Название: Как зарождается зло
Автор: A-Neo
Персонажи: Ороку Саки, Ороку Кацуо, Ороку Миоко, Хамато Йоши, щенок Кёсиро (мой персонаж)
Рейтинг: G
Жанры: Ангст
Размер: Миди
Предупреждение: OOC
Описание: Кто из нас не таскал домой бродячих щенков и котят? Не миновала сия участь и юных братьев Ороку, но только вот деспотичная матушка вряд ли обрадуется появлению в её семье пушистого тявкающего пополнения. Кажется, даже такая незначительная обида способна оказать влияние на формирование характера будущего Шреддера.
Примечание: Поскольку Шреддера зовут всё-таки именно Саки, братца, в каноне Кацуо Саки, пришлось для созвучия переименовать в Ороку Кацуо. Как зовут мамочку - честно не знаю, но где-то читала, что Миоко.
Детство главного антагониста черепашек в фанфиках, кажется, практически не затрагивают, а добропорядочного брата и вовсе незаслуженно забывают. Попробую исправить это упущение.


Ороку Кацуо спешил. Нужно было как можно быстрее пересечь лужайку перед домом, чтобы не попасться на глаза родителям или, пуще того, старшему брату Саки. Только бы преодолеть пространство, где обзор едва-едва прикрывало единственное росшее перед крыльцом дерево, и завернуть за угол, а там уж, за домом, ещё дедушка насажал целый сад, где ничьи не в меру любопытные глаза не заметят Кацуо. Тёплая живая ноша у него за пазухой сонно барахталась и попискивала. Маленький Кацуо в данный момент готов был отдать за неё всё, даже свою десятилетнюю жизнь. Только бы скорее скрыться за углом! Но чего боишься – то всегда и случается. Ороку Саки, отлично умевший возникать из ниоткуда, с обезьяньей ловкостью спрыгнул с ветки дерева и, совершив пару кульбитов, предстал пред раскосыми очами опешившего от неожиданности Кацуо.

- Куда это ты так торопишься, плакса? – задиристо поинтересовался он у братишки вместо приветствия.

- И ничего я не спешу, онии-тама!

Вот уж кем-кем, а плаксой Кацуо Саки точно не был, да и трусом называть его отнюдь неправильно. Но всё же брата он побаивался и почтительно именовал "онии-тама", хотя тот и был старше всего на год. Всё потому, что мать с отцом отдали Саки в таинственный клан Фут, где его учили "на настоящего ниндзя". Правда, поступок родителей являлся для юного Ороку скорее наказанием, отец даже произнёс что-то вроде "Там тебя обломают, негодяй!", но Кацуо всё равно завидовал брату, намного превосходившему в силе и ловкости сверстников. Кацуо и сам осваивал боевые приёмы, которые показывал ему брат, когда бывал в хорошем настроении и снисходил до общения, и никогда не забывал о гимнастике, но сейчас за пазухой у него ворочалось и посапывало живое существо, поэтому мериться с братом силами не представлялось возможным. Разумнее было просто обойти его и ускользнуть, сделав вид, что ничего, ничегошеньки такого он не скрывает. Но не тут-то было! Заметив обходной маневр Кацуо, Саки снова загородил ему дорогу.

- Врёшь! Я всё видел! Ты нёсся как угорелый. А за пазухой что прячешь?

Тут нужно сделать ещё одно отступление, дабы сказать, что лазить по крышам и деревьям Саки любил и умел. Сначала он оказывался на верхотуре из необходимости, спасаясь от тяжёлого отцовского кулака и материнских тумаков. Первое время матери ещё удавалось приторно ласковым голосом уговорить отпрыска спуститься с опасных высей на грешную землю. Но скоро Саки постиг всё коварство приёма и его оставили в покое, здраво рассудив – разбиться не разобьётся, а замёрзнет или проголодается – сам придёт. Йоши-сенсей так и вовсе поощрял подобные упражнения. Так Ороку Саки с ловкостью белки и прыгал по деревьям или взлетал на неприступные с виду стены, ради развлечения, практики, а то и ретируясь от разъярённых мальчишек, с которыми ему не разрешали играть (но драться-то ведь не запрещали!). Со своей позиции он прекрасно видел брата, бегущего к дому, и явно несущего что-то под кимоно. Это пока ещё неизвестное "что-то" могло иметь и практическое значение. Возможно, братец наворовал яблок и хочет съесть добычу один? Но нет, Кацуо, хоть и вечно голоден, как и сам Саки, еду красть не станет. Юный заинтригованный ниндзя решил непременно выяснить причину странного поведения младшего брата. Итак, он грозно нахмурился и, наступая на пятящегося от него Кацуо, повторил вопрос:

- Так что у тебя там, Кацуо-тян?!

- Ничего, честное слово, ничего, онии-тама!

- Врёшь!

В подтверждение этих слов существо, невольно ставшее причиной спора, громко и жалобно заскулило. Отпираться больше не имело смысла.

- Идём в сад, - сдался Кацуо.

- Верно, а то не ровен час кто-нибудь из родителей выйдет из дома, - согласился старший брат и тут же на всякий случай предупредил. - Смотри, не вздумай жульничать!

И они скрылись за углом дома, оба поджарые, не по годам рослые, все в ссадинах и царапинах – следах вечных стычек с соседскими мальчишками, похожие на молодых волчат с блестящими глазами. Особенно на волка смахивал тренированный Саки, обладавший, в отличие от брата, особой грацией движений. К тому же в тёмных глазах его вечно плясали озорные бесенята, тогда как открытый взгляд младшего светился покладистостью.

Оказавшись в глубине сада вне возможного поля зрения строгой матери, Кацуо и Саки оглянулись по сторонам, чтобы удостовериться, что они действительно одни.

- Ты не расскажешь матери, онии-тама? – полувопросительно-полуумоляюще промолвил младший.

- Уж кажется, это ты у нас всегда ябедничаешь мамаше! – презрительно фыркнул старший.

Несколько успокоенный не сколько самой фразой, сколько тоном, которым она была произнесена, Кацуо, вздохнув, осторожно вытащил из-за пазухи щенка – очаровательного белоснежного малыша с глазами-вишенками, острой умильной мордочкой и восхитительными треугольными ушками.

- Где взял? – спросил Саки, старательно изображая равнодушие.

- На пустыре. Понимаешь, я иду из школы, а он там, бедняжка, сидит совсем один.

- Ты, верно, уже и имя ему придумал?

- Да, - неизвестно чему смущаясь, ответил Кацую, - его зовут Кёсиро.

-Кёсиро, значит? – переспросил Саки и почесал щенка, которого брат по-прежнему не спускал с рук, за ухом, отчего тот благодарно засопел и даже лизнул ласкавшие его пальцы. – Вот только родители даже тебе не разрешат его оставить, а мне уж и подавно.

- А ты думал, почему я так бежал? – возмутился Кацуо. – Мать с отцом меня не видели и о щенке не узнают… если ты не расскажешь, конечно…

Тут Саки сделал страшные глаза и приготовился влепить братцу хорошую затрещину, но тот благоразумно увернулся.

- Пусть он будет общий, твой и мой! – потребовал юный ниндзя в качестве компенсации за моральный ущерб.

- Ладно, будет. Он поживёт пока тут, в саду. Поставим ему коробку, будем тайно кормить, а потом, может, и родителей удастся уговорить…

"Удастся, как же!" - подумал про себя Саки, но вслух сказал:

- Ты, Кацуо-тян, полезай на чердак, достань самую большую коробку и старый матрасик, да смотри, чтоб мать не увидела, а я пойду стащу на кухне немного мяса.

-Кёсиро всего месяц, ему ещё нельзя мяса! – протестующее заявил Кацуо, крепче прижимая к груди щенка.

- Тоже мне, собаковод! Ладно, достану блюдце молока.

Заговорщицки оглянувшись по сторонам, братья строго-настрого указали Кёсиро тихонько сидеть на одном месте и разошлись выполнять каждый свою миссию.

Продолжение следует...

Саки-тян пойдет и сам что-то достанет? Неужели он не всегда был пафосным начальником =)))
Хорошо, в голове такая картинка анимешная :3

Сильно неканонный получается?)) Ну это собачка на него так влияет.

Канон не сообщает, каким он был в детстве =)

Тогда буду фантазировать.) С папенькой сложнее - матушка с братом хоть в одной серии засветились, а о нём история умалчивает. Но суровым человеком был уж точно. На всякий случай даже имени ему давать не стану.

А я, наоборот, решила, что суровая маменька выгнала папеньку взашей, а то и в могилу свела. А может, Шредер и вовсе был зачат мидихлорианами xDDD

Хорошо ли, плохо ли, но сочинила кое-какое продолжение. Только запостив, увидела, какое оно коротенькое.

На Технодроме не было официального запрета на содержание домашних животных, тем не менее из четвероногих в вотчине Кренга обитали лишь лабораторные крысы и кролики, которых говорящий мозг развёл для своих экспериментов. Кормление и чистка клеток входили в обязанности Шреддера (только тс-с-с… это секрет). Кренгу, видите ли, уход за зверьём не по рангу, а неуклюжие Бибоп и Рокстеди для такого ответственного дела не годились. Грубыми пальцами, привыкшими к дубинкам и бластерам, они могли, не рассчитав сил, нечаянно навредить хрупким животным, да и просто вызвать у них стресс одним своим видом. Прожорливые мутанты к тому же были способны сами слопать весь корм, оставив кренговых подопытных голодными.

Иногда ещё на борт Технодрома невесть как проникали диковинные насекомые и прочие неразумные обитатели измерения Икс, но они, если не были нужны Кренгу, безжалостно изгонялись жителями передвижной крепости.

И только однажды негласное табу подверглось нарушению: Бибоп тайком от грозного босса и даже от друга Рокстеди завёл черепашку, самую настоящую черепашку, которую до поры до времени благополучно прятал в аквариуме под собственной кроватью, благо барахла в комнате мутантов накопилось столько, что Шреддер мог обнаружить среди его залежей нарушителя, только устроив генеральную уборку, чего ниндзя, конечно же, делать не стал. Но всё тайное, как известно, становится явным, и бестолковый мутант сам выдал своего питомца. Сначала он рассказал о черепашке Рокстеди, а затем друзья коллективно додумались опробовать на несчастной рептилии действие мутагена. Узнав о проделке своих подручных, Ороку Саки не обрушил на глупую кабанью голову, украшенную фиолетовым ирокезом, заслуженную порцию благородного гнева. Во-первых, черепашонок, облитый мутагеном, бежал с Технодрома, не позабыв прихватить на прощание пару шреддеровых мечей. Во-вторых, Шреддер прекрасно понимал, что, наказав Бибопа, сам уподобится одному человеку… А повторения истории, участником которой ему довелось стать когда-то, он не хотел.

В доме Ороку, в отличие от Технодрома, запрет на домашнюю живность всех видов был озвучен во всеуслышание. Неизвестно, чем наличие питомцев мешало госпоже Миоко, но на сей счёт она выразилась вполне категорично, предупредив возможные порывы сыновей: "Только попробуйте притащить!" Не смея спорить и зная тяжёлую материнскую руку (ничуть не легче отцовской, неоднократно проверено), Саки и Кацуо смирились. Саки, впрочем, особенно не переживал – ко всем мяукающим, тявкающим, летающим и плавающим существам он относился равнодушно. Лишь когда-то он пробовал разорять птичьи гнёзда, но от этой вредной привычки его отучил Хамато Йоши.

Застав однажды ученика на месте преступления, сенсей спокойным тоном приказал ему спуститься с дерева. Саки, которого и мать родная не могла согнать с верхотуры, на сей раз, к своему удивлению, подчинился и подошёл к учителю, готовый принять наказание. Сенсей ласково взял мальчишку за руку и, глядя ему прямо в глаза, прочёл длинную лекцию о страдании живых существ, взаимосвязи всего сущего на Земле и прочее, и прочее. Он не повышал голоса, как мать, не бил, как отец, но Саки страдал, не смея ни вырвать руку, ни отвести взгляд. Про себя он уже решил, что в угоду сенсею разорять гнёзда больше не будет. Одного урока оказалось достаточно.

А Йоши тогда, впервые присмотревшись внимательно к своему маленькому ученику, заметил в его глазах злобный упрямый огонёк, который не раз видел и впоследствии у Шреддера . Тот огонь изумил его и напугал. "Совсем ещё ребёнок, а взгляд как у волка. Как он не похож на своего брата! Ведь Кацуо не такой, - подумал тогда мудрый сенсей. - В душе Кацуо нет и не будет зла, а Саки, похоже, унаследовал жестокий нрав родителей. Может, и в обучение следовало взять младшего брата, а не старшего? Впрочем, нет. Из Кацуо в лучшем случае выйдет просто неплохой боец, а вот Саки обещает стать великим мастером."

Много лет спустя Хамато Йоши, принявший имя Сплинтер, нет-нет, да и возвращался в мыслях к тому дню, когда впервые почувствовал исходящую от Шреддера угрозу. Мог ли он изменить что-нибудь? Ведь не прояви он тогда слабость – дескать, пропадёт талант, глядишь, не возникло бы никаких проблем со Шреддером. А то выучил, что называется, на свою голову! Размышления всегда заходили в тупик и человек-крыса горестно вздыхал. Что сделано, то сделано, обратно не вернёшь.

Относись госпожа Миоко с чуть большим вниманием к собственным отпрыскам, их странное поведение не укрылось бы от её глаз. Кацуо и Саки не дрались, как обычно, и ей не приходилось разнимать их, попутно отвешивая обоим подзатыльники. Младший не ябедничал на старшего, а старший не тузил младшего за доносы. В общем, в семье Ороку на время установились тишь и гладь. Братья заключили перемирие и исчезли на весь вечер из дома. Госпоже Миоко это было всё равно, а её молчаливому суровому супругу, не принимавшему практически никакого участия в воспитании детей и вечно занятому своими тёмными делами – так и подавно. Между тем братья Ороку забрались в самый дальний угол сада, где, сидя рядом на корточках, затаив дыхание, неотрывно наблюдали, как Кёсиро, забавно пофыркивая, жадно лакает из блюдца молоко. Хамато Йоши поразился бы произошедшей в Саки перемене. Взгляд юного ниндзя потеплел и смягчился. Ну а Кацуо – тот просто сиял от счастья. У него есть собственная собака!

Вдоволь налюбовавшись и нагладившись, братья посадили щенка в коробку, пожелали ему спокойной ночи с клятвенным обещанием завтра непременно прийти как можно раньше, и отправились домой, пока родители всё же не хватились их и не вздумали искать.

- А дождь ночью не пойдёт, онии-тама? – беспокоился Кацуо.

- Не должен, - ответил Саки, с сомнением глядя в небо, где заря позолотила облака – ясное-то оно ясное, а всё же кто его знает? – Нет, не должен.

Никогда ещё Саки не желал так сильно, чтобы скорее наступило завтра!

Кёсиро свернулся калачиком в коробке, сытый и совершенно счастливый. Ещё сегодня утром он находился в полнейшем неведении по поводу дальнейшей своей судьбы, а сейчас у него были имя, дом и сразу два любящих хозяина. А мама ещё говорила, что мальчишки злые и так и норовят ни за что ни про что швырнуть камнем! Щенок ничего ещё не знал о людях. Он не сердился даже на того человека, который утром принёс его на пустырь и оставил, отрывисто приказав: "Сиди тут!" Значения слов щенок не понял, но всё же решил, что человек скоро вернётся и терпеливо ждал его, не сходя с места. Ждал и тогда, когда в брюхе урчало от голода, а две вороны, о чём-то совещаясь на своём языке, приближались с явно враждебными намерениями. А потом пришёл хороший маленький человек (впрочем, тогда для Кёсиро ещё все люди были хорошими) и забрал его со страшного пустыря. Теперь щенок знал, что его зовут Кёсиро и имя ему очень нравилось. Счастливый Кёсиро не заметил, как заснул. Сны он видел приятные и мирные.

Дождя ночью не было.

На следующий день хрупкое перемирие братьев Ороку само собой нарушилось. Потасовкой решалось всё – кто будет кормить щенка, расчёсывать или убирать за ним. Иным способом разрешать конфликты братья просто не умели. Правда, стычки теперь проводились подальше от родительских глаз и утратили прежнюю ожесточённость. Жизнь братьев приобрела новый смысл. Саки, используя навыки ниндзя, трижды в день бесшумно пробирался на кухню, где таскал еду для Кёсиро. Каждый день братья вставали пораньше, чтобы накормить щенка и пообщаться с ним до занятий, и после уроков и тренировок не плелись домой нехотя, как прежде, а неслись со всех ног. Ни мать, ни отец не видели, как переменился Саки. А вот Йоши-сенсей заметил. Расспрашивать не стал – знал, что Саки всё равно не ответит. Должна же у каждого быть своя тайна. В том, что тайна хорошая, Йоши-сенсей не сомневался.

Кёсиро понимал, что его от кого-то прячут и в отсутствие своих маленьких хозяев покорно сидел в коробке. Он даже старался не лаять слишком громко во время игры. В общем, конспиратор из него получился отличный.

Идиллия продолжалась ровно три дня, а на четвёртый произошла беда.

Мало, но мило) Хочу отметить один момент:

  Сообщение от A - Neo 

Во-первых, черепашонок, облитый мутагеном, бежал с Технодрома, не позабыв прихватить на прощание пару шреддеровых мечей.

Уж ни намёк ли это на нашего старого знакомого?)
История мне нравится) Буду ждать продолжение)

  Сообщение от Inyri 

Уж ни намёк ли это на нашего старого знакомого?)

Так точно, черепашонок не кто иной как Слэш. Он утащил пару мечей "из замка Шаолинь".

Милые няши Ждем-с Вообще реально лучше выложить кусочек раз в две недели, но покрупнее. Читать раз в неделю такими маленькими урывками - просто забываешь, о чем речь шла.
А еще я бы посоветовала вставлять пустые строки между абзацами для удобочитаемости :3

  Сообщение от A - Neo 

Бибоп тайком от грозного босса и даже от друга Рокстеди завёл черепашку, самую настоящую черепашку, которую до поры до времени благополучно прятал в аквариуме под собственной кроватью, благо барахла в комнате мутантов накопилось столько, что Шреддер мог обнаружить среди его залежей нарушителя, только устроив генеральную уборку, чего ниндзя, конечно же, делать не стал. Тогда Ороку Саки не обрушил на глупую кабанью голову, украшенную фиолетовым ирокезом, заслуженную порцию благородного гнева.

Потерялась логика. Когда "тогда"? Нет, предложением раньше упоминается "до поры до времени", но стоит где-то вставить хотя бы пару слов о том, что это за пора-время-тогда. Иначе теряется логика. Даже если помнить мульт.

Да, на бумаге и в Wordе оно как-то объёмнее казалось... В следующий раз надо постараться подготовить фрагмент подлиннее, лишь бы урвать у реала подходящее время для написания и редакции (пока в голове только наброски).

  Сообщение от Даниэла Крис 

Потерялась логика.

А ведь перечитывала этот фрагмент много раз, поскольку казалось (и сейчас кажется), что он перегружен. Но на потерю логики даже внимания не обратила. Сейчас поправим.

Пока прода пишется и редактируется, небольшая иллюстрация (думаю, можно сюда, потому что тему по своему "арту" вряд ли создам). Как-то так выглядит Кёсиро:

Задуман как кисю.
Кстати, назрел вопрос: как всё же правильнее - Кёсиро или Кесиро? Или лучше Киоширо?

Хотела выложить отрывок побольше, но реал помешал. Итак, продолжение:

В тот день, четвёртый нелегально прожитый белым щенком Кёсиро в доме Ороку, братья, как у них повелось, уединились в саду со своим питомцем. Но возня со щенком не доставила Кацуо и Саки прежней беззаботной радости. Каждый из них прекрасно понимал, что собачий вопрос пора уже обсудить с родителями, но начинать разговор с ними ни тому, ни другому не хотелось. Так хорошо сейчас сидеть на траве и ни о чём не думать! Наконец, Саки всё же решился:

- Вот что, Кацуо-тян. Больше тянуть нельзя.

- А? С чем тянуть? - сделал невинные глаза младший.

- Нужно сегодня рассказать родителям о Кёсиро. Или мы всю жизнь будем прятать его здесь? – Саки хитро прищурился. - Пока он не вырастет в огромного пса?

Кацуо угодливо хихикнул. Его прежняя уверенность - "может, удастся уговорить" - исчезла. Мать, если уж загодя предупредила – "Нет!", слову своему не изменит. А вот … отец? На него была крохотная надежда. Он-то ведь ничего не запрещал. Правда, он вообще мало обращал внимания на сыновей. Если мать ещё хоть как-то выделяла Кацуо, то отец относился одинаково безразлично к обоим. Саки и Кацуо не помнили, чтобы отец просто так взял и поболтал с ними – он всегда обращался к сыновьям только по необходимости, когда чего-нибудь требовал или собирался наказать. А уж о том, чтобы отправиться вместе, скажем, на рыбалку или на прогулку в лес – и вовсе речи быть не могло. При всём своём богатом воображении братья не могли представить себе подобную картину. Так вели себя другие отцы, но не глава семейства Ороку.

У него были свои таинственные дела, о которых детям и расспрашивать запрещалось. Для Саки и Кацуо отец являлся практически чужим человеком и они испытывали к нему лишь одно чувство. Только страх и сумел он им внушить своей вечной суровостью, малоподвижным, словно каменным, лицом с плотно сжатыми губами и нахмуренными бровями, да тяжёлой рукой. Страх – вот и всё.

Словом, отец был таинственным и опасным человеком, но мог, проявив внезапную благосклонность, повлиять на мать. Та, конечно, покричит-покричит, но перечить не осмелится. А уж ругань братья перетерпят, не впервые. О худшем варианте развития событий им не хотелось думать. Итак, говорить необходимо именно с отцом. Но… страшно-то как!

- Подождём, онии-тама? – выдержав паузу, робко повторил Кацуо. Он осторожно поглаживал уютно свернувшегося у него на коленях Кёсиро – сейчас была его очередь держать щенка. Кёсиро блаженно дремал. Саки вскочил на ноги и заговорил, стараясь выдерживать спокойный тон:

- Пойми, Кацуо-тян, мы всё равно не сможем долго скрывать собаку. Мать или отец в любой момент могут найти здесь Кёсиро и тогда нам же будет хуже. И оставить не разрешат, и ещё за враньё накажут. Да и подумай-ка – а ему что за радость целый день сидеть в коробке? Вот закрой тебя так, ты ведь быстро взвоешь, а?

Саки насмешливо глянул на брата. Тому ничего не осталось, кроме как согласно кивнуть. Что верно, то верно, есть такой грех - тесных и тёмных пространств он побаивался и завидовал выдержке Кёсиро – такой малыш, а сидит ведь и не пикнет. Вот брат Саки клаустрофобией не страдал, но даже и ему трёхдневное заключение в душной коробке казалось непереносимым.

- Вот-вот, - продолжил старший. - Ты и пяти минут не выдержишь. А он сидит. А если пойдут дожди – тогда как?

Кацуо растерянно заморгал.

- И я ведь тоже не смогу постоянно воровать ему еду. Хорошо тебе – ты стащил коробку и больше ничего. А мне, если попадусь, не избежать трёпки.

С каждым доводом брата Кацуо был абсолютно и полностью согласен. Он и сам прекрасно понимал, что дальше скрывать от родителей присутствие Кёсиро небезопасно, и чем скорее поставить их в известность, тем лучше. Потому и предложил:

- Нужно сразу с отцом говорить, онии-тама.

- Понятное дело, с отцом, - согласился Саки. - И разговор начнёшь ты.

- Я?! – опешил Кацуо. Он всё-таки надеялся, что инициативу возьмёт на себя "онии-тама".

Саки презрительно посмотрел сверху вниз на его побледневшее лицо с широко распахнутыми глазами и, хоть собирался на сей раз обойтись без ссоры, не выдержал.

- А кто?! Кто принёс щенка? Кто говорил – авось, родители разрешат? Ну, кто? Отвечай! – гневно вопрошал разъярённый маленький ниндзя, расхаживая перед младшим братом и грозя тому кулаком. (И компаньоны, и враги Шреддера, несомненно, узнали бы этот жест!)

От его выкриков Кёсиро проснулся и недовольно заворочался. Злые нотки, сквозившие в голосе маленького хозяина, ему не понравились. Он вообще не любил, когда люди кричали. Кацуо тоже поднялся и, не спуская щенка с рук, встал напротив сердито сжавшего кулаки брата. Взгляды их пересеклись: жёсткий и решительный - Саки и растерянный – Кацуо. Назревала очередная драка. Ещё немного – и они бы сцепились со всей ожесточённостью, на какую способны, катаясь по траве с рычанием, как зверьки, кусаясь и царапаясь, колотя друг друга по чему попало. И, конечно, тренированный Саки, как всегда, победил бы, выместив на брате терзавшую его горькую ярость. Как будто именно Кацуо виноват в том, что вот его, Ороку Саки, не любят собственные родители, отдали на обучение в клан ниндзя, где его заставляют проделывать изнурительные и подчас болезненные упражнения – словно младший братишка во всём виноват.

А потом, как всегда, когда схлынет гнев, братья разошлись бы по углам, зализывая царапины и считая очередные синяки и ссадины. И Кацуо побежал бы ябедничать матери. А та, вдоволь накричавшись и надавав сыновьям затрещин, принялась бы штопать их порванную в драке одежду, ворча – дескать, эти проклятые дети непременно загонят её в гроб, и если Саки ещё хоть раз налетит на Кацуо, она выставит его за порог, помяните её слово. А отец молча покуривал бы свою трубку и только ухмылялся, поглядывая на Саки – растёт, сорванец, почти таким, каким он хочет его видеть. Всё как всегда. Но тут щенок на руках у Кацуо неожиданно потянулся и зевнул, смешно свернув язык трубочкой.

- Аа-уррр-р…

Кацуо и Саки переглянулись и дружно засмеялись. Великолепная драка так и не состоялась.

Братья Ороку всегда были непохожими людьми. И в детстве, и во взрослой жизни их не роднили толком даже узы крови. Но в тот момент, стоя друг против друга в родительском саду, они неожиданно ощутили некое единство своих стремлений – каждый из них готов был сейчас на всё ради белоснежного собачьего детёныша, которого им заранее, заочно, запретили заводить и к которому за три дня они успели накрепко привязаться.

Кацуо боялся отца, но любовь пересилила страх.

- Когда лучше говорить, онии-тама? – уже деловито спросил он.

- А после ужина, как только отец сядет курить трубку, а мать начнёт убирать посуду.

Злые нотки из голоса Саки исчезли и чёрные глаза вновь потеплели. Кёсиро напомнил о себе отрывистым тявканьем и юный ниндзя вспомнил, что настала его очередь держать щенка на руках, о чём он не преминул заявить брату. Кацуо безропотно передал ему щенка. Бережно прижимая к груди тёплое тельце, Саки чувствовал, как колотится собачье сердечко, и его душа переполнялась решимостью. Конечно, родители согласятся, они поймут, что им очень нужна собака! Он, Саки, сумеет их убедить.

Маленький ниндзя не знал, как назвать чувство, которое он испытывает к Кёсиро. Хамато Йоши, может, и определил бы его словом "любовь". Саки не знал и не мог знать, что по странной прихоти родителей он не должен был никого любить, что отец имеет на него свои виды, намеренно не мешая матери выращивать из сына безжалостного злодея, будущего помощника и наследника. Потому-то вместо обычной школы Саки заставляли посещать додзё клана Фут и лишали простых детских радостей. Такая система воспитания начинала давать результаты, но сейчас она немного засбоила и огрубевшее было сердце Саки немного оттаяло.

- К тебе родители не так строги, - вздохнул ниндзя, и в голосе его послышалась грусть, - поэтому ты и начинай разговор, а я подхвачу.

Саки ничего не знал о планах отца, и потому надеялся на победу.

Маленькую идиллию разрушил громкий визгливый голос, проникший в самую глубину сада:

- Саки-и! Кацуо-о! Где вы запропастились, бездельники?!

Братья вздрогнули – мать зовёт!

- Бежим скорее, онии-тама!

- Погоди, дай ещё немного подержать!

- Затискаешь!

Саки гневно зыркнул на братца, но выражать претензии было некогда. Посадив Кёсиро в коробку, он бросился на зов наперегонки с Кацуо.

Кёсиро целых три дня честно соблюдал тишину, но на четвёртый его деятельная натура не выдержала. Да и коробка изрядно ему надоела. Сначала щенок жалобно скулил, но, не получив ответа на свой зов, перешёл к активным действиям. Кёсиро поцарапал стенку своей картонной тюрьмы, но та не поддалась. Тогда он принялся прыгать в надежде зацепиться лапами за верхний край коробки и выбраться. Раз за разом щенок повторял свои попытки, но высота, которую он задумал взять, оказалась непреодолимой для такого малыша и он срывался на дно.

- Коробка противная и ску-учная! – урчал по-своему Кёсиро, не прекращая прыгать. - Хочу на волю!

Щенок запыхался и понял всю тщетность своих усилий. Нужно было искать другой путь. Кёсиро заковылял по коробке, тыкаясь носом в стенки в поисках лазейки. Противная тюрьма не желала выпускать его. Нанюхавшись пыльного картона, щенок чихнул… и его осенило. Нужно грызть! Ну конечно! Как он не додумался раньше?!

Пристроившись в углу, Кёсиро принялся пробовать картон на прочность. Поначалу ему не удавалось ухватиться и клыки соскальзывли, но Кёсиро был упрям и вскоре ему удалось оторвать кусочек картона. Дальше дело пошло как по маслу. Помогая себе когтями, щенок терзал коробку, постепенно расширяя отверстие, ведущее на свободу. У Кёсиро были острые зубы и работал он быстро. Через пятнадцать минут он смог проделать дыру, достаточно широкую, чтобы выбраться наружу. Сначала Кёсиро просунул в отверстие голову, затем протиснул плечи и передние лапы и наконец, сделав последний рывок, выбрался весь. Оказавшись вне ненавистной коробки, щенок огляделся и закружил по траве, определяя, в каком направлении ушли хозяева. От природы Кёсиро обладал острым нюхом и потому вскоре напал на след. В предвкушении общения и кормёжки щенок радостно понёсся по нему вприпрыжку, лавируя в траве. Он не подозревал, как необдуманным своим поступком подведёт маленьких хозяев.

  Сообщение от A - Neo 

Как-то так выглядит Кёсиро:

Симпатяга =) как-то сложно представить Шредера с чем-то настолько белым и пушистым О.о

  Сообщение от A - Neo 

Кстати, назрел вопрос: как всё же правильнее - Кёсиро или Кесиро? Или лучше Киоширо?

Я уже привыкла к первому варианту, если честно. Даже несмотря на то, что мне не нравится сведение "sh" в русской транслитерации к "с" (можно сколько угодно мне говорить, что звука "ш" в японском нет, но тот звук ближе скорее к "щ", чем на "с")

Мне теперь самой интересно увидеть, как ты представишь их отца. Почему-то упорно представляется Дарт Вейдер, который и руку отрубить может, если с сыном мнения не сойдутся =)

  Сообщение от Даниэла Крис 

Даже несмотря на то, что мне не нравится сведение "sh" в русской транслитерации к "с" (можно сколько угодно мне говорить, что звука "ш" в японском нет, но тот звук ближе скорее к "щ", чем на "с")

Мне тоже по душе "ш". Скажем, Shiro я произношу и читаю только как Широ. Но вот парадокс - Кёсиро мне почему-то нравится значительно больше, чем Киоширо.

  Сообщение от Даниэла Крис 

Мне теперь самой интересно увидеть, как ты представишь их отца. Почему-то упорно представляется Дарт Вейдер, который и руку отрубить может, если с сыном мнения не сойдутся =)

Ага, что-то такое есть. До членовредительства, надеюсь, у меня дело не дойдёт, но поднять руку на сына папенька способен вполне. Внешне в моём представлении он похож на Ороку Саки из м/с-2003.

  Сообщение от A - Neo 

Внешне в моём представлении он похож на Ороку Саки из м/с-2003.

Ну так и тот на Вейдера похож) правда, менее уравновешенный))) В общем, жду продолжение с батькой Шредера :3

Надеюсь, не перегрузила японским колоритом и не слишком много наделала ляпов. К слову, я так и не знаю, есть ли в японских домах чердаки.


Семейство Ороку тем временем как раз заканчивало ужинать. Кацуо и Саки вяло вылавливали из своих тарелок кусочки мяса. Материнская стряпня, и без того неаппетитная, сейчас совсем не лезла им в горло и они заставляли себя есть лишь затем, чтобы не вызвать преждевременных расспросов или, того хуже, недовольства родителей. Каждый из братьев волновался – час решающей беседы неуклонно приближался. Украдкой поглядывая на отца, Кацуо и Саки пытались определить, находится ли он в достаточно благостном расположении духа.

А любознательный Кёсиро взобрался по ступенькам крыльца и беспрепятственно вошёл в дом. Принюхавшись, он уловил восхитительный для любой собаки аромат мяса, доносившийся из столовой. Щенок как раз проголодался и попробовать мясо на вкус ему очень хотелось, вопреки всем запретам Кацуо. И потом, там же, в столовой, как сообщило обоняние, находились и маленькие хозяева. Кёсиро решил отправиться к ним сейчас же и выпросить хоть кусочек этой дивной пищи. Озираясь, он двинулся по незнакомым комнатам. Циновки заглушали его шаги.

Подняв голову от своей тарелки, Кацуо увидел такое, что чуть не подпрыгнул. В столовую, осторожно ступая, вошёл предатель Кёсиро. Кацуо издал тихий условный свист и, завладев таким образом вниманием брата, глазами указал ему на опасность.

- Ох, к’со! – невольно вырвалось у Саки.

Бдительный отец тут же дотянулся из-за своего столика и хлопнул сына по губам:
- Не сквернословь за едой!

Только присутствие чужих людей удержало Кёсиро от стремления сразу броситься к хозяевам. Он уселся в паре шагов от пока не замечающих его родителей и стал ждать, когда на него обратят внимание. Братья делали страшные глаза, Кацуо, улучив момент, даже замахнулся палочками-хаси, но щенок не понимал этих знаков и продолжал сидеть, склонив набок голову, повиливая хвостом и разрушая все планы своих хозяев.

Закончив трапезу, госпожа Ороку первая поднялась из-за стола и, обернувшись, наконец увидела щенка. Гневный крик матери заставил братьев вздрогнуть, а не ожидавший такой реакции Кёсиро испуганно вжался животом в пол.
Тут уж соизволил обернуться и отец.

- Что тут такое? – спросил он жену, хотя прекрасно видел и сам.

- Откуда взялась эта тварь?! – визжала мать, топая ногами, словно перед ней была по меньшей мере змея, а не крошечная собака.

- Наверное, с улицы забежал, - ответил Саки, стараясь унять дрожь в голосе, - Сами же от жары раздвинули двери. А он, наверное, почуял еду, ну и вошёл.

Ещё можно было спасти ситуацию, выдав щенка за только что пришедшего и всё-таки попытаться уговорить отца. Но тут перепуганный Кёсиро, на которого до сих пор никто не кричал, вторично подвёл своих маленьких хозяев. Вскочив, наконец, на дрожащие лапки, он в поисках защиты бросился к Кацуо и взобрался к нему на колени. Сам Кацуо сидел, как говорится, ни жив, ни мёртв, только пальцами правой руки нервно барабанил по циновке.

- С улицы забежал? – ужасно спокойным голосом переспросил отец, переводя насмешливый взгляд с побледневшего младшего сына на насупившегося старшего. Братьев не мог обмануть ледяной тон – они чувствовали, что за ним кроется еле сдерживаемое бешенство. Мать стояла посреди столовой, скрестив руки на груди и потемневшие глаза её не предвещали ничего хорошего.

Поднявшись, отец вышел. Отсутствовал он недолго. Братья открыли рты от ужаса, увидев, что вернулся отец не с пустыми руками: левой он волок прогрызенную коробку, а двумя пальцами правой брезгливо держал блюдце.

- Как не стыдно лгать, гадёныш?! – прикрикнул он, неожиданно запустив блюдце прямо в Саки. Потерзанная коробка полетела в угол.

Юный ниндзя, обладавший отличной реакцией, успел уклониться от керамического снаряда и блюдце, ударившись о стену, разлетелось на осколки.

Госпожа Миоко была возмущена до глубины души ложью сыновей и порчей посуды. Святая святых, её табу нарушено! Её негодные сыновья вопреки запрету притащили в её чистый дом грязного уличного пса. Мало того, они ещё врали и воровали еду! Зачинщик, вне всяких сомнений Саки. Тихоня Кацуо на такое святотатство вряд ли отважился бы. Что ж, виновный не уйдёт от возмездия, уж она об этом позаботится.

С сердитым шипением госпожа Миоко вцепилась в ухо старшего сына и, заставив того подняться на ноги, поволокла за собой. Саки, не сопротивляясь, позволял ей тащить себя таким варварским способом. Он знал – наказания за проступок всё равно не миновать, оно ещё ни разу не отменялось и не откладывалось.

Но на сей раз дело было куда серьёзнее жалоб матерей поколоченных мальчишек ("- Мама, но он же первый начал меня дразнить! - Значит, было за что, негодяй!") или владельцев обчищенных садов ( "- Тебе своего мало, мерзавец ты этакий?!").

Впоследствии, таская своих провинившихся подчинённых за уши, Шреддер испытывал мрачное удовольствие. Бибоп и Рокстеди воспринимали действия босса как должное и особо не протестовали, лишь изредка осмеливаясь напоминать, что уши у них вообще-то нежные и нужно обходиться с ними поаккуратнее. Бибоп замечал, что к его носу, в который вставлено кольцо, это тоже относится. Мутанты не знали и не могли знать, что Шреддер вымещает на них детские обиды. Босс крайне редко применял к ним какие либо иные виды физического воздействия, тогда как ему самому случалось переносить всякое, о чём мучительно горько было вспоминать.

Как знать, возможно, материнская расправа была одним из аргументов, заставивших Ороку Саки, став Шреддером, защитить голову металлическим шлемом. Но сейчас его уши были беззащитны и мать безжалостно выкручивала их.

- Я кому говорила – никаких собак?! Как ты мог меня ослушаться? Негодяй! Проходимец! И ведь ещё смел лгать мне! – разъярённо выкрикивала госпожа Миоко, оставив в покое уши сына, но лишь затем, чтобы перейти к нанесению пощёчин. Саки принимал наказание молча, лишь кулаки его сжались, да в глазах всё сильнее разгорался прежний злобный огонь.

Кацуо, о котором все словно забыли, спустил щенка на пол и бросился перед матерью на колени с отчаянным криком:
- Пожалуйста, мама, не бей Саки! Это я принёс собаку!

- Не смей унижаться, плакса! – раздражённо прошипел Саки.

Услышав его реплику, отец удивлённо поднял левую бровь.

- Ты-ы?! – госпожа Ороку оттолкнула старшего сына и растерянно взглянула на младшего. - Ты? Ну так и тебе попадёт, паршивец!

С этими словами она перенесла свои действия с Саки на Кацуо.

Саки застыл на одном месте. Сощуренные чёрные глаза его неотступно следили за родителями. Он был поражён тем, как вёл себя отец. В том, что мать как всегда кричала и дралась, не было ничего странного. А вот отец внешне абсолютно спокоен, и это пугало юного ниндзя. Он-то теперь точно знал, что за показной холодностью отца скрывается жестокий нрав. Лучше бы он вышел из себя, чем стоял в сторонке, с презрительной усмешкой на плотно сжатых губах наблюдая за семейной драмой!

А виновник её, маленький белый щенок Кёсиро, притаился за столиком и от страха вздрагивал всем телом. Он не понимал, почему так разозлились взрослые. Щенок ещё никогда не видел людей в гневе. Ни сам он, ни его маленькие хозяева не совершили ничего дурного. За что же взрослые с ними так?!

- Ты сейчас же отнесёшь пса туда, где взял! Слышал, Кацуо-тян? – обратилась госпожа Миоко к жалобно всхлипывающему сыну.

- Но… мама… пожалуйста… Он ещё маленький… Позволь ему остаться! – сбивчиво принялся умолять Кацуо, не вставая с колен.

Саки лишь горестно вздохнул. Разве есть смысл их о чём-то просить? Разве отец и мать хоть когда-нибудь слушали их, соглашались с их мнением? Вся затея с уговорами заранее была обречена на провал. И когда Саки понял это, необъяснимый страх перед родителями исчез, уступив место решительности. Да! Их нужно не умолять! Нужно требовать! Требовать своего! И пусть только посмеют ему отказать!

- Кацуо никуда не понесёт щенка! – звонко выкрикнул он, встав между матерью и братом, заслоняя собой младшего.

- Что-о?! – опешила госпожа Миоко, но, справившись с собой, разъярённо крикнула. - Так понесёшь ты, а если ослушаешься, я вышвырну тебя из дома вместе с этой шелудивой дворнягой!

- Ты слышал, что сказала мать? А, Саки-тян? – насмешливо спросил отец.

Саки слышал. Мать и раньше угрожала выгнать его из дома, и сейчас ниндзя отчётливо понимал, что она не шутит. Отец, конечно, не заступится. Но теперь Саки ничего не боялся. Он всё равно уже начал бунт и обратного пути не было.

- Щенок останется здесь! – отчеканил Ороку Саки.

На сей раз даже невозмутимый отец потерял дар речи. Саки радостно смотрел на его растерянное лицо. Наконец-то! Он сорвал маску с этого странного человека! Ничего, папенька, это только начало, он, Ороку Саки, всех заставит считаться с собой!

Саки радостно засмеялся. Не сделай он этого, всё, возможно, пошло бы иначе. Но язвительный хохот сына стал для отца последней каплей. Издав звериное рычание, господин Ороку кинулся к старшему, но тот отскочил от протянутых к нему рук с цепкими пальцами.

- Я… да я с тебя теперь шкуру спущу, негодяй! – хрипел отец, гоняясь по столовой за непокорным сыном. Госпожа Миоко благоразумно перекрыла выход и приговаривала:
- Посмотри, до чего ты довёл отца, Саки-тян!

Кацуо очень жалел, что не может сейчас уменьшиться до размеров мышонка. Стараясь как можно меньше привлекать к себе внимания, он перебрался к дрожащему Кёсиро и принялся успокаивающе поглаживать его, шепча ласковые слова.

Разозлённому до бешенства отцу удалось-таки загнать Саки в угол. Лишённый возможности бежать, юный ниндзя приготовился к схватке. Но что мог поделать он, одиннадцатилетний мальчишка, против взрослого человека, которого, к тому же, его всегда учили бояться и слушаться? Как бы там ни было, взбунтовавшийся Саки готов был бороться и с отцом. Его глаза горели яростным пламенем, а верхняя губа невольно приподнялась в оскале. Саки скалился тогда впервые, но делал это и потом, превратившись в Шреддера, просто за маской никто не видел.

- Ишь ты, волчонок! – прорычал отец. - Мать, подай-ка мне палку! Я научу змеёныша должному почтению, чтоб на всю жизнь запомнил!

- Рукой не можешь ударить? – поинтересовалась госпожа Миоко.

- Делай как я велел!

Мать послушно вышла из столовой и вернулась, неся в руках бамбуковую палку. Саки знал цену этому оружию.
Передавая мужу палку, госпожа Миоко всё же попросила:
- Ты смотри… не особо…
- Не беспокойся, - хищно улыбнулся отец, - я лишь преподам ему урок.

Сжавшись в своём углу, Саки приготовился к обороне. Выход из столовой снова перекрыт матерью. Разве попробовать прорваться к окну – и на улицу? Лишь бы растяпа Кацуо в нужный момент бросился отцу под ноги. Но нет, разве этот слабак решится…

Первый удар Саки отразил, как его учил Хамато Йоши.

- Онии-тама-а! – испуганно крикнул Кацуо.

Господин Ороку от неожиданности вздрогнул и на мгновение потерял бдительность. Воспользовавшись его замешательством, Саки попытался проскочить к окну, но мигом опомнившийся отец – недаром он занимался своими тёмными делами – подставил ему подножку. Юный ниндзя грохнулся на пол, а зверский удар ногой в бок пресёк его попытку вскочить. Дыхание перехватило, в глазах потемнело, и Саки не пытался уже бежать, он лишь сжался в комок и инстинктивно закрывал голову от ударов, сыпавшихся, как ему казалось, со всех сторон. Маленький ниндзя почувствовал самый настоящий ужас. Сейчас остервеневший, потерявший человеческий облик отец попросту убьёт его, и никто и ничто не спасёт теперь Саки. Ни мать, всё так же стоящая в дверном проёме, ни трясущийся от страха Кацуо. Саки, больше не сдерживая себя, закричал, и в этом крике смешалось всё – и обида, и боль, и отчаяние.

Кёсиро испытывал странное чувство. Боязнь ушла. Сейчас внутри него клокотала жгучая ненависть к злому человеку и зарождалась непонятная ему самому сила. Щенок негодующе ворчал, прижав уши. Когти царапали циновку. Шерсть на загривке встала дыбом. Внезапно Кёсиро бросился прямиком к человеку с палкой. Он не чувствовал страха, неведомая сила застилала глаза пеленой и гнала вперёд. С негодующим урчанием щенок вцепился острыми зубёнками в щиколотку господина Ороку:
- Арф-ф! Ты нехороший человек! Получай! Р-раф!

Ороку - старший дёрнул ногой, отшвыривая щенка. Кёсиро отлетел в сторону, а подоспевший Кацуо помешал ему броситься вновь. Но повторной атаки и не понадобилось. Поступок Кёсиро вернул господина Ороку к реальности. Переводя дыхание, он постепенно превращался в самого себя.

Саки, вздрагивающий и истерзанный, лежал, уткнувшись лицом в циновку. Пальцы его сжались в кулаки так, что костяшки побелели. Это не укрылось от отца. Порушенный было авторитет необходимо срочно восстанавливать и окончательно указать упрямому сыну его место.

- Встань! – приказал господин Ороку.

Саки медленно поднялся и хмуро уставился на отца.

- А теперь забирай эту шавку, - господин Ороку указал на всё ещё скалящегося Кёсиро, - и неси туда, где взял. Если ослушаешься – не переступишь больше порог этого дома.

- Хорошо. Не переступлю, - ответил Саки, принимая от Кацуо щенка.

Так, с Кёсиро на руках, он двинулся к выходу. Мать посторонилась, пропуская его, а Саки обернулся и спросил брата:
- Ты со мной, Кацуо-тян?

Но Кацуо испуганно замер под суровыми взорами родителей.

- Эх ты, девчонка! Тебе бы не штаны носить, а платье! – презрительно бросил ниндзя и вышел.

И тут Кацуо рванул было вслед за братом, но не смог проскользнуть мимо матери, и та ухватила его за шиворот – не вырваться. Только и осталось, что отчаянно крикнуть:
- Онии-тама! Онии-тама-а!

Саки услышал. Но даже не обернулся.

- Ведь и правда ушёл, негодник! Неприятностей теперь не оберёшься, а? – проворчала госпожа Миоко, удерживая младшего сына, хотя тот уже и не думал бежать.

- Ничего, через пару часов одумается и приползёт обратно, - отмахнулся отец. - Что с ним может случиться? А вот если такой характер не обломать сейчас, нам самим потом трудно будет с ним справиться. Он вернётся, и это будет значить, что я его сломал.

Говоря так, господин Ороку отправился выкуривать свою любимую трубку – как-никак её время давно наступило. Да и успокоиться нужно, кстати, а то позволил себе сорваться на мальчишку.

Госпожа Миоко, отправив младшего спать, принялась за уборку, ругая под нос – и непокорного сына, и взбесившегося мужа, да и вообще всё и вся. Устроили тут битву характеров, а теперь как бы чего не вышло. Ну, отшлёпала бы она Саки, выгнала щенка, а теперь, если мальчишка не вернётся, придётся разбираться с полицией , да ещё этот Хамато Йоши вечно лезет не в своё дело. Словно она не знает, как воспитывать детей! Ну вернись только, Ороку Саки!

Господин Ороку плохо знал своего сына. Саки не вернулся ни через два часа, ни даже на следующее утро.

У-у. Отлично написано. И отлично объясняет характер Шредера. Тепличные дети такими злобными не вырастают.
От папани ожидала большего самообладания, гораздо большего.

  Сообщение от Даниэла Крис 

От папани ожидала большего самообладания, гораздо большего.

Саки такой, и его довёл.
Я уже жалею, что не дала папаше имени, но теперь поздно.

  Сообщение от A - Neo 

Саки такой, и его довёл.

Он такой в маму вроде. А вообще да, у каждого свои представления. Я была вообще уверена, что маманя папаню выгнала и братцы росли без отца. Что-то такое, на мой взгляд, в Шредере проскальзывает, у него явно нигде в голове не заложена хоть какая-нибудь модель отношений с женщинами, кроме как "похитить и не знать, чо делать дальше".
Но если предположить, что отец еще более сильная-доминантная личность, чем мать... тогда мне он представляется уравновешенным. Эдакая холодная жестокость и расчет, в противовес едкому и вспыльчивому характеру матери.

  Сообщение от A - Neo 

Я уже жалею, что не дала папаше имени, но теперь поздно.

Почему поздно? Редактировать же можно и после выкладывания, да и хотя бы для себя стоит.
Дарт Ороку, лол.

  Сообщение от Даниэла Крис 

Я была вообще уверена, что маманя папаню выгнала и братцы росли без отца.

У меня была даже версия, что они сводные братья, слишком уж разные характеры.

  Сообщение от Даниэла Крис 

Но если предположить, что отец еще более сильная-доминантная личность, чем мать... тогда мне он представляется уравновешенным. Эдакая холодная жестокость и расчет, в противовес едкому и вспыльчивому характеру матери.

Пожалуй, быстро сорвался. Он мне представляется психически неуравновешенным. Сейчас невозмутимый, через минуту разозлился, потом так же резко остыл. Мне очень хотелось, чтобы именно он, а не мать, выступил в роли обидчика с палкой - для матери такое всё-таки слишком.

  Сообщение от Даниэла Крис 

Почему поздно? Редактировать же можно и после выкладывания, да и хотя бы для себя стоит.
Дарт Ороку, лол.

Мысль, мысль. Дарт - Дарк - Тёмный. Как там "тёмный" по-японски? Кураи? А что? Сиро/Широ значит же "белый", а Кёсиро должно быть однокоренное. Борьба белого и чёрного, да.

  Сообщение от A - Neo 

У меня была даже версия, что они сводные братья, слишком уж разные характеры.

Зато одно лицо) мне они напоминают Дредда и Рико.

  Сообщение от A - Neo 

Мне очень хотелось, чтобы именно он, а не мать, выступил в роли обидчика с палкой - для матери такое всё-таки слишком.

Понятно =)
Не, ну спокойно тоже можно замучить =)

  Сообщение от A - Neo 

Мысль, мысль. Дарт - Дарк - Тёмный. Как там "тёмный" по-японски? Кураи?

Гугл с тобой согласен)

Ура, полугодовой отчёт сдан, можно наконец-то вплотную заняться фанфиком! Итак:


В сгущающихся сумерках, не разбирая дороги, шёл одинокий мальчишка со щенком на руках. Он отрывисто дышал от боли в жестоко избитом теле. Душа его ныла от незаслуженной обиды. В глазах стояли слёзы. На сей раз он, Ороку Саки, не совершил никакого проступка, наоборот, взял на себя ответственность за живое существо. За это его отругали, побили и выгнали из дома.

Выходит, ответственность – преступление?! Где же ты,справедливость?

- Ведь это Кацуо принёс тебя, дал тебе имя, - хрипло шептал Саки, обращаясь к щенку, - а расплачиваюсь я один.

Кёсиро жалобно заскулил, выражая своё сочувствие. Это из-за него разозлились взрослые, а маленький хозяин оказался на улице на ночь глядя. Теперь их судьбы похожи. Или даже у них оказалась одна судьба на двоих. Вместе им и следует пережить так внезапно свалившуюся беду.

Ноги сами привели Саки на пустырь. Щурясь на мрачное тёмное пространство, маленький ниндзя спросил у Кёсиро:

- Значит, это здесь?

Белый щенок испуганно вздрогнул. В глубине пустыря ему померещились чьи-то жуткие тени. Тут даже днём неуютно, а во мраке и подавно. Неужели его сейчас бросят?! Нет, он ни за что не останется здесь один! Кёсиро задрожал от страха. Саки успокаивающе почесал его за ухом.

- Что ты, дурачок? Неужели думаешь, будто я оставлю тебя тут, как велел папаша? Нет, я просто хотел посмотреть, откуда тебя забрал Кацуо.

Сказав так, маленький ниндзя двинулся дальше. Ему было, в сущности, всё равно, куда идти. Он свободен и мир открыт перед ним. Бояться абсолютно нечего, ведь самое страшное с ним уже произошло.

- Так мы и будем с тобой путешествовать. Как в книгах с приключениями, - фантазировал Саки, бесшумной тенью скользя во мгле. - Сами станем добывать пропитание и никто больше нам не указ.

Кёсиро был согласен на всё. Путешествовать так путешествовать. На свете полным-полно мест и диковинных вещей, о которых они пока понятия не имеют, и раз уж им выпала такая судьба – что ж, они увидят, что скрывается за загадочной чертой горизонта.

Потом уже Шреддер, как ни старался, не мог вспомнить, где он бродил той ночью. Все пройденные им тогда дороги слились в одну – бесконечную, пустую и тёмную. Он помнил маленькое тёплое тельце на своих руках. И ещё – боль. В теле и в истерзанной душе. Всё-таки бамбуковая палка, что и говорить, оружие страшное даже для взрослого, а он был хоть и упрямым и сильным – но всего лишь мальчишкой. А уж осознать, что самым близким людям безразлична твоя судьба, страшно в любом возрасте.

Та ночь не прошла бесследно для Ороку Саки. То последнее наивное, детское, что ещё сохранялось в нём, исчезло, ушло навсегда из растравленной души. Образовавшуюся пустоту заполнила ненависть ко всем, кто унизил его. В ту ночь Ороку Саки плакал в первый и последний раз.

В жизни Шреддера было ещё много всяческих дорог, но ни одна не могла сравниться с той, путаной и тёмной . Он не любил вспоминать о ней, но забыть никак не мог.

Он тогда просто шёл и шёл, как заведённый, вполголоса разговаривая со своим Кёсиро, и глаза его сверкали в темноте.

Хамато Йоши лучше других знал, что глаза Шреддера светились всегда. Когда он быстрее других учеников усваивал новый приём – самодовольно. В бою – яростно. Когда… да, когда он пришпилил его кимоно кинжалом к стене – злорадно. Но никогда больше Йоши-сенсей не видел в глазах Ороку Саки такого тёплого света, как в те дни, когда маленький ниндзя общался со щенком по имени Кёсиро.

Сплинтеру было одновременно и приятно и горько наносить удары бывшему ученику, превратившемуся в лютого врага. Он надеялся сбить с него спесь. Достучаться до очерствевшего сердца Шреддера крысо-человек не мог. На это способен был кто-то другой, но не Хамато Йоши. Ведь Шреддер больше не верил ему, как доверял Ороку Саки, когда-то, много лет назад пришедший к сенсею со своей бедой.

Шреддер всеми силами старался забыть, а вот Хамато Йоши прекрасно помнил то утро, когда, выйдя на крыльцо, увидел сидящего на ступеньках худенького нахохлившегося мальчишку. Сенсей вздрогнул от неожиданности. Мальчик дремал, зябко подрагивая. Йоши осторожно тронул его плечо. От толчка мальчик тут же проснулся и уставился на сенсея мутными запавшими глазами.

- Саки-кун?!

Саки прерывисто вздохнул.

- Давно ты здесь?

- Не… не знаю, сенсей. Я не помню.

Откуда ему знать, как долго он сидит на чужом крыльце, если вообще не помнит, каким образом оказался здесь?! Тут раздалось сонное ворчание и из-за пазухи Саки вглянула сонная мордочка Кёсиро. Сенсей понял всё.

- Вот в чём дело! Пойдём-ка в дом. Расскажешь мне о случившемся.

Осматривая покрытое синяками и ссадинами тело Саки, Йоши выслушал его короткую печальную историю.

- Палкой, значит? Что же он за отец?!

Саки пожал плечами. Какой уж есть, как должен себя вести настоящий отец, он не знал.

От помощи юный ниндзя отказался. Ничего, рёбра не сломаны, а синяки – дело привычное. Поболит и заживёт. Уже сейчас намного лучше. Сенсей испытующе посмотрел ученику прямо в глаза, обрадовано заметив тот самый, так понравившийся ему мягкий свет.

- Говоришь, родители не знали? – хмыкнул мудрый ниндзя. - Они, должно быть, слепые, если не видели, как ты изменился в последние дни.

- Им совсем нет до меня дела, сенсей, - отмахнулся Саки.

Уловив в его голосе грусть, Хамато Йоши, повинуясь внезапному порыву, протянул было руку, чтобы погладить мальчишку по голове, а тот мягко, но решительно отстранился. Ороку Саки уже не нуждался в ласке, кроме того, пробудившийся в нём звериный инстинкт требовал оберегать голову.

- Ладно, - разочарованно вздохнул сенсей.- Ты ведь, наверняка, голоден?

- Я-то не очень, - помялся Саки, - а вот он, наверное…

Кёсиро заливисто тявкнул, подтверждая, что есть он действительно и давно хочет. Саки улыбнулся.

- Прости, ничего больше не могу предложить, - извинялся сенсей, ставя перед учеником мисочки с рисом и аппетитно пахнущим супом мисо. Саки мог бы поклясться, что вкуснее он в жизни ничего не пробовал. Он, конечно, проголодался, так как не ел толком со вчерашнего вечера, да и домашняя еда не шла ни в какое сравнение с той, что приготовил Йоши. Но маленький ниндзя был весьма горд. Он ел аккуратно и медленно, делая вид, что придерживается золотого правила "Хара хати бумнэ"*, и вообще принимает угощение, чтобы только не обидеть гостеприимного хозяина. На самом деле он просто не желал показывать сенсею, насколько голоден.

Свою порцию риса получил и Кёсиро.

- До сих пор мы давали ему только молоко! – запротестовал Саки, но, увидев, как щенок жадно принялся за трапезу, успокоился.

- Его уже можно приучать к другой пище,- пояснил Йоши. - Кстати, а как часто вы его кормили?

- Трижды в день, сенсей.

- Ну, для такого малыша этого мало. Ему нужно есть пять-шесть раз в день.

- Пять или шесть? – удивлённо протянул Саки. - Но, сенсей, я же не мог так часто забираться на кухню!

Йоши смутился, поняв.

- Что же мы будем делать дальше? – спросил он, скорее, самого себя, когда Саки, учтиво поблагодарив за угощение, отодвинул пустые миски.

- Идём в додзё, сенсей! – решительно заявил маленький ниндзя.

- Но, Саки-кун, в таком состоянии тебе не следует тренироваться, - возразил было Хамато Йоши. - Если уж отказываешься от моей помощи, то хотя бы отдохни, отлежись сегодня.

- Нет, сенсей, я готов тренироваться! – заупрямился Саки.

Он пойдёт сегодня в додзё во что бы то ни стало. Он сильный и помощь ему не нужна. Он пойдёт, потому что ярость, кипящая в его сердце, требует выхода.

Хамато Йоши не осталось ничего, кроме как уступить.

Оставив Кёсиро в доме Йоши, учитель и ученик отправились на занятие. Сенсей с восхищением посматривал на поджарого целеустремлённого воспитанника – что за характер!

Возле додзё, не решаясь войти, прогуливался Кацуо. Завидев брата и сенсея, он радостно кинулся им навстречу.

- Кацуо-тян? Плакса? Ты как здесь? – округлил глаза донельзя удивлённый Саки.

- Мать думала, что я пошёл в школу, а я сразу сюда. Я знал, что найду тебя здесь, - тараторил Кацуо. - Как ты, онии-тама? Я всю ночь не спал! А где…

- Кёсиро в порядке, - перебил Саки, догадавшись, о ком хочет спросить брат.

- Послушай, Кацуо-кун, тебе лучше сейчас пойти в школу,- решил вмешаться Йоши, увидев, как Саки, презрительно хмыкнув, отвернулся от брата.

- Но, Хамато-сан, я хотел сегодня… - попытался возразить Кацуо.

- Не годится пропускать уроки, Кацуо-кун, - мягко прервал его сенсей. - Да и родители твои ещё больше расстроятся.

Кацуо нерешительно потоптался на месте.

- Иди, малыш. С твоим братом ничего не случится, он пока поживёт у меня. У щенка всё хорошо. А с вашими родителями я сам поговорю.

- Хорошо, Хамато-сан!

Радостно блестнув глазёнками, Кацуо умчался. Саки так и не повернулся к нему.

В тот день, несмотря на все опасения сенсея, Ороку Саки занимался как никогда воодушевлённо. Он словно не чувствовал боли. С упоением юный ниндзя терзал боксёрскую грушу, прицельными ударами норовя разнести в пыль ни в чём не повинный гимнастический снаряд. Под конец, издав нечто среднее между криком и рычанием, Саки ударил ребром ладони со всей силы – и груша разошлась по шву, выпустив кучу песка.

- Жаль, что ты не папаша! – сказал юный ниндзя её останкам.

Остальные ученики с удивлением смотрели на него, но Саки ни до кого не было дела. Маленький бунтарь перевёл дыхание. Плескавшаяся в сердце ярость требовала чего-нибудь прочнее мешка с песком. Саки хотелось новой боли, словно ему мало было той, что переполняла сейчас его побитое тело. Оглядев додзё, он облюбовал трёхметровый деревянный барьер. Как маленький вихрь ниндзёнок налетел на преграду и замолотил кулачонками по доскам – безо всякой системы, просто бил, с радостью чувствуя, как дерево прогибается под ударами, ощущая резкую боль, хоть немного глушившую ту, что пожирала его изнутри. Саки рычал, как волчонок, не замечая ничего вокруг, кроме препятствия перед собой. Вот ещё немного – и он разобьёт его, и станет легче, словно он достучится до чего-то.

Ещё удар, ещё… Сейчас…

Хамато Йоши, поражённый силой своего воспитанника, в последний момент остановил его громким криком:

- Прекрати, Саки-кун! Этак ты тут всё переломаешь!

Саки послушался. Однако же способ срывать зло был им найден. Крушить и ломать он продолжал в будущем, наловчившись разбивать мебель в щепки с одного удара. Это успокаивало и одновременно служило средством устрашения. Единственным местом, где Шреддер сдерживал свои порывы, была лаборатория Технодрома, хотя Кренг в первое время на всякий случай выгонял рычащего от бешенства компаньона в коридор. Побушевав, Шреддер мгновенно успокаивался и готов был к новым походам и завоеваниям.

Решив, что сделано сегодня достаточно, Хамато Йоши постановил закончить занятия раньше времени, пока не на шутку разошедшийся воспитанник не навредил ни себе, ни окружающим. Ороку Саки охотно последовал за сенсеем.

Ему нравилось жилище Хамато Йоши, особенно огромный – от пола до самого потолка – шкаф с книгами по истории и искусству. Добраться до верхних полок можно было только при помощи стремянки. Маленькому ниндзя даже не верилось, что сенсей все эти книги прочёл. Стоила его библиотека наверняка целое состояние. Саки завистливо вздохнул – в доме Ороку книг практически не было. А мальчишка тянулся к знаниям.

Выбрав книгу о самураях, Саки устроился на полу рядом с дремавшим Кёсиро. Всё тело приятно ныло, в душе царили покой и умиротворение. Ниндзя расслабленно перелистывал страницы, рассматривая гравюры. Диковинные доспехи самураев завладели его вниманием. Он решил в будущем непременно завести себе нечто подобное – может, выглядеть будет несовременно, но пусть-ка попробует кто его тронуть! Узнает тогда папаша, как драться.

Саки ещё не были знакомы сословные предрассудки, и он пока не переживал, что занимает далеко не ту нишу, которая предназначена ему по рождению. Он смутно помнил семейное предание об обнищавшем дворянине и якобы даже сёгуне Ороку Санчо, которого в конце концов покинули собственные воины. С этого, как рассказывала мать, и начался упадок рода Ороку. Но неужели же его род до такой степени опустился, что он, Ороку Саки, очутился в обществе, вынесенном вообще изо всяких классов? Ни о каком восстановлении доброго имени не может идти и речи. Да и был ли тот Ороку Санчо достойным человеком? Просто так самураи его не бросили бы.

Конечно, все эти классы и предрассудки давно канули в прошлое, да и само додзё клана Фут окружающие воспринимали как спортивную школу. Но зачем всё же отец отдал его сюда? Чтобы унизить? Но ведь позор сына отразится и на нём тоже. Саки задумался. Падение рода Ороку как-то связано с сенсеем. Но каким образом? Не для того ли его и отдали в клан, чтобы он в отместку за давнего предка разрушил его? Пока ничего не подозревающий Йоши будет учить его всем тонкостям ниндзю-цу он, Ороку Саки, наберётся сил и в один прекрасный день сам встанет во главе клана. А там уж он найдёт применение своим навыкам. Этого хочет отец? Такие мысли внушила ему мать? Или он сам сейчас придумал?

В размышления Саки вклинилось смутное чувство. Опасность… Опасность! Маленький ниндзя поднял голову и прислушался. Шаги. Несомненно, они могут принадлежать только одному человеку. Опознав грозящую ему беду, Ороку Саки молниеносно сорвался с места и вылетел за двери. Хамато Йоши удивлённо посмотрел ему вслед.

- Я не ошибся в парнишке, - пробормотал он себе под нос. - Преступлением будет загубить такой талант.

И, встав в дверях, приготовился встречать того, вернее, ту, кого почуял ученик.

Госпожа Миоко поднялась по ступенькам крыльца и вежливо поклонилась:

- Доброго здоровья, Хамато-сан.

- Приветствую вас, Ороку-сама. Чем обязан вашим визитом?

- Я знаю, что сын мой у вас, Хамато-сан, вот и пришла, чтобы забрать его домой. Не годится ему ошиваться у чужих людей. Что о нас подумают?

- Так вы только за честь семьи волнуетесь, Ороку-сама, - хитро прищурился Йоши, - или же судьба Саки-куна вас хоть немного беспокоит?

- Как же вы можете такое говорить? – госпожа Миоко елейно улыбнулась. - Саки ведь сын мне и я тревожилась, когда он сбежал.

- Не сбежал, если уж на то пошло. Собственный отец избил его и выгнал из дома.

Госпожа Миоко напряглась. Разговор давался ей с большим трудом. Хотелось сорваться и высказать презрительно улыбающемуся собеседнику всё, что она о нём думает, но супруг постановил "вернуть маленького ублюдка домой во что бы то ни стало", поэтому приходилось терпеть почти не скрытую насмешку и заискивать перед ниндзя.

- Он вам такое сказал?! Ох, если бы вы знали, Хамато-сан, как тяжело нам справляться с этим двуличным лживым мальчишкой! – госпожа Миоко молитвенно сложила руки на груди. - Он долго испытывал наше терпение, но под конец отец – этот степеннейший человек! – не выдержал и сорвался. Да, побил он его, но чтобы уж избить и выгнать – такого не было. Этот маленький негодяй что угодно может наговорить.

Хамато Йоши недоверчиво хмыкнул. Синяки на теле Ороку Саки разбивали все материнские доводы в пух и прах.

- И он всегда был таким, - продолжала госпожа Миоко. - Мы отдали его в клан ниндзя, надеясь, что хоть вы научите его должному послушанию. Да видно, всё бесполезно. Он ведёт себя всё хуже и хуже. Придётся забрать его оттуда.

Хамато Йоши, несмотря на своё самообладание, вздрогнул. Вот госпожа Миоко и вытащила из рукава припрятанный там козырь! Забрать! Да, конечно, если довести дело до суда, закон будет на стороне родителей. Забрать сына из клана Фут они имеют полное право. Саки ещё мал и ничего за себя не решает. Он, Йоши, человек посторонний. Ороку Саки всё равно вернут домой, не добровольно, так силой. Но будет много хуже, если его заберут и из клана, лишив сенсея единственной возможности воздействовать на сложный характер воспитанника. Кто знает, куда родители упрячут Саки и как исковеркают ему душу? Кто из него вырастет?

Йоши вздохнул. Лучше уступить сейчас.

- Что ж, я не имею права удерживать Саки-куна, - тихим, но твёрдым голосом произнёс сенсей. - Но захочет ли он сам возвращаться домой?

- Вы бы поговорили с ним, Хамато-сан, - попросила госпожа Миоко.

Губы её расплылись в торжествующей улыбке. Она добилась своего.

- Поговорю, - процедил сенсей сквозь зубы, - и с вашим супругом тоже. Подождите пока в доме, я приведу Саки-куна.

И тогда только посторонился, позволив гостье войти в дом.

Госпожа Миоко недовольно сморщилась, заметив свернувшегося на циновке Кёсиро. Если ниндзя-наглец ценой возвращения Саки поставит водворение в её дом щенка, ей придётся уступить. Ну, что же с того? Хамато Йоши считает себя хитрецом, но она-то сумеет перемудрить его. Собаки в её доме не будет, особенно этой собаки и пусть сыновья не воображают, будто им удалось уговорить её.

Хамато Йоши наверняка знал, где искать Саки. И точно, мальчишка сидел на дереве в саду, нахохлившись, словно большая птица.

- Спускайся, Саки-кун.

Маленький ниндзя, сверкнув глазами, взобрался ещё выше.

- Это опасно, Саки-кун. Тонкие ветви могут не выдержать твоего веса.

Саки горестно усмехнулся. Опасно? Ха! Что может быть страшнее мамаши, пришедшей забрать его? Он ненавидит дом Ороку, ненавидит! Да он лучше сорвётся и разобъётся насмерть, чем вернётся туда!

- Спустись вниз, Саки-кун. Пожалуйста.

Слово "пожалуйста" прозвучало как "приказываю". И опять, как в случае с птицами, Ороку Саки не нашёл в себе сил сопротивляться и покорно заскользил вниз. Он проворно перебирался с ветки на ветку. Расстояние до земли всё сокращалось. Наконец, ухватившись обеими руками за самую нижнюю ветку, Саки раскачался и по-кошачьи мягко спрыгнул к ногам сенсея.

- Вот и хорошо, - одобрил Йоши, - а теперь давай присядем здесь. Нам нужно поговорить.

Ороку Саки отшатнулся, не желая слушать.

- И вы! И вы с ними заодно!

- Сядь и выслушай меня, Саки-кун. Я не желаю тебе зла.

Саки недоверчиво покосился на сенсея, но всё-таки опустился на траву рядом с ним. Противиться влиянию этого странного человека он не мог.

- Пойми, ученик мой, они твои родители. Как бы они ни были плохи, они дали тебе жизнь и заботятся о тебе по мере сил. Ты должен слушаться и почитать их.

Хамато Йоши умел уговаривать. Он смотрел прямо в глаза мальчишки и ровным спокойным голосом увещевал:

- Отец и мать желают тебе добра, но не всегда понимают, что будет лучше для тебя. Они часто ошибаются, но кто из нас не совершает ошибок?

Саки чувствовал, как мягкие слова обволакивают его, окутывают мозг туманом.

- Они ненавидят меня! – сделал он последнюю попытку вырваться.

Сенсей положил руку на плечо мальчишки, восстанавливая нарушенный было контакт. Он чувствовал, как нервно дрожит его маленький ученик.

- Вовсе нет, Саки-кун! Родители беспокоились о тебе. Твоя мама пришла, чтобы забрать тебя домой. У каждого человека должен быть свой дом, и тебе не годится расти безродным бродягой. Ты принадлежишь к славному роду Ороку, помни об этом!

Мысли в голове Саки путались. Размышления о связи фамилий Ороку и Хамато переплелись с настоящим. Мать пришла за ним! Она и отец – они оба хотят вернуть его, хотя сами приказали уходить. Если Саки вернётся, кто же будет победителем? Они, вынужденные отменить свой приказ, или же он, позволивший вернуть себя? А монотонный голос продолжал уговаривать:

- Домой, Саки-кун. Слышишь? Возвращайся домой.

Так и не разобравшись в мысленном хаосе, маленький ниндзя заявил:

- Без Кёсиро я к ним не вернусь!

- Разумеется, Саки-кун! Я сам буду говорить с твоими родителями, и они позволят оставить собаку. Даю тебе слово.

Добродушное лицо сенсея светилось уверенностью и Саки, заразившись ею, кивнул:

- Хорошо, сенсей. Я согласен.

Придёт время, и они оба пожалеют об опрометчиво принятом решении. Настанет день, и мирно беседующие учитель и ученик утратят всякое доверие друг к другу. Но это будет потом, а пока маленький Ороку Саки милостиво разрешил Хамато Йоши взять себя за руку и отвести к матери.

Кёсиро чувствовал себя неуютно в присутствии женщины, от которой так и веяло злом. Хотелось спрятаться, но щенок пересилил себя и остался лежать, выдерживая полный ненависти взгляд, готовый, казалось, испепелить его. Наконец пёсик с облегчением заслышал знакомые шаги и вскочил, радостно виляя хвостом.

Госпожа Миоко поднялась навстречу сыну, срочно построив на лице приветливую улыбку.

- Саки-тян! Как же я за тебя волновалась! ("- Не будь здесь этого напыщенного дурака, я бы тебе уши оборвала, гадёныш!").

Саки почувствовал исходящий от матери резкий запах табака. Обычно она всё-таки старалась, чтобы куревом от неё не разило.

- Ну что же ты, Саки-тян? – госпожа Миоко приветливо раскрыла объятия. - Мамочка любит тебя.(- Да что же в самом деле, поганец ты этакий? Долго ещё мне перед тобой вытанцовывать?").

Саки рад был отступить, но его руку крепко держал в своей сенсей. А мать подходила всё ближе и ближе.

- Что же ты… сынок?

Слово сорвалось с языка в общем-то случайно, но госпожа Миоко тут же поняла, что взяла правильный тон. Саки дрогнул. "Сынок!" Никогда ещё мать не называла его так. По телу побежали мурашки, а откуда-то из сердца поднялась тёплая волна и захлестнула, ослепила всё его существо. Обманутый неожиданной лаской, маленький ниндзя потянулся к матери. Он не слышал больше фальши в её голосе. Ему было приятно, когда мать погладила его по голове. Он не чувствовал, что она сдерживает желание вцепиться ему в волосы.

- Идём домой, сынок!

Да, он пойдёт домой, и теперь всё у них будет не как раньше. Всё переменится и они будут жить как нормальная семья. Вот только одно нужно сделать…

Сенсей выпустил руку ученика и тот, выскользнув из материнских объятий, двинулся вглубь комнаты. Взяв на руки вопросительно смотревшего Кёсиро, Ороку Саки с сияющим от счастья личиком победоносно провозгласил:

- Вот теперь я готов идти домой, мама!

*Кушай, пока не наешься на 80 процентов; Ешь не досыта

Ой, бллллин. Не слушай её, Шреди-тян! Не слушай! Т_Т
Такой доверчивый, ну как всегда. Как в "Черепашки навсегда" - Шредер-2003 его бил и швырял об стены, а он все равно радовался.

Он же всё-таки любит её в глубине души, несмотря ни на что.
Когда писала этот эпизод, слушала "Песню Мордаунта" - "Она всё равно лучше всех на земле, потому что она - моя мать".
Йоши-то не лучше, этакий малодушный трус получился. Сама не ожидала.