Меня там многое смущало, когда я его переводила Но - "Я только голос сказки, что написано, то и скажу". Переводчик не имеет права редактировать оригинал (хотя я, бывает, этим грешу по мелочи).
Когда такие всякие детали меня смущают, я напоминаю себе фразу, написанную на заглавной странице fanfiction.net: Unleash your imagination (Дай волю своему воображению). Каждый автор любого фанфика имеет право трактовать мир канона согласно своему воображению, читатели (а в моем случае, и переводчики) имеют право читать его фанфики или не читать, если трактовка автора не совпадает с картиной этого мира в их голове.
Все просто

PS Спасибо за отзыв!

PPS Как ни печально, но, похоже, продолжения можно больше не ждать... Автор на свою страничку не заходила с июля и на мое письмо не ответила и не отреагировала... Жаль, но ничего не поделаешь.

@DUDE_01,
искренне прошу прощения. Во фразе:

– М-мне очень жаль, отец, – он глубоко вздыхает, словно пытаясь изгнать из себя боль. – Я опозорил вас и ваше учение, – он сдвигается немного назад и делает глубокий поклон, касаясь лбом пола. – Простите меня.

скорее всего вкрался мой переводческий косяк. В оригинале фраза звучит так:

I've disgraced you and your teachings.

и слово teachings можно перевести и как "учение" и как "наставления". Здесь правильнее, конечно, будет "наставления", то есть Раф просит прощения не за то, что он опозорил учение ниндзюцу, а за то, что намеренно нарушил наставления отца не убивать.

Sorry, guys... до профессионального переводчика мне как пешком до Улан-Батора))
но я стараюсь)

Теперь всё стало на свои места @Kifanya,всё в порядке: ну кто мог подумать,что немного другое значение слова так изменит смысл предложения Ты не справедлива к себе: у тебя прекрасные переводы и я считаю,их можно назвать профессиональными,ибо так переводить,чтобы за душу цепляли,как,например,фик "Чудо","Во тьме","Снежная слепота" - это ведь шедевры и ты так прекрасно их перевела. Я просто достаточно много знаю о ниндзюдцу,поэтому и обратила внимание на эту не достоверность,так что тут нет твоей вины: может,автор действительно имел ввиду "учение" - больно ей нужно во всё этом разбираться Безумно обидно,что продолжения этого поистине шедевра не будет: будем надеяться,что автор всё же остепениться,ну или будет уже радовать нас новыми прекраснейшими произведениями А тебе ещё раз огромное спасибо за чудеснейшие переводы и больше,будь добра,не наговаривай на себя

  Сообщение от Kifanya 

Все, что я смогла найти в книге по анатомии черепах, гласило, что больных черепах надо показать ветеринару, чтобы он назначил лечение.

Угу... картина салом: доктор, у меня тут черепашка приболела...

Футы - феечки в пижамах и Шредер в переднике. Раф и Кейси друг-друга стоят.
Вбоквел отлично написан. Спасибо. )))

Нарооод, вы не поверите... я сама до конца не верю)) Но:

Глава 7: В поисках виноватого

Я слегка спотыкаюсь, но мне удается удержаться на ногах и не нырнуть носом вперед в пол тоннеля, в котором мы сейчас находимся. Кажется, я уже испробовал все возможные способы следить за происходящим впереди нас и в то же время не сводить глаз с Донни. Проще простого, мне необходимо две головы. Я об этом совсем не подумал, когда Лео велел мне идти впереди после того, как мы спустились в канализацию, но теперь я жалею, что не попросился быть замыкающим. В таком случае я, по крайней мере, мог бы смотреть вперед и видеть при этом Дона без того, чтобы вертеть головой каждые две секунды, чтобы убедиться, что он на самом деле по-прежнему лежит на руках у Рафа. Вообще-то не думаю, что Раф сумел бы потерять его, если учесть, как тесно он прижимает его к себе, но я на всякий случай все равно хочу удостовериться, что он на самом деле здесь.

Эта мысль втемяшилась мне в голову почти сразу, как над нами громыхнула крышка люка, вставая на место. Что, если все это было всего лишь сном? У меня в последнее время было достаточно много всяких снов, реально страшных, после которых я прибегал в комнату Лео, словно я все еще совсем мелкий, чтобы выплакаться ему в плечо и заснуть от изнеможения.

Главный спец по постановке себя в неловкое положение к вашим услугам.

И все же, меня приводит в ужас мысль, что я в любую секунду проснусь, и Дона опять не будет рядом. Если такое произойдет, я не пойду к Лео, я отправлюсь прямиком к Сплинтеру. Лео крут в вопросах как бы кого успокоить, но мастер Сплинтер может дать ему сто очков вперед. Наверное, это потому, что ему же пришлось растить всех нас четверых.

Я дотронулся до него, прежде чем мы двинули к убежищу, легонько-легонько, словно он был пузырьком, готовым лопнуть в любую секунду и исчезнуть. Он по-прежнему выглядит просто спящим в руках у Рафа. С ним все в порядке, он в безопасности и мирно спит. Может, он слегка потрепан, в синяках и забрал у меня примерно сотню лет моей жизни, но с ним все хорошо.

Ой! Дурацкое дно тоннеля! Меня слегка относит в сторону, и я размахиваю руками как ветряная мельница, чтобы остаться на ногах, но потребуется нечто большее, чем какой-то жалкий уступ, чтобы свалить Майкстера!

Идти первым в линии и при этом постоянно смотреть назад гораздо труднее, чем кажется…

Я первым врываюсь в дверь убежища, и Раф следует прямо за мной. Хей, и Эйприл тут.

Сплинтер выглядит счастливее, чем уже долгое-долгое время, и это тоже здорово. Я уже начинал беспокоиться, что он доведет себя до болезни, постоянно переживая и все такое. Может теперь он, наконец-то, начнет съедать все, что в тарелке. Не будет больше еды, к которой он едва притронулся, просто чтобы самый младший сын не надоедал ему своими постоянными просьбами поесть.

- Сын мой… - ох, если и есть картина, стоящая тысячи слов, то вот эта сцена просто разбивает мне сердце. Сенсей, я тоже сейчас разревусь. М-мы наконец-то вернули Донни. - Сын мой…

- Майки, притащи аптечку, она на верстаке, - негромко говорит Рафаэль, пока мы все стоим, сгрудившись, вокруг него и просто смотрим на Дона. - Я положу его на диван.

Я почти лечу в лабораторию Дона. Небольшая комнатка для больных обычно для меня запретная зона, потому что у меня склонность “ломать” все вокруг просто как-то не так посмотрев на это. Серьезно, меня обвиняют во всем, что бы здесь ни сломалось. Это нечестно. Лео ломает куда больше вещей, чем я!

И все-таки я специально не смотрю ни на что, кроме базовой аптечки, которую попросил принести Раф, и даже тогда удивляюсь, что ручка коробки не переломилась у меня в руках. Может, у меня просто аура такая, несущая разрушения, или еще что. Хех, я проклят.

Я приношу аптечку Рафу, который уже устроил Дона на диване, а мастер Сплинтер сидит позади его панциря и поддерживает его, пока Раф проводит ладонями по бокам и пластрону Дона. Что бы там ни было в том дротике, оно надежно выключило Дона. Я знаю по собственному опыту, что его чертовски легко защекотать, а его бока - это его слабое место.

Раф просто хрипло хмыкает, когда я ставлю аптечку рядом с ним, это его фирменный способ говорить “спасибо” без того, чтобы на самом деле произнести “спасибо”. Он еще несколько секунд занят ощупыванием бока Дона, а затем отдает мне следующее приказание:
- Принеси мне пакет со льдом из морозилки.

Я не могу удержаться и вскидываю руку в салюте, прежде чем отойти. Перед тем, как отвернуться, я улавливаю ухмылку на лице Рафаэля. Я и не осознавал до этого момента, как недоставало вредности нашему Мастеру Злоехидства. У него просто будто бы отсутствовала часть личности, а теперь она вернулась. Я рад, что возвращение Дона заставляет моих братьев вернуться к своему нормальному поведению.

Лео и Кейси разговаривают с Эйприл, которая выглядит погруженной в мысли. Я ей сочувствую. Она наша единственная надежда на то, что Донни снова станет таким, как раньше. Никакого давления, но я знаю, что она не очень хорошо разбирается в химических фиговинках и биологических ерундовинках. Я, помню, как-то случайно слышал, как она однажды жаловалась КГ на это, когда он пытался ей что-то такое показать. “Я это почти совсем не воспринимаю, не можешь объяснить мне все еще раз?” Не знаю, как КГ удалось не утратить самообладания. У него такой же абсурдно-запредельный уровень терпения, что и у Донни.

Ну, по крайней мере, большую часть времени.

Ну да, Донни трудновато довести, но если все-таки слишком уж в этом усердствовать, у него проявляется гораздо более бешеный нрав, чем у Рафа. Серьезно, он может быть очень даже страшным черепахой, большей частью потому, что это почти незаметно до того момента, пока не оказывается слишком поздно. Он даже может обставить меня в том, чтобы над кем-то зло подшутить, если его достать, а это не так-то просто.

Я уже сходил до холодильника и обратно, и вручаю Рафу пакет со льдом, слегка расшаркиваясь при этом. Это вызывает у него фыркающий смешок, когда он забирает у меня пакет и обворачивает его в небольшую салфетку, которую откуда-то вытащил. Думаю, в аптечке было что-то такое, но я не уверен, потому что и у Рафа, и у Дона почему-то какие-то проблемы с тем, чтобы позволить мне рыться в аптечке.

- Я сейчас подниму его ногу, а ты подложишь под нее все диванные подушки. Понятно, обормотина?

Я вскидываю руку в коротком салюте и сгребаю все четыре подушки, прежде чем подпихнуть их под ногу Дона, теперь обложенную льдом. Эйприл подходит к нам, чтобы присоединиться к нашей вечеринке, и начинает ощупывать пальцами обеих рук череп Донни. А разве Раф его уже не проверил?

- Я уже проверил. Что бы там с ним ни случилось, это не из-за сотрясения.

Ага, я прав.

Она кивает головой, то ли поняв, то ли согласившись с ним.
- А что насчет его глаз?

Раф издает тот непонятный звук-пыхтение, который обычно означает, что он или раздражен или его что-то раздосадовало, но он не может ни по чему садануть кулаком, потому что рядом с ним Сплинтер. Я уж знаю, я такое слышал более чем пару раз за свою жизнь.
- Они закачены. Дону крепко досталось, но ничего такого, что бы угрожало его жизни. Самые серьезные повреждения – это трещины в ребрах и растяжение лодыжки.

Я не силен в медицинском жаргоне да и вообще во всей лечебной фигне, но даже мне известно, что трещины в ребрах - это полный отстой. При них больно даже дышать, а что самое худшее, с ними на самом-то деле ничего нельзя поделать. Они должна зажить сами по себе, а сенсей еще и заставляет не пропускать тренировки, и даже несмотря на то, что они идут в щадящем режиме, это все равно полный отстой с заглавной буквы “О”.

От него порой не дождешься сочувствия.

Эйприл отходит прочь, погруженная опять в какие-то свои мысли, а Рафаэль вздыхает, наконец-то отстранившись от Донни. Мастер Сплинтер укутывает Дона одним из старых одеял, которые мы держим на диване, и… и все. Мы все сделали. Я по потерянному взгляду Рафаэля вижу, что мы сделали все, что на данный момент могли сделать. Теперь нам остается только ждать момента, когда Дон проснется.

Сенсей усаживается в ближайшее кресло, а Раф стоит рядом еще пару секунд, сжимая и разжимая кулаки, прежде чем метнуться к додзё. Я точно знаю, чем он собирается заняться, и абсолютно не в моих интересах вставать у него на пути. В последнее время фитиль, ведущий к его бочке с порохом, был просто супер-короток, и если учесть, что мы почти ничего не знаем о том, что не так с Доном, Рафу понадобится боксерская груша, а у присутствующей “мобильной скоростной груши” нет никакого желания переходить ему дорогу, нет уж, спасибо!

Эйприл ходит туда-сюда от лаборатории Дона до большого стола неподалеку от нее, за ней следом бредет Лео, нося в руках стопки книг и выглядя при этом совершенно потерянным. Это так неправильно, у Лео по умолчанию всегда должен быть какой-то план. Т...так не должно быть. Мы не должны по-прежнему быть такими убитыми теперь, когда Донни уже дома. Кажется, единственный, кого все устраивает в данной ситуации, это Кейси, и даже он выглядит более дерганым, чем обычно.

Мне надо чем-то заняться, чтобы помочь остальным, и перестать переживать о том, чего я все равно не могу изменить.

Конечно, единственный вопрос, который встает передо мной, это чем же мне заняться? Сплинтер сейчас вошел в режим “наблюдение за больным”, и я знаю, что он не будет против, если я усядусь на пол рядом с ним, но я не думаю, что мне стоит влезать к нему. Сенсею необходимо побыть с Доном наедине. К Рафу я какое-то время и на пушечный выстрел не подойду, а Лео, кажется, вполне справляется в деле “надо помочь Эйприл”. Не у дел остаемся только мы с Кейси, хотя тот вроде бы вполне доволен жизнью, сидя на стуле рядом со столом и наблюдая за Эйприл и ее ассистентом Леонардо.

Так, ладно, и что делать мне? То есть, кажется, вокруг вообще нет ничего, чем бы мне себя занять и при этом оказать какую-то посильную помощь. Я про то, что я мог бы подойти к Эйприл и посмотреть, не нужна ли помощь ей, но там сразу заняты и Лео, и Кейси. Ну, больше Лео, чем Кейси, но это уже их проблемы. Можно, наверное, все же занять то уютно выглядящее местечко на полу рядом с кофейным столиком, но… Ох ты ж ё… это чего, уже действительно так много времени?

Время обеда давным-давно прошло.

По крайней мере, это дает мне мысль, чем занять руки, и не думаю, что кто-либо из нас ел что-то приличное за последнее время. Я знаю, что самым сбалансированным из того, что ел я за последние несколько дней, были овсяные хлопья, которыми я завтракал. Сенсей время от времени пытался заставить нас поесть, но на самом деле после завтрака сама мысль о еде оказалась отодвинута на второй план. Что ж, этому пришел конец! Кулинарный гений, мое приятнейшее в манерах второе “я” снова вступит во владения кухней и создаст нечто, что изумит всех и каждого в убежище и запомнится на много грядущих лет! Ну-ка, посмотрим, что я заготовил в холодильнике на случай моего кулина…

Вот зараза, мы же на этой неделе не ходили за продуктами.

Мда, ну что ж, давайте поглядим, с чем мне придется работать. Вот тут у нас немного салата и печальная крохотная помидорка. Сыр. Что-то зеленое, кажется, оно только что сказало мне “привет”, да и ладно, сейчас очередь Лео уничтожать инопланетные формы жизни, заведшиеся в холодильнике. Мне надо будет позже ему об этом напомнить. Думаю, я назову эту прелесть Эндрю, пока его еще не выкинули вон. Ага! Вареная колбаска! Стоп, нет, кажется, это ветчина. Неа, пахнет курицей. На вкус это тоже курица, и как по мне, то и выглядит вполне похоже на нарезаную куриную грудку, так что смело назову это курицей. На это уйдут жалкие остатки хлеба, и на тосты нам останутся лишь крошки, зато у нас будут бутерброды с вроде-бы-курицей!

Я ставлю варить кофе, потому что знаю, что Эйприл понадобится по крайней мере с полдюжины чашек, и начинаю растворяться в хорошо знакомом деле, то есть готовке. Оно не настолько тихое-мирное, как должно бы быть, по крайней мере, совсем не похоже на то, что было раньше. Каждый раз, как я теперь захожу на кухню, все, о чем я способен думать, это лишь о той ночи, когда я заставил Донни покинуть убежище. Мне все равно, что мне там говорили Лео и мастер Сплинтер. Если бы я ничего не сказал, то и та ссора не приобрела бы такой размах, и Донни бы не ушел. Я даже не знаю, зачем я брякнул то, что брякнул. Я ни о чем не думал, просто огрызнулся. Черт, сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, насколько это было глупо. Я знаю, что Донни чувствует себя виноватым за то, что проводит с нами слишком мало времени, и я использовал это знание, чтобы побольнее ударить его. Думаю, что я единственный, кому он прямо и откровенно признался в своих опасениях, даже несмотря на то, что мне известно, что все остальные и так это давно поняли. Но просто знать о чем-то и когда тебе доверили какую-то тайну - это две совершенно разные вещи.

Я разрушил его доверие.

Во всем виноват я один.

Мне бы лучше достать ту половинку луковицы из холодильника, просто на тот случай, если кто-нибудь решит сюда зайти. К тому моменту, как я вновь беру себя в руки, и кофе, и бутерброды уже готовы. Пора разносить еду всем остальным, где бы они ни находились. Вряд ли кто-то на самом деле будет в настроении поесть, но по крайней мере это займет меня еще хоть ненадолго. Я ненавижу просто сидеть и ждать. Это так скуууучнооооо...

Оставить бутерброды на столе для Лео, Кйеси и Эйприл достаточно просто. Кейси тут же берет один с тихим “спасибо” и запихивает в рот чуть не целиком - блин, Кейси, еду надо пережевывать! - а Лео уважительно кивает мне. Эйприл, кажется, даже не осознает, что я тут, но я ставлю кофе на стол рядом с ней и медленно двигаю чашку по направлению к ее руке, которую она держит на столе. Она даже не отрывает взгляд от книги, которую читает, когда хватает чашку и поднимает ее к губам, делая маленький глоток. Есть. Я так же пододвигаю тарелку с бутербродом, и она рассеянно берет его и надкусывает. Я такой крутой ниндзя.

Лео внимательно наблюдал за всеми моими действиями, и теперь слегка качает головой, а на его лице появляется усмешка от моих проделок. Пора пополировать ногти о пластрон а затем подуть на кончики пальцев, потому что вот она, прямо перед вами, сама офигенность. Чувак, я черепашка-ниндзя, признай это. Усмешка Лео превращается в полноценную улыбку, когда он откусывает от своего бутерброда, и в его глазах появляется безмолвная благодарность. Очко в мою пользу за то, что догадался приготовить именно бутерброды.

От мастера Сплитрена я получаю лишь тихое “спасибо”, он все еще не сводит глаз со спящего Донни. Я был прав, ему действительно нужно какое-то время побыть с Донни наедине. А на влажный мех под его глазами я просто не буду обращать внимания. Надо быть тактичным.

Раф разносит на клочки грушу в додзё. Я как-то даже удивлен, что он до сих пор не вытащил саи и не располосовал ее напрочь. Я едва успеваю сделать пару шагов по направлению к нему, когда он останавливается и утомленно прислоняется к груше.
- Майки, я не голоден, - хрипло бормочет он. Ладно, значит, не все хотят бутербродов. Я подавляю тяжелый вздох и вроде как жалобно шаркаю ногой так, что разворачиваюсь обратно к двери. Если я все сделал прави… - Ты не мог бы сунуть его в холодильник? Я его съем попозже.

- Конечно, - я отворачиваюсь и выхожу из зала, пытаясь стереть с лица довольную ухмылку. Раф никогда не врет, так что я знаю, что он пусть и будет давиться, но съест этот бутер, и неважно, будет он при этом чувствовать себя голодным или нет. Кто сказал, что манипулировать людьми плохо? Клянусь, порой это был единственный способ, каким я мог заставить его и Лео хоть что-нибудь съесть.

Я даже не могу сосчитать, сколько раз мне пришлось это делать, пока Донни не было с нами.

Бутерброд Рафа отправляется в холодильник прямо рядом с Эндрю - полагаю, они замечательно поладят, - а у меня кончились идеи, чем бы себя занять. Черт, вот же блин. Я не хочу тревожить сенсея и Дона, но все, чем я мог бы заняться в гостиной по-любому их потревожит. Увы, никакого хафпайпа! Но должно же быть хоть что-то еще, что я могу делать здесь. Я хочу быть рядом, чтобы сразу же присоединиться к великому празднованию, которое произойдет, как только Дон откроет глаза. Жду не дождусь подарить ему мои Роковые Медвежьи Объятия!

Я вяло вожусь с тарелками в раковине, выдавливаю на них немного мыла, но на самом деле мне не хочется мыть посуду. Я бы лучше сейчас пошел делать отжимания, пока Дон не проснется. А я ведь ненавижу отжимания. Они типа того что самая скучная часть утренней тренировки из всех вообще. А сенсей не позволяет мне сделать их более интересными, то есть подниматься в стойку на руках и отжиматься из такого положения. Полная хрень.

Так что делать мне нечего, уходить я отсюда не хочу, и я сажусь за стол и просто жду. Я все продолжаю таращиться на спинку дивана, ожидая, что Дон в любой момент раз! и проснется, и снова станет самим собой, но я понимаю, что этого не произойдет. Почему он от нас сбежал, и почему его слова были так непонятно запутаны? Все это абсолютно лишено смысла. Не, ну так говорить нельзя, футы явно сделали с ним что-то, и нам - то есть, я имею в виду, Эйприл, она единственная среди нас, кто способен хоть как-то сложить все воедино - нужно просто разобраться, как превратить его обратно в того милого техно-заучку, которого мы все знаем и любим.

Раф проносится мимо, наверх, и скрывается в своей комнате с таким видом, словно готов кого-нибудь придушить. Себе на заметку: не приставать к Рафу в ближайшем будущем. Хотя я обычно не возражаю изображать из себя некий клапан для того, чтобы он смог выпустить пар и уменьшить свои напряжение и гнев, но я не собираюсь тыкать палочкой в медведя-Рафа в обозримом будущем. Нет уж, спасибо, мне моя голова дорога в таком виде, каком есть, то есть на плечах.

А теперь, когда Ураган Раф пронесся стороной, все возвращается к старому доброму скучному ожиданию. Интересно, влетит ли мне, если я сейчас сделаю стойку на руках на спинке стула? Снова. Вероятно, пройдет немало времени, пока хоть кто-нибудь вообще меня заметит. И интересно, как долго я смогу удерживать себя в таком положении? Плечам придется поработать, просто жуть.

- Донателло, сын мой, ты слышишь меня? - Донни очнулся?! Наконец-то! Мне придется проверить мою новую теорию попозже, сейчас есть гораздо более важные дела, чем стойки на руках на спинках стульев. - Донателло? Эйприл, Донателло пришел в себя. Как ты себя чувствуешь, сынок?

Ох ты ж..! Ушам больно! Даже не могу себе представить, каково, должно быть, пришлось сенсею. Дон заорал практически ему в лицо, а у него такое большие уши… мдя, ой.

Дон вскакивает и перелетает через спинку дивана, слегка спотыкаясь, когда опирается на растянутую лодыжку. Чуваак, даже я знаю, что такие прыжки с растяжением делать как-то глупо. Я встаю со стула, когда Дон начинает пятиться от Сплинтера, следя за ним, словно ожидая, что мастер Сплинтер его укусит. Черт, он нас таки не помнит. Я-то надеялся, что он проснется снова самим собой. Глупый.

- Донни? - Я могу разглядеть лишь половину его лица, когда Дон чуть ли не прожигает взглядом Лео, стоящего на другом конце комнаты. Он слегка пододвигается, чтобы иметь возможность следить и за сенсеем, и за Лео, Кейси и Эйприл. Если он нас не помнит, то что его удержит от того, чтобы снова не слететь с катушек и не удрать? Мы ни за что больше не дадим ему покинуть убежище, но если мы его схватим, это только еще больше все усложнит. Тогда он точно будет считать нас врагами. Что нам нужно, так это предложение мира!

И я знаю навеняка, что любого вида наркотические вещества всегда вызывают у Дона жажду.

Я на кухне, и стакан заполняется водой в рекордное время. В гостиной, кажется, ничего не изменилось с того момента, как я метнулся на кухню. Дон все так же стоит, где был, и выглядит он, будто готов закричать и рвануться на свободу, а у всех остальных такой вид, словно они проглотили по целому лимону. Что само по себе дурацкая затея, эти штуки такие кислые, что от одного ломтика глаза идут взакос. Я-то знаю.

Дон резко разворачивается ко мне лицом, как только я подхожу к нему поближе. Посмотрим… Неа, это не Донни. Дон никогда не смотрел на меня так, словно я собираюсь ударить его ножом в грудь… если не считать того случая… Нет, не думай об этом сейчас. Сейчас мне надо помочь Дону вспомнить, кто мы такие. Я надеваю свою самую обаятельную улыбку из всех и предлагаю ему стакан воды. О, ну хватит, с чего бы вдруг я, такой весь безобидный и просто ангельский ангел, каковым я являюсь, стал бы отравлять воду? Ву-хууу! Мне улыбнулись! Улыбка была еле заметная, почти несуществующая, но она была! У-рррааааа!

- Майки, ты не можешь сделать так, чтобы он что-нибудь произнес? - ух ты, Эйприл, у нас тут серьезный взгляд. Чувствую себя так, как будто я у Донни под микроскопом. - Я хочу услышать тот непонятный язык, на котором он говорит.

Да запросто, я же король шарад.
- Я понял, Эйприл, - так, ладно, похлопаем ладошкой, изображая разговор, затем покажем пальцем на нужных людей, на уши, и потом подождем, чтобы посмотреть, понял ли он меня. Неа, пустой взгляд в ответ. Попробуем еще раз, может, я просто показывал все слишком быстро и он не успел за мной. По-прежнему ничего. Черт, ну почему он не понимает? - Дон, скажи что-нибудь. Эйприл хочет услышать, как ты говоришь.

А теперь он смотрит прямо-таки с отвращением и тревогой. О чем он вообще подумал, когда я показывал ему жесты? Он выглядит так, будто я только что провел с ним “Разговор” (если вы понимаете, о чем я) с помощью шарады. А вот теперь мне интересно, как это можно осуществить на самом деле… Попозже надо будет попробовать. А пока…
- Есть идеи? Я готов выслушать любые предложения.

Лео начинает снова объяснять что-то Эйприл, но мое внимание опять приковано к Дону. Он слегка вскидывается и на его лице появляется выражение надежды, как будто он только что осознал, что пропустил нечто революционное.
- Дй зорелоиц лая ниф? - ага, Эйприл. Я знаю, что ы это невозможно поверить, но вот так он сейчас и говорит. - Кэтю за жкилэ, рид, - блин, вот же засада…

- Сын мой… - мне потом надо будет испечь сенсею печенек. Он выглядит так, словно ему не помешала бы печенюшка. Я вот знаю, что мне не помешали бы и с полдюжины их.

- Так, похоже, это не какой-то другой язык, - поверить не могу, что Эйприл уже оправилась от своего шока. Она уже ныряет с головой в следующую книгу. Может, Раф знает, как использовать длинновоновой передатчик, чтобы мы смогли связаться с Кожеголовым и Ханникатом. Мне на самом деле не по себе от того, что ей придется делать всю работу, но все, чем я смогу ей помочь, это вовремя поставлять ей кофе. Кстати говоря, она, наверное, не отказалась бы от еще одной чашечки.

- Черт! - о, здорово, штормовое предупреждение! Ураган Раф вернулся и кажется еще более взбешенным, чем прежде. - Мы зря теряем время! Давайте просто пойдем и найдем того гада, что сделал это с Доном, и заставим его все исправить!

- Раф...

- Лео! Даже ты согласен со мной, что мы должны найти его! И даже не смей это отрицать, потому что я знаю, что это будет неправда, - ага, я бы присвоил этому урагану девять баллов по шкале “реально-злобный-Раф”. Радует, что сейчас он все свое внимание уделяет Лео, а не мне. Пока я держу рот на замке, мне не надо будет беспокоиться о том, чтобы спасаться бегством.

– Раф, я тоже хочу разобраться с футами, но я сперва хотел бы убедиться, что с Доном будет все в порядке, - Лео скрещивает руки на груди. Бро, держись, или тебя сейчас сдует.

И Раф спрыгивает с балкона и топает к Лео, чтобы встать у него перед лицом весь из себя такой угрожающий и яростный. Лео, а вот тебе на самом деле не стоило встречать его на полпути. Серьезно, тебе надо было оставить между вами стол, прими совет профессионала.

- Ты знаешь, что все придет в норму! Посмотри, – ну да, это Дон, и вид у него такой, будто он пытается хоть что-то понять в происходящем. – Он уже на ногах, он соображает и пытается говорить с нами. С ним все будет хорошо. Нам просто нужно пойти надрать футам задницы, и получить кой-какие ответы!

- Ра… - а еще тебе надо бы прекратить пытаться назвать его по имени, Лео. В том случае, если ты не заметил, он просто и дальше будет тебя перебивать.

- Если ты предпочитаешь оставаться здесь и играть в сиделку, то пожалуйста. Я сам с этим разберусь.

Ой, Лео, вот это ты зря. Ни за то не надо хватать Рафа, когда он вот такой весь рычащий. Он ведь не просто лает, он еще и круто кусает.
- По твоему, он ведет себя нормально?! Он даже не узнал Сплинтера! Как ты можешь говорить, что с ним все хорошо, когда он даже разговаривать нормально не может?! - и Лео вот как раз сейчас это выяснит, когда Раф его уронит через пять… четыре… три… Ой, стой! Не вставай между ними!

- Дон…

На самом деле, выглядит это почти комично. То есть, это все равно ужасно, но определенно забавно наблюдать, как Дон наводит страх на Лео и Рафа за то, что они чуть не подрались. Он говорит так быстро, что похож больше на трещащую белку, чем на самого себя, но он полностью разрядил обстановку. Раф, кажется, никак не может решить, то ли ему оставить при себе свой хмурый вид, то ли смутиться. Лео уже опередил его в этом вопросе и выглядит совершенно растерянным. А Дон спустя мгновение ссутуливается, отходит к дивану и усаживается там, снова потирая виски. Боже, выглядит он слегка зеленоватым, скорее всего, все эти крики вызвали у него головную боль.

- Кто-нибудь может сказать, что он имел в виду?

- Мне кажется, он велел тебе и Лео отвалить друг от друга, - полностью согласен с тобой Кейси, но вслух я в этом сейчас ни за что не признаюсь. Раф все еще выглядит так, будто не прочь кого-нибудь стукнуть, а если он сможет за этим кем-нибудь погнаться, прежде чем стукнуть, так еще того лучше. Я точно-точно не собираюсь привлекать к себе внимания. Фактически, полагаю, мне сейчас лучше удалиться из эпицентра взрыва и посмотреть, не нужен ли Дону аспирин.

- Ю жки кмйцом! - я хлопаю его по плечу, но вместо того, чтобы вылететь из панциря со скоростью ракеты, Дон лишь смотрит на меня усталым взглядом. Аспирин? Я знаю, что тебе он нужен. Дон внезапно вновь становится похож сам на себя, когда с благодарностью смотрит на меня и хлопает пальцем по моей ладони четыре раза. Должно быть, у него действительно сильно болит голова, если он хочет четыре таблетки. Знаете, может, сейчас в нем видны всего лишь крохотные осколки его личности и его обычного поведения, но Дон все равно Дон, просто он сейчас усталый как черт знает что. Я ярко улыбаюсь ему и показываю два больших пальца вверх. Четыре таблетки аспирина, уже в пути.

- Майки, погоди секунду. Я хочу сначала его осмотреть, - или не в пути. Эйприл подходит к дивану и садится на кофейный столик перед Доном с таким выражением лица, как будто ей известно что-то такое, чего пока никто другой не знает. Может, она уже вычислила, что не так с Доном? Я сажусь с ним рядом на диван, когда она начинает свой осмотр, разыскивая что-то, что бы там такое ни было.

Ха!
– Эйприл, ты, похоже, ему понравилась, - Дон краснеет! Я так буду его потом доводить по этому поводу!

- У него хороший вкус, - фее, Кейси, это было совсем слюняво. Прошу у всех прощения, но меня щас стошнит. Аа! Дон вздрагивает, когда Эйпри нажимает на кожу в сгибе локтя на обеих его руках.

- У него следы от уколов на обеих руках. Похоже, что ему на обе руки ставили капельницы, - ой-ёй, а теперь он еще и за шею хватается? Только не говорите мне, что его кололи еще и… - У него еще и на шее несколько отметин. Я возьму у него образец крови, таким образом, я смогу определить, что за вещество ему вкололи, - это определенно не радует. Бедолага Эйприл, судя по тому вздоху, ей тоже не помешала бы тарелочка печенек. Я завтра напеку их целую гору.

Эйприл отходит за чем-то, и у нее совсем подавленный вид. Точно, печеньки необходимы. Я на самом деле не хочу знать, но может, Эйприл ошиблась. Хотя бы в кои-то веки? Я “спрашиваю” Дона, привлекая его внимание и изображая, как будто ввожу себе что-то шприцом. Черт, я что, был прав? Вот же зараза, он не помнит, что ему кололи. Эйприл было бы чертовски легче во всем разобраться, если бы он знал, что за вещество на нем использовали.

А теперь Дон вдруг притих, задержав ладонь на шее и глядя в пол. Кухня просто будет похоронена под печеньками. Я напеку достаточно, чтобы подбодрить всех вокруг, а потом еще больше, чтобы хватило на весь нижний Ист-сайд. Правда, думаю, так я зайду чересчур далеко, но что еще я могу сделать?

Я могу “разговаривать” с Доном, потому что сильно сомневаюсь, что кто-то еще попытается сделать что-то подобное. Ну, еще Эйприл и Сплинтер могли бы, но Раф, Лео и Кейси наверное вряд ли. Нет, они все же попытаются. Наверное, на самом деле я ничего не смогу сделать такого реального, что бы помогло…

Я пододвигаюсь, пропуская Эйприл, когда она возвращается и снова готовится сесть на кофейный столик. Наверное, надо бы сказать ей, что мы иногда с него едим, а она тут садится своей попой. О, похоже, она хочет взять у Дона образец крови. Возможно, ей удастся найти что-ни...

Ой! Эйприл!

Какого черта Донни заду… ЗВЕЗДОЧКИ!

Много… много… зве...здочек…
…
…
…
… что… о… потолок…

Раф… Мастер Сплинтер…

А что меня только что ударило?

Постойте, Дон что, врезал мне в челюсть?

А сейчас-то за что?!

Вот это да! Восхитительный сюрприз!!! Спасибо огромное!!!

Это... Это... ЭТО СВЕРШИЛОСЬ!!!
Прода! А я думала что уже даже надеяться не стоит!!
Спасибо автору, что продолжил. И вам, огромное спасибо, что переводите!

Приятное возвращение автора. )) Хотя и впрямь кажется чудом. )
Спасибо за перевод.

Блин, я не верю собственным глазам О_О Просто не верю О_О Я же думала, что все ОО
Но блин, это супер! Спасибо автору!
Киииф, спасибо огромное за перевод ^_^

Я просто счастлива
Мне больше нечего сказать, кроме как слов безмерной благодарности автору, что взялась продолжить, и Кате, что перевела )
Майки есть Майки, шутит даже про себя, такой уж способ не сходить с ума от беспокойства.
Про печеньки очень насмешило Их много не бывает )

Класс!Прекрасный подарок , автор супер)))Я думала фик умер , но нет)А перевод шикарный)

Sorry, guys... до профессионального переводчика мне как пешком до Улан-Батора))
но я стараюсь)
Это про меня!А вы итак уже профессиональный переводчик!Я лучше нигде еще не видела!

(в этой главе речь ведется попеременно от лица троих персонажей, их отрывки отделены звездочками)



Глава 8. Мучительное осознание

Все произошло так быстро.

В одну секунду он был в порядке, тихо сидел на диване с усталым видом, и вокруг его глаз собрались морщинки, обычно означающие, что у него болит голова. А в следующее мгновение Эйприл перелетела через кофейный столик, а Дон со всей силы врезал Майки в челюсть, от чего тот камнем упал на диван. Кейси перепуган, он валится, запнувшись о стул в попытке как можно скорее добраться до своей девушки. Менее чем за пять секунд все вокруг ввергнуты в хаос, кидаясь проверять, какой ущерб был причинен внезапной… атакой.

С чего ему вообще нападать на нас? Неужели он действительно нас забыл?

Рафу удалось прыгнуть вперед и в каком-то смысле поймать Эйприл. Он смог прикрыть ее голову и шею, когда они оба рухнули на пол. Мастер Сплинтер уже осматривает Майки. Будем надеяться, что он не заработал после такого удара трещину в челюсти или поврежденные сильнее, чем было до того, зубы. Дон почувствовал бы себя просто ужасно, если бы он нанес ему серьезный вред.

Или нет? Он определенно сам на себя не похож, он от нас убегает, не понимает слов, кричит при виде сенсея. Что такое с ним произошло? Что с ним сделала Караи, чтобы он стал таким? Почему только я поверил ее слову о прекращении огня и перемирии? Так много вопросов, так много ответов требуется найти, но для всего этого будет время позже. Сейчас очевидно, что именно пытается сделать Дон. Отвлечь нас. Он перескочил через спинку дивана и направляется к балкону.

К входной двери.

Я не могу позволить ему уйти.

Он удивлен, когда я появляюсь перед ним, вставая между ним и балконом, он широко распахивает глаза и почти напуган. Он боится меня. Раф упомянул, что Дон выглядел напуганным и тогда, когда Раф в первый раз показался рядом с ним. Но Дон же не должен бояться нас. Это просто неправильно, мы его семья, что заставляет его вести себя так?

Мне необходимо его успокоить, показать ему, что не представляю из себя опасности для него.
- Дон, какая муха тебя укусила? - я знаю, что он не может мне ответить, вероятно, он даже не понимает, что я только что сказал. Я держу руки опущенными, пытаясь никоим образом не выглядеть угрожающе. Я не хочу биться с ним. Я бы предпочел, чтобы он просто сделал шаг назад и поразмыслил. Не может же быть так, что у него уничтожили чувство здравого смысла.

Ведь правда?

На его лице появляется мимолетное выражение решимости, и в тот же момент он меняет стойку и стискивает зубы. Нет, Дон, не делай этого. Я не хочу с тобой драться. Что должно понадобиться, чтобы ты вспомнил, кто я такой? Я не стану сражаться с ним - просто не могу - но я не собираюсь позволить ему ранить меня. Его первый удар отклонить легко, а второй слишком просто предугадать. Дон не настолько глуп, чтобы использовать его. Мне приходится отшагнуть назад, чтобы сохранить равновесие. Он вложил слишком много силы в последний удар, словно он пытается сражаться в стиле Рафа, но у него нет необходимой мощи, чтобы такой удар стал эффективным. Дон обычно использует другую тактику, он пытается вывести своих противников из себя, пока отыскивает слабое место, чтобы справиться с ними.

После этого он перестает сдерживаться, пытаясь нанести еще один мощный удар с другой стороны и быстрый щелчок ногой мне в бок. Это совсем не похоже на сражение с Донни. Он обычно действует намного хитрее, а сейчас он как будто пытается драться, сочетая грубую силу и скорость. Ни та, ни другая техника особенно не подходит ему. Я… это…

Это не Донни.

Это не мой младший братишка.

Он выглядит похоже внешне, но не более того. Спокойный, заботливый, готовый к самопожертвованию пацифист, каким является мой младший брат, исчез, и передо мной все, что от него осталось. Могу поспорить, что если бы я дал ему какой-нибудь электронный прибор, он бы едва наградил его мимолетным взглядом. Что с ним сделали, чтобы так радикально изменить его личность? Его разум - его самая большая ценность. Он однажды сказал мне, что даже если бы его полностью парализовало, его бы это не так озаботило, как всех вокруг. Он бы все равно был способен думать. Он бы все равно остался Доном.

У меня болит за него сердце, но эта новая версия Дона, кажется, решил, что с него хватит игр. Он подпрыгивает. Не может быть, чтобы… о черт, так и есть. Удар ногой в прыжке. Он решил использовать кик ногой.

Я настолько поражен, что его нога почти врезается мне в висок, прежде чем я отдергиваюсь. Любая разновидность кика в прыжке - особенно, нацеленного в голову - всегда была строго запрещена во время тренировок с тех самых пор, как мы начали проводить спарринг друг с другом. Он слишком опасен, слишком сложно при его применении контролировать силу удара. Если бы этот кик достиг цели, я бы заработал сотрясение, или, по меньшей мере, на некоторое время оказался бы в отключке. Это окончательно ставит точки над “и”, и как бы мне ни было больно признаваться самому себе, но это больше не Донни. Он бы ни за что не стал целенаправленно причинять такой вред любому из нас.

Я проворачиваюсь под его ногой и выпрямляюсь в его слепой зоне.
- Раф! Кейси! Давайте сюда и помогите мне его остановить! - самое время прекратить все это, пока ему не удалось на самом деле кого-нибудь ранить. Против троих нас у Дона нет ни малейшего шанса, даже с его новым стилем сражения.

Я легонько стукаю его в ребра, когда он поворачивается ко мне, двигаясь по-прежнему слишком медленно. Я кладу руку прямо в центр его груди и слегка отталкиваю его назад. На самом деле это даже не удар, но мне все равно становится не по себе, когда он отшатывается прочь, теряя равновесие, и размахивает руками, пытаясь выпрямиться. В конце концов он врезается в стол и замирает на мгновение, тяжело облокотившись на его крышку. Может быть, мне и не нужно было звать Рафа и Кейси на помощь. Возможно, моя задача окажется проще, чем я думал.

Он двигается с трудом. Я даже отсюда слышу его хриплое дыхание. Черт, Раф ведь упоминал что-то о его помятых или сломанных ребрах. Он слабо стонет, но я уже тороплюсь к нему. Кажется, он не возражает против моей руки на своем плече. То, как он врезался в стол, вероятно, не сильно помогло его ребрам почувствовать себя лучше. Что, если я ухудшил их состояние?

- Донни? Ты в порядке? - почему я только продолжаю задавать ему вопросы? Я ведь знаю, что он не может…

ААА!!!

Какого черта, что это за штука?! Фу! Зараза, оно у меня в глазах, в носу и просто повсюду! Чтоб его! Эта хрень такая острая, что глаза тут же начинают слезиться, и я безудержно чихаю. Если тереть, становится только хуже. Какого черта, что он в меня бро…

Перец?

Позади меня слышится громкий треск, как раз в тот момент, как вкус у меня во рту становится более-менее различимым. Перец. Дон швырнул все содержимое перечницы мне в лицо. Не могу в это поверить. Это в точности то, чего я бы раньше ожидал в драке против него.

Возможно, он не исчез навсегда, как я уже было подумал.

Возможно, его личность просто похоронена где-то глубоко в его рассудке?

Хорошо.

Это означает, что может найтись способ вернуть его.

***

Да черепашью твою матерь, Донни, ты идиотина!

У Эйприл же не получится за что-нибудь ухватиться, сразу за ней кофейный столик, ставящий ей подножку, а пол у нас бетонный. Она с легкостью могла бы сломать себе шею. Я прыгаю вперед с вытянутыми руками в попытке хоть слегка смягчить ее падение.

Госссподи! Я не такой дурак, чтобы вякать че-нить по этому поводу вслух, но блин, ну Эйприл и тяжелая.

- Эйприл! Ты как? - спрашиваю я, выбираясь из-под нее. Я слышу, как Лео пытается уговорить Дона успокоиться. Какого черта он вообще так взъелся?

- Д-думаю, все норм, - дрожащим голосом отвечает она, изворачиваясь, чтобы опереться на руки и колени. Ей повезло, что она выронила шприц. Она вполне могла случайно сломать его во время падения или воткнуть иголку в себя. Пусть рана и была бы стерильной, но все же это было бы серьезное проникающее ранение. - Спасибо, Раф.

Я коротко киваю, оглядывая комнату, чтобы увидеть, какого черта происходит. Лео блокирует удары Дона, один за другим. С ним все будет в порядке, Дон не самый сильный боец в мире. Лео, скорее всего, ждет, когда он сам себя вымотает. Кейси притормаживает рядом с Эйприл, падая на колени, и у него такое же бледное лицо, как и у нее. Может, он и не самый сообразительный парень на свете, но, вероятно, им обоим ясно, насколько близко дело было к тому, чтобы она серьезно пострадала.

Кейси ловит мой взгляд, безмолвно благодаря. Должно быть, ужасно было видеть, как твоя девушка падает и понимать, что не успеешь поймать ее. Я не могу сосчитать, сколько раз он прикрывал панцири моим братьям, когда меня не было рядом. Серьезно, Кейси, как будто мне так нужно чувствовать, что ты мне обязан. Любой из нас поймал бы Эйприл, если бы оказался рядом. Так поступает семья.

Майки отбросило на диван, и он валяется там бескостной кучкой, над ним склонился сенсей, осторожно ощупывая его челюсть и мягко что-то ему говоря. Я в один стук сердца перелетаю через кофейный столик и оглядываю младшего над плечом сенсея. Да, он некоторое время будет не в себе, а еще у него на подбородке будет здоровенный синячина, но все могло быть гораздо хуже.

- Раф! Кейси! Давайте сюда и помогите мне его остановить!

Чего там Лео кричит? Должно быть, Дон сде… он что, готовится сделать кик в прыжке? Черт, его лодыжке придется несладко. Ничего удивительного, что Лео зовет нас. Нельзя предугадать, что наш заучка попытается сделать дальше, но судя по тому, как он полулежит на столе, он уже практически выдохся. Лео его измотал, и, скорее всего, он чувствует сильную боль. А еще, вероятно, он на этот раз все же доломал свои ребра, приземлившись грудью в стол. Черт.

Я бросаю еще один быстрый взгляд вниз, на Майки, который теперь ошалело воргает, держась за челюсть. Он сильно чем-то расстроен, это можно видеть по его глазам. Майки всегда был луша нараспашку, еще с тех пор, когда мы все были детьми. Мне надо будет позже прижать его и заставить рассказать, что такого стряслось.

- Ааапчхи!

А какого хрена Лео расчихался? Ууу… Чееерт…

Может, у Дона и нет таких мышц, как у меня, или точности движений Лео, или фирменного подхода Майки полагаться на инстинкты и действовать, как бог на душу положит, но он наиболее изворотливый из всех нас, особенно в таком сражении, где противник превосходит нас числом. Швырнуть полную перечницу в лицо своему противнику? Я бы об этом даже не подумал. Лео узрел бы в таком поступке бесчестность, а Майки… Майки, возможно, единственный из нас смог бы сотворить что-то подобное, если бы вообще заметил, что рядом находится перечница.

Но в общем, Дон удрал от Лео, который теперь яростно растирает глаза. Идиот, так он только вотрет перец еще глубже. Не нужно быть суперумным, чтобы осознать, что наш умник сейчас пытается найти выход из убежища. Твою мать, если он смоется в тоннели, отыскать его в этом лабиринте будет практически невозможно.

Я перескакиваю через диван, направляясь к нему, а всего в паре шагов за мной бежит Кейси, который в кои-то веки сложил вместе два и два. Все, что мне надо сделать, это схватить Донни. Он всегда хреново выворачивался из захватов, а я еще и сильнее его. Я за минуту смогу его обездви… Черт! Дон, чтоб тебя, это же то, что сделал бы я. Не, ну ладно, я бы не стал швыряться стулом в Кейси - такое было всего один раз, и тогда он вообще сам напросился - может в какого-нибудь дракона, но не в Кейси. Он даже не сделал ничего такого, чтобы заслужить удар стулом по голове.

Да и ладно, теперь Дону придется иметь дело со мной, а чтобы меня остановить, понадобится нечто гораздо большее, чем стул или перец. Мне надо только хорошенько его схватить, и у меня должно получиться перебороть его и прижать к полу. Даже если бы он был в здравом рассудке, я все равно смог бы его одолеть и обездвижить максимум за минуту. Да чтоб твой панцирь, Дон! Прекрати ерзать! Это все равно, что пытаться ухватить обожравшегося сахара Майки!

Метишь в челюсть? Да бога ради, я бы даже во сне смог укло…

- Рафаэль! Нет!

Кулак Дона врезается в твердый кирпич стены рядом с моей головой, и мне слышно, как что-то с глухим треском ломается то ли в его кисти, то ли в запястье. Черт. Вот зараза.

- Лод джая… Финд!

Мне не надо говорить на его хрен-знает-каком языке, чтобы понять, что ему больно.

Очень.

- Донни, блин, дай мне посмотреть. Это… - ой! Ё-маё, вот что я получаю за попытку быть хорошим, кик в челюсть. Он был не то чтобы сильным, но все равно, считается же намерение. А люди еще потом удивляются, почему я никогда не делаю добро.

Дон внезапно рывком распахивает дверь в ванную и исчезает за ней. Не, ну, надо так надо. Но он пнул меня в лицо, когда я пытался о нем позаботиться, Лео вычихивает мозг наружу, Кейси на ногах, но его шатает, Эйприл все еще бледная и трясется, как осиновый лист, а Майки уже сидит, но какое-то время это все, на что он будет способен. Единственный, кто не пострадал, это сенсей, но он все равно выглядит так, словно его кто-то ткнул ножом. Дону за многое придется ответить, и меня не волнует, занят он там за дверью делом, или нет. Мне нужны ответы.

- Донни, хватит. Открой дверь, - я чертовски зол, но вовсе не до того, чтобы врываться в туалет, когда кто-то из моих братьев занят там делом. Это неправильно и по всем статьям противоречит здравому смыслу. Я снова колочу в дверь, и теперь точно могу сказать, что он меня просто игнорирует.

- Дон, не заставляй меня выбивать дверь. Ты пожалеешь, если мне придется это сделать, - я не могу сдержать ухмылку, расплывающуюся по лицу. Я всего лишь один раз выломал эту дверь, и то только потому, что Майки вбил себе в голову разрисовать мой панцирь розовыми сердечками, а потом попытался спрятаться от меня в ванной. Дон тогда взбесился сильнее, чем я вообще когда-либо видел, разозлился так, что отчехвостил нас обоих по полной, прежде чем послать нас на поиски новой двери, найти которую гораздо труднее, чем вы можете себе представить.

Сколько людей выкидывают на свалку совершенно целую дверь, да еще и нужных нам размеров? Никто! У нас заняло почти три дня, чтобы найти что-то более-менее подходящее, но и у ней пришлось немного подрезать верх, чтобы она влезла в косяк.

Я все еще стучу в дверь.
- Хватит, Дон, это нелепо. Я знаю, что ты знаешь, кто мы такие. Не может быть, чтоб тебя заставили нас забыть. Мы твоя семья, Донни. Если ты хоть что-нибудь помнишь, то уж точно именно это, - я делаю паузу и неровно вздыхаю. Только не говорите мне, что его личность просто целиком стерли. Он же самый умный из нас четверых, в его большом мозгу должен был остаться хоть какой-то укромный уголок, в котором неким образом сохранились воспоминания о нас. - Дон, пожалуйста, мы просто хотим тебе помочь.

Как он всегда нам помогал, даже просто тем, что был рядом, оказывая молчаливую поддержку. Я не могу сосчитать, сколько раз я приходил домой за полночь и обнаруживал, что он меня ждал, особенно когда Лео свалил в свое одиночное путешествие. Дон даже не выходил из своей мастерской, но я знал, что он всегда заглядывал ко мне, когда шел спать, чтобы удостовериться, что я на самом деле дома. Или сколько раз я просто вваливался к нему и разглагольствовал о том, что меня злило в тот момент, а он молча выслушивал мое ворчание, работая над какими-то штуковинами.

А потом он исчез, и Кейси пытался занять дыру в форме Донни, появившуюся в моей жизни. Кейси хороший приятель, но он не Дон, и не выдерживает никакого сравнения со спокойной доброжелательностью моего младшего брата. Он присматривал за моим панцирем, когда у меня поехала крыша и я презрел все, чему учил нас сенсей, а потом даже попытался помочь мне скрыть от наставника мое безумие. Как будто от сенсея что-нибудь скроешь. Я стукаюсь лбом в дверь и снова пытаюсь повернуть ручку. Все еще заперто, а я уже израсходовал весь свой суточный запас доброты и смирения.

- Ну все. Я ломаю дверь, - я отхожу от цели на пару шагов и чуть снижаю свой центр тяжести. Только надо сделать так, чтобы в удар не оказалось вложено слишком много силы, иначе я окажусь головой в раковине. - Отойди, Дон.

Я делаю еще шаг назад и опускаю плечи, готовясь к резкому столкновению, которое, как я знаю, неизбежно, и начина…

- Рафаэль! Достаточно!

Что? Почему? Нам нужно вытащить его оттуда. У него, скорее всего, теперь еще и рука сломана, в дополнение ко всему остальному!
- Но сенсей…

- Рафаэль, пожалуйста, сейчас не время действовать необдуманно, мы должны успокоиться. Подойди сюда, - я вздыхаю, награждая дверь последним взглядом. Меня мучает мысль о том, что мой брат там и он ранен, и что я должен помочь ему, а не оставлять его одного, но у мастера Сплинтера всегда есть веская причина, когда он велит нам что-то сделать. Я отворачиваюсь от двери и бреду обратно, присоединяясь ко всем родным, которые стоят неровным кругом рядом с сенсеем.

Я быстро пробегаю по ним глазами, проверяя, как они. Лео все еще шмыгает носом, и глаза у него красней красного, но по крайней мере ему больше не грозит вычихать мозг наружу. Он все еще выглядит ужасно, но постепенно придет в норму. У Кейси будет немаленький синяк на предплечье, но стул хотя бы не прилетел ему в лицо или голову. Тогда бы он целую неделю об этом не затыкался. Эйприл больше не такая белая и выглядит сейчас гораздо более собранной, чем когда я метнулся вслед за Доном. Майки уже на ногах, следов синяка пока нет, но челюстью он не двигает, явно испытывая боль, хотя и не говоря об этом. Мне надо будет достать для него пакет со льдом.

Сенсей обводит нас всех таким взглядом, который потрясает меня до глубины души, гораздо сильнее, чем я ожидал. Он выглядит подавленным и… потерянным. Мастер Сплинтер никогда прежде не выглядел таким убитым, и это намного более неправильно в основе своей, чем все, что за каким-то чертом происходит с Донни. Мастер Сплинтер всегда спокоен и всегда все контролирует. Даже когда жизнь делает нежданную петлю, он просто небрежно отмахивается и со стороны кажется, будто он так все и планировал.

- Сыновья, - начинает он, и его голос звучит так, будто он насильно приказал себе успокоиться. - Я знаю, что вы хотите помочь своему брату, но он уже не тот, каким мы его помним. Он больше не знает нас, как свою семью, мы для него незнакомцы. Мы чужаки, которые принесли его сюда, в неизвестное ему место, которые обращались с ним по-доброму, но он все равно неуверенно чувствует себя в таком окружении. Он не ощущает себя в безопасности, поэтому и попытался сбежать. Мы остановили его; пусть и ненамеренно, но причинили ему боль, а теперь еще и загнали в ловушку. Он напуган и ранен. Он потерян в странном мире, в котором не может никому доверять.
В данный момент нужно оставить его в покое. От него самого должно исходить решение выйти к нам, а не от нашего принуждения. В том состоянии, в каком он сейчас, он опасен, опасен до такой степени, что готов действовать, полагаясь на инстинкты, а не на логику, - мастер Сплинтер прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Что бы он ни собирался сказать, это явно будет что-то тяжелое. Он выглядит таким печальным. - Нет ничего опаснее, чем раненое животное.

О черт, нет! Нет же! Ни за что на свете наш отец не мог только что сравнить моего младшего братишку с диким животным! Черт, я помню, как он говорил нам, когда мы были еще детьми, что мы не животные, что мы такие же люди, как все остальные, несмотря на наш внешний облик. Почему он сейчас изменил свое мнение?

Почему? Разум Дона всего лишь затуманен, но это не делает его диким зверем. Он уже когда-то превращался в монстра, и я даже не хочу думать о повторе того кошмара.

И судя по тому, как все вокруг громко выражают свое недоверие, не я один.

***

Я позволяю голосам сыновей и друзей семьи пронестись мимо себя. У них есть все основания сердиться. Я помню так ясно, словно это было только вчера, как Донателло однажды пришел ко мне с заплаканным лицом, сжимая в руках старую энциклопедию, которую я нашел для него. “Папа, а мы животные?” - спросил он меня, и с того самого момента я твердо возражал против самой этой мысли. Они мои сыновья, и несмотря на их внешний вид, они точно такие же, как люди. Их разум, их решительность, их искренность, их характерные отличия определяют их как личностей, как людей, вне зависимости от того, как они выглядят. Сейчас они по праву сердятся на меня. Даже Эйприл и Кейси кажутся расстроенными, им уже давно известно, что нас нельзя сравнивать с животными, поскольку четверо моих сыновей являются чем-то гораздо большим, чем неразумные твари.

Так что я даю им минуту, чтобы выразить свое недовольство, поскольку знаю, что оно направлено не на меня. Они все винят до какой-то степени самих себя за то, что случилось с Донателло, а вина за то, что они приложили руку к потере им рассудка, - это весьма нелегкая ноша.

- Сыновья, - они почти моментально затихают, когда я добавляю в голос командные нотки. Теперь я больше не отец, я их мастер. - Говорить такое огорчает меня больше, чем вы можете себе представить, но вообразите себе ситуацию с его точки зрения. Если бы вы оказались в ловушке в одиночестве в логове врага, что бы вы стали делать? - вопрос риторический. Ни один из моих сыновей не сдался бы без борьбы. Я вижу осознание на их лицах, когда они начинают понимать, о чем я говорил ранее. - В данный момент мы будем ждать, чтобы он сам вышел к нам. Рафаэль, ты дежуришь первым, затем Леонардо, и последним Микеланджело. Я хочу, чтобы он не смог покинуть убежище, а также чтобы он не оказался в додзё без присмотра, но кроме этого он может свободно ходить, где ему вздумается.

Я поворачиваюсь к нашим друзьям-людям. Они очень устали, можно с легкостью разглядеть, как тяжело Эйприл опирается на руку Кейси, как тот напрягает ноги, чтобы удержать их обоих в вертикальном положении.
- Для всех нас сегодня был длинный и результативный вечер, если не считать последней неудачи. Я считаю, что теперь вам следует вернуться домой и отдохнуть. Завтра мы снова начнем разбираться с нашей проблемой.

Я мельком смотрю на дверь в ванную, борясь с одолевающим меня настойчивым желанием кинуться туда, ворваться внутрь и посмотреть, как там мой сын. Мне придется отделять свои желания от рациональных мыслей до тех пор, пока Донателло не вернется к нам. Может, он сейчас и выглядит, как мой умный сын, но он совсем на него не похож. Сейчас мне проще думать о нем, как о незнакомце. Он не мой сын.

Я отворачиваюсь прочь от тихих прощальных слов, которыми обмениваются мои сыновья и наши друзья, желая друг другу доброй ночи. Рафаэль уже начал собирать обломки стула, а Микеланджело принес щетку, чтобы подмести перец, щедро рассыпанный по всему полу. Мое присутствие здесь больше не требуется. Пора уделить внимание себе.

Я почти дохожу до своей двери, когда вдруг чувствую за спиной чье-то присутствие. Леонардо стоит на почтительном расстоянии, но он явно хочет что-то сказать. Наши взгляды встречаются, и это все разрешение, которое ему нужно.
- Мастер Сплинтер, вы в порядке?

Мы стыдно признать, но этот вопрос на мгновение ошеломил меня. Леонардо взял на себя большую ответственность с тех пор, как назначил себя старшим из четверых братьев еще тогда, когда им едва исполнилось пять. Одной из обязанностей, взятых им на себя, было проверять, чтобы все были в порядке после любых трудностей, будь то физические проблемы, духовные или умственные потрясения. Но сейчас он впервые включил меня в круг своих подопечных, и меня одновременно и согревает и печалит то, что это произошло именно теперь.

И все же, я не стану лгать сыну.
- Нет, но я буду в порядке. И хотя меня трогает то, что ты тревожишься о моем благополучии, Леонардо, я полагаю, твоим братьям в данный момент забота необходима больше, чем мне, - я-то думал, что этот стул еще реально починить, но теперь уже точно нет. Взрывной нрав Рафаэля его самый страшный противник. - Присмотри за ними. Если мне понадобится твоя помощь, то я тебя позову.

Я вижу по его глазам, что его не радует мой ответ, но он слишком сильно меня уважает, чтобы пытаться влезть в мои сокровенные мысли. Так что он отвешивает мне короткий поклон и отходит поговорить с братьями. Микеланджело уже исчез в своей комнате, а Рафаэль выглядит так, словно его саи в конце концов окажутся утопленными в диван. Я не завидую Леонардо, учитывая задачу, стоящую перед ним.

По правде говоря, это я должен сейчас присматривать за сыновьями, но если я не уберусь долой с их глаз в ближайшем будущем, они увидят, как я сломаюсь. В это время испытаний им нужна опора, стабильность, и если я позволю себе проявить свои чувства перед ними, это все еще больше осложнит и ухудшит. Я отворачиваюсь от них, поскольку мне необходимо время, чтобы взять себя в руки в неприкосновенности своей комнаты.

В низком столике в центре комнаты есть всего один крошечный ящичек с той стороны, что смотрит на меня, когда я сажусь перед ним. Внутри скрыта коллекция безделушек, собранная мной за много лет. В числе всего прочего там лежат несколько полароидных снимков, снятых, когда мой семилетний сын захотел проверить, сможет ли он починить старую камеру, найденную им в сливной решетке.

Моя рука немедленно сама собой тянется к одной из фотографий. На ней можно увидеть всех четверых из моих сыновей. В середине, держа камеру на вытянутых руках перед собой, стоит Донателло. По бокам от него Рафаэль и Леонардо, а Микеланджело явно запрыгнул на спины братьев сзади, чтобы тоже попасть в кадр. На фото видны разные степени удивления на их лицах, а по направлению объектива камеры становится ясно, что все четверо в момент съемки валятся вперед. Это была одна из всего нескольких фотографий, которые удалось сделать с помощью старой камеры, и я с тех пор не расставался с этим снимком.

Я держу карточку в одной руке и закрываю ее ладонью другой, прежде чем склонить голову и позволить слезам пролиться.

Блин, не в обиду, все шикарно, но про вычихивание мозга меня отправило под стол XDDDD Я просто слег XDDDDD Это нечто XDDDDD
А вообще, жестоко, конечно, особенно, когда от лица Сплинтера. А ведь отец же, ему невыносимо видеть своего ребенка вот таким, не помнящим ничего, никого... Жуть просто.
Блин, но все равно, фраза про вычихивание мозга меня убила, вот хоть что со мной делайте XDDDD

Даа , про вычихивание мозга тоже отправилась под стол Бедный Лео , перцем в глаза , еще и от своего младшего братишки . Никогда не думала что Эйприл такая тяжелая Чуть Рафа не раздавила , даа ууж Но слова Мастера Сплинтера , это очень жестко. Я сама сначала не поверила , пришлось перечитать...назвать своего сына животным.....,но можно понять, как ему тяжело видеть своего сына таким Kifanya , все просто блестяще и .....спасибо Огромное спасибо Постараюсь дотерпеть до следующей проды , но любопытсво перевешивает все на свете

Чего было, то я и перевела)) В оригинале так: Leo's sneezing his brains out.

К сожалению, когда появится следующая глава зависит вовсе не от меня. Ждем вместе и радуемся, что автор вообще решила продолжить эту работу.

Эх, как ни крути, но я тоже не могу быть серьёзной в отношении к сарказному юмору Рафа Особенно, когда последний в своей излюбленной манере к философскому комментированию сего происходящего не может удержаться изъявить что-то этакое, как, например, про вычихивание мозга или туалет И, кстати, как я заметила, именно, с туалетом происходят все самые смешные моменты (что бы это ни значило, потому что у меня в глазах до сих пор стоит знакомство вантуза и Дони)!

Шикарно! Очень нравится, прям все на одном дыхании прочитала!
А Сплинтер немного зараза, хотя может это защитный механизм, чтобы скрыть свою боль. Не знай не знай! ))

Прошу прощения у тех, кто ждал эту главу((
Здесь будут говорить по очереди Кейси, Эйприл и Майки.


Глава 9. Размышления поздно ночью.

О боже… Ну и паршивый же денек…

Мы бы все сейчас должны были сидеть в убежище с широченными улыбками на лицах и болтать о том, как мы спасли Дона, а еще планировать, что мы сделаем с теми уродами, которые его собственно и похитили. В программу вечера не должно было входить то, как мы с Эйприл уходим домой в полнейшей депрессии. То есть, Донни же вернулся, и это замечательно, но с ним реально все плохо. В смысле, у него совсем все плохо с головой. Что бы с ним ни сделали эти придурки, теперь он больше не помнит собственную семью. То есть… Вот блин…

А что еще хуже, он не просто нас не помнит, он даже не может с нами поговорить. Он видит в нас скорее врагов, а не друзей. Он на нас напал. Донни на нас напал. Я бы еще мог ожидать такого от Рафа, но не от Дона. Он терпеть не может бить первым, всегда говорил, что он изучает противника, прежде чем ответить на удар или что-то вроде. Вот я? Я скорее двину в зубы, а вопросы буду задавать потом, но Дон всегда делает наоборот.

И видеть его сейчас таким и то, как реагирует его семья, совсем невесело. Он даже ведет себя совсем не как тот Донни, которого я помню. В смысле, кроме того, что он ничего не понимает. Кажется, он перестал все обдумывать. Словно Майки надел на себя маску Донни и изображает брата. Выглядит очень странно, но я это уже не раз говорил с того самого момента, как Дон сегодня вечером забрался в нашу квартиру. Наш местный дружелюбный умный черепаха перестал быть умным и дружелюбным.

По крайней мере, он теперь снова на месте.

Нам просто придется найти способ помочь ему.

И говоря “нам”, я по большей части имею в виду Эйприл… боже, как я жалею, что прогуливал в школе и теперь не могу помочь ей. О, ну кого я обманываю? Сомневаюсь, что сумел бы помочь хоть в чем-то, разве только путался бы под ногами. Если учесть, что Кожеголовый и Ханникатт отправились к утромам, Эйприл остается единственной, кто способен разобраться, что произошло с Доном и вычислить способ все исправить.

Кстати об Эйприл, я поднимаю руку и слегка прикасаюсь к ее спине, направляя ее к двери, ведущей в магазин. Она совсем притихла после того, как Дон столкнул ее с кофейного столика. У меня чуть сердце не выскочило, когда это случилось. В смысле, она же могла погибнуть. По сравнению с бетонной поверхностью человеческий череп очень даже мягкий и непрочный. Я мог ее потерять…

...а Дон никогда не простил бы себя за то, что невольно стал причиной ее смерти, если… когда пришел бы в себя, вернувшись из того состояния, в котором оказался сейчас. Если он так и не придет в себя… я даже не хочу начинать думать об этом.

Кажется, только когда мы оказываемся в квартире, Эйприл выныривает из каких бы то ни было своих темных мыслей, в которые была погружена всю дорогу до дома. Она пытается отшагнуть, но я задерживаю ее и мягко привлекаю к себе, чтобы обнять. Какой-то момент она еще стоит в напряжении, прежде чем со вздохом обмякнуть в моих руках. Я прижимаю ее к себе и кладу подбородок ей на макушку. Если и есть что-то, что я понял с того момента, как мы стали жить вместе, так это то, что порой ей просто нужно, чтобы ее обняли, особенно когда она сильно расстроена.

Учитывая, насколько близки они с Доном, я знаю, что сейчас она расстроена. Очень расстроена. Когда я впервые увидел, как они общаются, я подумал, что между ними что-то есть, но оказалось, что это больше похоже на привязанность между братом и сестрой, чем на романтические отношения. Иначе у меня, возможно, не было бы никаких шансов с ней. Конечно, она никогда бы не признала, что они настолько близки без серьезных возражений и споров. Мне просто нужно дать ей время. Она заговорит, когда будет готова к этому.

Спустя еще несколько долгих секунд она отстраняется и я ее отпускаю. Она прижимается губами к моей щеке в коротком поцелуе, и я вижу, как благодарно блестят ее глаза. Черт, нет у меня никакой дурацкой улыбки на лице. Серьезно, нет.

- Спасибо, Кейси, - приглушенным тоном говорит она.

- Всегда пожалуйста, - я нежно целую ее в лоб. - Хочешь чая или чего-нибудь перекусить? - я видел, как Майки схитрил, заставив ее поесть - кажется, она раньше проделывала подобное с Доном - но это было уже давненько, а те бутерброды с курицей были не то чтобы очень сытными. Конечно, Майки положил на них еще и маринованные огурцы, понятия не имею, зачем, и, наверное, мне даже не хочется особо над этим задумываться.

Она встряхивает головой и вздыхает, откидывая назад прядки и заправляя их за ухо. Черт, какая же она красивая. Как это мне так повезло?

- Нет, думаю, я просто пойду прилягу.

Теперь моя очередь вздыхать. Ненавижу, когда я не в силах сделать хоть что-то, но мастер Сплинтер пытался научить меня быть терпеливым. У меня все еще отстойно получается, хотя и лучше, чем раньше. Тростью по голове или по рукам - и становишься как-то очень изобретательным в вопросах сдержанности.
- Я себе сейчас что-нибудь быстренько сооружу и приду через минуту.

Она кивает и идет в сторону спальни, и с секунду я смотрю ей вслед, прежде чем развернуться и пойти в противоположном направлении к кухне. Следующие несколько дней будут долгими. Я не отличаюсь сообразительностью. Мое дело - действовать. Я врезаю кулаком по раскрытой ладони, кто слегка помогает справиться с разочарованием и раздражением, но не сильно. Я не смогу сделать хоть что-то, чтобы помочь вылечить Донни или исправить то, что с ним не так.

Скорее всего, Эйприл наша единственная надежда на то, чтобы вернуть Дона в нормальное состояние.

И, черт бы все побрал, я ничего не могу поделать, чтобы помочь ей или Дону.

Я заливаю хлопья в миске молоком и угрюмо начинаю есть, бесцельно обводя глазами кухню. В раковине стоит стопка тарелок. Обычно Эйприл моет их каждый вечер, но с того момента, как пропал Дон, они просто стояли там, постепенно накапливаясь и накапливаясь.

Знаете, может быть, я и не способен помочь ей напрямую, но по крайней мере хоть какую-то пользу принести смогу. Неважно, насколько сильно я ненавижу домашнюю работу. Фее…

***

Думаю, единственной причиной, по которой мне удалось добраться до дома, было то, что со мной шел Кейси. Я не помню дороги домой. Лишь когда я осознала, что стою в собственной гостиной, до меня вообще дошло, что мы ушли из убежища.

Как раз перед нашим уходом Рафаэль оттащил меня в сторону и велел лечь отдохнуть, а потом провел рукой по моему затылку. “Просто на всякий случай”, - как он пояснил. Я знаю, что он имел в виду, и это все еще приводит меня в замешательство. Дон напал на меня, и я в результате чуть не раскроила себе голову о бетон. У меня бы никак не получилось сгруппироваться. Если бы Раф не успел…

У меня до сих пор бегут мурашки по коже от осознания того, что мой лучший друг и, вероятно, самый мягкий из четверки черепах чуть не убил меня.

Даже если это была простая случайность, все равно сложно себе представить, что Дон вообще попытался это сделать. Я знаю, что его братья порой дразнят его, называя пацифистом, но на самом деле так оно и есть. Он не нападает первым, он не сталкивает людей со столов, роняя их на бетонный пол. Он избегает драки, если это в его силах, предпочитая сражаться словесно и интеллектуально, а не физически.

Что с ним сотворили?

На свете существует так много наркотических веществ, изменяющих сознание, но все они не предназначены для мутировавших черепах. Практически любое вещество, не измененное специально, чтобы подходить под их организмы, могло в принципе возыметь такой эффект. Мне известно, что Дону приходится модифицировать все медикаменты, которые они хранят дома. Без анализа крови никак нельзя понять, что ему вводили, и даже если мне удастся изолировать введенное вещество, нет никаких шансов, что я сумею приготовить антидот для него или хоть что-нибудь, что смогло бы снять симптомы, не навредив ему еще больше.

Я вздыхаю, забираясь под одеяло в пижаме, но при этом чувствую себя более беззащитной, чем когда-либо, вместо того, чтобы ощущать тепло и безопасность собственного дома. Все будут смотреть на меня как на того, кто решит эту проблему, а я даже не знаю, откуда начать. Мне каким-то образом нужно взять у Дона образец крови, а затем найти способ нейтрализовать вещество. Я знаю Дона, он всегда все записывает. Где-нибудь в его лаборатории должны быть записи о том, что он делает с лекарствами, чтобы затем иметь возможность без опаски использовать их. Возможно даже, что у Рафаэля есть представления о том, как он модифицирует лекарственные препараты. Он все еще обучается у Дона оказывать огромным черепахам медицинскую помощь, и у него хорошо получается. Кто бы мог подумать, что самый жесткий и агрессивный из четверых братьев окажется обладателем такого хорошего врачебного такта, пусть и сдобренного сарказмом.

Я снова пытаюсь бежать впереди паровоза. Сперва мне нужно разобраться с вопросом, как взять у Донателло кровь на анализ, чтобы он при этом не запаниковал. Последнее, чего мне бы хотелось, это заставлять его братьев удерживать его силой, пока я беру образец, но, возможно, мне придется прибегнуть как раз к такому способу.

О боже, мне становится плохо при одной мысли об этом.

Должно найтись какое-нибудь другое решение.

Просто должно.

Я слышу, как Кейси возится на кухне, но по звукам не похоже, чтобы он чего-то готовил. Судя по шуму, он вроде как моет посуду, но это не может быть правдой. Кейси ненавидит мыть посуду, да и вообще делать что угодно, связанное с мытьем или чисткой хрупких бьющихся предметов. По большей части потому, что он их ломает или разбивает чаще, чем отчищает, а потом ужасно переживает по этому поводу.

Я сажусь в кровати и прислушиваюсь. Он моет посуду. Поверить не могу. У меня не получается сдержать улыбки, я отбрасываю одеяло и выбираюсь из постели. Этому недотепе вовсе необязательно мыть посуду, хотя с его стороны это очень мило.

И точно, Кейси Джонс по локти в мыльной пене и как можно бережнее отскребает тарелку. Рядом с ним горка грязной посуды, а несколько чистых тарелок и кофейных кружек уже стоят на сушилке по другую сторону от него. Я прислоняюсь к двери и наслаждаюсь редкой картиной. Мне все еще трудно поверить, что он сам решил разобраться с посудой.

Он ставит ополоснутую тарелку на сушилку и тянется за следующей, повернув голову ровно настолько, чтобы уловить меня краем глаза. Он замирает и поворачивает голову в мою сторону, по-прежнему не отходя от раковины.
- Привет, детка, - негромко произносит он, словно я сплю и он не хочет потревожить меня. - Только не говори мне, что это я тебя разбудил. Я пытался вести себя потише.

И вот поэтому Кейси мне так дорог. Он всегда заботится обо мне.
- Почему ты вдруг решил помыть посуду так поздно ночью?

Он снова кидает взгляд на раковину, прежде чем отойти от нее и вытереть руки о полотенце, перекинутое через его плечо.
- Потому что… ну, знаешь, - он потирает затылок одной рукой, в то время как вторая опускается ниже, к бедру. - Я на самом деле не могу помочь тебе исправить эту фигню с Доном, но я могу позаботиться о тебе.

О боже, мне знакомо это поведение. Он пытается придать себе неуверенный вид, но получается из рук вон плохо. Он просто почему-то чувствует, что должен напускать на себя такой вид, когда злится на то, что не может ничего сделать.
- Кейси, - начинаю я, но он тут же шагает вперед и ласково целует меня в лоб.

- Возвращайся в кровать, - говорит он, мягко подталкивая меня к выходу из кухни. - Я приду к тебе, когда закончу с тарелками.

Я хочу возразить, но вместо этого негромко вздыхаю и иду обратно к спальне. Если я сейчас начну уличать его в том, как уничижительно он о себе думает, то это просто приведет к спору. А я сейчас так устала и настолько вымотана, что точно скажу что-нибудь, о чем потом пожалею, и тогда мне придется просить Рафаэля, чтобы он в очередной раз отыскал Кейси и поговорил с ним, после того как этот ненормальный опять куда-нибудь рванет.

Простыни холодные и негостеприимные, когда я вновь забираюсь в постель, и у меня только что не кружится голова от разнообразных вероятностей и теорий, которые я уже начала подсознательно составлять. Меня подмывает зарыться головой в подушку и закричать от досады. Мне только хуже от понимания, что все рассчитывают на меня, на то, что я разберусь с проблемой. Мне придется с ней разобраться, мне нужно все исправить.

Никакого давления. Неа, совсем никакого.

Кейси приходит ко мне спустя полчаса, но я лежу без сна, пока не начинает вставать солнце.

***

- Вот, приложи это к челюсти.

Я вздыхаю, беря в руки пакет с замороженным горошком, который дал мне Раф, и легонько прижимаю его к лицу. Раф действует не так осторожно, как Донни, когда проверяет кости на предмет переломов, так что теперь я более чем когда-либо чувствую себя боксерской грушей Хана. Думаю, на самом деле челюсть теперь болит еще больше, чем после удара Дона.

Я все еще не могу понять, почему он так сделал. Не то, чтобы я это заслу… ладно, может, немного и заслужил, но все же… Неа, оправданий себе не находится. Похоже, я действительно заработал такое обращение.

- Спасибо, Раф, - бормочу я сквозь импровизированный ледяной компресс, прежде чем подняться и побрести прочь из кухни. Еще вроде как не так поздно, но, думаю, я пойду прилягу и немного пожалею себя. Я кидаю взгляд на закрытую дверь в ванную. Да, я не хочу больше находиться здесь.

Мне даже не хочется выпендриваться, демонстрируя безумные гимнастические трюки, так что просто поднимаюсь по ступенькам. Когда я иду по галерее, я краем глаза вижу, как за мной снизу наблюдает Лео. Старший брат беспокоится. Спорю на что угодно, через минут пять-десять у меня будет посетитель...

Я щелкаю выключателем и коротко оглядываю свои владения, пытаясь решить, чем заняться. Я не то чтобы хочу чем-то заниматься, но если я буду просто сидеть и ничего не делать, когда войдет Лео, он тут же поймет, что что-то не так, и захочет это исправить. Это означает, что он захочет поговорить, а прямо сейчас это последнее, чего хотелось бы мне.

Я знаю, шокирует, да?

Я немного перемещаю пакет, прижимая его к другому месту на челюсти, перешагиваю через “лежачего полицейского” и иду к кипе комиксов и журналов, наваленных в углу. Нее, неудачная идея. Он поймет, что я не в порядке, и что я пытаюсь это скрыть. У меня нет новых комиксов, а самый последний “Геймплей” я уже зачитал до дыр после того, как две недели назад шумно и восторженно распространялся перед братьями о следующем расширении Every Play.

Ладно, что я еще могу сделать, чтобы выглядеть крайне занятым?

Хей, а чего это моя накидка Черепашки-Титана делает на полу? Она должна висеть на столбике кровати. О, Кланк… Ой! Мой миленький маленький котенок захотел устроить себе мягкую кроватку? Он свернулся клубочком прямо в капюшоне так, что маска упала ему на голову. Мне нужно сделать фото! Где мой фотик?! Нафиг его! Я хочу поставить эту картинку фоном на свой черепахофон!

- Ты решил сделать фото “до”и “после”? Значит ли это, что ты наконец-то приберешься в своей комнате?

Ха-ха, вы только послушайте этого смешного мутанта. Добрался сюда всего за три минуты, новый рекорд для “Обеспокоенного Старшего Брата”. Лео, я сделаю вид, что не обратил внимания на твои слова только потому, что ты не можешь оттуда разглядеть всей милоты, что здесь творится.

- Что такое? - спасен! И как раз вовремя. Голова Кланка показывается над тканью при звуках голоса Лео, но я все же успел его зафотать! А теперь иди, поприветствуй черепашку в голубом.

Да, я тебя тоже люблю. Давай почешу за ушком. А теперь иди.

- Как твоя челюсть? - спрашивает он, наблюдая за Кланком, который тщательно обходит завалы, чтобы поздороваться с ним. - Ты уверен, что не хочешь прибраться? Даже Кланку уже проблематично добраться до двери.

Лео, это худший способ завязать непринуждунную беседу из всех возможных, и я знаю, что ты болтался рядом с холодильником, когда Раф меня осматривал. Так что ты слышал каждое произнесенное им слово.

- А что? Чего не так с моей комнатой? - я осматриваю ее, неа, ничего особо не изменилось за последнее время. Она выглядит жилой по сравнению с тем музеем, что творится в комнате у Лео. Не то, чтобы я решил произнести такое вслух. - Бро, с моей комнатой все круто. Нам с Кланком она нравится как раз такой.

Я сияю улыбкой в его сторону, когда он награждает меня взглядом, означащим, что он не согласен со мной, но спорить не хочет. Вот и славно, лучше погладь кису, Лео.
- Майки, ты как? И не пытайся от меня отмахнуться. Серьезно, как ты себя чувствуешь?

Черт, я реально не горю желанием прямо сейчас об этом говорить, да и вообще никогда, но это же Лео, а если Лео не будет ощущать, что он помогает всем вокруг справиться с ситуацией, то он впадет в уныние и депрессию. А никому не нравиться унылый депрессовый Лео. Он тогда всю комнату способен погрузить в дикую тоску. Я слабо улыбаюсь ему.
- Я просто рад, что он дома, - это правда, хотя и не вся.

Лео перестает гладить Кланка и выпрямляется.
- И?

Я сердито смотрю на него. Вот блин, этого следовало ожидать. Аргх! Ладно, прекрасно. Похоже, разговора-таки не избежать. Зараза.
- Я просто… меня тревожит, что он… не с нами, - ну вот тебе, полная правда. Начинай меня переубеждать, старший братец. Мне бы сейчас не помешало ободрение, даже если я знаю, что оно сведется к обычному затасканному “все будет хорошо”.

Погодите… У Лео на лице такая полуулыбка, которая всегда появляется, когда у него есть идея. И это совсем не часть его обычного поведения под названием “заботливый старший брат”. Что он запланировал?
- Он с нами, Майки, просто слишком глубоко запрятан. Я это понял, когда он швырнул мне в лицо перец. Нам просто нужно заставить его вынырнуть из тумана, в котором он потерялся, напомнить ему о том, кто он такой, и мы его вернем, - Лео говорит всерьез, я могу сказать, что он не врет (как будто он вообще осмелился бы врать в подобной ситуации), и это совсем не тот ответ-клише, которого я ожидал. Лео на самом деле верит, что существует способ вернуть Дона. Он кивает мне, и его полуулыбка превращается в полную, которая занимает все его лицо. - И ты знаешь, что это значит?

Что утром надо будет приготовить любимый донов завтрак и наварить побольше кофе.
- Блинчики на завтрак?

- Блинчики на завтрак.

Я чувствую необходимость сделать что-то, например, крепко обнять Лео или сказать ему “Дай пять!”, или, может, и то, и другое, так что я шагаю к не… ааа! Уууфф… Оу, привет, пол. Ты, как всегда, холоден и тверд, приятно видеть, что на тебе вся неразбериха никак не сказалась. Лео, ты уже можешь перестать смеяться. Я совершенно точно сам хотел споткнуться об этот футбольный мяч.

- Майки, приберись в комнате, пока не ушибся. Опять.

Пфффффффффттт… Да ни в жизнь, бро! Это мои владения, и я могу делать здесь, что захочу!

Как миило) Нет, правда, я растаяла) Как Кейси заботится об Эйприл, это чудо) Такую семью еще поискать...) Бедная Эйп, все на нее свалилось( И КГ с Ханникатом, как назло, у утромов( А про блинчики на завтрак...сразу повеяло ...не знаю, как это назвать... наверно братством. Как хорошо они друг друга понимают, с одного взгляда, совершенно без слов) Вот что значит братья) И в конце посмеялась) Думала Майки обнимет Лео, вся обстановка наполнится чувствительность..ан нет В общем, мне очень-очень понравилось, я безумно хочу почитать про разговор Лео и Дона ночью)Автор-замечательный человек, иметь такой талант...Сразу видно, душу вложил/вложила в рассказ)А переводчик, так умело сохраняет этот талант, и передает всю прелесть рассказа...)))Kifanya - ты..вот просто...я не знаю как тебя назвать...) Самая-самая...)Лучшая-лучшая...) Все, язык завязался узломПотому что не передать словами, какая ты ...... Очень жду продолжения)))

Он просто прекрасен этот кусок... надо сказать у этого фика замечательная атмосфера, в нее приятно опять занырнуть. ))
Спасибо, что решила его доваять. )

Это просто потрясающе. "Собрать воедино" - мой любимый фанфик. И, следовательно, этот взгляд со стороны тоже. Действительно, приятно снова погрузиться в эту его особую атмосферу. Спасибо за перевод. Буду ждать продолжения =)

Очень интересно, превосходно, желаю вам удачи в дальнейшем и скорее бы продолжение, я жду - не дождусь. "Собрать воедино" - действительно лучший фанфик! Рада что нашла такой =)

Глава 10. Обещания рано утром.

Я опускаю голову на мягкие подушки кресла, пока телеведущий все бубнит и бубнит монотонно, рассказывая о последних новостях спорта. В действительности мне нет ни малейшего дела до событий в спорте, как-то так получилось, что единственный из нас, кто серьезно уделяет им внимание, это Рафаэль, и то по большей части лишь затем, чтобы он мог разбираться в болтовне Кейси, и чтобы они могли вместе оскорблять команды, за которые не болеют. Серьезно, единственная причина, по которой хоть кто-то из нас стал бы смотреть какое-нибудь спортивное состязание, это проведение Олимпийских игр, или когда больше смотреть совсем нечего, ну или когда к нам в гости приходит Кейси и захватывает телевизор в свое пользование.

К счастью, это случается нечасто, и обычно у нас выходит силой отобрать у него пульт, если становится совсем уж худо, но сейчас новости помогают создать фоновый шум в полной тишине убежища. Монотонная речь ведущего и спортивного комментатора позволяет мне сосредоточиться и поразмышлять, пока их голоса не превращаются в белый шум, смешивающийся со звуками, издаваемыми моей спящей семьей и лишь добавляющий обстановке умиротворения… Ну… если не учитывать храп Рафа. Он умиротворению не будет способствовать никогда.

Я просто не могу перестать думать о Донателло и выражении его лица во время нашего с ним сражения. Он был так напуган, и в то же время так решительно настроен. С того самого момента, как Кейси нам позвонил и сказал, что Дон только что был у них в квартире, наш братишка постоянно в страхе бежал от нас за исключением пары коротких пауз, когда он был рядом со мной и Рафом. Потом он вел себя недоверчиво, осторожно, так же, как когда очнулся уже здесь, в убежище. Но сейчас, когда я вспоминаю и обдумываю случившееся за последние несколько часов, я понимаю, что под слоем страха и настороженности иногда можно было разглядеть нашего Дона. То, как он вступился за Кейси, даже не зная его. Сосредоточенное выражение его лица, когда он пытался понять, что именно Майки пытается объяснить ему знаками. Его реакция на Эйприл была практически такой же, как в самый первый раз, когда она впервые уделила свое внимание лишь ему, вскоре после того, как мы спасли ее. А то, как он использовал перец, чтобы отвлечь меня и успеть сбежать? Это типичный поступок Дона, пытающегося перехитрить более сильного противника.

Нам всего лишь необходимо будет найти способ напомнить ему, кто он такой. Эйприл упомянула, что у большинства наркотических средств есть период распада, так что чем бы его ни накачали, постепенно действие препарата ослабнет. Я надеюсь. Нам просто придется проявить терпение, продемонстривать ему, что мы не представляем собой угрозы, и возможно, только возможно, если мы напомним ему о достаточно многом, он сам разберется, кто он на самом деле, и кем мы ему приходимся. А потом мы сможем вернуться к вопросу, кто вообще сотворил с ним такое.

Звук очень тихий, но в покое ночного дома щелчок отпираемой двери в ванную похож на выстрел, и мне приходится приложить все усилия, чтобы не вскочить тут же со своего кресла. Плохая идея. Я же не хочу его напугать. Я не хочу, чтобы он снова в страхе спрятался в укрытие. Надо просто подождать. Надо быть терпеливым.

Петли скрипят, когда круглая ручка поворачивается, и Дон приоткрывает дверь, оставляя крохотную щелочку, а затем замирает и ждет. Мне так сильно хочется кинуться к нему и вытащить его оттуда, но в словах мастера Сплинтера был смысл. Будет лучше, если Дон сам выйдет к нам, чем если мы попытаемся силой заставить его.

Ожидание того, чтобы дверь раскрылась шире, становится пыткой, так что я концентрируюсь на дыхании и остаюсь неподвижным. Вдох и выдох, вдох и выдох. Мое терпение вознаграждено, и я не могу удержать расползающиеся в слабой улыбке губы, когда Донателло выглядывает из-за дверного косяка. Его взгляд автоматически притягивается к телевизору, как к единственному источнику света и движения в комнате, и он моментально застывает, заметив меня. Я продолжаю отсчитывать вдохи и выдохи и не шевелюсь, пока он рассматривает меня с той же самой настороженной неуверенностью, как во время нашей первой встречи на крыше.

Спустя долгую секунду он отводит взгляд, быстро осматриваясь по сторонам от двери, а затем поднимая глаза наверх, на балкон над головой. Вероятно, он к этому моменту уже свыкся с мыслью, что на него постоянно кто-то напрыгивает сверху. И все же после еще одного быстрого сканирования местности, он наконец-то делает шаг вперед из ванной, и глупая улыбка на моем лице расцветает в полную силу. Вот теперь мы к чему-то придем.

Дон слегка хмурится, наблюдая за мной. У меня такое ощущение, что сам по себе он так и не выпустит из пальцев ручку двери, и уже тем более не подойдет ко мне близко, так что я медленно выбираюсь из кресла. Я не спускаю с него глаз, если у него на лице появится хотя бы намек на испуг, я тут же остановлюсь, но сейчас мне на самом деле очень хочется просто обнять своего младшего братишку.

Я… я скучал по нему.

Он все еще выглядит настороженно и неуверенно, но не двигается с места, пока я неторопливо приближаюсь к нему. Когда я останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки от него, он напрягается и произносит:
- Фда?

Он имел в виду «что?» Я негромко смеюсь; учитывая ситуацию, меня бы не удивило, если бы он сказал именно это. Я беру его за руку и притягиваю к себе, обнимая бережно и готовясь отпустить в любой момент, если он только попытается высвободиться.

Но он не пытается, лишь на мгновение замирает в моих руках, напряженный, как натянутая струна, а затем я чувствую, как его руки медленно обхватывают мой панцирь. Напряжение по большей части уходит из его тела, и он слегка прислоняется ко мне. Я чуть сильнее сжимаю руки и позволяю себе слегка прижаться виском к его голове, наслаждаясь этим кратким мигом. Кажется, Дону тоже это нравится, он опускает голову мне на плечо и поворачивается ко мне, утыкаясь лицом мне в шею. Совсем как он делает всегда, когда кто-то из нас его обнимает. Еще одно крохотное доказательство того, что он действительно помнит, кем был раньше…

- Кзокега, Кереы, - внезапно бормочет он куда-то мне в ключицу. – Лри уда тиыкджедимра гйма мэвра.

Его голос вызывает у меня очередную дурацкую улыбку, и я слегка касаюсь его виска своим.
- Все будет хорошо, Дон. Все наладится.

Я еще раз легонько сжимаю его в объятиях, прежде чем отпустить, хотя не могу удержаться, чтобы не провести одной рукой вниз до его кисти и сжать ее тоже, и лишь потом делаю шаг назад, предоставляя ему свободу передвижения. Нет смысла стоять так близко теперь, когда он чувствует себя почти спокойно в моем присутствии.

Вечером, когда я уходил из комнаты Майки, который все еще пытался соскрести себя с пола, младшенький напомнил мне, что Дон так ничего и не поел, и велел мне дать ему что-нибудь, если будет такая возможность. Конечно, сейчас мы, кажется, можем общаться с Доном только знаками. Кому еще, кроме Майки, могла бы прийти в голову подобная идея. Так что я «спрашиваю» Дона, не голодный ли он, изображая, как будто достаю из руки орех и кладу его в рот. Хотя я чувствую себя крайне глупо, проделывая это, Дон меня понимает и согласно кивает. Как будто в подтверждение, у него бурчит в животе, и я едва успеваю остановить смех, стремящийся вырваться наружу, ограничиваясь лишь улыбкой, и качаю головой, направляясь на кухню.

Дон идет прямо к шкафчикам в ту же минуту, как мы входим на кухню. Он что, действительно думает, что я собираюсь позволить ему готовить самому? Предложение было мое. Я беру его за локоть и усаживаю за стол. О, Дон на самом деле для нас не потерян. Я везде могу узнать этот сердитый взгляд.

- Диги ри кдаед тмю лирю бадажед. Ю лабэ кзножедкю кол, - он пытается встать, и я подталкиваю его обратно, не давая подняться со стула, и поднимаю вверх руку с раскрытой ладонью, когда он снова смотрит на меня тем же раздраженным взглядом.

Спустя еще секунду состязания в гляделки Дон сдается, слегка кивает и устраивается поудобнее на своем месте. Маленькая победа. Я рад, что Дон не обладает упрямством Рафа. В противном случае мы бы провели в подобном «споре» всю ночь.

Я начинаю знакомый ритуал приготовления супа из консервов. Хорошо, что любимый суп Дона как раз тот, которого у нас всегда очень много в запасе на случай непредвиденных ситуаций. Куриная лапша «Кемпбеллс». Когда Донни был совсем маленьким, в половине случаев этот суп был единственным, что мастер Сплинтер мог заставить его съесть.

Сомневаюсь, что Дон что-то пил в последние несколько часов, так что, поставив суп на плиту, я иду к холодильнику и достаю оттуда бутылку воды, отдавая ее брату. Он произносит что-то, что я не успеваю расслышать, откручивая крышку и начиная в сумасшедшем темпе заглатывать воду. Так не годится. Он себе навредит, если будет так торопливо глотать.

Я обвиваю пальцы вокруг его руки и мягко оттягиваю бутылку прочь от него, несмотря на то, что он сопротивляется, пока я не отбираю бутылку окончательно. Мы сверлим друг друга рассерженными взглядами, причем в его глазах больше досады, но она, впрочем, быстро тает и заменяется интересом, с которым он изучает мое лицо. Я не уверен, что он понимает, чего я от него хочу, поэтому я показываю на часы (он смотрит на них, словно не веря своим глазам) и провожу пальцем по кругу сначала быстро, а затем гораздо медленнее. Я притворяюсь, будто «глотаю» воду из своей свободной руки, потом корчу гримасу, которую Майки, без сомнения, обозвал бы "тошноличиком", и показываю себе на горло и вниз. Это вроде того что единственный пришедший мне в голову способ, как показать знаками, что я имел в виду, и я отдаю бутылку обратно Дону, который выглядит еще более сконфуженным, чем прежде, и может, слегка обеспокоенным.

Точно так же Дон не раз смотрел на нас в прошлом, если мы вели себя странно. Это просто еще одно доказательство, что наш Дон по-прежнему здесь.

На этот раз он цедит воду медленно и осторожно, и я невольно улыбаюсь ему. По крайней мере, мои жесты не показались ему бессмысленными. Я отворачиваюсь к плите, чувствуя на себе взгляд, отслеживающий каждое мое передвижение по кухне, и начерпываю супа в тарелку. Затем ставлю тарелку перед ним, кладу ложку, и тут он, не вставая со стула, делает мне неглубокий поклон.

М-да, вот этого я как-то не ожидал.

Дон выглядит слегка растерянным, будто он сам толком не знает, что он сделал, или почему он это сделал. Я отшагиваю назад и кланяюсь ему в ответ в соответствии с традицией. Я снова улыбаюсь, видя, что теперь он принял задумчивый вид, на лбу появилась маленькая морщинка, которая обычно означает, что он пытается в чем-то разобраться. Должно быть, нелегко справиться со всем, что на него обрушилось, и о чем он практически не помнит, так что я поворачиваюсь к нему панцирем и притворяюсь, что занят хлопотами по кухне, давая ему время немного прийти в себя, и заодно заваривая себе чашку чая.

Потратив на это как можно больше времени, я поворачиваюсь обратно к столу и сажусь рядом с Доном, ставя перед собой небольшую чашку с зеленым чаем. Дон все еще размешивает суп и дует на него, но я замечаю, как он поглядывает на мой чай. Наверное, мне стоит предложить чая и ему, но мой взгляд притягивает его перевязанное запястье. Похоже, он разорвал на полоски одно из наших старых полотенец, использовав их как временные эластичные бинты. Не может быть, чтобы ему было удобно с такой повязкой.

Я осторожно прикасаюсь к его руке, двигаясь медленно и изо всех сил стараясь не показаться опасным. Он перестает есть суп и переводит взгляд на меня. Я не знаю точно, как показать это знаками, так что просто делаю беспомощный жест в сторону его руки и надеюсь, что он меня поймет.

Он несмело кивает, прежде чем вернуться обратно к супу. Я как можно бережнее разворачиваю повязку, неторопливо распутывая все узлы, которыми он связал ткань, чтобы удержать ее на месте и обеспечить запястью хоть какую-то поддержку. Я не спешу, стараясь не потревожить его и не навредить еще больше. У меня еле получается сдержать сочувственную гримасу, когда его рука, наконец, появляется на свет. Кисть распухла, и я не слишком смыслю в медицине, но мне кажется, он раздробил себе костяшки пальцев и, возможно, у него трещина в запястье. Утром надо будет поговорить об этом с Рафом, будем надеяться, Дон позволит ему осмотреть его.

Я укладываю его руку на полоски ткани и отправляюсь к холодильнику. Пакет льда, завернутый в салфетку, поможет снять отек, и как только тот хоть чуть-чуть спадет, у меня должно получиться наложить ему шину. Он издает негромкий вздох облегчения, когда я осторожно прикладываю лед к его кисти и запястью. А теперь снова ждать.

Я неторопливо прихлебываю чай, Дон не спеша ест суп, на заднем плане тихонько тикают часы, и я позволяю себе слегка расслабиться. В последнее время у меня почти не получалось помедитировать, и сейчас это очень чувствуется. Внутри меня пружиной свернуто напряжение, вместо того, чтобы рассеяться наружу и уйти прочь. Будем надеяться, что теперь, когда мы вернули Дона, мне удастся до какой-то степени сосредоточиться и отпустить избыточный стресс, который пытается поглотить и обездвижить меня.

Дон внезапно поднимает голову к потолку кухни, выдергивая меня из моих мыслей, и я выпрямляюсь на стуле. Я легонько притрагиваюсь к его руке.
- Дон? – спрашиваю я, когда его внимание вновь оказывается привлечено ко мне. – Все хорошо?

Он с секунду моргает, глядя на меня, а потом улыбается и показывает… большой палец? Этого я не ожидал. Дон отворачивается к тарелке с супом, словно ничего не произошло, а я приканчиваю остатки чая. Пусть неожиданно, но, по крайней мере, он, кажется «сказал» правду. Он выглядит в порядке. Я просто на всякий случай присмотрю за ним.

Прошло уже достаточно много времени, так что опухоль на запястье уже должна была уйти. Я поднимаю пакет со льдом и снова осматриваю его руку. Кожа на костяшках пальцев надорвана, и они выглядят так, будто с них сняли несколько верхних слоев кожи. Их надо будет промыть, чтобы избежать возможной инфекции. Рафу определенно следует осмотреть рану позже, чтобы решить, действительно ли там перелом, но сейчас надо наложить шину. Она поможет, неважно, перелом там, или простое растяжение.

Я встаю и направляюсь к дальней стороне гостиной, к двери, ведущей в лабораторию Дона. На полу справа от двери стоит старый потрепанный серый ящик из-под инструментов, думаю, это был один из самых первых наборов инструментов у брата. Теперь он служит хранилищем для маленькой повседневной аптечки, где собрано все необходимое для лечения средних размеров ссадин и несложных растяжений. На этом было сосредоточено несколько базовых курсов первой помощи, и Дон настаивал, чтобы мы каждые пару месяцев повторяли их в качестве меры предосторожности.

Теперь я так рад, что он потратил время на то, чтобы чему-то нас обучить и заставить попрактиковаться. Когда я ставлю аптечку рядом с Доном и открываю ее, я впадаю в знакомый ритм, вспоминая, чему он нас учил. Сперва промыть и перевязать порезы и ссадины на костяшках. Дон выпрямляется и изучает содержимое аптечки, пока я роюсь в ней, выбирая шину нужного размера для его запястья, а затем использую эластичный бинт, закрепляя ее. Я протягиваю ему две таблетки ибупрофена и тянусь к его бутылке с водой, чтобы заново наполни… оп. Я застываю на месте, когда он протягивает ко мне руку. Я что, сделал что-то не… Дон показывает сначала на мою пустую чашку, а затем на себя. Чай? Он хочет чая? Я улыбаюсь и киваю ему. Чай? Дон почти никогда не пьет чай, и уж точно не ночью, но когда такое все же случается, он всегда выбирает зеленый с ромашкой, который так ему нравится. Вода вновь закипает буквально через пару секунд, пока я достаю еще одну чашку из шкафчика. Я и сам бы не отказался от второй чашечки, так что я отмеряю порцию заварки на двоих, прежде чем отнести готовый чай обратно к столу и снова сесть рядом с братом.

Какое-то время мы просто сидим в уютном молчании, и мне почти кажется, что все вернулось на круги своя. Дон время от времени присоединялся ко мне за поздней чашечкой чая раньше, до того, как все это случилось, и тогда мы вели себя точно так же, как сейчас. Мы просто сидели рядом, наслаждаясь чаем в тишине и покое убежища.

Черт, как бы мне хотелось, чтобы это было правдой, но я знаю, что все только начинается. Возможно, мы и вернули Дона домой, и, может, он сейчас и ведет себя чуть поспокойнее, но нам все равно потребуется время, чтобы завоевать его доверие, а затем нам надо будет найти способ помочь ему. Если он существует. Дон рядом со мной вздыхает, когда я, нахмурившись, смотрю в свою чашку. Мне нельзя так думать, пока мы не перепробовали все возможное, нет причин думать, что у нас не получится…

- Кереы? – это первое сказанное им слово за все время, пока мы сидим за столом. Он тоже хмурится, глядя на свою чашку, и продолжает на своем странном не-языке. Наверное, лучшим описанием для его речи могло бы послужить слово «тарабарщина». – Ю… знащэ знаширею. По жки, фда ю роджанем. Дй е жки акдомрйи гйме дос тагнй СА лри, жй лри залабме, жпюме лирю с кигю, о жки, фда ю ктимом – уда знеферем жол сэфэ ризнеюдракдиы. Ю тови ро дигю розом. Ри тэлоя, фда лрабеи еп диц, саба жй кяго знебмощоме, жиме кигю дос ви.

Я сосредоточенно вслушиваюсь в то, что он говорит, пытаясь вычленить хоть что-то, что может показаться знакомым. Конструкция предложений, спряжение глаголов, использование падежей, что угодно, что могло бы подсказать мне, о чем он говорит. Но у меня даже не получается уловить закономерность речи, она похожа на простой набор звуков без ритма и смысла.

Он вздыхает с досадой. Вот это звучит очень знакомо.
- Ю проя, фда дй ри зарелоищ ре кмажо еп даба, фда ю ксопом, раю тамвир гйм ксопод диги, фда лри афир вом, е тамврйл агнопал загмобатонед дигю.

Он внезапно отталкивает назад стул и встает из-за стола. Куда он со… о. О. Я смотрю, как он встает на колени и делает низкий поклон. Совсем так же, как мы кланяемся мастеру Сплинтеру, когда просим за что-то прощения. Я не ожидал такого.

- Кереы, знеле лая гмобатонракд по жки, фда жй тмю лирю ктимоме.

Я встаю, двигаясь неловко и медленно, и опускаюсь на колени, чтобы принять его извинения. Не могу поверить, что он помнит это. Этому сенсей учил нас почти в самом начале, когда мы были совсем детьми. Если Дон помнит нечто, происходившее настолько давно, это должно быть хорошим знаком. Может быть, его разум не столько затерялся, сколько запутался в клубок, который просто нужно распутать.

Он кланяется немного дольше, чем необходимо, прежде чем вновь подняться и усесться на пятках. На меня он не смотрит, решив вместо этого сосредоточиться на чем-то в пространстве где-то над моим плечом. Возможно, он как раз сейчас вспоминает что-то, заново переживает прошедшие события? Трудно сказать. Хотел бы я, чтобы его можно было спросить об этом, но не похоже, что все будет так просто.

Я встаю и предлагаю ему руку. Кажется, он удивлен, но все же принимает ее, и я помогаю ему подняться на ноги. Интересно, а вот это он вспомнит? Я провожу по его голове, как будто ерошу волосы, как я делал с ним и Майки, когда мы были совсем маленькими. В те времена такое прикосновение для нас было все равно, что сейчас легкий удар по плечу. Он позволял выразить дух товарищества и братскую привязанность всего одним коротким движением.

Часть меня желает не дать ему уснуть, чтобы увидеть, какие еще знакомые жесты появятся в его действиях, даже если сам он не будет знать, что они означают, но мне видно, насколько он устал. Он стоит на ногах, но его слегка клонит в одну сторону. Ему нужен сон. Я рукой показываю ему, чтобы он шел за мной, и направляюсь к дивану в гостиной. Возможно, ему было бы удобнее в его собственной комнате, но я даже знать не хочу, в какие неприятности он может влипнуть, если вдруг начнет копаться в своих вещах. Я перестал задумываться о том, что навалено у Дона в комнате, когда однажды застал его спящим головой на рабочем столе рядом с наполовину собранной бомбой. Черт его знает, почему он решил, будто собирать бомбу в полусонном состоянии такая уж хорошая идея, но так и было, и я помню, что в тот день он из комнаты не выходил…

Совсем как когда мы были детьми, и я пытался заставить сонного Донни просто лечь в кровать и заснуть, я подталкиваю его так, чтобы он плюхнулся на диван, и укутываю его сложенным одеялом, которое мы заранее оставили тут как раз на такой случай. Я не могу удержаться и присаживаюсь на кофейный столик, глядя, как он возится, устраиваясь поудобнее, а затем удовлетворенно вздыхает и задремывает.

Я смотрю, как он проваливается в сон глубже и глубже, и поневоле ощущаю прилив ярости и еще беспомощности. Мы виноваты в том, что он сбежал тогда из убежища, но это? Кому-то придется заплатить за то, что он сотворил с Доном, но как мне выяснить, что именно с случилось с моим братом, если он даже не может говорить? Мне необходимо сделать хоть что-то...

Слова сами собой начинают срываться у меня с губ тихим полушепотом, так, чтобы не разбудить его.
- Дон, тебе не за что передо мной извиняться. Если кто и должен приносить извинения, то это я. Это мы все. Мы виноваты в том, что ты тогда ушел из убежища, мы вынудили тебя пойти на свалку одному. Так что это мы подвел тебя, Донни, и за это я прошу прощения.

В мой голос закрадываются гневные нотки, и я чувствую, как у меня невольно сужаются глаза.

- И когда я удостоверюсь, что с тобой все в порядке, я найду того, кто сделал это с тобой, и он за все заплатит, - я легонько провожу рукой вниз по краю его щеки. - Я клянусь, он горько пожалеет о том, что вообще решил похитить тебя к тому времени, как я закончу с ним разбираться. Я обещаю.

Я снова мягко обвожу его лицо, прежде чем вернуться в кресло и откинуться на мягкие подушки. Я устраиваюсь на ночь, готовясь присматривать за братом до рассвета. После всего, что произошло, самое меньшее, что я могу сделать, это присматривать за ним, и когда я пойму, что он в порядке, что он вернулся в норму, я отправлюсь искать ответы на свои вопросы.

И начну я с беседы с Караи.