Глава 4 Путешествие в Изумрудную Страну
* * *
SOS! Это говорю я, Darkhunter, и прежде всего я хочу сказать вам: «Здрасьте»!
Наконец-то у меня появилась возможность обратиться к вам, мои дорогие и многоуважаемые читатели. Прежде всего, хочу рассказать вам о моем горе.
Совсем недавно банда вандалов, состоявшая из трех человек, похитила меня и заперла здесь на этой квартире, адрес которой я сообщить не могу, так как сама его не знаю… Вернемся к банде. Они мне сказали:
- Давай уже серьезно работай над этим фанфиком, а не то…
Ну, вы поняли, что именно… Не сладко мне будет короче.
И вот теперь я, как человек, который надеется заслужить гордый титул фик-райтера, в экстренном порядке должна дописать сие творение. Вот, сижу и пишу, а у моего горла катана, грозящая мне гибелью, её держит довольно симпатичная девушка с зелёными глазами, слегка пухлыми губами, цвета спелой вишни, и очевидно, имеющая какое-то отношение к Дальнему Востоку. А еще прямо передо мной стоит здоровенный амбал, черепушка будь здоров, груда мышц, в руке у него снятый с предохранителя пистолет, дуло которого направленно прямо на меня. Данная характеристика, конечно же говорит не в пользу этого… гражданина. Взгляд у него злобный, вид свирепый, и, держу пари, что он кайфует, думая о том, как мой мозг будет выглядеть на асфальте. ФУ! Старый извращенец! Садист!
Отрываю свой взгляд от монитора и робко и умоляюще смотрю на выше упомянутого индивида, он в ответ таращится на меня своими глазищами.
Брррр… Ёжась, жмурю глаза и с радостью вспоминаю о том, что подгузник у меня многоразовый. Ну, хоть это хорошо. А то от такого взгляда мне совсем не по себе, даже волосы на затылке зашевелились. Ве!
Далее, где-то там, на диванчике развалилась совсем невыдающаяся личность, которая растеряла последние крохи здравого смысла. Эта особа совершенно безобидна, и, судя по чавканью, что-то хавает.
Когда мои мысли отвлеклись от третьей бандитской личности, я заметила, что это огромное тело, именуемое главарем банды, движется ко мне. Так, как я не могу ничего с этим поделать, то я остаюсь неподвижной. Встав за моей спиной, слегка отстранив от меня вторую бандитку, этот… человек стал пробегать стоку за строкой того, что я только что написала.
- Почему это я старый извращенец?! – изображая невинную добродетель, заорал он.
- Потому, что я – автор, и потому, что ты и есть извращенец и садист. – несмело отвечаю я.
- Ладно, пусть извращенец. Да, называй, как хочешь! Но почему старый-то?! – возмущенно продолжал бандюга, приставив дуло к моему виску.
- А кто из всех присутствующих прожил больше двухсот лет? – нервно сглотнув, спросила я.
- Это еще не возраст. – возразил он мне.
- Да, ладно тебе! Она нам пока живая нужна. – эти слова зажгли во мне надежду.
- Караи, тебе легко говорить! Про тебя там ничего обидного не написано. – возразил Бишоп.
- Джон, это не оскорбительно для тебя, такое сравнение с её стороны наоборот льстит тебе, потому что ты гораздо хуже того, что Дарк тут написала. – парировала ниндзя.
- Мне кажется, что вы обе сговорились и решили сбагрить меня отсюда в другую часть квартиры.
- Да, конечно! – вмешалась я. – Я хочу, чтобы ты ушел, потому что твое присутствие сбивает меня с творческой волны! Из-за твоих воплей я не слышу, что мне шепчет муза! Твое присутствие сбивает с толку! Ты мешаешь сосредоточиться!
- Я тебя смущаю? Обескураживаю?
- Да…
- Девочка, я уверен, что если бы я снял рубашку, то сосредоточиться тебе было бы вообще невозможно. – самодовольно ухмыльнулся агент.
- Слушай, мачо, я знаю, что ты у нас самый-самый, но тебе не кажется, что ты слишком самоуверен, ведь ты всего лишь мультяшный персонаж… - собиралась решительно возразить я, но меня перебил радостный вопль Караи, глаза которой вожделенно заблестели:
- Джон, а ты действительно можешь это сделать?!
- Мультяшный персонаж… - не смотря на реплику ниндзя Джон остался невозмутим. – Ты это моему пистолету скажи, и еще вот её катане. – продолжил он, указывая на дочь Шредерра, которая явно была разочарована тем, что агент не будет раздеваться.
- А еще не забудьте про меня! – сообщила Ника Блэк, появившись в дверном проеме и ненавязчиво поигрывая мясницким тесаком.
- А ты вообще молчи! – возмутилась я. – Ты всего лишь плод моего больного воображения! Захочу и убью тебя на фиг!
- Ты не мой бог! И не можешь распоряжаться мной и моей судьбой. – ответила девушка грозя мне пальцем, и уже готовясь бросится на меня. Я же в это время, естественно, пыталась найти выход. Куда? Этого я и сама не знала, но мне чертовски не хотелось быть здесь.
- Так, девочки! – вмешался Бишоп, оттаскивая Нику в другой конец комнаты. – Прекратили ссориться. Ты, - сказал он своей подчиненной, подталкивая её, - иди ложись на диван и жри что-нибудь. А ты, - продолжил мой спаситель, обращаясь ко мне, - давай пиши.
- Давай пиши, давай пиши. – пробурчала я. - Надоело уже.
- Если ты хочешь остаться со своим творением один на один, то это можно устроить. – пригрозил Джон.
- Нет-нет! – торопливо возразила я. – Лучше я буду писать.
- Правильно, будь хорошей девочкой и продолжай усердно трудиться над фанфиком.
Вот таким замечательным образом я сумела ловко записаться в это творение. Супер! Правда от этого я не стала главным его персонажем, но это все же лучше чем ничего! Юху! Какую на фиг уху? – спросите вы, но этого я и сама не знаю.
Ну, а теперь позвольте, мои многоуважаемые читатели, вернуться непосредственно к рассказу, который был так грубо прерван мною же. Я должна вас подготовить, потому что сейчас мы попадем в лес Изумрудной Страны и последуем за одним из участников описываемых событий.
Кстати, уже давно хотела обратиться к вам с просьбой: забыть про Изумрудный Город, так как он никакого отношения к повествованию не имеет и не является столицей Изумрудной Страны.
Благодарю за внимание!
* * *
Ему была привычна такая жизнь. Лес, трава, земля, мох и… …одиночество. Но оно его никогда не пугало, а наоборот, было вызволением, позволяло привести мысли в порядок, собраться с силами, трезво оценить ситуацию. Нет, определенно, одиночество – это его путь, дорога, по которой он идет к совершенствованию своих духовных и физических качеств. Он наслаждался тишиной царившей вокруг него, он вдыхал сладкие, чистые ароматы природы, его взгляд был рассеянно-сосредоточен и он с любопытством рассматривал окружающий его лес.
Всего несколько дней прошло с тех пор, как он прибыл на остров, как преследовал этих людей, видел их в аэропорте, следовал за ними в этот лес, шел за ними буквально по пятам, но как бы быстро он не двигался, все же не мог нагнать их. Это его волновало и тревожило: он подозревал подвох во всей этой кампании.
Однако эта тревога не мешала ему наслаждаться походом: он без отклонений следовал правилам бусидо. Он жил в каждом вдохе сладкого, живительного воздуха, в каждом выдохе, в каждом едва слышимом звуке, хранящего молчание, леса. Ничто не нарушало спокойствие его души, ничто не нарушало стойкость его духа. Он был камнем, который не ведает волнений и страхов, не имеет чувств и амбиций, у которого нет стремлений и желаний.
Я сказала, что ничего не нарушало его спокойствия, но это умиротворение было не совершенным. Глубоко в его душе зияла дыра, он чувствовал опустошенность, усталость. В его душе был вакуум, как в пылесосе. Ощущение незаполнености, раздробленности мешало ему, заставляло чувствовать свою ничтожность, слабость, беспомощность.
И он понимал суть всего этого. Он знал, что всему причиной его уход из дома. Там, за океаном, остались отец, братья, раненный Дони. Ему их не хватало, его не покидала тревога о том, что же с ними. Все ли в порядке? Как они там?
Леонардо с грустью вспоминал о доме, и не понимал, как мог поддаться мгновенному порыву и лететь на край света, только ради того, чтобы спасать Караи. Он прекрасно понимал, что Бишоп с Никой могли прекрасно справится и без него, но загадки, которые ему обещала девушка и неизвестность того положения в которое попала дочь Шреддера, - сделали свое дело: заинтриговали хранителя катан и заставили его податься в Ирландию. К тому же, и это Леонардо злило и пугало, лидеру была небезразлична судьба и безопасность Караи, и, он боялся себе в этом признаться, его страшила даже сама возможность того, что с девушкой может что-то случиться, что она может пострадать, что может погибнуть. Вот это и пугало черепашку в синей бандане, это было предметом его постоянного беспокойства.
Медленно продвигаясь вперед и будучи полностью погруженным в свои мысли Лео не заметил, как узкая тропинка, по которой он шел вглубь леса, стала подниматься вгору, а отслеживающее устройство на его руке замигало слабым светом. Через мгновение хранитель катан почувствовал волнение, но не сразу понял, что его вызвали отдаленные звуки, доносящиеся из-за следующего холма и явно принадлежащие не лесу, так как они были слишком резкие и громкие. Посмотрев на мигающий прибор на своей руке, лидер обнаружил, что объект, за которым он следует, уже близко. Прибавив шагу, Леонардо достаточно быстро приблизился к пригорку, и, сойдя в заросли, крадущимся шагом стал приближаться к вершине холма, так как был уверен в том, что источник непонятных звуков, бывших нецензурной бранью, находился на поляне, расположенной на верхушке пригорка. Ниндзя уже явственно различал голоса ругавшихся людей, один был мужской непринужденный и спокойный, другой – женский требовательный и настойчивый, и оба были знакомы слуху мутанта, и стали причиной его несказанной радости. Остановившись в нескольких метрах от края поляны, и оставаясь в зарослях невидимым, взору Лео предстала такая картина.
Небольшая открытая поляна, имеющая форму эллипса, на которой где-то посередине росла высокая-высокая сосна. По другую сторону от неё, метрах в пяти, горел небольшой костер, у которого лежало сухое, явно очень старое и одряхлевшее бревно, на которое прислонились пара громадных походных рюкзаков. Недалеко от этой колоды, у ствола гигантской сосны, удобно устроившись на мягком мху, что рос на земле, закинув руки за голову, лежал Джон. Одет он был… эээ… как представитель Гринписа что ли: ботинки и носки, майка и трусы… тьху ты… Одет он был в широкие и удобные шорты цвета хаки, рубашка (воротничок которой был расстегнут), была с короткими рукавами и двумя нагрудными карманами. Она была заправлена в шорты, которые поддерживались кожаным ремнем. Широкополая шляпа была надвинута на лицо, и было совсем не похоже, чтобы агент ругался с кем-то с таким безмятежным и ленивым видом. По другую сторону костра, будучи совершенной противоположностью своему патрону, находилась встрепанная Ника. Волосы собранны в тугой узел на затылке, слегка растрепались: несколько локонов, выбившись из общей копны, спадали вниз на лицо. Брови были нахмурены, над ними, как и над верхней губой блестели капельки пота. На девушке были высокие ботинки на шнуровке, мешковатые штаны со множеством карманов, майка цвета хаки на спине была влажной и эти мокрые следы формой и сплетениями напоминали собой дерево, разросшееся на спине агента от упорного труда: она уже несколько часов работала собирая хворост и рубя его жутко тупым топором.
Судя по всему, девушка была бы не прочь, чтобы её начальник помог ей хоть в чем-то, но он этому очень сильно противился и не хотел проявлять ни малейшей физической активности. В этом и была основная причина их спора, но на самом деле для Ники тот факт, что Джон не помогает ей, был лишь поводом для того, чтобы устроить скандал и снова продолжить тот разговор, который она завела с начальником в самолете. Тема этого разговора была весьма щекотливой, и глава Сил Защиты Земли всячески старался её избегать. Но теперь судя по всему этот разговор все же состоится.
- … должны сказать мне правду, - уловил окончание фразы Леонардо.
- Нет, – отвечали из-под шляпы, - ни за что.
- Признайтесь, - продолжала давить Ника.
- Не-а, - безмятежно отозвалась шляпа.
- Просто признайтесь, что вам не безразлично.
- Вы и мертвого из могилы подымите своими допросами. И этот несчастный труп убежит, только бы вас не слышать, - был ответ.
- Да что же это такое! Просто скажите: «Да мне не все равно»!
- Послушайте, дэвушка, - на букве «Э» агент сделал акцент, - замолчите, пожалуйста.
- В таком случаи, помогите мне с обедом.
- Нет.
- Да что же это такое! Вы настоящий лентяй, жмот, повеса и скупердяй! – перестав рубить хворост, разозлилась мисс Блэк.
- А вы глупая гусыня и упрямая… вечно бодающаяся, драная коза! – вскочив на ноги, заорал Бишоп.
- Деспот, тиран, изувер, диктатор!
- Да, диктатор!
- Вот вы какой!
- А вы – неуравновешенная, психически не стабильная маленькая заноза в моей заднице!
- Ах, так!
- Да! – вызывающе ответил он.
- Ну, тогда получите! – Ника швырнула в начальника топор, жаль что он не попал в цель, поскольку Джон вовремя пригнулся, и вышеупомянутый топор вонзился в сосну прямо на уровне лба главы Сил Защиты Земли.
- Ну, вы уж совсем. – Удивленно сказал агент, так как совсем не ожидал, что дойдет до насилия. И подойдя к топору, попытался вынуть его из дерева, но этого ему не удалось, хотя он дергал за ручку несколько раз.
- Да, вы за собой бы последили, - ответила ему девушка, направляясь к топору и без усилий вытянув его из сосны.
- Я его раскачал, а вы уже потом вытащили.
- Не сомневаюсь!
- А я вам говорил, что вы воняете?! – едко осведомился Бишоп.
- А я вам говорила, что вы забыли купить мне дезодорант?! – огрызнулась Ника.
- Зараза.
- Зануда.
- Задолбала…
- Засранец…
- Коза.
- Козел.
- Мегера.
- Мудак.
- Стерва.
- Сволочь.
- Саранча.
- Хрен.
- Петрушка… и фасоль, - подумав, добавил он.
- Горох.
- Фух, давайте передохнем, а то какой-то суп получается.
- Давайте лучше сразу перейдем к драке.
- Да, но сначала нужно еще немного поругаться. Начинайте!
- СВОЛОЧЬ!
- КОЗА!
- Ну, держитесь!
Не было понятно, кто нанес первый удар… Сцепившись друг с другом, как дикие звери, мужчина и женщина покатились по поляне, стараясь нанести друг другу как можно больше болезненных и сильных ударов. И вот этот комок из двух человеческих тел начал кататься по лужайке, едва минуя на своем пути препятствия: «сосна», «бревно», «костер», «свалившиеся рюкзаки», «какая-то неудобная ямка», «топор» и прочее. И тут еще эти дерущиеся, кусающиеся, царапающиеся… личности умудрились докатиться до края поляны, и, вцепившись друг в друга, покатиться по ухабистому, но пологому склону холма, поросшему колючими кустарниками. Леонардо же, наблюдавший всю эту ситуацию с другой стороны эллипса, был поражен и с грустью думал о том, как слабы, импульсивны и раздражительны эти люди, и что с таким «сплоченным» коллективом вряд ли удастся спасти Караи.
Когда выше упомянутая парочка, скатилась с лужайки и вопли их и крики стихли, Лео вышел из убежища и поднялся на место стоянки. Снял рюкзак и поставил его рядом с двумя другими, подкинул в костер еще дров, и, сев у бревна, стал терпеливо ждать. Минут через десять из леса послышалась приглушенная брань и усиленное карабканье на вершину холма слегка растрепавшихся и подбитых людей.
Первой на полянке появилась мисс Блэк, усиленно скручивавшая свои растрепанные и измазанные в грязи волосы в высокий петушиный хвост на макушке. Покончив с этим занятием, она, не замечая сидевшего у бревна черепашки, повернулась всем телом в сторону склона, и, слегка нагнувшись и поставив руки в боки, кому-то озлобленно сказала:
- И чтобы больше подобного не повторялось, – при этом она погрозила пальцем.
- Ладно-ладно, - примирительно сказал этот кто-то, громко пыхтя и с трудом ползя по склону.
- Да, чего уж там, - уже спокойно сказала агент, и протянула начальнику руку.
Схватившись за её руку, он, очевидно собираясь отомстить, изо всех нечеловеческих сил потянул её вниз, и снова повторилась сцена скатывания комка вцепившихся друг в друга людей с ухабистого склона пригорка. Наблюдавший за этой ситуацией мутант недоумевал: чего они не могут никак успокоиться? Так он и сидел, недоумевая, пока до него не дошло, что его реакция на это должна быть совсем другой. И тогда, поняв эту страшную истину, он с опозданием где-то на две минуты устало закатил глаза, глубоко вздохнул, печально покачал головой, с досадой зевнул, и презрительно фыркнув, снял со своей лапы отслеживающий прибор и забросил его в свой рюкзак.
Через некоторое время повторилась сцена усиленного карабканья на пригорок. Однако в этот раз первым вылез ужасно злой и грязный Бишоп, и, повернувшись в ту сторону, откуда только что вылез, с укоризненной и осуждением стал смотреть на Нику. Смотрел он где-то минуту, наблюдая за бесполезными попытками девушки взобраться на верх, и ничего при этом не говоря, но потом обреченно вздохнув, сказал:
- Да, чего уж там, - и протянул подчиненной руку, желая помочь ей вскарабкаться.
Когда девушка крепко вцепилась в его руку, он, резко и сильно потянул её на себя, так словно дед, вытягивающий репку. Но по инерции репка не успела вовремя затормозить и больно ударилась испачканным грязью лбом о грудь своего патрона, хотя не только лоб, но и все лицо её было испещрено темными полосками, так же как и лицо мужчины. Она попыталась резко отпрянуть, но слегка чего-то не рассчитав, упала бы и скатилась по склону, если б Джон до сих пор крепко не сжимал её руку в своей. Подтянув её к себе, он, сверкнув глазами и наклонившись к ней, так тихо и интимно, будто говорил с любовницей, но в тоже время угрожающе и сурово, прошептал:
- И чтобы больше подобного не повторялось.
Её горящие гневом глаза, говорящие о том, что она готова принять любой вызов вмиг потухли, точно угольки, и она покорно, словно щенок, опустила голову, избегая испытующего и пронзительного взгляда начальника, робко кивнула.
- Ну, вот и славно, – подытожил агент.
Леонардо, тупо глядевший в небо, разглядывая там то, что было ведомо только ему, все это время делал вид, что его здесь нет, и что он ничего не видит и не слышит, решил наконец прервать их и вмешаться в происходящее.
- Эммм… Привет, ребята, – неуверенно вывел он, поднявшись с земли.
Ника, буравящая землю взглядом и нечего не замечающая, и Джон, буравящий взглядом девушку и тоже ничего не замечавший, одновременно поёжились и вздрогнули. Девушка громко чихнула, а Бишоп, бросив быстрый взгляд на мутанта, неожиданно заорал на своего агента:
- Так вот где вы изволили гулять?! Вот какую вы вызвали подмогу?!
- А чего вы ожидали?! ВВС США?! – огризнулась мисс Блэк, потирая нос. - Извините, но это не в моих полномочиях.
- Ну, естественно! – обреченно вскинув руки, проорал Бишоп.
- Ну, естественно! – повторила его жест девушка, отвернувшись.
- Эм, ребята…
- Чего тебе! – в один голос заорали Ника и Джон, и злобно покосились друг на друга.
- Не надо ссориться. Помните, что мы здесь только ради одной единственной цели. Нам нужно спасти Караи. И если мы будем друг с другом грызться, как собаки, то ничего не выйдет. Только сплотившись мы сможем освободить её.
- Это разумно. – согласилась девушка, и протянув руку начальнику продолжила: - Мир?
- Ну, уж нет! – сложив руки на груди, он презрительно отвернулся. И тогда взору мутанта и шпионки предстала его спина с грязным следом чьего-то ботинка и вся в колючках. Ника ехидно захихикала, и Лео присоединился к ней.
- И чего это вы ржете? – раздраженно спросил Джон, развернувшись к ним.
- Нет… хи-хи-хи… Ничего… - выдавил из себя черепашка.
- У вас на спине… чья-то нога отпечаталась… - хихикнув, ответила девушка.
- Какого?.. – Он попытался рассмотреть, что там у него на спине, но рисковал свернуть себе шею, и поэтому, сняв рубашку, внимательно её осмотрел, под непрерывное хихиканье двух товарищей.
- Ну, как вам такой узор? – со слезами смеха на глазах, и содрогаясь всем телом, поинтересовалась шпионка.
- Хи-хи. – ответил Бишоп. – А как вам такой узор? – он развернул свою подчиненную спиной, и всему миру предстали штаны девушки, на которых чуть ниже пояса был грязный след чьей-то пятипалой лапы.
Сумев кое-как вывернуться и рассмотреть, что там у нее сзади, мисс Блэк промолвила:
- Ну, вы уж совсем. Что это за красотища такая?
Все весело рассмеялись и казалось, что конфликт был исчерпан, но все только начиналось.
Примерно через полчаса мир был резко расстроен. Джон, который только-только успокоился, опять вспылил, и причиной была какая-то совсем безобидная реплика Ники. Слово за слово и снова началась оглушительная ссора между начальником и подчиненной, причем оба орали достаточно громко, да так, что у несчастного черепашки разболелась голова.
- Не злите меня! – орала девушка. – Мне скоро трупы негде будет прятать!
- Да с вами всегда так! – отвечал мужчина. – Взять хотя бы того механика!..
- А что с ним?
- Он умер!
- Да что вы говорите! И от чего же, смею спросить!
- Всего от двух ваших ударов. Вы уничтожаете все, к чему прикасаетесь!
- Вы тоже!
- Я уже реально ломаю себе голову над тем: куда бы спрятать ваши трупы?
- Они не мои!
- Ясное дело. – окинув её оценивающим взглядом, отвечал Джон.
- А вам напомнить сколько раз я просыпалась от непонятных воплей, которые доносились из вашей лаборатории?!
- А, теперь, стало быть, вы решили поговорить о моих грешках. – сложив руки на груди он приблизился к ней на один шаг.
- Этот кошмар, этот садизм, эту жестокость вы называете грешками?! ХА! Как бы не так! – повторяя аналогичные действия, отвечала она.
- ХА-ХА! Не стоит переводить на меня стрелки!
- Э-м… ребят… - хотел было вмешаться Леонардо.
- ЗАТКНИСЬ! – обернувшись к нему, в унисон проорали агенты, а лидер черепашьей команды сник, и от стыда захотел утопиться.
- Вы не только жирная, но еще и суетесь своим бюстом во все щели!
Оскорбленная таким явным искажением фактов, она набрала в этот самый бюст побольше воздуха, и выпалила:
- А вы жалкий трус, параноидальный социопат, деградировавший идиот, тупиковая ветвь эволюции, конченый шизофреник и гадкий человек!
- Такая тирада, согласитесь со мной, многого стоит. – вставил свои пять копеек Лео, так как очень хотел участвовать в этом «замечательном разговоре», и буквально был заворожен таким развитием событий. – Надо будет записать это. Потом где-нибудь вверну. – задумчиво продолжил, он почесывая подбородок. – На крайний случай будет чем отчитывать ребят. – заключил мутант.
- Слушайте, вы меня уже так достали, что я не знаю: куда от вас деться? Скажите, что вам нужно, или отстаньте от меня, наконец!
- Скажите мне правду!
- НЕТ НИКАКОЙ ПРАВДЫ! И НЕ БУДЕТ! НЕЧЕГО МНЕ СКАЗАТЬ!
- Вы просто трус… жалкий и ничтожный… вы боитесь показать свои чувства и слабости. Лицемерная маска законченного негодяя, черствого сердцем и черного душой, уже прикипела к вам… - со слезами на глазах, прошептала Ника, и это уже было не желание его оскорбить, а самая настоящая констатация факта. – Что же вы так жестоки ко всем, что же вы так боитесь проявить хоть малейшую крупицу человечности? Вас что в детстве недолюбили? У вас нет сердца в груди.
С этими словами он почувствовал страх, беспредельный ужас, как тогда на эксгумационном столе в этом чертовом летающем блюдце. Он ощущал, как будто она медленно снимает с него одежду, обнажая его незащищенное тело, затем сдирает кожу и мышцы, обнажает его сердце и показывает всем, как он хрупок внутри, как он слаб и беззащитен. Она вырывает из него признание, выворачивает его наизнанку, открывая все тайны и секреты, всю боль и ненависть, всю любовь и страсть, все пороки и грехи, которые когда-то он пытался скрыть, всю грязь и отвратность его подлой души низкого, ничтожного человека.
Из самых тайных уголков его сознания она словно пыталась вынести всю грязь, всю боль, она старалась очистить его сердце от толстого слоя ила черствости и эгоизма, а душу от налёта ненависти и жестокости. Выливая на него всю эту мерзость, беспрестанно купая его в помоях его же собственных поступков и действий, она как бы давала ему возможность очиститься не с помощью забытья, но с помощью искупления и раскаянья. И было видно, что она готова нести с ним эту ношу, разделять его боль и стыд до тех самых пор, пока он не исцелится, пока не очистится морально и духовно, пока не обретет душевного равновесия. Ведь он был прекрасен где-то глубоко в душе, и просто необходимо было сорвать с него отвратительную личину, за которой он прятался. Нужно было разрушить частокол ненависти и жестокосердия, за которым таится его истинная сущность.
Но сделать подобную метаморфозу с человеком, тем более с мужчиной, может только женщина – истинная, сильная женщина, которая могла бы носить гордый титул матери всего человечества. Только женщина, наделенная Великим Даром, только женщина дающая жизнь, может исцелить и направить на истинный путь. И тогда ты словно рождаешься заново – великое чудо, рождение новой жизни – чудо, которое умеет только женщина, несущая в себе ослепительно белый свет чистоты. Священное женское начало – белое и чистое, несущее в себе прекрасную искру невинной жизни, - способно поставить на колени все империи мира.
Он был прекрасен, и она пыталась это доказать всему миру, но в первую очередь ему самому, отчаянно в это не верившему. Он ангел, а его крылья цвета сажи только потому, что засыпаны прахом и пеплом…
…Она продолжала выносить на свет все доброе и светлое из его души, смывая тем самым с него грязь и мерзость, а он отчаянно этому противился, упрямо продолжал стоять на своем. Но свет всегда восторжествует над тьмой, и его внутренний свет уже начал пробиваться сквозь пелену мрака, которой он себя окутал. И вскоре он мог заново родиться, и гордо представ перед миром, воскликнуть: «Я чист… и бел. Я прекрасен!»
Она была восхитительна, как белая роза, и опутывала его своими побегами, желая дать новый шанс. Но он не хотел этого. Не хотел подвергать себя такой страшной, как ему казалось, муке возрождения. И поэтому он всеми силами сопротивлялся, и тем еще больше затягивал обвившие его шею побеги роз.
И теперь стараясь выпутаться, Джон отчаянно запаниковал, когда Ника попросила его такую малость: сказать, что он чувствует, что думает, сказать правду. Паника и страх – два вечных спутника в этой жизни, они порождают чисто инстинктивное желание защитить себя, нанести противнику предупреждающий удар, включают инстинкт самосохранения.
- Прошу вас, скажите правду, - Ника протянула руку, но Джон испугался этого движения и отшатнулся от неё, сделал шаг назад, словно та была источником какой-то смертельной заразы. Тогда девушка хотела подойти к нему, но теперь его страх сменился уже злостью. И мужчина с отчаянным «НЕТ! Не могу», выдавшим его злость, а вместе с тем и страх, отвесил девушке звонкую пощечину.
Не каждая сумела бы устоять при таком ударе и сохранить равновесие и спокойствие, но мисс Блэк тем и отличалась от других, что с самого своего отрочества была не как все. Она лишь едва заметно пошатнулась, когда он её ударил, а выбившиеся из её хвоста локоны взметнулись и скрыли ей лицо.
Леонардо глядел на все это круглыми глазами, и время от времени переводил свой очумевший взгляд с одного агента на другого.
Прерывисто дышавший Джон еще не понял, что произошло, и яростными глазами смотрел на неё. Но потом взгляд его протрезвел, и теперь он с сожалением и стыдом отводил свой взгляд в сторону: он тысячу раз успел обругать себя последними словами за то, что посмел поднять на неё руку. Мало того, что она была женщиной, а ведь при этом она была его агентом. Человеком, на которого он всегда полагался, и которому мог доверить любое задание, не сомневаясь в том, что она его выполнит.
- Ника, я… - пролепетал Джон, и хотел, было, подойти к ней, но она, выкинув руку вперед, сделала предупреждающий и отстраняющий жест, приказывающий ему оставаться на месте, при этом ладонь другой руки была прижата к щеке.
- Нет. Не надо ничего говорить, - она подняла на его свои потемневшие, сухие глаза, а встретившись с ним взглядом, продолжила. – Сейчас я должна вам сказать. Вы не сможете слишком долго пребывать в этой шкуре, придет время и рано или поздно вы стянете её с себя. Разорвете её на куски. Вы думаете: почему я так хочу вам помочь? Почему я доказываю вам, что в вас есть что-то хорошее? – глаза её лихорадочно засверкали. - Вот вам мой ответ. Я хочу предотвратить катастрофу. У вас есть только два варианта. По одному из них вы сейчас идете. Стремительно двигаетесь к своей погибели.
Балансируя на лезвии ножа, вы ведете опасную игру. Стоя на краю пропасти под сильными порывами ветра вы рискуете сорваться вниз. Если так продолжиться и дальше, то вы совсем очерствеете. Вы умеете отключать свое сердце и мыслить и чувствовать только разумом, но это очень опасный навык. Когда-то может случиться так, что ваше сердце откажется отзываться на ваш призыв, и вы больше ничего не будете ощущать, в вашем сердце будет пустота, и если оно не заполниться, то катастрофы не миновать.
Зверь, которого вы вскармливаете в себе, уже совсем скоро будет готов выйти на свободу, он захочет вырваться из клетки, в которую его загнали. Но для вас еще не все потеряно. Еще есть время предотвратить это все. У вас еще есть время остановиться, есть шанс все исправить. Но нужно торопиться. Потому что чуть больше чем через полгода, при теперешнем течении дел, вы потеряете всё. Репутацию, положение, карьеру, власть, деньги, а, возможно, и жизнь. Либо вы очнетесь от этой жестокой реальности, сорвете с себя отвратительную личину монстра, которую вы изволили на себя натянуть, либо вы лишитесь разума, а ваша искаженная душа, изнывая от боли и муки, терзаясь пустотой и отрешенностью, отчаянно будет стремиться вырваться на волю. Вы уже не будете сознавать, что именно вы делаете, где вы, кто вы, и почему так происходит.
Вы не хотите даже самому себе признаться в правде. Сказать даже такую малость – вы просто не в состоянии. Но я вас больше и не стану принуждать. Скоро, совсем скоро все проясниться и вы либо придете и сами мне все скажите, что позволит, если не спасти вас, то хоть на год-другой оттянуть тотальный крах вашей жизни. Я знаю это. И вы должны это понимать. - не взглянув ни на кого, она резко развернулась и стремительно отправилась прочь со стоянки.
С минуту на поляне длилось молчание, и Лео, первый пришедший в себя после этой ситуации, укоризненно посмотрев на Бишопа, сказал ему с явным осуждением в голосе:
- Ну, ты уж совсем обалдел.
- Я знаю…
- Ты должен пойти за ней, и извиниться.
- Я знаю… - снова вздохнул он.
- Ну, так чего же ты ждешь?
- Д-да… - рассеянно ответил Джон, глубоко вздохнув.
- И… Вот еще. – остановил его лидер.
- Ну, что? – обернулся к нему агент.
- Ты бы рубашку надел, а то глаз кому-нибудь выколешь.
Мужчина в ответ устало махнул рукой, и вперив взгляд в землю, сильно о чем-то задумавшись, двинулся вслед за девушкой.