И вот помоечный аромат нью-йоркских улиц радостно распахивает свои обширные объятия навстречу путникам. Приземлившиь в Нью-Йорке на крыше некого здания, Донателло плюнул и, громко выругавшись, сказал:
-Я просил на Зону 51, а не сюда.
-Даже половина моего тела творит чудеса, - усмехнулся Раф.
Через некоторое количество времени холодная мгла, кружившаяся над Зоной, наконец дала себе волю, обрушившись на владения Бишопа ливнем. Бакстер и Барни Стокманны стояли возле ворот, дожидаясь черепашек и Трибунал, которые, устало бредя по пустыне, дошли всё-таки до Стокманна.
-Всем привет, - поздоровался Барни.
Лео бросило в дрожь: как же должен невадить собственного брата-близнеца Бакстер. Он ведь человек, точно такой же человек, коим был Бакстер до встречи с треклятым Шреддером. Короткая стрижка, загорелое тело, белый халат. Всё точно такое же, кроме усов, коротеньких усов, которые нынче модны в Италии. Они были у Барни.
-Привет, - монотонно ответили уставши, изголодавшие путники, смотря на братьев, как на врагов народа.
-Давайте пройдём внутрь. Здесь холодно и льёт дождь, - отчеканил Бакстер, показывая железной рукой путь ко входу.
Улочки между огромными бункерами были пропитаны томным туманом. Тенью проходя между ними, любая душа себя будет чувствоать неуютно, будто счастья и счастливых моментов никогда не было и никогда более не будет, будто ты, околдованный, останешься в этом проулке навсегда, до конца дней, не вернёшься назад, не окажешься нигде.
Идя по такой улочке с черепашками мутантами, киборгами и Донателло, в котором эти два качества отлично уживались, Трибунал, паря в паре сантиметрах от мокрой земли, излучал лунного цвета сияние, свойственное для них в такие странные моменты.
Бакстер Стокманн шёл с завистью смотря на брата.
-А я старше тебя на десять минут, - сказал Бакстер брату.
-Я в курсе, - улыбчиво ответил тот, - Ты мне всегда об этом твердишь.
Механическое тело Стокманна-старшего скрипело на дожде, а в расколовшейся давно душе Стокманна скребли кошки. Он с горечью вспоминал о своей матери, о том, как она его любила, как он на кухнем возился с набором юного химика, круша посуду, как ходил гулять с друзьями в солнечный день, как строил домик на дереве. Всё это было сейчас таким далёким и казалось ныне нереальным...
Солнечный свет лился из дальнего бункера, сверху которого алыми цифрами красовался его номер: 57. Тень Бишопа была отсюда, в такой дождливый день, хорошо видна. Мускулистые руки, увешанные боевыми орудиями, скрытыми под белой мантией учёного, о которой в детстве Бакстер очень мечтал, чётко выделялись на свету фонарей внутри.
Леонардо шёл, шмыгая месивом, образовашемся из-за дождя. Он ни о чём не думал, а просто хотел поскорее вернуться домой, к Мастеру, в уютную обстановку, до боли знакомую. Он поднял голову вверх: грозовые тучи накапливались, приводя за собою своих многочисленных собратьев. Они искрились молниями, зловеще расположившимися по всему периметру. Молнии даровали хоть какой-то свет в этой далеко безрадостной мгле.
Донни шёл, понуря голову, потупив взгляд в землю, рассматривая мессиво и лужи. Он не заметил как вошёл не в тот бункер. Нагнав братьев, Трибунал и братьев-Стокманнов, учёный хоть как-то взбодрился, представляя, что будет, если противоядие Стокманна подействует. "А может переехать к Мастеру Сплинтеру, Чору и его жене?" - подумал Донни, "Там Усаги, всегда солнечно и есть река, с которой я уже хорошо познакомился", - Донни невольно улыбнулся.
-Всем привет, - холодный голос Бишопа эхом разлетелся по бункеру. Входные двери закрылись. Бишоп стоял перед всеми, оценивающим взглядом рассматривая каждого. Бакстер Стокманн вышел из ровного строя, направляясь к своему уголку, в котором красовался работающий компьютер, на рабочем столе которого находилась фотография его матери.
-Приступим, - сказал Бишоп...
Последний раз редактировалось Павел; 18.12.2010 в 13:04.