньте от меня, наконец!
- Скажите мне правду!
- НЕТ НИКАКОЙ ПРАВДЫ! И НЕ БУДЕТ! НЕЧЕГО МНЕ СКАЗАТЬ!
- Вы просто трус… жалкий и ничтожный… вы боитесь показать свои чувства и слабости. Лицемерная маска законченного негодяя, черствого сердцем и черного душой, уже прикипела к вам… - со слезами на глазах, прошептала Ника, и это уже было не желание его оскорбить, а самая настоящая констатация факта. – Что же вы так жестоки ко всем, что же вы так боитесь проявить хоть малейшую крупицу человечности? Вас что в детстве недолюбили? У вас нет сердца в груди.
С этими словами он почувствовал страх, беспредельный ужас, как тогда на эксгумационном столе в этом чертовом летающем блюдце. Он ощущал, как будто она медленно снимает с него одежду, обнажая его незащищенное тело, затем сдирает кожу и мышцы, обнажает его сердце и показывает всем, как он хрупок внутри, как он слаб и беззащитен. Она вырывает из него признание, выворачивает его наизнанку, открывая все тайны и секреты, всю боль и ненависть, всю любовь и страсть, все пороки и грехи, которые когда-то он пытался скрыть, всю грязь и отвратность его подлой души низкого, ничтожного человека.
Из самых тайных уголков его сознания она словно пыталась вынести всю грязь, всю боль, она старалась очистить его сердце от толстого слоя ила черствости и эгоизма, а душу от налёта ненависти и жестокости. Выливая на него всю эту мерзость, беспрестанно купая его в помоях его же собственных поступков и действий, она как бы давала ему возможность очиститься не с помощью забытья, но с помощью искупления и раскаянья. И было видно, что она готова нести с ним эту ношу, разделять его боль и стыд до тех самых пор, пока он не исцелится, пока не очистится морально и духовно, пока не обретет душевного равновесия. Ведь он был прекрасен где-то глубоко в душе, и просто необходимо было сорвать с него отвратительную личину, за которой он прятался. Нужно было разрушить частокол ненависти и жестокосердия, за которым таится его истинная сущность.
Но сделать подобную метаморфозу с человеком, тем более с мужчиной, может только женщина – истинная, сильная женщина, которая могла бы носить гордый титул матери всего человечества. Только женщина, наделенная Великим Даром, только женщина дающая жизнь, может исцелить и направить на истинный путь. И тогда ты словно рождаешься заново – великое чудо, рождение новой жизни – чудо, которое умеет только женщина, несущая в себе ослепительно белый свет чистоты. Священное женское начало – белое и чистое, несущее в себе прекрасную искру невинной жизни, - способно поставить на колени все империи мира.
Он был прекрасен, и она пыталась это доказать всему миру, но в первую очередь ему самому, отчаянно в это не верившему. Он ангел, а его крылья цвета сажи только потому, что засыпаны прахом и пеплом…
…Она продолжала выносить на свет все доброе и светлое из его души, смывая тем самым с него грязь и мерзость, а он отчаянно этому противился, упрямо продолжал стоять на своем. Но свет всегда восторжествует над тьмой, и его внутренний свет уже начал пробиваться сквозь пелену мрака, которой он себя окутал. И вскоре он мог заново родиться, и гордо представ перед миром, воскликнуть: «Я чист… и бел. Я прекрасен!»
Она была восхитительна, как белая роза, и опутывала его своими побегами, желая дать новый шанс. Но он не хотел этого. Не хотел подвергать себя такой страшной, как ему казалось, муке возрождения. И поэтому он всеми силами сопротивлялся, и тем еще больше затягивал обвившие его шею побеги роз.
И теперь стараясь выпутаться, Джон отчаянно запаниковал, когда Ника попросила его такую малость: сказать, что он чувствует, что думает, сказать правду. Паника и страх – два вечных спутника в этой жизни, они порождают чисто инстинктивное желание защитить себя, нанести противнику предупреждающий удар, включают инстинкт самосохранения.
- Прошу вас, скажите правду, - Ника протянула руку, но Джон испугался этого движения и отшатнулся от неё, сделал шаг назад, словно та была источником какой-то смертельной заразы. Тогда девушка хотела подойти к нему, но теперь его страх сменился уже злостью. И мужчина с отчаянным «НЕТ! Не могу», выдавшим его злость, а вместе с тем и страх, отвесил девушке звонкую пощечину.
Не каждая сумела бы устоять при таком ударе и сохранить равновесие и спокойствие, но мисс Блэк тем и отличалась от других, что с самого своего отрочества была не как все. Она лишь едва заметно пошатнулась, когда он её ударил, а выбившиеся из её хвоста локоны взметнулись и скрыли ей лицо.
Леонардо глядел на все это круглыми глазами, и время от времени переводил свой очумевший взгляд с одного агента на другого.
Прерывисто дышавший Джон еще не понял, что произошло, и яростными глазами смотрел на неё. Но потом взгляд его протрезвел, и теперь он с сожалением и стыдом отводил свой взгляд в сторону: он тысячу раз успел обругать себя последними словами за то, что посмел поднять на неё руку. Мало того, что она была женщиной, а ведь при этом она была его агентом. Человеком, на которого он всегда полагался, и которому мог доверить любое задание, не сомневаясь в том, что она его выполнит.
- Ника, я… - пролепетал Джон, и хотел, было, подойти к ней, но она, выкинув руку вперед, сделала предупреждающий и отстраняющий жест, приказывающий ему оставаться на месте, при этом ладонь другой руки была прижата к щеке.
- Нет. Не надо ничего говорить, - она подняла на его свои потемневшие, сухие глаза, а встретившись с ним взглядом, продолжила. – Сейчас я должна вам сказать. Вы не сможете слишком долго пребывать в этой шкуре, придет время и рано или поздно вы стянете её с себя. Разорвете её на куски. Вы думаете: почему я так хочу вам помочь? Почему я доказываю вам, что в вас есть что-то хорошее? – глаза её лихорадочно засверкали. - Вот вам мой ответ. Я хочу предотвратить катастрофу. У вас есть только два варианта. По одному из них вы сейчас идете. Стремительно двигаетесь к своей погибели.
Балансируя на лезвии ножа, вы ведете опасную игру. Стоя на краю пропасти под сильными порывами ветра вы рискуете сорваться вниз. Если так продолжиться и дальше, то вы совсем очерствеете. Вы умеете отключать свое сердце и мыслить и чувствовать только разумом, но это очень опасный навык. Когда-то может случиться так, что ваше сердце откажется отзываться на ваш призыв, и вы больше ничего не будете ощущать, в вашем сердце будет пустота, и если оно не заполниться, то катастрофы не миновать.
Зверь, которого вы вскармливаете в себе, уже совсем скоро будет готов выйти на свободу, он захочет вырваться из клетки, в которую его загнали. Но для вас еще не все потеряно. Еще есть время предотвратить это все. У вас еще есть время остановиться, есть шанс все исправить. Но нужно торопиться. Потому что чуть больше чем через полгода, при теперешнем течении дел, вы потеряете всё. Репутацию, положение, карьеру, власть, деньги, а, возможно, и жизнь. Либо вы очнетесь от этой жестокой реальности, сорвете с себя отвратительную личину монстра, которую вы изволили на себя натянуть, либо вы лишитесь разума, а ваша искаженная душа, изнывая от боли и муки, терзаясь пустотой и отрешенностью, отчаянно будет стремиться вырваться на волю. Вы уже не будете сознавать, что именно вы делаете, где вы, кто вы, и почему так происходит.
Вы не хотите даже самому себе признаться в правде. Сказать даже такую малость – вы просто не в состоянии. Но я вас больше и не стану принуждать. Скоро, совсем скоро все проясниться и вы либо придете и сами мне все скажите, что позволит, если не спасти вас, то хоть на год-другой оттянуть тотальный крах вашей жизни. Я знаю это. И вы должны это понимать. - не взглянув ни на кого, она резко развернулась и стремительно отправилась прочь со стоянки.
С минуту на поляне длилось молчание, и Лео, первый пришедший в себя после этой ситуации, укоризненно посмотрев на Бишопа, сказал ему с явным осуждением в голосе:
- Ну, ты уж совсем обалдел.
- Я знаю…
- Ты должен пойти за ней, и извиниться.
- Я знаю… - снова вздохнул он.
- Ну, так чего же ты ждешь?
- Д-да… - рассеянно ответил Джон, глубоко вздохнув.
- И… Вот еще. – остановил его лидер.
- Ну, что? – обернулся к нему агент.
- Ты бы рубашку надел, а то глаз кому-нибудь выколешь.
Мужчина в ответ устало махнул рукой, и вперив взгляд в землю, сильно о чем-то задумавшись, двинулся вслед за девушкой.

Н-да... Капец... Я в приятном шоке. Хотя, это уже говорит о близкой связи ники и джона. дружбой это уже назватб нельзя. Отношениями брата и сестры тоже... Эх... Ну да ладно... Лео там лишним, кажись, чувствует. Прикольно)такой нежданчик с его стороны)не ждали? а я приперся)да... Про бишопа ничего и сказать не могу. Так и есть. Но не так-то это просто:освободиться от страха... Ведь неизвестно:что произошло еще в его жизни. Может, он боиться довериться своим чувствам снова и снова потерять что-нибудь важное. Не так это просто...
В общем, жду продолжения

  

это уже говорит о близкой связи ники и джона

нет. на самом деле это ничего еще не говорит... я буду все отрицать. дружба - нет, семья - нет, любовь - тоже нет. их отношения при таком раскладе, который я тут изобразила, совсем не могут быть близкими. совсем не могут. скорее такая ссора говорит, что они могут быть такими заклятыми врагами, которые не способны друг без друга, как бэтси и джокер... что-то типа того. и эти враги изучают друг друга и видят слабости своего врага. вообще очень сложно сказать и охарактеризовать те отношения, которые я пытаюсь изобразить у ники и джона, но это точно не близкие отношения, как ты сказала.

Возможнро... Хотя... Я предпологаю:что именно ника пыталась у него выяснить)