Телеграм-чат  
  Черепашки-ниндзя   Фан-зона  Фан-фики  Переводы   Узы, что нас связывают [перевод]
Ответить Подписаться на тему
Страница 1 из 3:  1 2 3 
   19.12.2016, 13:41  
Оригинал: http://archiveofourown.org/works/688...full_work=true

Примечания автора и переводчика:

Согласно версии автора, за основу взята вселенная TMNT-2012 с отдельными моментами и персонажами из других (в частности, Такеши Тацуо и Кицуне взяты из ИДВ, Венус - из "Новой мутации", Ниньяра - из "Арчи", Ороку Наги и Ренет Тилли - из Миража) . Некоторые события имели место во вселенной ИДВ

Три основных сюжетных раздела

1. Прошлое - происходит ранее первого эпизода сериала-2012
2. Настоящее - события 1 - 3 сезона сериала (до эпизода "Смертельный яд" включительно)
3. Будущее - все произошедшее после этого эпизода

Путеводитель по главам


Братство – арка черепах и их семьи
Бросая вызов судьбе – арка Эйприл О'Нил
Падшая – арка Ангел Бридж
Сыновняя почтительность – арка Джона Чин/Чанг Я
Охотница – арка Алопекс
Потерянная – арка Ороку Караи/Хамато Мивы
Верность и честь – арка Дирка Сэвиджа
Обязательство небес - арка Мей Пи Чи/Венеры Милосской
Одержимость – арка Артура Джеймса Ховарда
Искупление – арка Арнольда Джонса
Начало шторма – арка Повелителя драконов
Плата за власть – арка Ороку Саки/Шредера
Поток времени - арка Марцелла Тимагетуса, Маркуса Сенделхейма/Повелителя времени, Саванти Ромеро, Брайана Тилли и Ренет Тилли/Лили Ховард
Цена мудрости – арка Хамато Йоши/ Сплинтера
Преодоление - арка Лизы Вебстер/Моны Лизы
Доверие – арка Мокошан Умеко/Ниньяры
Вендетта – арка Тэнг Амайи/Охотницы за головами
Самосуд – арка Кейси Джонса
Видение – арка Лили Ховард/Ренет Тилли
Что скрывается в тени - арка Кицуне

Пролог

Цинь Ши Хуан низко поклонился Нефритовому Императору*, восхищенный тем, что достиг пика свершений своей жизни. Рядом с ним опустился на колени его первый и самый дорогой сердцу сын Фу Су, с другой же стороны - самый надежный генерал Мэн Тянь. Оба они никогда прежде не посещали врата Рая и были ошеломлены, однако сам Цинь Ши Хуан бывал здесь не единожды.

Прошли годы, прежде чем он отважился предстать перед Нефритовым Императором и был одарен Мандатом небес. И с тех пор неоднократно достойно проявил себя. Он сверг и разрушил династию Чжоу, объединил весь Китай и полностью изменил способ управления народом. После всех его свершений мир никогда не станет прежним.

Кроме всего названного он разоблачил злоупотребления Фэнхуан, священной птицы, и Шэньлуна - духа-дракона бури. Их предательство и стало причиной падения Чжоу, и тогда Цинь Ши Хуан вмешался, сверг их и спас свой народ.

Голос Нефритового Императора эхом разнесся как в пространстве вовне, так и в его голове, хотя это решение и касалось лишь богов, никак не задевая самого Цинь Ши Хуана или его товарищей.

- За свое предательство вы будете наказаны! Отныне вы не Фэнхуан и Шэньлун. Души достойнейших смертных займут эти почетные места.

Фэнхуан, прекрасное создание, вобравшее в себя черты многих птиц, и Шеньлун, с его ужасными когтями и лазурной чешуей, с криком обратились в пепел, освобождая души. Сияние их было тусклым и грязным.

Из пепла тел проявились две юные светлые души. Все, что можно было о них сказать, - одна выглядела мужской, а другая женской. Цинь Ши Хуан не мог не гадать, кем они были ранее. В потоке света и энергии пепел закружился вокруг душ, воссоздавая Фэнхуан и Шэньлуна в их прежней красе и величии. Нефритовый же Император решал судьбу душ изгнанных.

- В вашем наказании вы будете даже лишены милости находиться вместе. Того, кто некогда был Шэньлуном, я заточаю в мире теней между жизнью и смертью. Он проведет там вечность, не будучи ни живым, ни умершим.

Возле одной из душ из воздуха материализовалось богато украшенное зеркало, и та с пронзительным воплем была втянута в его поверхность, словно та принадлежала не зеркалу, а воде. Поверхность его превратилась в жидкую ртуть с усиками, отражающими металлические отблески; они опутали душу и втянули внутрь, после чего он снова стал твердым. Нефритовый император переключил внимание на человеческих гостей.

- Император Цинь, в награду за вашу верную службу ваш самый достойный сын и все его потомки будут удостоены чести охранять эту душу, держать ее в заточении и защитить все человечество от зла. Подойди, Фу Су.

Цинь опешил от этого заявления и замер, как вкопанный, в то время как его сын и наследник подошел к Нефритовому Императору. Тот коснулся головы Фу Су, и Цинь мог ощутить, как в его сына вливается божественная сила, почти почувствовал дар тайного знания, полученный его ребенком. Он был очень горд, но в то же время обеспокоен за свой народ.

Фу Су должен стать императором после него и продолжить заложенную им могучую династию. В то время как склонность сына к состраданию порой заставляла задаваться вопросом, найдется ли в Фу Су стальная решимость, если потребуется направлять и защищать людей в их новой стране, - в чести наследника, его силе и разуме Цинь не сомневался. Он растил сына предводителем воинов и не мог придумать иного, лучшего императора, что занял бы его место, когда придет время.

Но теперь этот путь завершен. Кому он сможет доверить Китай сейчас? Поразмыслив об оставшихся детях, Цинь решил, что самым разумным вариантом станет его сын Ху Фай, пусть он так несовершенен в сравнении с Фу Су. Неважно, он научит Ху Фая править, и до тех пор, пока тот не будет готов, просто не вправе умереть.

Фу Су оглянулся на Мэн Тяня.

- Я не справлюсь в одиночку. Понадобятся ученики, чтобы помочь мне.

Мэн Тянь поклонился ему.

- Для меня будет честью стать вашим первым учеником.

Нефритовый Император кивнул и повернулся к новорожденным божествам.

- Шэньлун, ты отправишь зеркало в безопасное место и построишь храм, чтобы защитить его. Фэнхуан, ты направишь их к храму, так как лишь они и те, кого они сочтут достойными, имеют право знать его местонахождение.

Шэньлун и Фэнхуан склонили перед ним головы.

И наконец Нефритовый Император обратил свое внимание на последнюю оставшуюся душу.

- Та, что прежде была Фэнхуан. Ты изгнана из Шанди и Китая на вечное посрамление и ссылку.

В ослепительной вспышке и крике боли та исчезла.
___________________
* Нефритовый Император - верховное божество даосского пантеона. Его изображают как бесстрастного мудреца, который правит небом и делами людей.

Часть 1. Прошлое


Поток времени. 1


Марцелл Тимагетус, моргнув, открыл сухие покрытые струпьями глаза, медленно начиная осознавать себя. Его тело горело от бесчисленных порезов и кровоподтеков, а лежал он на чем-то густом и вязком. Схватив горсть этого "чего-то", Марцелл осмотрел его и понял, что это смесь почвы и крови. Слишком много крови, чтобы она вся принадлежала ему, несмотря на количество ран.

Со стоном он принял сидячее положение - и в шоке, с открытым ртом уставился перед собой. Повсюду, куда достигал взгляд, на все стороны света лежали трупы. Над ними тучами роились мухи и падальщики; в воздухе пахло внутренностями и смертью.

Теперь он вспомнил. Весь его Легион был уничтожен, за исключением нескольких отбившихся от строя, таких, как он. Они попали в засаду варваров. Кто бы мог подумать, что те способны на такую совершенную тактику?

Точно не Маний Фламининус. Он был ветераном войны при Фермопилах против царя Антиоха III Великого и консулом Республики. Он провел успешную кампанию и стал Трибуном плебеев. Кто бы подумал, что столь выдающийся человек будет повержен дикарями, не владеющими даже разумной речью?

Северная кампания должна была стать напряженной и жестокой. Их враги многочисленны, сильны и невозможно храбры. Но они не должны были оказаться умными. Марцелл начал пересматривать то, что он знал о варварах. Что, если они не уступают римлянам? Просто иные? Это ставило многое из известного ему под вопрос.

Марцелл заставил себя подняться на ноги, выбрал направление и зашагал, отчаянно надеясь, что найдет других выживших. Никто бы не признал его в таком состоянии. Он походил скорее на неуклюжую тушу, чем на солдата Рима.

Как минимум один Легион сопровождал консула, принявшего командование над всеми легионами севера. Это был страшный удар, но Рим не будет побежден варварами.

Почему это сейчас вообще волнует его? Все, кого он знал долгие годы, умерли. У него не было иной семьи, кроме боевых товарищей. Он собирался жениться, вернувшись с войны, став богатым и успешным. Но довольно об этом. Марцеллу казалось, что он идет уже целую вечность и что вся земля вокруг завалена телами.

Вдруг воздух перед ним замерцал и разорвался, словно пергамент, открывая совершенно иной мир по другую сторону от него. Он светился жутковатым красным и синим сиянием. Марцелл не понимал, как такое может быть одновременно, но так и было.

Из разрыва выползло существо. Оно выглядело как гадкая ракообразная многоножка. Первым порывом Марцелла было убить тварь, но он, должно быть, потерял свой меч во время битвы.

Оглядевшись, он увидел рядом тело с исправным на вид оружием, и освободил клинок, стараясь не думать о покрывавшей его крови. Приготовившись нанести удар, Марцелл понял, что существо ранено. Тяжело ранено. Его крик был предсмертной агонией.

Вторым порывом было избавить странное существо от страданий. Но по какой-то причине Марцелл потянулся, чтобы коснуться его. Движение было почти вынужденным; разум кричал ему остановиться, убить эту тварь, напоминал, что это ужасная идея.

Плоть существа была странной на ощупь. Она казалась влажной и шелковистой, но не как что-то реальное, а скорее напоминая невероятно твердый воздух. Существо умирало, мерцая ярким голубым светом, льющимся из его тела, заряжая мужчину так, словно он был поражен молнией.

Когда боль и свет померкли и Марцелл наконец перестал кричать, он обнаружил, что невредим, но как-то принципиально иначе, нежели прежде. По причинам, которые никогда не смог бы объяснить позже, он шагнул вперед, через прореху между мирами, и исчез в ослепительной вспышке света.

***


Свет рассеялся, и Марцелл оказался на плавающем острове в светящемся красным мире плавучих островов, которые не имели четкой ориентации друг относительно друга. Некоторые находились значительно выше него и словно бы вверх тормашками; другие, с его точки зрения, были повернуты правой стороной или низом кверху, или же под тем или иным углом относительно него. Но все они плыли по течению в пространстве.

Некоторые из островов были каменными. Другие полностью состояли из драгоценных минералов. Иные заросли экзотическими растениями, так что у Марцелла не было слов, чтобы описать их. Казалось, что каждый островок - кусочек известного его мира и иных вселенных, о которых Марцелл не имел представления; словно это место - обобщенный образ всех миров. Это было невероятно.

В воздухе и на островах находилось множество подобных встреченной мерзких тварей, тысячи, а может, и больше. Все они светились синим и сражались друг с другом в жестоких хаотических выплесках энергии. Это было прекрасно и ужасающе одновременно.

В ярких вспышках их смертей Марцелл увидел окна в иные миры, свой собственный и другие, которых не узнал. Какой-то инстинкт говорил ему, что бытие этих миров нарушено здешним насилием. Так, словно сражения этих монстров сбивали их с правильного, должного курса. И это следовало прекратить.

Однако Марцелл был солдатом Римской республики. Он нес cвет, порядок и благоразумие в средоточие хаоса, тьмы и невежества. И это место ничем не отличалось от прочих. Сжимая свой меч, он шагнул вперед, ввязываясь в бой.

***


Марцелл стоял перед своей кузницей, работал, движимый инстинктом и вдохновением. Сделав паузу, чтобы отдохнуть, он провел рукой по взъерошенным темным волосам, стараясь не замечать грубую бороду. Он не изменился с тех пор, как пришел в это место. В конечном счете он привел себя в порядок и починил свои поврежденные доспехи, хотя все еще выглядел потрепанным.

Марцелл не был уверен, как давно он здесь. В этом месте совершенно не было чувства времени. Он был уверен, что находится тут дольше, чем ранее в своем мире. Однако сколько именно - годы или тысячелетия - ускользало от него. Как бы то ни было, достаточно долго, чтобы победить все, что следовало гордому римскому воину.

Здешние твари были безмозглыми, подчиняясь лишь инстинктам, не имели никакого представления о тактике, планировании или рассуждениях. Несмотря на численность, одолеть их было легко. Марцелл быстро узнал, что ему не обязательно передвигаться лишь по твердой поверхности, он мог телепортироваться. Перемещаясь от острова к острову, он создавал инструменты, оружие и ловушки, убивая сражающихся тварей толпами.

И все же они атаковали друг друга столь же яростно, как и его, несмотря на то что Марцелл представлял серьезную угрозу им всем. Но, уничтожив большую часть тварей, он обнаружил, что оставшиеся покорились ему, согласившись служить, и пощадил их, сделав не только своей армией, но и рабочей силой.

Марцелл продолжал в том же духе, пока все твари не погибли либо не подчинились ему. Бесконечное насилие было наконец остановлено, и он отправил выживших построить для него величественную крепость, сам же направился выяснять, сколь много вреда принесла их вражда.

Путем ряда экспериментов он понял, что может видеть другие миры и иные времена. Марцелл мог и путешествовать по ним, но это было болезненно и непросто. И он имел возможность вносить там изменения. Мог видеть вред, нанесенный этой войной иным временам и измерениям. В каждом из них была своя должная последовательность событий, ныне нарушенная, и аккуратно, одну за другой, он восстановил их. Это была кропотливая и сложная работа, но Марцелл был уверен, что она важна. Очень важна.

Наладив бытие различных миров, он классифицировал их, в основном в порядке исчисления, свое же измерение назвал семьдесят девятым. Но это казалось недостаточным, ведь его мир оказался совершенно уникальным относительно остальных. Хотя в нем была возможность изменять время везде, он, казалось, не имел собственного. Марцелл начал думать об этом месте как о Нуль-Времени, а не о семьдесят девятом измерении.

В то время как путем практики возросли его возможности, вскоре Марцелл начал думать о себе как о Повелителе и Хозяине всего времени и пространства. Возможно, это звучало высокомерно, но как еще мог зваться тот, кто умел перемещаться во времени и пространстве и изменять их, причем не в одном мире, а в любом из существующих?

Но контролировать эту силу было сложно. Ему нужен был инструмент. Что-то, что могло бы фокусировать ее, давая ему возможность легко, играючи получать доступ к силе и контролировать ее с абсолютной точностью. И Марцелл работал в своей кузнице, позволяя интуиции направлять себя. Это никогда не подводило его прежде. Или же нет? В конце концов, это же Нуль-Время. Но вот его работа наконец завершена.

Это был вытянутый цилиндрический бронзовый стержень длиной с его ногу. Нижняя часть приняла форму когтей орла, держащих мерцающий фиолетовым кварцевый шар. Верхняя когтистой рукой из синего камня удерживала песочные часы. Они были укреплены на богато украшенной золотой основе в самой верхней точке стержня. Чаша часов заполнена светящимся голубым песком, излучающим жизнь и энергию, бывшие сутью Нуль-Времени. Глядя на завершенную работу, Марцелл решил назвать ее Скипетром Времени.

Он благоговейно поднял скипетр и почувствовал себя преображенным. Кожа его осталась по-прежнему загорелой и покрытой боевыми шрамами, а глаза и волосы - темными. Но теперь Марцелл был коротко пострижен, увенчан лавром и с ухоженной бородой.

Вместо своих потрепанных доспехов он был облачен в богатую тогу из шерсти и льна, ярко окрашенную и обильно вышитую, подобную toga pieta* победоносных военачальников в их триумфальном шествии по улицам Рима. А сандалии его оказались белыми и дорогими, как у сенатора.

Марцелл опустил скипетр, и облик его стал прежним. Пожалуй, этот артефакт даст ему больше, чем просто силу и контроль. Возможно, он дарует власть над этим местом. Снова подняв скипетр, он как никогда ощутил себя Повелителем и Хозяином времени и пространства.
_____________________________
* toga pieta - расшитая тога, ее носили военачальники, праздновавшие триумф, вступавшие в должность консулы, императоры в дни праздников

Что скрывается в тени. 1


Тацуо Такеши умирал на снегу. Ему оставалось, самое большее, несколько мгновений жизни. Вокруг воина лежали тысячи трупов некогда великой армии Ашикага Юу. Трусливого даймё, которому он прежде служил и который устроил ему ловушку здесь, в горах, опасаясь его могущества.

Однако он показал им. Такеши победил их всех, и это стоило ему лишь одной ноги. Потеря крови делала увиденное расплывчатым. Победа была горькой. У него такие великие стремления. Но для него все закончится здесь, и это как минимум разочарование.

- Ты не должен умирать сейчас, - прошептал ему на ухо женский голос. Такеши едва мог разглядеть силуэт незнакомки предающими его глазами.

- Теперь никто не сумеет меня спасти.

- С помощью магии я могу спасти твою жизнь и восстановить тело.

- Какой ценой?

- Ты должен исполнить свои намерения. Бороться, победить и стать великим. Сокрушить своих врагов и создать наследие, что переживет века. Ради этого я могу спасти тебя, но ты должен решить сейчас.

Такеши улыбнулся. Эту цену он готов заплатить с радостью. И как знать, с кого он хотел бы начать.

- Я согласен. Исцели меня.

На миг воина окутала мучительная боль. Его утраченная нога горела подобно расплавленному камню. Потребовалась вся его гордость, чтобы не заплакать и не закричать. И без нее он не сумел бы вынести все стоически и молча.

Затем боль ушла, оставив его измученным, обессиленным и тяжело дышащим. Ощутив головокружение, Такеши сел и с изумлением уставился на свою правую ногу. Ее отрубили выше колена, оставив его истекать кровью в снегу. Сейчас же, пусть и покрытое кровью, тело его было прежним, как и перед сражением. Проверяя видение, Такеши вскочил на ноги и попытался проделать ряд движений. Абсолютно никакой утраты силы или подвижности.

Такеши чувствовал женщину рядом, наблюдающую за ним. Впервые он смог оценить ее красоту. У незнакомки были роскошные густые черные волосы, небрежно завязанные сзади, достаточно длинные, чтобы оставлять след на снегу у ее ног. Она была одета в дорогое пурпурное кимоно с цветочным узором и красной отделкой, подпоясанное красным оби*. Такеши не мог видеть ее лица через праздничную маску лисы, которую носила женщина.

- Кто ты?

Голос незнакомки был певучим, когда она ответила:

- Кицуне.

Лиса-демон! Такеши знал, что они могли принимать обличие прекрасных женщин. А также были лживыми и ненадежными. Воин взглянул на свою восстановленную ногу. Все же она сдержала свое слово и спасла его. И кажется, она знала, что он предназначен для величия. Возможно, она была посланницей Инари** от богов, увидевших, что он исполнил свое предназначенье.

Его взгляд пробежал по полю сражения, отмечая великое количество трупов.

- Предполагаю, теперь ты ронин.

Такеши засмеялся.

- Так и есть. Хотя Ашикага Юу никогда не был достоин моей службы. И теперь я с честью освободился от него.

- Да, Тацуо Такеши. Ты прав.

Она знает его имя? Это не имеет значения. Нынешнее имя было дано ему Ашикага Юу в награду за его невероятную силу. Оно принадлежало слуге недостойного человека. Он больше не был слугой. И теперь сам выберет себе имя.

- Не Тацуо Такеши. Теперь я Кога Такуза. Моя жизнь ныне принадлежит мне и только мне, и я поступлю с ней так, как пожелаю сам.

- Ты мог бы создать собственный клан. Тот, что будет доминировать в войне меж даймё. Нет лучше времени, чтобы прийти к власти.

Она была права. Это его шанс оставить свой след в истории и обрести величие. Он создаст клан, который выдержит испытание временем и будет править в Японии на протяжении веков.

Воин оглянулся на снег позади себя и увидел кровавый след, оставленный его восстановленной ногой. Вполне подходящий символ для его наследия.

***


Кицуне стояла рядом с нервным оружейником, концентрируясь на своей магии, пока он работал. Кузнец не любил ее, и особенно ему не нравилось присутствие Кицуне здесь, в кузнице, но он никогда не осмелится перечить Кога Такуза даже в такой мелочи.

Как Кицуне и предполагала, тот собрал кровавую жатву по всей Японии, устрашая даймё и уничтожая даже самых сильных врагов. Имя Кога и клан Кога были известны и вызывали ужас во всей стране, но из-за своего символа в народе их часто называли клан Фут, опасаясь произносить вслух настоящее имя, чтобы не вызвать, подобно демону.

Настало время для иного непреходящего символа. Символа нерушимой власти. Кузнец продолжал свою работу, стараясь не оглядываться на Кицуне, преобразуя оружие и броню самых сильных врагов Кога, взятых как трофей, в шлем, Куро Кабуто.

По крайней мере, большинства врагов. Хамато еще оставались. Кога лично перековал свои трофеи в полезный металл, но вызвал кузнеца, чтобы придать ему форму шлема.

В то время как кузнец работал с физической структурой шлема, Кицуне позаимствовала энергию прежних владельцев трофеев и исходный материал - энергию самого Кога, преобразующего их, чтобы наделить шлем силой, дающей его владельцу неоспоримый авторитет, связывая его с существованием клана. Если шлем будет уничтожен, клан последует за ним; пока же существует, будет жить и клан. И в конце, тайно, Кицуне связала его владельца. Однажды тот, кто носит шлем, воплотит ее планы в жизнь.

Когда она произнесла финальное заклятие, Кицуне ощутила какую-то странную силу внутри металла. То, чего не заметила поначалу. Она потянулась к этой силе, улавливая ее. Неизвестная сила была почти подавляющей, но благодаря своей воле Кицуне приручила ее, ощутив, как та вливается в медальон в ее руках, с личностью, что в итоге оставила отпечаток на металле. Интересно. Это оказалось непредвиденным развитием событий, но, возможно, окажется весьма полезным. Ей следует изучить это.
_____________________
* оби - длинный пояс в традиционном японском костюме

** Инари - божество изобилия в синтоизме. Часто изображалась в виде лисы, а посланцами его были кицуне - магические лисы
Спасибо за пост (3) от: Casey, RAYONE, sigunn
   19.12.2016, 23:39  
Поток времени. 2

Маркус Сенделхейм лихорадочно бежал к огню, держа в руках лишь ведро воды. Оно было слишком тяжело для них, принадлежавших девятилетнему мальчишке, вода выплескивалась через края, и ладони тут же начинали гореть от стужи Вейнсбергского декабря, даже несмотря на жар пламени. Летящие каменные обломки из катапульты разрушили множество домов и разметали их камины, поджигая остальные окружающие строения.

Маркус выплеснул содержимое ведра на пламя, но это не помогло, оно понемногу начинало реветь. Это не действовало. Колодец был совсем рядом, но одно ведро за раз не помогало справиться с огнем. Кузница его учителя сгорит, а вместе с ней и будущее Маркуса как кузнеца. Нет! Его родители сделали все возможное, чтобы купить ему это обучение, незадолго до своей преждевременной смерти. Это несправедливо.

Вытирая злые слезы с глаз, мальчик увидел длинный железный цилиндр. Ну, не чисто железный, конечно, и из-за разнородного сплава разных металлов, потраченных на него, тот скрутился в дугу, когда учитель пытался нагреть его, чтобы изготовить крепеж для ворот. М-да. Ему все равно потребуется что-то еще.

Замерзшие босые ступни Маркуса коснулись чего-то, не похожего на камень, и мальчик взглянул себе под ноги, увидев одну из длинных толстых кожаных перчаток кузнеца. Выудив из кучи мусора рядом со зданием несколько кожаных полосок, Маркус плотно примотал перчатку к концу металлической трубки, а затем, используя маленький кинжал, что носил, тайком от хозяина кузницы, отрезал от перчатки пару пальцев, соединяя отверстия и стараясь не вспоминать о побоях, которые наверняка заработает от владельца перчатки за ее порчу.

Затем он неуклюже подтащил трубу обратно к колодцу. И, держа перчатку направленной в сторону кузницы, сжимал опущенную в воду трубку, так что струя жидкости полетела на пламя. И это сработало! Действительно сработало! Маркус повторял действия снова и снова, пока огонь не погас и кузница не была спасена.

С победным криком он прыгал, хлопая в ладоши, вплоть до нового залпа, в результате которого огромный булыжник перелетел через кровлю кузницы и разнес большую часть строения. Победный крик превратился в вопль отчаяния. Все зря. Король Конрад III намерен уничтожить их всех. Он не доживет до 1142 года. Все было зря.

Маркус взглянул вверх как раз вовремя, чтобы увидеть еще один огромный камень, летящий прямо в него. Несмотря на все свое отчаяние, мальчик отказывался умирать. Не здесь. Не сейчас. Не так. Он снова вскочил, прекрасно зная, что не успеет увернуться от камня. И тут внезапно чьи-то грубые руки схватили его за плечи, оттаскивая назад, и мир вокруг исчез.

***


Марцелл наткнулся на мальчика случайно, просматривая время из своего собственного мира. Юный беспризорник, тощий, со светло-русыми волосами и темными глазами, его грубая рубаха и штаны были ему велики и болтались на невысокой стройной фигурке. Мальчик должен был умереть при осаде, однако, когда Марцелл увидел необыкновенную сообразительность ребенка при борьбе с огнем и его несгибаемую волю к жизни, то решил вмешаться. И спас мальчика, втащив его в Нуль-Время.

Поначалу он не знал, что делать с мальчишкой. Однако Маркус не был напуган или подавлен Нуль-Временем. Он был восхищен, впитывая реалии этого мира, как губка, желая знать все. И Марцелл не мог не научить его. Маркус оказался упрямым, своенравным и обаятельным проказником, и, честно говоря, учитель гордился им.

Хотя ему и хотелось, чтобы мальчик, точнее сказать, уже юноша, оставил свои затеи. Скипетр был творением провидения, но то, что создавал Маркус, могло стать опасным и безрассудным в приложении к времени и пространству, и серьезно изменить природу этого места. Но, сколько бы Марцелл ни запрещал, Маркус продолжал творить. Даже когда наставник нагрузил его дополнительной учебой и работой, он находил время, чтобы обдумывать все, что рождал его острый пытливый ум.

К неудовольствию Маркуса, Марцелл начал называть своего найденыша Лорд Синхронность, за то, что тот, казалось, все способен делать одновременно; прочие обитатели их мира подхватили эту идею и начали обращаться к юноше так же. Ничего не поделаешь, к бедному ребенку крепко приклеилось это прозвище. Кроме того, оно невероятно ему подходило.

Наблюдая за мальчиком, которого вырастил как собственного сына, через окна различных миров, куда отправлял его на обучение, не ограничиваясь Нуль-Временем, Марцелл принял решение. Его все больше тяготила его ноша, и постепенно он все более и более готов был двигаться дальше, что бы ни случилось.

Может быть, поэтому он вложил часть своей силы в мальчика, когда решил оставить его при себе. Именно поэтому Марцелл учил его так старательно, сглаживая его непокорство дисциплиной. Он решил сделать умного ребенка своим преемником. Скоро, совсем скоро настанет время передать полномочия. Для него, наконец, настанет время отправиться на покой.

***


Маркус вздохнул. Он становился старше, возможно, из-за того, что часто находился вне Нуль-Времени. Но было так много различных миров, в которых по причине науки или магии нарушился естественный ход времени. Все они требовали тщательного контроля. Он не мог просто сидеть в Нуль-Времени, заботясь лишь о себе.

Маркус остановился напротив хрустального контейнера, который приказал Т-нульмелингам* изготовить для тела Марцелла. Как тот в одиночку мог справляться со всем так долго? Он был ошеломлен и польщен, когда Марцелл передал ему все полноту власти и ответственности. Ни к чему в своей жизни прежде Маркус не относился так серьезно. Но ему было одиноко без своего наставника. Без отца. Время от времени Маркус наблюдал за ним.

Марцелл вернулся в Римскую республику, женился и жил мирной жизнью на своей загородной вилле до самой смерти. Маркус перенес в свой мир и сохранил его тело, но правда заключалась в том, что он был по-прежнему одинок.

Еще раз вздохнув, он отвернулся от Марцелла и поднял скипетр. Тут же его грубая крестьянская одежда превратилась в длинную белую мантию, головной убор цилиндрической формы и накидку с капюшоном, отделанным темно-синей полосой.

Несмотря на странные синие железки, что появились с обоих сторон его головного убора, Маркус подозревал, что на это одеяние его вдохновили римские католические епископы, обладающие высокими полномочиями в его время, так же, как Марцелл был вдохновлен одеяниями сенаторов и военачальников, правивших в его годы. Это было своеобразное воплощение того, чем восхищался обладатель скипетра, что видел символом власти, почета и неограниченных возможностей. А также одиночества.

Как же Марцелл вынес это? Он обзавелся учеником, вот как. Мысль эта породила приятную тяжесть в голове. Да. Ученик. Наследник. Попутчик. То, что сделает эту жизнь, эту обязанность переносимой. Ему просто нужно найти подходящего человека.

***


За все, что случилось, Саванти Ромеро в тысячный, должно быть, раз проклинал мясника. Конечно же, это мясник виновен во всем приключившемся безобразии. Просто обязан быть.

Для всех остальных он казался просто начинающим художником. Но, по правде говоря, Саванти был алхимиком. Каждую минуту свободного времени он посвящал разгадке тайны создания несметного богатства. Открытия превращения свинца в золото.

Хотя создать золото ему так и не удалось и даже начало казаться, что это невозможно, кое в чем ему повезло. Саванти сумел изготовить из дешевых исходных материалов реалистичную подделку под золото. Он знал, что пользоваться ей слишком опасно, но ничего не мог с собой поделать. Соблазн был слишком велик.

Так он обманул торговца мясом однажды или дважды, а может, и несколько раз; ему надо было что-то есть, а картины покупали не слишком хорошо. Саванти никогда не думал о последствиях, что будет, если мясник однажды обнаружит его обман.

Он не задумывался о них и тогда, когда инквизиция короля Фердинанда и королевы Изабеллы создала свой постоянный филиал здесь, в Толедо, еще в 1488 году. Чего ему бояться? Откуда было знать, что родители его перешли в христианство из иудаизма? Они никогда не рассказывали ему об этом.

Но когда мясник - а это должен быть мясник - донес на него инквизиции, незнание это не имело никакого значения. У Саванти конфисковали все, что у него было, и оставили гнить в этой клетке - сколько, говорите? - вот уже как два года, безотлагательно и без малейшего шанса на пересмотр дела.

В этом месте он потерял способность отслеживать время. Это не стоило затраченных усилий. Его некогда белая льняная рубашка стала рваной и постоянно заскорузлой от пота и грязи. Бечевки, ранее стягивавшие ее ворот в виде буквы V на шее, давно отвалились. Его упругие кожаные штаны испорчены без возможности восстановления. По крайней мере, ботинки, пусть и стали грязными, но остались в приличном состоянии. Не то, чтобы в совсем приличном, но ему все равно некуда больше пойти. И все из-за мясника.

Однако он им еще покажет. Он хотел выбраться отсюда и показать им всем. Саванти старательно сохранял и копил отбросы. Он думал, что разберется как сделать из них взрывчатое вещество, такое, как черный порошок. Это должно сработать. Ему просто нужно время. И что есть у него еще, кроме бесконечного времени?

Внезапно вспыхнул ослепительный красный свет, словно в воздухе его камеры открылось окно, и из него вышел невысокий человек, лет примерно тридцати, в самых странных одеждах, что узник когда-либо видел. Тайный член инквизиции? Саванти впал в панику и пошарил вокруг себя в поисках чего-либо, чтобы защититься.

- Тише, Саванти. Я не причиню тебе вреда.

Узник сухо хмыкнул.

- После стольких лет заточения, думаю, тебе сложно поверить. Я не из инквизиции.

Саванти скептически поднял бровь.

- Я наблюдал за твоим упорством и изобретательностью, и, хотя и огорчен твоим эгоизмом, все же впечатлен.

Саванти моргнул. Что за высокомерный категоричный ублюдок! Кто этот придурок в рясе, что смотрит на него с презрением?

- И поэтому я решил забрать тебя к себе в ученики. Я не стану принуждать тебя, но если ты желаешь большего успеха в жизни, чем сейчас, то, пожалуйста, пойдем со мной.

Саванти окинул взглядом свою камеру, и черные глаза его расчетливо сузились. Кто бы ни был этот псих, он предлагает ему выход из тюрьмы. Изобразив покорную и благодарную улыбку на своем лице, он согласно кивнул и последовал за странным низкорослым незнакомцем через портал.

***


Маркус в шоке наблюдал, прикованный силой скипетра к месту, где стоял, как Саванти Ромеро, его протеже и друг, которому он доверял, готовит ритуал, чтобы отобрать у него силу разрывать время и пространство, прежде чем полностью уничтожить его. Маркус никогда не ощущал себя настолько преданным. Он доверял Саванти, любил его как младшего брата. Как такое могло случиться?

Со скипетром в руке Саванти выглядел как испанский король, увешанный всеми драгоценными трофеями конкистадоров, недавно вернувшихся из Нового света. Человек был похож на павлина. Таково его представление об авторитете, власти и почете?

Маркус понял с горечью, что никогда не знал Саванти настолько, насколько ему казалось. Тот хорошо скрывал свою жадность и честолюбие на протяжении длительного периода обучения и подготовки. Теперь Маркус мог видеть, что сделал Повелителем времени и пространства монстра, который использует власть для собственной выгоды, а не для защиты целостности временного континуума.

Однако это лишь его вина. Одна только его недальновидность привела к случившемуся, не видя, игнорируя лживое пассивное сотрудничество Саванти. Тот не перенял всех его знаний и даже малой толики опыта.

Незаметно для своего ученика Маркус аккуратно извлек печать, в то время как Саванти подготавливал ритуал, и терпеливо ожидал нужного момента. В конечном счете, ему потребовались обе руки, чтобы завершить круг мелом и разместить в нем свечи, и Саванти опустил скипетр, возвращаясь к прежнему обличию в тюремных лохмотьях.

В миг, когда его ладонь отпустила скипетр, Маркус вскочил, разрушая чары, удерживавшие его на месте, и призвал жезл в свою руку. Саванти изумленно уставился на него, открыв рот, не веря собственным глазам. Высокомерный эгоистичный юнец.

Но он всегда был таким, и Маркус хорошо знал это, даже если не желал принять. Это была его ошибка, а не Саванти. Он не мог убить человека за собственную недальновидность. Со вздохом и какой-то затянувшейся привязанностью к предателю, Маркус отнял у него силу, что даровал когда-то, и Саванти оплакивал ее потерю. А затем изгнал несостоявшегося ученика в Испанию 1046 года.

Это было время, полное возможностей, начала раннего Средневековья. Реконкиста против Каифы, сменившей павший халифат на юге с прошлой осени, и халифов Кордовы была в самом разгаре. Человек с познаниями Саванти в истории и науке мог добиться многого в то время и в том месте. Он мог наконец получить богатство и насытить свое честолюбие, насколько пожелает, не причиняя большого вреда.

К сожалению, Маркус не видел, как Саванти схватил сумку, приготовленную к ритуалу, прежде чем он насильно втолкнул бывшего ученика в портал. Это было упущение, о котором он вскоре пожалеет.

***


Саванти тяжело плюхнулся на землю в чистом поле, крепко вцепившись в прижатую к груди сумку и проклиная чудесное спасение Лорда Синхронность, нарушившее все его тщательно подготовленные планы. В следующий раз все будет иначе. Тогда он просчитает все. В следующий раз все пройдет идеально. Тогда он станет Повелителем и Хозяином времени и пространства.

Саванти открыл сумку и дрожащими руками осторожно извлек три вещи, которые на протяжении этих лет сумел украсть из коллекции Лорда Синхронность. Металлические полосы, что крепятся на запястья и оплетают руки, один темно-синий кристаллический амулет и простую стальную палочку.

Палочка должна была стать уменьшенной копией скипетра, но была слабой и неполноценной. Она перемещала своего владельца во времени и пространстве слишком неточно и лишь одни раз за сутки, расходуя всю энергию в этом единственном порыве. Но все же может перемещать и поможет ему вернуться в Нуль-Время.

Отбросив эти мысли, Саванти взял металлические полосы и наложил на свои руки. Плотно примкнув, они срослись с плотью, с мучительным ощущением, не отличающимся от горения. Когда боль прошла, Саванти почувствовал звон в своем теле. Его плоть более не была смертной, перейдя в вечное существование, как в Нуль-Времени.

Теперь у него было неограниченное время, чтобы довести свои планы до конца. И его невозможно убить. Но это не совсем верно. Его могли убить, но сущность останется прикованной к телу этими полосами. Неважно, что произойдет с его телом, душа вернется в него и ущерб будет компенсирован. Он сможет избежать смерти. Он станет непобедим.

Со слегка безумным хохотом Саванти схватил амулет и прижал ко лбу, закричал, когда тот впился в плоть, пронзая его череп. Потом боль утихла, оставив его тяжело дышащим. Саванти сосредоточился на воспоминаниях о магии времени и пространства, закрепляя их в камне. Теперь он был неуязвим.

А сейчас посмотрим, что будет, когда старый хрыч вновь использует против него свою священную магию. Остается только найти Нуль-Время. Крепко сжимая палочку, Саванти начал поиск.

***


Брайан Тилл поплелся прочь из военного лагеря с приказом найти своих товарищей. Ему казалось, он вспомнил упоминание о посещении соседней деревни в поисках развлечений, но так и не смог припомнить там ничего занимательного.

Эта маленькая деревушка не отличалась от той, в которой вырос он сам в Англии. Люди там жили просто и счастливо, вопреки трудностям, причиненным наполеоновскими войнами. Но, как и в любом небольшом поселке, там мало чем можно было заняться, кроме работы на ферме и проведения времени со старыми знакомыми.

Впереди он отчетливо расслышал женский крик, полный боли и ужаса. Сорвавшись на бег, Брайан был ошеломлен представшим ему зрелищем. Его товарищи, его соотечественники напали на беззащитную молодую женщину. Француженку или нет, в любом случае это было скверно.

Несмотря на спутанные волосы и грязное заплаканное лицо он узнал ее. Брайан видел женщину несколько недель назад в поселке, несущей бушель** зерна, смеющейся и болтающей со своими друзьями. Он не понимал языка, но те называли ее Ренет. И вот теперь платье ее порвано, двое его соратников держат ее за руки, а третий насилует. Остальные же стоят рядом, издеваясь и дразня. И это было уже слишком.

- Отстаньте от нее! - прежде разумного осознания Брайан пнул насильника достаточно сильно, чтобы отбросить от женщины. Затем еще двумя стремительными ударами достал двоих, что держали ее за руки. Но прежде, чем он успел предложить пострадавшей помощь, подоспели те, что стояли в стороне. Брайан был знатным скандалистом и получил немало хороших ударов, но на этот раз был оглушен ими. Их было слишком много.

Одни держали его, а другие били. Это оказалось больнее, чем Брайан думал, но он не сдавался. Ему нужно освободиться и спасти бедную девушку. Ренет. Затем один из нападавших выхватил кинжал и ударил его в живот. Четыре раза.

Нападавшие позволили ему рухнуть наземь, уходя в мир боли, ведущей к медленной мучительной смерти. Глубокая рана приведет его к поражению, и с этим уже ничего не поделаешь.

Брайан сумел собраться с силами достаточно, чтобы осознать, что девушку он спасти все же не смог. Его товарищи перестали насиловать ее и собирались уходить. Оба рухнули наземь, на миг встретившись глазами. А затем последний солдат склонился над жертвой, перерезав ей горло. Брайан смотрел, как жизнь уходит из ее глаз, повторяя просьбу о прощении.

Если бы у него была дочь, он назвал бы ее Ренет. Если бы это могло случиться. Ему девятнадцать, он умирает, не сумев спасти даже одну драгоценную жизнь. И тут Брайан заметил, что на него смотрит низкорослый пожилой человек с добрыми темными глазами в странных одеяниях.

- Ты хороший человек, Брайан Тилли. Пойдем со мной.

***


Брайан смущенно заерзал в углу японской гостиницы. Он знал, что его не смогут увидеть, использовал свою силу, чтобы оставаться незамеченным, как его учили, но все равно чувствовал себя неуютно. Содеянное было подозрительно похожим на подглядывание и казалось ему неправильным.

Но Лорд Синхронность сам поручил ему это задание, и он должен это увидеть. Провести год, скрываясь в тени, наблюдая за встречами лидеров во время реставрации Мейдзи в Японии, выявляя важнейшие для истории решения, казалось ему слишком сложным для первой самостоятельной задачи. До этого Брайан лишь исследовал и изучал врученный ему учителем дар - скипетр, всегда придающий ему странное облачение, как у генерала Веллингтона.

Брайан нигде не бывал прежде, кроме своей деревни в Англии, военного лагеря во Франции и Нуль-Времени. Вспомнив это, он прижал руку к животу, к месту, где, как знал Брайан, под британским пехотным мундиром сокрыты шрамы.

Он едва помнил первые несколько мгновений после прихода в сознание, в каком-то ярко освещенном чужом месте, в окружении безумцев в масках, лежащим в постели, после чего вернулся Лорд Синхронность и перенес его в Нуль-Время. Теперь-то Брайан понимал, что побывал в далеком будущем, чтобы быть спасенным чудесной новой медицинской помощью, но произошедшее все равно с трудом вмещалось в сознание. Лучше сосредоточиться на непосредственной задаче.

Неожиданно в комнату ворвался другой человек, во вспышке света и энергии, напугав всех собравшихся и заставив их разбежаться. Незваный гость явно был путешественником во времени. Один из обученных защищать все сотворенное.

Человек, выглядящий как испанец, недовольно взглянул на него, и Брайан понял, что тот поражен, опустив щит, делающий его невидимым для окружающих. Незваный гость, похоже, был чем-то совершенно взбешен.

- Ты! Так, значит, ты думаешь занять мое место! Он заменил меня тобой! Ты жалкий червяк! Ты не стоишь этой силы.

Что?! Может, это бывший ученик Лорда Синхронность, Саванти Ромеро? Невозможно. Он должен быть изгнан в Испанию XI века. Но прежде, чем Брайан смог дальше рассмотреть ситуацию, Саванти напал на него.

Чужак не выглядел бойцом, но у него был примитивный кинжал. Брайан легко защитился бы от него безоружного, но оружие делало его серьезным противником. Он никак не мог пожалеть того, кто пытался заколоть его.

Огорченный, Брайан вытащил свой кинжал, поймал руку Саванти во время очередного дикого броска и одним быстрым движением перерезал ему горло. Легко и аккуратно. Затем осторожно опустил тело на пол, не зная, как исправить возникшее нарушение во времени. Может быть, попробовать связаться с Лордом Синхронность? В любом случае он пожелает узнать о Саванти.

Саванти резко сел и с яростным криком глубоко вонзил свой кинжал в бедро Брайана, заставив того также закричать и выронить свое оружие. Скверно. Но как же он выжил? Саванти выдернул свой кинжал из раны, вырвав новый крик боли, и полоснул Брайана по телу, но тот оттолкнул его руку, защищаясь, не желая жертвовать ими обоими.

Внезапно Брайан осознал, что может умереть, и ощутил настойчивую потребность бежать, оказаться где угодно, лишь бы не здесь. И все исчезло во вспышке синего света, под аккомпанемент яростного и разочарованного крика Саванти.
_____________________________
* предположительно так назвал автор нечеловеческих обитателей Нуль-Времени (прим. переводчика)

** бушель - мера объема сыпучих тел, примерно 35-36 л

---------- Добавлено спустя 13 минут ----------

Что скрывается в тени. 2

Ороку Наги стоял возле стола, рассматривая стратегические варианты. Разочарование от неудач скручивало его нутро. Великий клан Фут может быть уничтожен, и это случится в период его правления. Его наследие утратит вековую мощь и влияние.

Когда война провинций подошла к концу, клан Фут из обычной воинской части стал кланом ниндзя. Из тени они смогут оказывать большое влияние на политику Японии без очевидной цели, поскольку большинство лидеров сошли с дистанции. Кроме одного соперника Кога Такуза, который выжил, основав клан ниндзя Хамато, чтобы противостоять им.

И вот теперь, в XX веке, после столетий скрытой войны, Хамато могли победить, раз и навсегда. И это была его вина. Его нехватка руководства, его отсутствие планирования, его плохие решения. С рычанием Наги ударил по столу, во все стороны полетели щепки.

- Еще не слишком поздно. Даже сейчас, - он даже не обернулся на звук голоса Кицуне. Она была его советчиком на протяжении многих лет, как и ее предшественники - для иных поколений. Но она покинула его в последнее время, оставила, чтобы привести его людей к катастрофе.

- Чего ты хочешь?

- Спасти свой клан, конечно же, - Наги горько хмыкнул.

- И что ты предполагаешь предпринять? - Кицуне положила перед ним на стол журнал.

- Существует артефакт огромной силы, в тайном храме в Китае. С его помощью можно уничтожить Хамато, всех и навсегда.

- Магический артефакт в тайном храме? - Наги выглядел недоверчивым. Она же это не серьезно.

- В этом журнале - вся информация о нем, что мне удалось собрать. Я думаю, что теперь его можно найти и забрать себе.

- И ты предлагаешь мне бросить все, чтобы гоняться за этой непонятной вещью?

- Конечно же, нет. Ты вправе вести кровопролитную войну на истощение, следуя к собственной гибели.

Наги уставился на ее лицо в маске. Кицуне передала ему список.

- У меня есть несколько предложений от тех, кого бы ты мог отправить за ним.

Наги ахнул.

- Но это мои лучшие воины!

- Артефакт будет хорошо защищен.

- Они нужны мне здесь, чтобы бороться с кланом Хамато.

- Этот артефакт - твоя единственная надежда. Без него ты все равно проиграешь. Отправь их и приобретешь в любое время, какое сможешь.

Нахмурившись, он хотел было поспорить, но все прошедшие сражения истощили его.

- Очень хорошо, - Наги взял журнал и список и вышел, чтобы объявить новое распоряжение, не заметив улыбки, скрытой под маской Кицуне.

***


Кицуне стояла на холме, наблюдая за горящим поселением клана Фут. Конец пришел быстро после того, как Наги отослал своих лучших людей. Но это не имело значения. Человек, настолько неспособный противостоять влиянию Кабуто, был для нее бесполезен.

Кроме того, вопреки его страху, клан не погиб, и этого не произойдет до тех пор, пока цела данная вещь. Кицуне погладила шлем, лежащий на сгибе ее руки. Нет, клан Фут воскреснет с новым, достойным лидером. Она повернулась и, не оглядываясь, зашагала прочь от места побоища.

***


Саки с гневом обрушился на тренировочный манекен, так что из того полетели солома и наполнитель. Его собственный брат, человек, которому он доверял больше всех, оказался бесчестным предателем. Он не только украл его любимую Шен, за его спиной, прекрасно зная, что Саки чувствует у ней, но и унизил его в ее присутствии. Как он мог? Как посмел?!

Если бы только он не сдерживался из-за ошибочной любви и верности. Йоши, чертового Йоши это не остановило. Подумаешь, какой-то друг. Какой-то брат. Саки еще раз ударил манекен, выбивая его деревянную подставку и отбрасывая в сторону. Черт бы его побрал!

Почувствовав чужое присутствие за спиной, Саки с гневом развернулся к пришельцу. Перед ним стояла женщина в пурпурном кимоно и праздничной маске лисы, державшая в руках старый шлем, украшенный трезубцем в верхней части.

- Кто ты и чего хочешь? - голос его звучал настороженно.

Женщина так и не подошла, продолжая ласково гладить шлем, что нервировало Саки.

- Ороку Саки. Думаю, настало время узнать о твоем праве по рождению.

Последний раз редактировалось Anny Shredder; 19.12.2016 в 23:39.
Спасибо за пост (3) от: RAYONE, sigunn, Валерiя Морозова
   21.12.2016, 23:33  
Одержимость. 1
Артур Джеймс Ховард измерял шагами кабинет своего отца, крутя в пальцах бокал из ценного стекла, полный не менее дорогого коньяка. Мужчина сморщился, ощутив вкус спиртного. Должно быть, оттого, что коньяк также принадлежал отцу. Спустя какое-то время он приобретет собственный. Раздраженный, он размахнулся и швырнул бокал в камин, наблюдая, как спиртное вспыхнуло в огне. Потом кто-нибудь уберет здесь за ним. Кабинет отца обслуживался в первую очередь.

Однако Артур предположил, что это уже его кабинет. Он уже получил подтверждения крушения и гибели. И не то, чтобы это не было известно ему ранее. В конце концов, Артур сам подстроил случившееся. Этот ублюдок должен был быть там. И почему только его мать всегда по своей прихоти меняет планы? Она не должна была оказаться в том самолете.

Артур с горечью потери взглянул на семейный портрет. Отец стоял по центру на заднем плане, а рядом с ним - красавица мать. Ее платинового цвета волосы свободно падали на лицо в форме сердечка, а сюрреалистические аквамариновые глаза смотрели на него с оттенком эксцентричности, которая всегда была в ней.

На переднем плане стоял он сам и его сестра Элейн, с волосами скучного темно-каштанового оттенка и карими, как у отца, глазами. А меж ними выглядывало улыбающееся личико младшей сестры, Леанны. Ей повезло походить скорее на мать.

Глядя на детские черты Леанны, Артур отметил в ней поразительное сходство с матерью, и вдруг ощутил сильное желание увидеть ее. Сестра вернется домой всего через несколько дней. Школа дала ей время оплакать родителей, когда об их гибели стало известно. Леанне всего семнадцать лет. И он станет ее законным опекуном на ближайшие три месяца.

Они не разговаривали уже довольно долго. Мать была единственным членом семьи, с которым Артур общался добровольно на протяжении последних нескольких лет. Очевидно, следовало бы поговорить и с отцом, коль скоро Артур помимо своей воли стал копией старого козла. Он вновь ощутил горький вкус коньяка и с трудом поборол желание сплюнуть. Вернув взгляд к картине, Артур вновь подумал о Леанне. Да, он должен увидеть ее.

Приняв решение, мужчина распахнул двери кабинета и столкнулся взглядом с Дирком Сэвиджем, ожидающим его в конце коридора. У Дирка не было нужды уходить из армии, но там служили его приемные родители, а потому и так давали надбавки. Артур кивнул лучшему другу и брату и получил ответный кивок. Дирк понимал его. Единственный кроме матери, кто был способен на это.

- Я собираюсь поговорить с Леанной. Не мог бы ты позаботиться, чтобы нас не беспокоили?

Дирк выпрямился.

- Поручи это мне, Эй Джи.

Улыбнувшись использованию его детского прозвища, Артур прошел мимо Дирка и поднялся по лестнице в верхние комнаты. Он остановился в первой из них. Мужчина не дошел до принадлежащей родителям, да и не собирался этого делать. Слишком многое там осталось от его отца. Он собрал некоторое количество нужных предметов и решил, от чего избавиться окончательно, но пока что просто избегал этой комнаты.

На его столике лежал ключ, взятый им из тумбочки отца. Их дом был старинным и величественным, и почти все комнаты в нем закрывались на ключ. Артур вспомнил, сколько раз отец с помощью вот этого ключа запирал его в комнате в наказание. И лишь голос матери за дверью уменьшал его одиночество и чувство несвободы.

Крепко сжимая в руке ключ, Артур подумывал бросить его в окно. Но остановился и, сделав глубокий вдох, спрятал в карман. Чудовище исчезло. Эта вещь более не властна над ним. Кстати, а где комната Леанны? Артуру потребовалось на удивление много времени, чтобы вспомнить. А ведь был период, когда он проводил с сестрой все свободное время. Артур преодолел расстояние до ее спальни и постучал в дверь.

- Войдите.

Артур шагнул в комнату, и глаза Леанны расширились от изумления.

- Артур?

Девушка сидела в компьютерном кресле в цветастой пижаме, причесывая свои длинные волосы. Артур был настолько поражен ее сходством с матерью, что на мгновение потерял дар речи. Но, отогнав эту мысль, наконец сумел заговорить.

- Я думал, что тебе приходится сдерживаться. Знаю, мы были не слишком близки в последнее время.

Удивленное выражение ее лица исчезло, сменившись выражением сочувствия и скорби.

- Я точно не знаю. Мне все это кажется нереальным. Такое чувство, что они вышли на прогулку и скоро будут дома. Мне жаль, что ты перенес это тяжелее. Ты отвечаешь за все и должен был принять все необходимые меры.

Артур покачал головой.

- Я справлюсь.

Леанна отложила щетку для волос и подошла к нему, взяв за руку.

- Ты не должен делать это в одиночку. Ты прав, что мы отдалились друг от друга. Но сейчас я здесь с тобой.

Артур замер. Леанна выглядела такой похожей на мать, переняла от нее знакомый уют и доброту, что та всегда дарила ему. Он почти был готов поверить, что Леанна - это чудесным образом воскресшая мать.

Неожиданно он с потрясающей четкостью понял, чего хочет, ради чего сюда пришел. Рука, которую держала девушка, вдруг стальной хваткой сомкнулась на ее запястье, и глаза Леанны расширились от боли и ужаса.

Все правильно. Пока Леанна принадлежит ему, мать не покинет его. Артур все еще имел то, чего хотел. Поймав второе запястье девушки свободной рукой, он потащил кричащую и барахтающуюся сестру к кровати, игнорируя мольбы Леанны отпустить ее. Нет. Он наконец-то получил то, что хотел.

***


Дирк стоял у подножия лестницы, держась за опору пролета. Ему казалось, его острый слух различает крики, но уверенности не было. Это не его дело. Он не понимал горе потери родителей, поскольку даже не помнил своих. Эй Джи стал теперь его единственной семьей.

Эй Джи нашел его и спас из приюта, убедив своих родителей усыновить его. Эй Джи его друг и брат, и Дирк обязан ему всем. Он мог бы понять горе, если бы умер Эй Джи, но разум его отказывался думать слишком много в гипотетических сравнениях. Если им нужно кричать, чтобы пережить потерю, кто он такой, чтобы мешать?

***


Прошла неделя с тех пор, как Артур открыл новую роль Леанны в своей жизни. Словно бы все возможности, что он считал утраченными со смертью матери, теперь восстановлены. Он не мог вспомнить, когда был в таком хорошем настроении, и благодарил за это ночные визиты к Леанне.

Дирк после похорон был вынужден вернуться на свой пост, но прислуга получила четкое указание не наведываться в верхние комнаты. Артур всем говорил, что у Леанны нервный срыв и что он позаботится о ней лично. Комната сестры была заперта весь день, и никто туда не заходил, так что Артур был уверен, что она навсегда останется там с ним. Как и мать.

Артур нес поднос с завтраком наверх, в ее комнату, почти уверенный, что сестра не устроит вновь засаду у двери. Он сурово поговорил с ней об этом, и Леанна в последние дни не предпринимала новых попыток.

Она все еще сопротивлялась ему каждую ночь изо всех своих невеликих сил, но Артур был крупнее и сильнее, так что это не имело особого значения. Довольно болезненные укусы научили его прижимать сестру к кровати лицом вниз. Из подноса повеяло ароматом сдобы и патоки. Артур принес Леанне в награду ее любимое угощение. Или оно было любимым у матери? Неважно.

Достав из кармана ключ, он отпер дверь, и поднос с грохотом выпал из дрожащих пальцев. Комната была пуста. Одно из стекол панорамного окна оказалось разбитым, и из него свешивалась веревка, изготовленная из одежды и простыней, привязанная к прочному деревянному каркасу кровати.

При ближайшем рассмотрении Артур разглядел пустую вазу, облепленную патокой, стоящую рядом с окном, и полоски бумаги, которые Леанна использовала для школьных перетягов, с прилипшими к ним осколками стекла. Так вот почему никто не слышал, как она разбила окно. Должно быть, Леанна извлекала патоку из всех блюд, что он ей приносил. И вот почему она перестала устраивать засаду.

Заорав от ярости, Артур ударил по стене. Дирк мог покинуть его, но найдутся и иные лица, к которым он обратится. Он хотел найти Леанну. Он вернет ее, и когда это случится, то будет готов удерживать ее вечность.
Спасибо за пост (3) от: RAYONE, sigunn, Валерiя Морозова
   25.12.2016, 02:39  
Искупление. 1

Хан охнул и неловко взмахнул руками, схватившись за больную голову и отбросив пустую бутылку. Противный тюфяк, на котором он валялся, вонял мочой и блевотиной. Мутными с похмелья глазами мужчина определил, что на улице ночь. Последним его воспоминанием было утро, но вот какого дня? Он никогда не мог определить, как долго продлился очередной провал в памяти. Что на этот раз он сотворил?

Дверь со скрипом открылась. Хан знал, кто войдет еще до того, как она заговорила. После случая, когда однажды один из его подчиненных решил избавиться от босса во время очередного запоя, стремясь захватить власть, и едва не пал жертвой своей безмозглости, Мири была единственной, кто осмеливался подойти к нему, когда он отсыпался после попойки.

- Арнольд? Уже не спишь?

Он снова застонал, и женщина вбежала в комнату с ведром воды и тряпкой. Хан просто лежал, позволяя ей очистить его, насколько получится. Мири была единственной, кто когда-либо беспокоился о нем, и, хотя Хан никогда не говорил, он был благодарен ей за это.

Что такая славная испано-кавказская девушка, как Мири, делает в банде, он никогда не знал. Все, что она получала от этого - помимо того, как переходить с рук на руки любому, кто ее пожелает - лишь избиение и оскорбления. От чего, еще худшего, нежели это, она могла сбежать? А может, ничего и не было, и она просто застряла здесь и сейчас? Он мог бы понять это.

Его собственный отец, властный китаец, избивавший его мать, был худшим воспоминанием из детства Хана, и присоединение к Пурпурным Драконам стало его спасением. Впрочем, находясь уже здесь, пробившись наверх, получив звание Хана и право руководить, он не был так в этом уверен.

Вся его жизнь была преступлением и насилием, тяжким трудом, больше похожим на бесконечный пьяный угар. Возможно, его отец не так уж и плох, но пути назад для Хана не было. Но, может, он есть для Мири?

Арнольд поежился, в то время как она старательно выбирала остатки рвоты из его коротких осветленных волос - еще один маленький бунт против отца. Он единственный, наверное, еще не спал с Мири, и знал, что она благодарна ему за это. Несколько смущена, но все же благодарна.

Они также были единственными в банде, кто знал имена друг друга, а не клички. Ее звали Мириам Бридж, а его - Арнольд Джонс. Среди Драконов же они именовались просто Класси и Хан. Он знал, что ее кличка - своеобразный укол ее кавказской половине, что она - всего лишь классная высокая белая девушка, что водится с азиатской бандой.

Хотя Хан и удивлялся, отчего Мири не в банде, больше соответствующей ее окружению, он понимал, что это могло оказаться не так просто. Помимо прочего, сколько бы этнических группировок ни существовало, Пурпурные Драконы были уникальны. Большинство их принимали в ряды новобранцев исключительно своих, например мелкие китайские, вьетнамские, корейские банды.

Пурпурные же Драконы были невообразимой смесью обычно несовместимых национальностей, принимая к себе всех желающих. Это невероятно взрывоопасное соединение почему-то вылилось в силу и могущество. Ни одна банда не могла сравниться с ними, и Драконы правили на улицах города. В их составе находилось даже несколько неазиатских членов, и это также добавило им силы. Возможно, внутри банды было немало ненависти и жестоких распрей меж ее участниками, но они бесспорно правили городом.

Хан начинал здесь как скромный "мальчик для битья", но упорно пробивался наверх. Он мог быть неподготовленным в какой-то сфере, но взял то, что следовало знать, от многих иных, просвещенных, и объединил это с жесткостью и нежеланием отступать, чтобы стать непобедимым.

Его единственной слабостью была выпивка. И неудивительно, что вскоре все убедились, что он никогда не бывает трезвым. Провалы в памяти были единственным способом Хана вести дела, так что банда была не особо организованной. Его не могли одолеть физически, однако вполне способны были медленно, но верно убить с помощью ликера, тем более, что, хотя сам Хан ненавидел признавать это, он не мог остановиться.

Он знал о своих проблемах в этом плане, но был бессилен справиться и ненавидел себя за это. Всякий раз, когда Хан пытался порвать со своей слабостью, на него наседали сильнее, предлагая, соблазняя, бросая вызов, и он не мог сказать "нет". Круг начинался с начала.

Иногда Мири жертвовала собой, отвлекая от него подстрекателей, когда знала, что Арнольд пытается остаться трезвым, но этого было недостаточно, хотя он и ценил ее усилия. Это место было слишком жалким и преждевременно погубило бы их обоих. Неожиданно Хан заметил, что женщина перестала обтирать его и теперь сидит рядом в неловком молчании.

- Мири? - его голос еще немного заплетался.

- Арнольд, мне нужна твоя помощь.

Ее слова шокировали его. За все годы, что Арнольд знал ее, Мири никогда ни о чем его не просила.

- Что эт-то?

Она нахмурилась.

- Мне нужно выбраться отсюда. Сама я не смогу. Только не по своей воле. Они поймают меня, и... - она замолчала, и сердце его замерло. Арнольд не знал, что, если все удастся, он будет делать без нее. Почему Мири захотела уйти? Ну, кроме самых очевидных причин. Она задержалась здесь на долгие годы и, кажется, привыкла к своим мучениям. Почему сейчас?

- Куда ты хочешь пойти?

- У меня есть подруга. Она приютит меня. Она предлагала это уже несколько лет, а я не слушала. Но теперь...

- Теперь?

- Это больше не для меня. Я беременна и не хочу такой жизни для ребенка.

Мгновение он не знал, что сказать. При том, что каждый желающий мог получить ее, такой исход рано или поздно был неизбежен, однако почему-то такого не случалось раньше. Не ирония ли судьбы, что в попытке побега она ищет помощи того, кто не мог быть отцом ее ребенка?

Хан не хотел думать о своем будущем без нее, о том, как сопьется в одиночестве в этой чертовой дыре. Он понимал, почему Мири делает это. И он поможет ей.

- Дай мне переодеться, и я отправлюсь с тобой куда пожелаешь. Никто не скажет и слова, если ты будешь со мной.

Она облегченно улыбнулась ему, и это немного его утешило.

***


Он сидел за небольшим обеденным столом в крошечной квартирке, пытаясь привыкнуть к странному чувству нормальности, воплощенному здесь. Хан так редко покидал территорию банды, останавливаясь, как правило, в заброшенных зданиях, что забыл, что это такое.

Он слышал, как девушки плакали и утешали друг друга в маленькой спальне Габриэль Пузорелли, и решил остаться в гостиной, давая им уединение. Имя хозяйки показалось Арнольду странным. Оно звучало по-итальянски, в то время как выглядела она как шведка. Не то что он, наполовину китаец, наполовину северный европеец. Добро пожаловать в Америку, Арнольд.

Чайник засвистел, и шаркающий звук известил его о приходе Габриэль. Арнольд старался не смотреть на нее, однако даже отказываться от бесплатной выпивки казалось легче. Ее длинные светлые волосы были завязаны в хвост, а нежная кожа почти сюрреалистически блестела в тусклом свете квартиры.

Габриэль не была высокой или полногрудой, но Арнольд чувствовал, что ему адски жарко просто смотреть на нее, одетую в пижамные брюки и безрукавку. Он никогда в своей жизни не желал женщину так мгновенно и сильно, а когда ее серо-голубые глаза встретились с его, мужчина понял, что чувство было взаимным.

Однако сейчас не время для этого. Сначала надо помочь Мири, и Арнольд старался держаться так, словно Габриэль - помощник его подруги. Он лучше, чем кто-либо, знал, что самоконтроль - не его конек, особенно когда приходится отказываться от чего-то особо желанного.

Он собирался уйти, как только убедиться, что о Мири позаботятся, но после встречи с Габриэль все откладывал и откладывал свой уход. Она была как магнит, притягивающий его. Он не мог сбежать от нее и не хотел этого.

Вдобавок мысль о возвращении к Драконам удручала его все сильнее. Хан знал, что вернется. Это единственная жизнь, которую он знал. Что он будет делать без них? Для него нет ничего иного, вернуться придется. Просто иначе никак. Габриэль налила чай в его чашку и удивила гостя, сев рядом с ним. Арнольд вопросительно посмотрел на нее.

- Сейчас она спит.

- А что собирается делать потом?

Габриэль вздохнула.

- У нее есть тетя в Чикаго, которая возьмет ее к себе. Я позвоню ей утром и оплачу поездку на автобусе.

- Ты можешь себе это позволить?

Она снова пожала плечами. Арнольд пошарил в кармане джинс и вытащил пригоршню грязных банкнот, в основном двадцатидолларовых, и выложил на стол.

- Не спрашивай. Просто возьми.

В ее глазах заблестели невыплаканные слезы.

- Спасибо. Извини. Не думаю, что говорила это раньше. Ты спас ее, а я даже не поблагодарила тебя.

Арнольд покачал головой.

- Ты должна была позаботиться о ней. Это важнее.

- Почему ты помогаешь ей?

Первым порывом стало увильнуть от вопроса благовидным ответом, но что-то в этой женщине заставляло его быть честным с ней.

- Она мой друг. Единственный друг.

Габриэль, казалось, удивилась, но приняла это. Наверняка она гадала, не он ли был отцом ребенка Мири.

- Я не делал этого с ней, - глаза Габриэль изумленно расширились. - Меж нами было иное. Она просто... мой друг. Это не вполне обычное дело там, откуда я, и это значит... многое. Если ей нужна помощь, я помогу.

Габриэль кивнула.

- А что теперь?

- Теперь, когда я знаю, что она в хороших руках, я вернусь.

- В место, где нет друзей?

Арнольд угрюмо кивнул.

- Почему?

- Больше некуда.

Явно порывистым жестом она положила свою руку на его, и Арнольду показалось, что его сердце сейчас остановится.

- Ты можешь остаться здесь, со мной, если хочешь.

Мужчина выглядел потрясенным ее словами ровно настолько, насколько и был. Очевидно, это предложение не было спланированным, но Арнольд видел, что Габриэль имела в виду именно это. Он может не возвращаться к Драконам? Как он выйдет из положения? Кем станет? Сейчас, когда он смотрел в ее глаза, это не имело значения. Он найдет способ. Как-нибудь. Сжав ее руку в ответ, Арнольд улыбнулся.

- Да, хочу.

***


Арнольд удовлетворенно вздохнул, возвращаясь в квартиру Габриэль от станции метро. Он был усталым и грязным, но чувствовал себя отлично с тех пор, как выходил с захламленного двора, где обнаружил, что умеет ремонтировать автомобили, и каждый раз, возвращаясь к самой прекрасной женщине в мире.

Он все еще не мог поверить, что это на самом деле. После того, как Габриэль помогла ему пройти интенсивное лечение от алкоголизма и направила в Общество анонимных алкоголиков, Арнольд уже несколько месяцев не пил ни капли и не жалел ни об одной минуте трезвости. Даже о связанных с жестоким абстинентным синдромом.

Теперь у него была она и спонсор, что помог устроиться в хоккейную команду, чтобы закрепить трезвый образ жизни, и Арнольду понравилось это занятие. Оказалось, у него есть способности в этом. Может быть, даже настолько, чтобы построить карьеру. Он и не знал, что жизнь может быть настолько прекрасна.

Открыв дверь, Арнольд ощутил напряженность, и его радость немного угасла. Он быстро нашел Габриэль в ванной комнате, сидящей на крышке унитаза и смотрящей в никуда. Встревоженный, мужчина опустился перед ней на колени.

- Габриэль?

Та дернулась, удивленная, увидев его вдруг материализовавшимся перед ней.

- Что-то случилось?

Габриэль нервно улыбнулась ему и показал пластиковую палочку со знаком "плюс" на ней. Это, очевидно, что-то должно было означать, но Арнольд понятия не имел, что именно. Видя его замешательство, она наконец пояснила:

- Я беременна.

Арнольд замер, и на мгновение время словно остановилось. Он станет отцом? Как он может им быть? Он же ничего не знает об отцовстве и детях. Он смотрел в глаза Габриэль, видя, как та нетерпеливо ожидает ответа с неуверенной надеждой.

На мгновение Арнольд мог видеть свое будущее. Оно было полно Габриэль и этим ребенком, и он желал этого больше, чем чего-то иного когда-либо в жизни. Арнольд протянул руку и обнял Габриэль, не обращая внимания на машинное масло на своем комбинезоне.

- Ты не расстроена?

- Нет. Я счастлива. Ты понятия не имеешь...

Она вздохнула с облегчением.

- Но как мы будем...

- Не знаю, но мы найдем способ. Я не отдам тебя или ребенка никому и ничему.

- Арнольд?

- Ты и этот ребенок - мое будущее. Будущее, которое я хочу.

Арнольд отстранился, и Габриэль улыбнулась ему. Да. Он знал, чего сейчас хочет. Почему он ждал так долго? Взяв ее за руку, мужчина опустился на одно колено.

- Выходи за меня, Габриэль. Я хочу, чтобы мы были семьей, сейчас и навсегда.

Свободной рукой та закрыла рот, подавляя радостный всхлип.

- Да, я тоже этого хочу.
Спасибо за пост (3) от: RAYONE, sigunn, Валерiя Морозова
   28.12.2016, 00:23  
Поток времени. 3

Леанна поплелась к своей крошечной квартире, хотя больше всего ей хотелось свернуться и уснуть прямо на асфальте. Однозначно, работа в двух местах и ночные кошмары вымотали ее окончательно. Жаль, что было не так много достойных рабочих мест, где не требовалось бы окончания старших классов и с использованием фальшивого имени. Девушка считала, что ей повезло в итоге не оказаться на улице. Во всем есть своя светлая сторона.

Однако она уже пережила самое худшее, и, черт побери, Леанна не собиралась умирать сейчас. Конечно, восемнадцатый день рождения она справила не так, как рассчитывала ранее, но девушка приняла это. Просто надо жить дальше. Все наладится. Даже несмотря на то, что стресс измучил ее и придавал всему странный привкус. Леанна предпочитала не замечать этого.

Вспышка синего света ненадолго озарила темный переулок. Это было так странно, что пробудило ее любопытство, однако Леанна помнила, что находится не в лучшем районе. Надо быть осторожнее. Слуха коснулся страдальческий стон, и сострадание победило. Девушка поспешила в переулок.

Увиденное зрелище заставило ее замереть и тупо уставиться перед собой. На земле лежал стонущий человек, одетый словно бы для исторической реконструкции, в наряд периода американской революции, может быть, британской стороны. Но что он делает в переулке в этой части города?

Красновато-коричневый цвет волос незнакомца соответствовал его наряду, и при мысли об этом у девушки как-то вдруг закружилась голова. Странно, все же она не была истеричкой, хотя последняя пара недель была сплошным стрессом. Леанна шагнула вперед, и нога ее задела какой-то мусор, предупредив незнакомца о ее присутствии. Его небесно-голубые глаза открылись и уставились на нее, и они оба замерли. Он выглядел очень бледным.

- Ты в порядке?

Кажется, незнакомец попытался заверить ее, что с ним все хорошо, до тех пор пока не попытался пошевелиться и не позеленел слегка от боли. Только тогда, наконец, Леанна получила представление о том, что его рука и нога были покрыты кровью, очень сильно.

- О боже... надо отвезти тебя в больницу.

Незнакомец в панике резко замотал головой и попытался отползти от нее. Ну, ладно, предположим, у него есть причины что-то иметь против больницы. Но что тогда? Он истечет кровью, если останется здесь. Что, если ему надо наложить швы? Леанна вдруг представила, как сама будет пытаться подлатать его в своей квартире с помощью швейного набора и мази с местным антибиотиком, и почувствовала головокружение.

Но она не могла оставить его здесь умирать. Заставить его обратиться в больницу? Нет. Никого нельзя принуждать делать то, что ему так ненавистно. Ей следовало знать это, как никому иному. Выбора не оставалось. Ей придется позаботиться о нем. Леанна осторожно подошла ближе.

- Я не причиню вам вреда. Я Леанна.

- Брайан, - он так скверно себя чувствовал, что с трудом проговорил свое имя.

- Тебя устроит, если я заберу тебя к себе домой и зашью раны уже там?

Кряхтя, незнакомец с облегчением кивнул.

Леанна сняла с себя платок и замотала им бедро, кровоточившее сильнее всего. Брайан охнул от боли, но ничего не сказал. Затем она помогла ему подняться на ноги, Брайан оперся на спасительницу и, прихрамывая, направился в сторону ее дома. К счастью, это было недалеко.

***


Брайан очнулся. Он все еще ощущал боль в полученных ранах, но не настолько, как до первого нормального сна после недели сильной лихорадки. Он был уверен, что умрет, однако в этом времени и месте оказалась замечательная медицина, которая, казалось, доступна любому. Брайн удивился, обнаружив, что выжил, и подумал, что, возможно, Маркус направил его как раз сюда, когда он умирал.

Что же разбудило его? Плач? Кто-то плакал. Девушка. Леанна? Игнорируя боль, Брайан заставил себя подняться на ноги и, шатаясь, направился к источнику звука. Девушка находилась в ярко освещенной отделанной плиткой комнате, сидела на каком-то керамическом стуле рядом с тазиком. В руке она держала странную белую палочку, на которую уставилась, всхлипывая.

- Леанна?

- Ох, - она поспешно отбросила палочку в мусорное ведро неподалеку и постаралась успокоиться, вытирая слезы. - Брайан, я не хотела тебя будить. Извини. Тебе получше?

Брайан кивнул. Это не было ложью. Он чувствовал себя ужасно, но совсем недавно - намного, намного хуже.

- Что случилось, Леанна?

Самообладание девушки разбилось вдребезги, она снова начала всхлипывать. Несмотря на боль, Брайан опустился на колени перед ней и осторожно взял за руки.

- Леанна?

- Я беременна.

Оба замерли. Леанна, казалось, удивлялась тому, что проболталась. Брайан находился здесь совсем недолго, но был абсолютно уверен, что у нее не было мужчины. Кто бы ни оказался отцом ребенка, находится он не здесь. И не имеет значения почему. Брайан знал, как люди относятся к женщинам в ее положении, и это несправедливо. Словно бы воспитывать ребенка одной недостаточно тяжело. С ней не должно так случиться.

- Я рядом и помогу тебе. Всем, чем потребуется. Я найду работу. Позабочусь о вас обоих. Клянусь тебе в этом.

- Брайан, ты не должен...

- Но я хочу этого. Позволь мне помочь тебе.

Глядя с облегчением, Леанна кивнула, продолжая рыдать у него на плече. Брайан заботливо обнял ее и удерживал, пока ее слезы не высохли.

***


Брайан медленно поднимался по ступенькам к квартире Леанны. Его раны, практически зажившие, все еще болели, и труд разнорабочим не помогал в излечении. Но он обещал обеспечить Леанну и был намерен сдержать свое обещание.

Одежда, что получила для него девушка в Армии Спасения*, все еще казалась Брайану странной даже по прошествии недель. Почему армия обеспечивает одеждой гражданских лиц, ускользало от его понимания. Армия ведь предназначена для сражений или защиты, не так ли? Это время и место все еще казались ему странными, но он адаптировался.

Брайан знал, что давным-давно должен связаться с Лордом Синхронность, но был уверен, что наставник пожелает забрать его отсюда, а он не мог оставить Леанну. Просто не мог.

Пользуясь данными ему ключами, мужчина открыл дверь и как можно тише зашел. Было уже очень поздно, и он не хотел тревожить Леанну. То немногое, что знал Брайан о женщинах в деликатном положении, подсказывало ему, что им следует отдыхать, сколько возможно.

Шаркая ногами, он вошел в свою комнату и начал раздеваться. Девушка предлагала приобрести для него ночную пижаму, но Брайан счел это ненужным излишеством. Нижнего белья ему вполне достаточно для сна. Он успел снять ботинки, носки и рубашку и уже начал расстегивать джинсы, когда услышал стон, донесшийся из комнаты девушки. Снова кошмар?

Не раздумывая, он бросился к ней. Леанну достаточно часто мучили кошмары, и Брайан уже знал, что делать. Хотя поначалу и стеснялся, в конечном счете он был вынужден будить девушку и успокаивать всякий раз, когда слышал такое.

Ее реакция на кошмар во сне была навязчиво знакомой, но Брайан не мог определить точно. Войдя в комнату сейчас и глядя, как Леанна, дрожа, пытается отстраниться от кого-то невидимого, принуждавшего, поровшего и кричавшего на нее, Брайан, наконец, все понял. Он видел подобное с Ренет в тот день, когда должен был умереть. Неудивительно, что рядом с Леанной не было отца ребенка. Если бы Брайан сумел заставить ее открыть его имя, то хотел бы выследить и убить его.

Отогнав ярость в пользу более сильного чувства, оберегающей нежности, Брайан пододвинулся ближе, чтобы разбудить девушку, осторожно и ласково, говоря что-то успокаиваще-бессмысленное, словно уговаривая испуганного коня. С дрожью Леанна наконец вышла из власти кошмара, начав осознавать себя и окружающий мир.

Убедившись, что девушка понимает, кто она и где находится, Брайан обнял ее и укачивал, мягко поглаживая спину, бормоча, что он здесь и теперь все будет хорошо, даже понимая, что это не так.

***



Дрожь, охватившая девушку, ослабевала по мере того, как мужчина держал ее. Его запах успокаивал, давая чувство безопасности, которое сейчас было ей крайне необходимо. Леанна могла ощущать мозолистые руки Брайана, гладящие ее спину, отгоняя мрачные воспоминания.

Верный своему слову, он заботился о ней, отгоняя от нее кошмары по ночам и работая днем, чтобы помочь ей оплатить счета, хотя сам еще не оправился от своих необъяснимых травм. Ему наверняка не привыкать к тяжелой работе, не впервой стоически переносить боль.

Хотя Брайан и не говорил об этом, казалось, он в изумлении и восторге от всего увиденного, и это заставляло Леанну подозревать, что - либо от безумия, либо от какой-то сверхъестественной невероятности - он действительно верил, что пришел из прошлого, а не занят исторической реконструкцией, как казалось поначалу.

Эти объяснялась и его боязнь больниц, когда они встретились впервые. В те времена, к которым Брайан считал себя принадлежащим, они были скорее ужасающим гиблым местом, нежели оплотом исцеления. Вне зависимости, было ли так или он оказался просто сумасшедшим, это не имело значения. Он находился здесь, и она нуждалась в нем.

Успокоенная и расслабленная теперь, Леанна ослабила объятья и уловила выражение его лица. В какой-то ужасающий момент она была уверена, что Брайан знает. Не во всех отвратительных подробностях, но вполне достаточно. Ей было невыносимо, что он знает, и девушка ощутила иррациональное желание оттолкнуть его, словно так сможет как-то стереть это знание.

- Леанна, пожалуйста...

- Просто... просто уходи. Не смотри на меня. Пожалуйста.

- Почему? Ты веришь, что так я буду хуже думать о тебе?

- А разве не так? Я думаю.

- А я не буду, и тебе не стоит. Независимо от обстоятельств, это не твоя вина. Ты выжила, сильная и прекрасная, и я восхищаюсь тобой. Ты замечательная.

Как он мог верить в такое относительно нее, после... почему не видел, что она сломлена и осквернена?

- Ты преодолела это. Я вижу это в тебе, и ты самый храбрый человек, что я когда-либо встречал. Не сомневаюсь в этом.

Она хотела видеть себя так же, как и он. Действительно хотела. Но все, что Леанна смогла сделать сейчас, это заплакать. Брайан держал ее за руку, терпеливо ожидая, когда боль изольется из нее и девушка вновь обретет самообладание.

- Леанна?

- Да?

- Могу я стать отцом твоего ребенка?

- Что?

- Я знаю, что еще слишком рано и что я много прошу...

- Почему? - в этот момент девушка выглядела более испуганной и смущенной, чем казалась ранее.

- Потому что я люблю тебя.

Леанна была так ошарашена, что онемело кивнула, в то время как лицо Брайана засветилось радостью. Было ли это правдой? Да. Она могла видеть это в его глазах. В этот миг девушка поняла, что тоже любит его.

Она шагнула вперед и вовлекла Брайана в поцелуй, и он с готовностью уступил. Когда поцелуй углубился и стал более чувственным, Леанна ощутила, как в ней проснулось что-то, что казалось ей умершим. Брайан прервался, задыхаясь, и посмотрел ей в глаза.

- Ты уверена? Я буду ждать. Столько, сколько тебе потребуется. Я буду ждать.

- Уверена. Я не хочу, чтобы было лишь то, что я знаю. Я хочу счастья. Хочу заменить дурные воспоминания хорошими. Чем-то лучшим. Пожалуйста.

Все воодушевление потребовалось Брайану, чтобы протянуть руку и спасти ее, не знающую, что он связал себя с ней физически и втайне пообещал ей жизнь и душу, что волшебный голубой свет излился из него и поселился в ее утробе.

***


Брайан тихо мурлыкал себе под нос, выпекая блинчики для своей уже заметно беременной жены, в то время как она читала на диване. Прошли месяцы с тех пор, как они обменялись клятвами, но он все еще испытывал трепет всякий раз, когда называл ее так, мысленно или вслух.

У них не было официальной церемонии, потому что он не существовал в этом мире и по причинам, что она не желала называть, но это не имело никакого значения. Его имело лишь то, что было между ними. Леанна даже стала использовать Тилли в качестве фамилии всякий раз, когда требовалось, и мысль об этом заставила Брайана улыбнуться. Его жена. Его ребенок.

Он знал, что никогда не вернется к Лорду Синхронность. Это его жизнь, и он принадлежит ей. Старик неплохой парень, но пусть найдет себе другого ученика. Сейчас Брайан владел слишком многим, чтобы отказываться. Его жизнь стала идеальной.

В дверь позвонили, и Брайан переставил сковородку с горелки, чтобы открыть. Створка еще не открылась полностью, когда чужая нога пнула его в грудь и отбросила назад. Кровь его похолодела, когда Брайан узнал вошедшего в дверь Саванти.

- Думал, что сможешь сбежать от меня? Ну, так ты ошибся. Я выследил тебя. Потребовалось время, но оно у меня есть. Много-много времени.

Если такое возможно, Саванти выглядел еще более безумным, чем при первой их встрече. Гораздо более. Его взгляд скользнул к съежившейся в ужасе Леанне, и он злобно усмехнулся.

- Нет! - Брайан метнулся перехватить его за талию, но за все усилия получил лишь удар коленом в живот. Саванти уже направился в сторону Леанны. Времени не было.

- Саванти, стой!

Тот уже был достаточно близко, чтобы коснуться дрожащего тела Леанны, но обернулся.

- Почему это я должен?

- Тебе нужен я. Только не трогай ее. Я пойду с тобой. Буду с тобой сотрудничать. Только не причиняй ей вреда.

Глаза Саванти вспыхнули от жадности.

- Согласен.

- Брайан? - голос Леанны звучал испуганно и напряженно.

- Все в порядке. Ты будешь в безопасности. Он получит то, чего хочет.

Девушка, казалось, замерла в ужасе, в то время как он позволил Саванти связать свои запястья веревкой. Брайан взывал к Леанне, прося ее остановиться и не препятствовать злоумышленнику, поскольку она побежала на кухню и схватила сковородку, видимо, собираясь использовать ее в качестве оружия. Саванти лишь рассмеялся.

Схватив Брайана за воротник, он взмахнул металлическим жезлом, и они исчезли в болезненной вспышке синего цвета. Все, что Брайан мог услышать, это смех Саванти и смятенный крик Леанны.

Свет померк, перенеся их в лес, но Брайан не мог определить, когда или где они находятся. Но он знал, что должен найти способ вернуться к ней. Может, когда Саванти получит наконец то, чего хочет от него, он сможет попробовать отыскать обратный путь домой к ней. К ним. Саванти напряженно уставился на него на мгновенье, и его маниакальная улыбка дрогнула.

- Где она?

- Что?

- Сила. Ее больше нет. Что ты с ней сделал?

На мгновение Брайан растерялся. Потом он вспомнил, чего ради Саванти напал на него в первую очередь. Сила путешествий во времени, которой наделил его Лорд Синхронность. Брайан протянул к ней руку и был ошеломлен, поняв, что ее действительно нет. Он так давно не пробовал пользоваться ей, что даже не заметил этого. Когда он ее потерял?

- Где она?!

Брайан покачал головой, надеясь, что Саванти поверит в его искреннее незнание. Но тот пришел в слепую ярость. Связанный и беззащитный, Брайан не мог сопротивляться, и Саванти набросился на него, вонзив кинжал в сердце. Брайан почувствовал, как его жизнь ускользает.

- Леанна...

***


Шок пронзил его, когда Маркус ощутил смерть Брайана. Он настроил себя на связь с молодым человеком, когда спас его, но никак не ожидал, что придется использовать ее. Как он мог умереть? Наблюдение было самым простым заданием. Он был не готов? Или же Маркус продвигал ученика слишком сильно и быстро? С возгласом горечи и сожаления он перенесся в последнее время и место Брайана.

Горло перехватило, когда Маркус увидел безумные глаза Саванти, стоявшего над связанным телом Брайана с окровавленным кинжалом. Да. Это была его вина. Он должен был уничтожить Саванти, пока у него была возможность. Его сентиментальность позволила случиться этому.

Маркус мог бы попытаться вернуться назад во времени, чтобы предотвратить гибель Брайана, но это изменило бы его поток так же сильно, как и люди, останавливать которых было целью его жизни. Магию времени не следует использовать в личных целях. Единственное, что он мог сделать, это убедиться, что Саванти больше никому никогда не навредит.

Но когда Маркус попытался сместить личное время Саванти, чтобы ускорить его смерть, ничего не произошло. У того был личный иммунитет к его силе. И тогда Маркус узнал артефакты, что были у Саванти. Металлические полосы, амулет и жезл. Его творения. Те, об опасности которых предупреждал его Марцелл. Его вина даже больше, чем он думал.

Саванти посмотрел на него, увидел его неудачу и маниакально засмеялся. Сейчас он был совершенно безумен. По-прежнему одержимый жаждой власти и амбициозный, но безумие перекрывало это все. И, как и прежде, Саванти полагал, что взял верх, что его победа неизбежна. Но у Маркуса еще оставались запасные варианты.

Он открыл портал и бросился внутрь, захватив с собой тело Брайана, и оставил его открытым, ожидая, когда самоуверенный дурак последует за ним. И не был разочарован. В миг, когда Саванти шагнул в Нуль-Время, Маркус выбил жезл из его руки и заморозил время вокруг него, эффективно фиксируя его на месте.

Но Саванти, даже заключенный в такую тюрьму, мог все чувствовать и осознавать, бороться за свою свободу. Но пока Маркус придумает более основательное решение проблемы, он останется здесь, охраняя пленника, не способный на более важную работу. С огорченным вздохом он начал приготовления к погребению Брайана, так же, как и в свое время Марцелла. По крайней мере, это Маркус сделает как следует.
________________
* Армия Спасения - международная религиозная и благотворительная организация, оказывает помощь различным слоям населения

Бросая вызов судьбе. 1

Джун сидела, покачиваясь, в кресле-качалке на высоком крыльце, нежно воркуя со своей спящей малюткой дочерью. На ферме было так спокойно. Она стала идеальным местом для восстановления сил. Женщина чувствовала себя здесь в безопасности. В первый раз, поскольку Джун почти не могла вспомнить такого чувства и, честно говоря, никогда не ожидала его ощутить.

С ее семейной историей о похищении инопланетянами, с ее собственным ужасным жизненным опытом женщине казалось, что она уже никогда не избежит страха. Джун знала, что все это реально, что она не сумасшедшая, но все же искала психиатрическую помощь, где только могла. Они вряд ли ей поверят, но она не справится со стрессом одна. Даже сейчас Джун теряла рассудок от того, что с ней сделали похитители. И уж, конечно, она не ожидала встретить любовь своей жизни в экспериментальной университетской программе.

Видя его во дворе перед домом, возившимся со своим фургончиком, Джун не могла не улыбнуться. Для ученого-исследователя Кирби, конечно, был странным, совсем не таким, как она ожидала увидеть. Она думала, он окажется серьезным, начитанным и авторитарным. Но Кирби был совсем не властолюбивым, а скорее застенчивым и дурашливым со своим нелепым увлечением хиппи 60-70-х годов. Он оказался веселым и заботливым, и вовсе не его исследования спасли ее. Ее спас он сам.

Но Джун вновь похитили уже после того, как Кирби стал ее любовником. Это последнее похищение оказалось милосердно забыто, этаким темным пятном в памяти. Джун не знала, что делали с ней и ее нерожденным ребенком, и не желала знать. Все, что она запомнила, - пара странных глаз и обещание вернуть ей свободу. Когда она очнулась, испуганная и разбита, это был Кирби, пришедший за ней.

Их совместную жизнь в Нью-Йорке разрушил тот эксперимент, но он не отказался от нее. Кирби спас ее снова. Джун все еще не могла поверить, что он бросил все: свою карьеру в университете, свой дом и жизнь в Нью-Йорке. Все ради нее. Чтобы видеть, что она счастлива, в уюте и безопасности.

Теперь у них была маленькая девочка. Джун уже могла видеть, что она пойдет в отца, и была рада этому. Чем меньше примет малышка от проклятого семейства Джун, тем лучше. Кирби оторвался от возни с фургончиком и подарил жене улыбку, растопившую ее сердце.

- Как поживают мои календарные девочки*?

Джун засмеялась этой шутке и пригладила пушистый хохолок рыжих волос Эйприл.

- Мы в порядке.
______________
* имена матери и дочери совпадают с называниями месяцев: April - апрель, June - июнь
Спасибо за пост (3) от: RAYONE, sigunn, Валерiя Морозова
   30.12.2016, 02:08  
Цена мудрости. 1

Йоши стоял на коленях, обожженный и окровавленный, на обугленных остатках своего дома. Но он не видел обломков. Глаза невидяще смотрели в никуда, пока в его сознании вновь и вновь прокручивались события прошедшей ночи. Он никак не мог перестать вновь проживать их.

Шен забрала Миву в спальню, чтобы уложить, а он сам собирался гасить свечи на ночь, когда Саки, пропавший без вести несколько лет назад, вошел из затененного коридора в освещенное помещение.

Йоши даже не успел оправиться от шока от внезапного возвращения брата, когда Саки напал на него. Тело среагировало инстинктивно, быстрее припоздавшего рассудка, спасая Йоши от первого выпада тэкко-каги* противника с помощью уловки, отводя удар в сторону голыми руками.

Инерция движения пронесла Саки мимо него, Йоши обхватил ноги противника, заставляя того потерять равновесие, превращая его рывок в кувырок вперед, прежде чем тот остановился и вновь атаковал. Перерыва едва хватило Йоши, чтобы вытащить пару тэгаки-сюко*; к счастью, он оставил их в хакама**. Не так много, но все же лучше, чем ничего. Он поймал взгляд Саки. Йоши мог видеть боль и ярость в глазах брата, кажущиеся заметнее в свете свечей, и ощутил укол вины. В конце концов, он единственный, кто вызывал в Саки такие эмоции.

Тот вновь атаковал, и Йоши поднырнул под замахнувшуюся руку. Он припал к полу, затем метнулся вперед и вверх, целя открытой ладонью в горло Саки. Но тот подался в сторону, пропуская удар мимо себя, встречным движением направив тэкко-каги вниз, к Йоши, попутно срубив свечу и случайно отбросив к затянутым рисовой бумагой раздвижным дверям.

Йоши шагнул ближе, и, когда он оказался всего в нескольких дюймах от Саки, ладонь его резко пошла вниз, поймав руку Саки в запястье, сильно дернув к полу. Второй же рукой он перехватил противника чуть ниже плеча и мощным броском заставил противника прокатиться мимо себя.

Стены уже пылали, и дым заставлял глаза Йоши слезиться. Воздух становился все более тяжелым для дыхания, но у Йоши не было времени сосредоточиться на чем-то еще, кроме сражения.

Саки снова бросился к нему, нанося еще один удар. Йоши едва успел отступить в сторону, чувствуя, как одно из лезвий почти коснулось его горла. Увернувшись, он нанес ответный удар Саки, целя по задней стороне шеи того когтями на своей ладони. Но Саки вдруг исчез в дыму, поднырнув под удар, и, стремительно развернувшись, мощным пинком в живот отбросил брата к пылающей стене, от которой пламя распространялось дальше по всему дому.

Йоши сумел сгруппироваться в падении, перевернулся на корточки, готовый к новой атаке. Или же это ему лишь казалось? Саки уже почти настиг его стремительным движением вооруженной руки. И тут неожиданно из ниоткуда меж ними, спиной к Йоши, возникла Шен. Время, казалось, замедлило ход, когда лезвия Саки пронзили ее насквозь, выйдя из спины, расцветив кровью ткань ее одеяния и остановившись прямо перед носом Йоши.

Все трое замерли, словно замороженные в живой картинке, пока кровь Шен, стекавшая по ее лопаткам, не капнула с тэкко-каги на лицо Йоши, разрушая оцепенение. Шен соскользнула с лезвий, и Йоши подхватил ее безжизненное тело на руки. Его не волновало ничто: ни Саки, ни пожар, ни даже собственное выживание. Он просто молча стоял на коленях в немом шоке, удерживая тело Шен.

Неожиданно крик Мивы вернул Йоши к реальности, пробившись к его сознанию. Мива! Он должен спасти Миву! Осторожно опустив Шен, он, шатаясь, поднялся, повернувшись в сторону, откуда доносился утихающий детский плач. Он становился все более и более далеким, пока Йоши слепо прорывался сквозь огонь и дым, до тех пор пока не стал вовсе неслышным.

Потом начала рушиться крыша, и Йоши инстинктивно откатился в сторону, разбив окно и через него покинув здание. Он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как крыша окончательно рухнула, погребая все находящееся в доме в огненной могиле.

Он не двигался с места в течение нескольких часов, лишь глядя перед собой и переживая эти моменты. Он и не станет шевелиться, желая лишь остаться именно там, где находится, пока не присоединится к жене и дочери.

Йоши представлял себе малютку Миву, слыша, как ее плач исчезает в никуда. Он рисовал в сознании образ своей прекрасной, тихой Шен, с ее нежным смехом и неизменной улыбкой, но он распадался в миг смерти, когда она отдала свою жизнь, чтобы спасти его. Эта мысль поразила Йоши, как жестокий удар. Шен умерла, чтобы защитить его жизнь. Если он останется здесь, ее жертва будет пустой, бессмысленной. Он должен жить, как-нибудь.

Борясь с мыслями, он начал оценивать свое состояние. Избитый до синяков, раненый и обожженный. Однако синяки несущественны, раны неглубоки и даже уже не кровоточат, а ожоги поверхностные. Ничего, на что следовало обращать внимание.

Что ему делать дальше? Если он выживет, месть Саки останется незавершенной. Он вернется, и вновь случайно могут пострадать невиновные. Если Йоши останется, его клан не будет в безопасности. Он должен уйти. Уйти так далеко, как только возможно, и начать сначала. Но мысль о том, чтобы покинуть их с Шен дом, причинила почти физическую боль. Йоши всю жизнь прожил здесь, обучая детей и тренируя более старших учеников.

Заставив себя подняться на ноги, он сумел пройти относительное близкое расстояние до додзё и сарая. Сейчас празднуют Новый год. Там никого нет. Грузовичок, припаркованный снаружи, пуст и свободен от последней крупной партии товара, поставленного в их глухую деревню задолго до начала праздника.

Йоши медленно и нерешительно вошел в додзё, оглядываясь по сторонам. В углу, где обычно Шен сидела со своими книгами и рукоделием, пока он наставлял учеников, все еще висело их семейное фото и другие картины. Все, что остались у него.

В этот момент Йоши потерял все связные мысли, что удалось собрать воедино, и действия его стали бездумными и механическими. Он начал складывать картины в коробку Шен для книг и рукоделия, потом перенес ее в грузовик. Затем направился в сарай и начал ремонтировать разбитые ящики, оставшиеся от прошлой поставки.

Он собрал всё. Всё оружие и оборудование. Все настенные свитки и разделительные перегородки, даже все украшения додзё, что удалось извлечь. Из сарая он также забрал всё. Старую одежду Шен, приготовленную для пожертвования, кухонную утварь и посуду, замененную на новую. Даже аквариум и принадлежности к нему, в котором когда-то жила давно умершая домашняя черепашка Шен, Мидори-тян. Йоши упаковывал и погружал вещи до тех пор, пока не заполнил грузовик до отказа.

И теперь, глядя на него, словно очнулся от сна. Что он сделал? Зачем? Что он собирается делать со всем этим? И все же ему не хватило духу, чтобы распаковать и оставить все собранное. Это его памятные реликвии и жизнь Шен. Все, что осталось.

Вздохнув, Йоши в последний раз вернулся в зал, чтобы попрощаться, а также забрать фонд чрезвычайной помощи из сейфа в задней части комнаты. Это все, что осталось от их сбережений, и он не смел просить семью о большем. Будет лучше, если они решат, что он умер. Забравшись в грузовик, он повернул ключ в замке зажигания и начал долгую поездку от гор в сторону морского побережья.

***


После нападения прошло два месяца, но Йоши по-прежнему двигался словно в тумане, как будто находился в кошмарном сне, от которого должен проснуться. Он знал, что Брент все сильнее и сильнее беспокоится о нем, но не мог даже притвориться, что с ним все в порядке. Йоши подозревал, что страдает от депрессии, перемежающейся периодическими паническими атаками. И ему становилось все хуже.

В Сан-Франциско, как бы далек он ни был, Йоши чувствовал себя слишком близко к Японии. Ему нужно направиться еще дальше. Не следует оставаться здесь. Само его присутствие угрожает жизни Брента, так же, как грозило бы клану Хамато, останься он в Японии.

А ведь поначалу это казалось хорошей идеей. Йоши оказался в маленьком промышленном прибрежном городке, название которого даже не мог вспомнить, и нашел грузовое судно, отправляющееся в Сан-Франциско.

Йоши знал, что там у него кто-то да есть. Англоязычный друг по переписке, встреченный через программу по языковому обмену, что рекомендовала ему попробовать Шен, когда Йоши сильно стыдился своего плохого английского, обдумывал возможность принятия многих иностранных учеников, вне зависимости от их уровня.

Она оказалась права. Практика с носителем языка действительно улучшила и понимание, и использование английского, и Йоши был рад поделиться своим родным языком. Ему доставляло странную гордость то, что кто-то из иностранцев желает изучать японский.

Несмотря на дороговизну, Йоши распорядился, чтобы его вещи с краткой поясняющей запиской были отправлены по почте Бренту, прежде чем покупать себе место на грузовом судне. Он не хотел никаких официальных записей о своем путешествии и без труда избежал таможни по прибытии. Он считал: стоит благодарить судьбу, что никто не заметил пятна крови на его темной одежде.

Брент с радостью встретил его в доках, но становился все более встревоженным, чем дольше Йоши оставался у него. Йоши понял, что уже не был тем приятным не слишком уверенным в себе иностранцем, которого Брент знал по письмам, и Брент, вероятно, заподозрил, что явно бросающееся в глаза отсутствие любимой жены и дочери Йоши что-то да значит, но был достаточно тактичен, чтобы не спрашивать. Боль была еще слишком остра. Требовалось все самообладание, чтобы сохранить хотя бы такую минимальную работоспособность, и Йоши опасался, что разговор о случившемся может вновь свергнуть его в пропасть нерассуждающего горя.

- Охайо годзаимас. Ке ва дайджубоу десу ка? (Доброе утро. Ты сегодня в порядке?) - грубоватый и высокопарный японский Брента пробился сквозь его мысли. Йоши знал, что тот имел в виду, но забота друга о нем становилась чуть раздражающей. Так дальше не должно продолжаться. Он ответил на английском.

- Доброе утро. Я в порядке.

Брент вопросительно посмотрел на него.

- Я благодарю вас за ваше гостеприимство, но я... - Йоши сделал паузу, пытаясь подобрать правильное слово, - ...был навязчивым слишком долго. Думаю, настало мне время двигаться дальше.

- Но куда? Я имею в виду, доко десу ка? Где будет достаточно далеко? Достаточно, чтобы пропасть?

- В Нью-Йорк.

Брент провел несколько минут, борясь с правильным ответом, прежде чем отказаться от усилий и переключиться на английский.

- Ну, если ты уверен. Я могу сохранить твои вещи, пока ты не дашь адрес, куда их присылать.

Йоши кивнул.

- Спасибо, друг мой.
____________________
* тэкко-каги, сюко - наладонные когти, используемые ниндзя. На первых лезвия "когтей располагались с наружной стороны, делая их скорее атакующим оружием; на вторых, соответственно, внутри, и использовались они чаще чтобы вскарабкаться куда-либо

** хакама - широкие штаны из традиционного японского костюма


Плата за власть. 1


Ороку Саки тихо лежал на больничной койке, едва осознавая постоянную сильную боль в местах своих ожогов. Периодически он порывался покинуть это место, но пока что не было причин куда-то идти или что-либо делать. И он оставался на месте, в то время как тело его медленно исцелялось.

Его преследовали последние мгновения Шен. Саки все еще видел ее, шагнувшую между ними. Они оба были настолько увлечены сражением, что не заметили ее присутствия. Определенно, она была гораздо менее ослеплена; женщину всегда утомляло, когда приходилось командовать ими, как детьми.

Шен не была воином. Она не понимала, что он уже вложил слишком много силы в удар, чтобы остановиться, когда шагнула между ними. Очевидно, она собиралась объявить борьбу ненужной и заставить их вступить в диалог, как поступала бесчисленное количество раз в их детстве.

Выражение абсолютного шока на лице Шен, когда тэкко-каги пронзили ей грудь, Саки не забудет никогда. Ее обиду, растерянность и неверие, как и уходящий из ее глаз свет жизни, он заберет с собой в идеальную чистоту могилы.

Он просто стоял на месте, наблюдая, как шокированный Йоши смотрел на безжизненное тело в своих руках. Долгое время никто не шевелился, хотя огонь продолжал распространяться. Саки понял, что Йоши собирается умереть вместе с ней. Он страстно, всепоглощающе желал его смерти, но цена, что пришлось заплатить за это, оказалась слишком высока. Он хотел отрубить голову беззащитному сопернику, но отказался от этой идеи. Саки хотел сжечь Йоши за все случившееся. Сжечь заживо во лжи этого дома.

Он мог слышать детский плач. На мгновение Саки удивился, считая, что ему почудилось, поскольку Йоши, казалось, не слышал ничего, но плач становился все громче и четче, прежде чем прервался приступом кашля. Ребенок. Дитя Шен. Все, что осталось от Шен - этот плачущий ребенок.

Саки сбросил тэкко-каги и, пошатываясь, направился к источнику звука. Он осторожно поднял маленькое хрупкое существо на руки и прижал к груди. Плач ослабевал. Его надо вытащить отсюда. Здание становится неустойчивым.

Когда Саки повернулся, чтобы выйти, крыша начала рушиться, и он согнулся почти пополам, заслоняя ребенка своим телом, не обращая внимания на жгучую боль, когда горящие балки сдавили его плоть.

Собрав всю решимость, он вырвался из горящего дома и бежал прочь со всей скоростью, на которую был способен, в то время как здание за его спиной обрушилось. Саки даже не обернулся, унося малышку Шен в безопасное место.

Он не знал, как долго шел, прежде чем какой-то встречный водитель подобрал его и отвез в больницу. Еще не оправившись после смерти Шен, Саки позволил ему это. Он не знал, как Шен назвала свою малышку, но она была его дочерью. Дочерью, что должна была родиться у них с Шен. Ребенок, который должен был принадлежать ему. Поэтому Саки выбрал для него имя, которое дал бы их с Шен дочери, и зарегистрировал малышку как Караи.

Все прошло достаточно успешно. Саки не имел представления, как ухаживать за ребенком, и в этом плане больничный персонал оказался полезен, но это не избавило его от чувства бесцельного существования. Если бы все прошло успешно, он убил бы Йоши и забрал Шен, дав ей понять, какую ужасную ошибку та допустила. Что она должна быть с ним. Но эта возможность теперь потеряна для него навсегда.

Он убил бы Йоши, чтобы отомстить за ее смерть, за гибель своей семьи, за годы лжи, но тот уже был мертв. Он умер слишком быстро. Его смерть должна была стать более длительной, более мучительной. Кулаки Саки сжались, болезненно вздрогнув от ожогов.

Но были и иные виновные. Хамато, убившие его семью, похитившие его самого, лгавшие ему и смеявшиеся, когда Йоши украл у него Шен. Да. Были и другие, кто еще должен заплатить за его страдания. За Шен.

Он соберется с силами, и они все пожалеют. Он заставит их пожалеть об их преступлениях. Саки улыбнулся, когда на него снизошло чувство предназначения. Теперь он знал, что делать. Возможно, его жизнь и порвана в клочья, но он поступит с ними так же. Да, отныне он станет Шредером*.
_________________________
*shred - обрывок, клочок; а также - резать, рвать в клочья (англ.)

Последний раз редактировалось GeroVort; 09.08.2017 в 11:52. Причина: добавлена глава по запросу автора
   07.01.2017, 00:24  
Вендетта. 1

Амайя сидела в холле больницы, оцепенев от горя, разум ее силился осознать события последних нескольки дней. Уже более двух лет она находилась на секретной миссии. Клан Хамато направил ее в особый политический блок парламента, чтобы тонко направлять их экстремистские убеждения, когда это было возможно, и тем самым сводить на нет их власть. Это оказалась долгая и нудная миссия, но она справилась. Амайя была очень хороша в этом.

А теперь настал момент глубоко законспирированному агенту выйти в свет и восстановить связи с семьей и друзьями. И, едва Амайя завершила с этим, она услышала о пожаре. Лишь разоренное додзё осталось от принадлежавшего некогда Шен дома.

Амайя даже не знала, что ее драгоценная сестра-близняшка вышла замуж. А теперь, когда ее половинка ушла навек вместе с ее зятем, женщина смутно вспоминала, как они играли детьми, и о племяннице, которой никогда не видела. Кто мог это сделать? Почему?

Когда Амайя увидела извлеченное из-под завалов обгоревшее тело Шен, она развернулась и убежала. Случившееся стало вдруг таким реальным, и она не могла этого вынести. Они с Шен, несмотря на внешнее сходство, всегда казались полными противоположностями, даже будучи близнецами.

Амайя всегда была храброй и резкой, полной гнева и неистовства. Шен же, напротив, - озорной и ласковой, полной сострадания. Они были как день и ночь, две половинки одного целого. И вот теперь Амайя стала неполной. Кто-то украл часть ее. Лучшую часть. Шен была светом в ее тьме, и без нее Амайя чувствовала себя потерянной.

Она бежала до ближайшего города, хотя назвать это место городом было слишком большой щедростью, присела в парке и начала рассматривать комбинацию, отбрасывая увиденное накануне и одновременно пытаясь распутать все нити, как такое могло произойти. Размышления ее были грубо прерваны коллегой, которого Амайя знала лишь слегка.

Прежде, чем женщина успела выразить свою боль и отчаяние, он рассказал ей о Саки, и мир вновь перевернулся. И вот теперь Амайя в больнице, ждет разрешения навестить его. Как могло столько несчастий обрушиться на людей, которых она любила?

Хотя Саки считался другом скорее для Шен, Амайя также нравилась ему, настолько, что они были любовниками, сходясь и расходясь на протяжении лет, хотя оба и знали, что отношения эти несерьезны. Саки по-прежнему был дорогим другом и могучим воином. Как мог он оказаться ранен настолько, чтобы попасть в больницу? Амайя даже не могла представить себе его там. Ей казалось, Саки был бы ужасным пациентом. К ней подошла медсестра.

- Сейчас вы можете увидеть его, но мойте руки прежде, чем касаться чего-либо в комнате. Ожоги чрезвычайно восприимчивы к инфекции.

Ожоги? Мысли Амайи вновь вернулись к судьбе Шен, пока медсестра вела ее в палату. Возможно, эти случаи связаны? Но размышления эти тут же были отброшены при входе в палату, и Амайя не могла не содрогнуться от зрелища, во что превратилось лицо Саки, кое-где видимое, вопреки тщательно наложенным повязкам. Он заметил это, но, казалось, больше удивился тому, что она вообще здесь.

- Амайя. Это затянулось надолго.

- Я была на миссии. Глубоко законспирированной. Она закончилась только что.

Саки задумчиво кивнул.

- Ты слышала?.. - он замолчал, голос его звучал подобно ржавому металлу.

- О Шен? - голос Амайи также показался ей самой чужим.

- Да, слышала. Что с ней случилось? - женщина чувствовала, что прошептала эти слова, но они почему-то разожгли огонь в глазах Саки, по крайней мере, в одном, не прикрытом бинтами, обратив его от печали к ярости.

- С ней случился Хамато Йоши! - Саки выплюнул эти слова, как будто они оставляли неприятный привкус во рту.

Хамато Йоши? Амайя вспомнила его. Еще один друг Шен. Точно, Шен, Йоши и Саки были неразлучны, как дети. Стиснув зубы, она подняла глаза, встретившись взглядом с Саки.

- Расскажи мне, - это была не просьба.

Он вздохнул.

- Ты знала, что Шен и я были близки?

Амайя кивнула.

- С тех пор, как ты уехала, мы сблизились еще больше, - он осторожно подбирал слова, не отводя здорового глаза от ее лица. Амайя покачала головой.

- Наши отношения никогда не были серьезны. Вообще-то я удивлена, что они стали столь долгими с Шен. Она так любила тебя...

Саки улыбнулся.

- ...и Йоши.

Улыбка исчезла.

- Да, но он никогда не был чем-то большим, чем друг, хотя и хотел этого.

Амайя замерла, услышав это. Мысль о том, что кто-то мог принуждать ее нежную сестру, заставила напрячься от ярости. Саки продолжил:

- Я собирался жениться на ней. Наша жизнь была распланирована, пока не вмешался он. Ты знаешь, Йоши всегда был "золотым ребенком", а я - взятым на воспитание беспризорником. Ну, ты могла бы сказать, что так было всегда, потому что у меня другой символ клана, след стопы в круге взамен драгоценного цветка Хамато.

Веришь или нет, оказалось, что это символ моей семьи. Семьи, уничтоженной их кланом, когда я был еще ребенком. Они украли меня и тем самым заклеймили как ничтожный военный трофей, не имея и капли порядочности, чтобы рассказать об этом мне. Но в конце концов правда стала мне известна. И ты знаешь, что Хамато всегда думали о твоей семье...

Да, Амайя знала. Их дед был военнопленным времен Второй мировой, в конечном итоге подчинившимся клану Хамато. На родине его так и не простили, что он влюбился в женщину рода Хамато, несмотря на вражду между их странами. Он женился на ней и остался в Японии. Их сын, отец Шен и Амайи, также вошел в состав клана, но это было тонко завуалированным секретом, потому что все немного стыдились его китайского происхождения.

Их фамилия была Тэнг, все еще китайская на протяжении вот уже трех поколений, и родители Амайи слишком гордились ей, чтобы отказаться и похоронить в безвестности. Вместо того, чтобы стесняться, они подчеркивали смешанное происхождение, назвав дочерей как японским, так и китайским именем. Шен было китайским именем и означало "дух". Амайя же носила довольно редкое японское имя, переводившееся как "ночной дождь".

Многих все еще смущало это обстоятельство, которым их родители словно тыкали в нос каждого, но Амайя не возражала против этого. Она всегда любила бросать вызов любому, кто не соглашался с ней, и получала удовольствие, заставляя их замолчать с бесспорным мастерством.

Шен была более чувствительной, и Амайя знала, как ехидные высказывания и косые взгляды ранили и запугивали ее жизнерадостный дух, затемняли ее свет. Это всегда бесило Амайю и было причиной большинства ее стычек в детстве.

Она всегда думала, что Саки и Йоши защитят Шен от этого. Мысль о том, что она ошиблась в Йоши, обожгла женщину. Уверившись, что Амайя осознала смысл сказанного, Саки продолжал:

- Он хотел, чтобы Шен вышла за него вместо меня, и семья давила на нее, пока она не согласилась.

Амайя насторожилась, понимая, насколько это ужасно было бы для ее сестры. Но Саки был прав: Шен сдалась бы под таким напором, даже если бы это совсем задавило ее душу.

- Дело было намного сложнее. Она уже ждала ребенка.

Челюсть Амайи отвисла от подобного открытия. Саки стиснул зубы.

- Я говорил, что мы собирались пожениться. Мы бы успели прежде, чем родился ребенок. Мы просто... увлеклись.

Амайя сидела ошеломленная.

- Йоши знал это?

- Нет. И когда она расторгла нашу помолвку, чтобы принять предложение клана Хамато, и я решил, что так будет лучше.

Слова Саки предполагали, что он вовсе не считает такой исход лучшим, однако тот все же не так плох, как ничтожное новое будущее Шен.

- Шен ни за что не смогла бы жить с такой ложью.

Саки покачал головой.

- Она и не смогла. Через несколько месяцев после рождения нашей дочери Шен больше не смогла этого выносить. Она сказала мне, что собирается все рассказать мужу, - Саки глубоко вдохнул, прежде чем продолжить, словно бы следующую часть будет сложно поведать, и Амайя поняла, что история подходит к концу.

- Я направился к их дому так быстро, как смог, но все же опоздал. Шен уже все рассказала Йоши, и он окончательно сошел с ума, - голос Саки дрогнул. - Йоши уничтожил дом, когда я добрался туда. От упавшей свечи распространился пожар. И... она лежала на земле, смертельно раненая.

Образ убитой сестры непрошенным мелькнул перед глазами Амайи, в то время как Саки овладел собой достаточно, чтобы продолжить.

- Я слышал, как наша дочь плачет, и едва успел спасти ее, в то время как Йоши сжег себя в своем же доме.

Так вот как он получил свои ожоги. Саки жестом указал на колыбельку рядом со своей койкой, Амайя не заметила ее при входе, отвлекшись на его шрамы. Сглотнув комок в горле, она подошла и посмотрела на спящую племянницу, все, что осталось от ее сестры, Шен.

- Ее зовут Караи.

- Красивое имя.

- Я хотел вырастить ее сам, но...

- Нет, я помогу тебе. Меня не оказалось поблизости, когда во мне нуждалась Шен, но я буду рядом с Караи.

- Спасибо, Амайя, - смягчившееся выражение его лица вновь стало жестче.

- Остался еще вопрос с теми, кто сделал это с ней, - умиление Амайи при виде маленькой племянницы прошло, и гнев ее выплеснулся наружу.

- Ты поможешь мне уничтожить клан Хамато?

Чтобы закалить свою решимость, Амайя бесстрашно встретила его взгляд.

- Да, конечно.

***


Про себя Саки морщился на каждой кочке неровной дороги, но никак не проявлял внешне чувство дискомфорта. Сотрудники больницы были в шоке, когда он выписался с такими серьезными ожогами.

Теперь он полулежал в неудобной позе на заднем сидении автомобиля, который по его приказу пригнал ученик. Амайя сидела на пассажирском сидении, держа на руках Караи. Саки не ощущал вины за то, что солгал ей. Ядро сказанного было правдой. Шен умерла из-за Йоши и клана Хамато. Это все, что имело значение.

Амайе не понять тонкую паутину событий, связавших все это. Она упряма, прямолинейна и нетерпелива. И это одна из причин, по которой Саки продолжал отталкивать ее, даже после проявления интереса, вопреки странному сходству с Шен. Ему придется переформулировать прошлое, чтобы Амайя была способна увидеть его.

И это сработало. Теперь Амайя знает, кто в ответе за все, и они на пути в штаб квартиру, где он сможет восстановиться, попутно планируя вместе с ней нападение, должное уничтожить клан Хамато. Он отомстит.
Спасибо за пост (1) от: sigunn
   19.01.2017, 00:44  
Цена мудрости. 2

Йоши едва успел шагнуть в сторону в момент, когда небольшая стайка детей вылетела в дверь и чуть не врезалась в него. Женский голос крикнул из помещения:

- И держитесь отсюда подальше!

Йоши снова посмотрел вверх, на вывеску зоомагазина, вновь интересуясь, что он здесь делает. Час назад он сидел на полу своей крошечной квартирки, окруженный горами коробок, вечно балансирующих на грани раздавить его, как какой-то безумный барахольщик. Он был одинок и несчастен своей пустой жизнью в квартире, битком набитой реликвиями его потерянной жизни.

Затем взгляд опустился на аквариум черепашки Шен, со всем содержимым, до сих пор нетронутым, и душа Йоши неожиданно затосковала по домашнему животному. Такому, как Мидори-тян, черепашка Шен. Ему нужна была какая-то иная цель жизни, помимо выживания, и забота о другом живом существе была как раз тем, что надо. Особенно если живое существо того вида, который нравился Шен.

С иной жизнью внутри себя, квартира уже не будет казаться пустой оболочкой. Жизнью, которая однажды не разлетится в щепки*. В последнее время он называл себя именно так, не Йоши. Хамато Йоши было имя другого человека с другой жизнью. Настоящей жизнью. Сплинтера удовлетворит то, что от нее осталось. Казалось подходящим.

Теперь же, будучи на месте, Йоши вторично оценивал свои возможности. Возможно, он и готов позаботиться о черепахе, но сбережения, привезенные из Японии, почти закончились, а труд нелегального разнорабочего точно не окупит расходов на проживание. Сможет ли он прокормить питомца, если едва может содержать себя? Мысль о возвращении в одиночестве в пустую квартиру стерла его сомнения и подтолкнула ко входу в здание.

***

Джон Чин пошел на авантюру в поисках питомца, но еще не был уверен в том, что собирается делать. Не лучший магазин, но он все же находился достаточно близко к его лавчонке, и Джон не чувствовал, что продвижение дальше поможет делу.

Он продавал принадлежности для традиционной медицины и гадания в своей лавке в Чайна-тауне, когда один особо нуждающийся клиент решил заплатить ему за продажу рептилий в их естественной среде обитания. И Джон был внезапно поражен мыслью, что подобное существо оживит и его рабочее место, по совместительству и дом, поскольку он жил всего этажом выше.

Войдя, он увидел, как хозяйка, женщина среднего возраста, разговаривает с каким-то японцем в передней части магазина. Джон уже хотел приступить к выбору питомца, когда увидел призрак прекрасной женщины, положившей руку на плечо мужчины, указывая на аквариум, стоявший перед ним.

Обычно Джон не обращал внимания на призраки, но этот был настолько наделен чувствами и полон любви, что от него трудно было отвести взгляд. Незнакомка заботилась об этом человеке, а он даже не знал этого. На мгновение Джон почти было решил просветить его, но быстро отогнал эту мысль. По опыту он знал, как это воспринимают, и не хотел портить день себе или кому-то еще.

Все же Джон не мог удержаться и не взглянуть, кого же они рассматривали. И с потрясенным вздохом он увидел их. Четыре очаровательных черепашонка, занимавших аквариум. Хозяйка только начала рассказывать о них японцу. Не в силах остановить себя, Джон прислушался.

- Они вылупились только неделю назад.

- Такие маленькие и уже умеют плавать?

- Черепахи рождаются с этим умением.

- Вы разводите их здесь?

- Нет. Просто мой идиот помощник не знает, как размножаются черепахи.

Японец в замешательстве взглянул на женщину, и она рассмеялась.

- Нет, я имею в виду, он не смог различить их пола и поместил в один аквариум. И следующее, что я узнала - что обзавелась черепахой, что собирается принести потомство. Все эти детеныши из одной кладки. Видите, один из них забрался на камень, наблюдая за остальными? Он вылупился первым, за ним идет тот, что пытается столкнуть его с возвышения. Следующий по старшинству - осторожный малыш, забившийся в угол. А игривый, что резвится в воде - самый младший.

- И все мальчики?

- Пол рептилий зависит от температуры яиц, а поскольку в кладке она одна, то рождаются обычно все мальчики или все девочки.

Японец задумчиво кивнул, глядя на крошечных существ, очарованный ими. И Джон знал, чего он хочет. Одного из этих черепашат. Японец пришел первым, так что ему придется выбирать из того, что останется.

- Сколько вы за них просите?

Женщина нахмурилась.

- Вообще-то я не должна продавать их такими маленькими.

Сердце Джона сжалось.

- Но почему? Не похоже, чтобы у них были родители, от которых придется отрывать малышей.

Женщина покачала головой.

- О нет. Черепахи не воспитывают своих детенышей. Они рождаются самодостаточными. Просто... - она оценивающе взглянула на японца. - С вами живут маленькие дети, люди пожилые или со слабым здоровьем?

Японец покачал головой.

- Нет. Я живу один.

Джон знал, что это не совсем так, оглядываясь на любящий призрак.

- Хорошо. Пять долларов за каждого черепашонка, только наличными.

Японец кивнул, осторожно сжимая края аквариума.

- Я возьму всех.

Джон едва не задохнулся. Как этот человек может быть таким эгоистом? Но он все же не собирался сдаваться так легко.

- Простите, но на самом деле я хотел купить одну из них.

Оба, продавец и покупатель, резко повернулись, вздрогнув от звука его голоса. Теперь, когда он мог видеть глаза этого человека и каким близким к безумию он казался, Джон немного пожалел о своих словах. Может быть, ему черепашата нужнее? Мысли его прервала женщина.

- Хорошо, у меня найдется еще одна.

Оба покупателя оглянулись на нее.

- У меня было две беременных черепахи, но этот идиот не знал, как ухаживать за ними, и потерял большую часть второй кладки. Из нее выжил только один детеныш. Излишне говорить, что он больше здесь не работает.

Джон облегченно вздохнул.

- Я возьму его.

- На самом деле ее. В другой кладке были только самки.

- Ну, тогда я возьму ее. И я тоже живу один.

Прихватив с собой пластиковую ванночку, женщина направилась за угол и вскоре вернулась еще с одним черепашонком, передав его Джону. Он не мог удержаться, чтобы не погладить крошечное тело малышки. Она была так красива.

- Вам следует помыть руки, - Джон отдернул руку, услышав слова женщины, переливавшей воду с другими черепашатами в другой пластиковый контейнер.

- Да?

- И вам тоже, раз уж вы коснулись их среды обитания, - она указала на японца. - В кишечном тракте черепашек живут сальмонеллы. На самом деле они много у кого бывают, даже у людей. Но у меня не было времени держать аквариум настолько чистым, насколько хотелось, так что вместе с животными есть и некоторое количество их нечистот. Но если вы станете сохранять чистоту среды их обитания и мыть руки после работы с ними, все будет хорошо. И для здоровья и безопасности самих черепашат нужно мыть руки перед тем, как касаться их.

Она подарила Джону недвусмысленный взгляд, и он покраснел.

- У нас есть туалет, где можно помыться.

Джон опустил черепашку на стойку регистрации и выполнил указания продавца вместе с другим мужчиной, за которым по пятам следовал призрак.

***

Хозяйка зоомагазина посмотрела им вслед и вздохнула, заканчивая переселение черепашек. Она знала, что продавать их незаконно, но закон этот направлен в основном на защиту детей от сальмонеллезной инфекции, а у этих парней фактор риска отсутствует.

Женщина думала, что достаточно хорошо объяснила правила безопасного обращения с черепахами, так что проблем быть не должно, а если и будут, то никакой записи о сделке у нее не значилось. Она не покупала этих черепах и продала их за наличные.

Кроме того, у нее действительно не было ни времени, ни места, чтобы ухаживать за черепашатами, до тех пор пока они не подрастут достаточно, чтобы их можно было продать. Да и от рептилий гораздо больше риска здесь, когда эти сопляки снова заглянут в магазин и, пользуясь тем, что она отвернулась, снова схватят их. Нет. Незаконно или нет, это правильный выбор. Так будет лучше для них всех.

***

Йоши отдал свои последние двадцать долларов хозяйке магазина и покинул его с новыми питомцами. Хотя он не имел понятия о том, что они все будут есть сегодня вечером, мужчина чувствовал себя удовлетворенным. Больше, чем когда-либо за немалое время.

Он начал долгий путь до своей квартиры, когда на него наткнулся странный незнакомец в деловом костюме, направлявшийся в соседний переулок. Инстинкты Йоши кричали, что что-то тут неладно. Тоскливого тумана нынешней жизни не хватило, чтобы аннулировать результаты долгих лет тренировок.

Следуя порыву, Йоши последовал за незнакомцем в переулок. Тот встретился там с еще двоими, точно такими же субъектами, и они передали ему какой-то контейнер со светящейся сине-зеленой субстанцией в нем. Во всей этой ситуации определенно было что-то неладно.

Йоши слишком сосредоточился на незнакомцах, что было недопустимой ошибкой для любого, обладавшего его навыками, но он первый готов был признать, что находился не в лучшей своей форме. Осторожно ступая вперед, мужчина спугнул крысу, которая "отблагодарила" его, вонзив свои острые зубы в его пятку, прежде чем убежать. Писк зверька предупредил незнакомцев об его присутствии.

Те говорили так странно, что Йоши заподозрил: английский не был для них родным языком, но если это так, к чему лишние сложности? Они явно были намерены избавиться от него за слежку. Ошибка с их стороны. Пусть даже Йоши ощущал приближение еще и сзади.

Когда незнакомцы напали на него, та часть Йоши, что он считал мертвой, пробудилась к жизни. Те были явно шокированы тем, как ловко он победил их всех. Но во время боя контейнер взлетел в воздух и разлетелся на части от удара о пожарную лестницу, извергнув свое содержимое в переулок. Не было никакой возможности избежать соприкосновения с ним. Субстанция выплеснулась на Йоши и его черепашат. И в миг, когда она коснулась кожи, боль стала непереносимой. Мужчина с криком рухнул на землю, потерявшись в мире агонии.

***

Джон позволил японцу расплатиться первым и уйти, прежде чем оплатил свою покупку. Он не мог дождаться момента, когда вернется в свою лавку и отнесет ее к себе домой. У него никогда не было питомца, и Джон чувствовал себя взволнованным, словно ребенок.

Когда он шел по направлению к своей лавке, строя в голове планы, отчаянный крик привлек внимание к соседнему переулку. То, что Джон там увидел, настолько потрясло его, что он выронил свою посудину. Японец лежал на земле, весь покрытый какой-то светящейся слизью, свернувшись калачиком и надрывно крича.

Ему требовалась помощь. Немедленно. Но у Джона хватило присутствия духа подобрать свою посудину и снова посадить в нее свою черепашку, не замечая, что та тоже соприкоснулась со слизью, а затем поставить у противоположной стены, возле мусорного бака.

Выбежав на улицу и отчаянно взывая о помощи, Джон обнаружил, что жители Нью-Йорка на удивление черствые и нерадивые. Потребовалось пугающе много времени, прежде чем ему удалось найти сотрудника полиции, который, едва понимая Джона из-за усиленного паникой акцента, решил арестовать его, пока мужчина не успокоится.

Когда же он наконец освободился, униженный и рассерженный, Джон решил сам вернуться в подворотню, затащить пострадавшего в ближайший магазин и потребовать, чтобы вызвали неотложную помощь. Но японец и его черепахи исчезли вместе с остатками слизи. Все, что осталось - какие-то обрывки мужской одежды. Что же случилось?

Тихий мяукающий звук привел его к мусорке, и Джон ахнул. Его черепашка стала размером с человеческого младенца, слишком крупная для своей ванночки, и смотрела на него темно-карими человеческими глазами. Она выглядела необыкновенно.

Затем Джон услышал, как по улице идут люди, и его удивление находкой сменилось страхом за нее. Он схватил обрывки одежды, завернул черепашку в них, как ребенка, и поспешил домой, крепко прижимая к груди драгоценный груз.
_____________________
* splinter - щепка, расщеплять (англ.)

Последний раз редактировалось Anny Shredder; 19.01.2017 в 23:23.
Спасибо за пост (1) от: sigunn
   19.01.2017, 23:27  
Сыновняя почтительность. 1

Джон весело жонглировал продуктовыми пакетами, доставая из кармана ключи. Магазин сегодня закрыт, и он хотел провести день с малюткой Ай-Бао, своим драгоценным сокровищем. Она будет в восторге от замечательных овощей и фруктов, что купил Джон. Сегодня они очень свежие. Он раскошелился даже на клубнику.

Оказавшись внутри здания, Джон поспешил наверх, в свою квартиру. Войдя, он поначалу не увидел малышку, но не стал паниковать. В углу у окна на подушке скопилась куча одеял. Когда Джон поднял их, пара влюбленных карих глаз обратила на него взгляд, и мужчина ощутил еще один всплеск радости. Глаза малышки загорелись, когда он открыл коробку с клубникой для нее и положил одну ягоду в жаждущий ротик.

- Кушай, Ай-Бао. Это все тебе.

Та улыбнулась ему, прожевав ягоду. Этот прошедший месяц был самым счастливым, что Джон мог вспомнить. Правда, он так и не обзавелся питомцем, а контейнер для рептилий по-прежнему лежал неиспользованным в шкафу. Но он получил много большее. Потребовалось около недели, чтобы полностью принять это, но Ай-Бао была ребенком, маленькой девочкой. Его маленькой девочкой.

Прежде Джон не уделял особо много внимания идее родительства и всегда считал, что у него никогда не будет детей. Его не интересовали брак и семья, и мужчина рассчитывал прожить жизнь убежденным холостяком.

Неожиданное появление дочери, его дочери, застало его врасплох, но оказалось более радостным и приносящим удовлетворение, чем Джон ожидал. Его очаровывало, как Ай-Боа росла, менялась и познавала мир, так что мужчина даже начал пренебрегать делами. Но это мало его волновало. Это время было слишком особенным, чтобы пропустить его. Он должен дорожить им.

Она стала его маленьким сокровище, но звать ее Ай-Бао, похоже, было не совсем верно. Оно звучало скорее как кличка, чем как имя. Сейчас, когда малышке исполнился месяц от роду, пришло время выбрать настоящее. Джон решил уделить этому вопросу серьезное внимание.

- Ай-Бао, хочешь, чтобы я дал тебе имя?

Она с любопытством взглянула на него, прислушиваясь к звуку его голоса.

- Будем считать, что да. Как тебе нравится Мей Пи Чи? Устраивает?

Малышка задумалась, уделив внимание его словам, а затем широко улыбнулась.

- Приму это как согласие. Мей Пи Чи, мне прислали письмо из дома. Прочитать тебе?

Увидев буквы, черепашка ахнула и оживленно замахала ручками.

- Я так и думал.

Джон посадил Мей себе на колени, сам же комфортно устроился на подушке. Его никогда не радовали редкие письма из дома, но радость дочери от чтения вслух заметно поменяло его мнение о них.

В прошлом месяце Джон читал Мей старые письма. Это было первым новым, полученным почти за полных шесть месяцев, и поскольку оно пришло почти одновременно со вторым, из-за ошибки почтовой службы, мужчина предположил, что отправляют их не так уж и редко. Его семья никогда не позволит ему сильно сбиться с пути истинного.

Джон начал читать письмо, но запнулся, осознав его содержание. Его невестки, Ли На, не стало. Он не мог сказать, что был сильно удивлен этим, но все же горевал по ней. Ли На учила его английскому языку, поскольку когда-то, в детстве, изучала его в школе. И она единственная поддержала Джона, когда он решил уехать в Америку и насладиться своей свободой. Она даже помогла ему подать заявку на грин-карту*. Мир померк без нее. Джон очень скучал по ней.

Бедный Чанг Ай. Брат Джона очень любил свою хрупкую молодую жену. Все упрекали его за это, кажущееся неверным решение. Их дом находился в захолустье, а Ли На была такой нежной, хрупкой и, говоря честно, казалась болезненной. Никто не верил, что она сможет произвести на свет здоровых наследников для Чанг Ай. Но он очень любил ее и не желал никакой иной жены.

Все они ошибались. Пусть это и стоило ей жизни из-за осложнений при родах, Ли На подарила мужу здорового наследника, пусть и всего одного. Да-Хуан. Одна мысль о маленьком племяннике, которого Джон никогда не видел и о котором даже не знал до настоящего момента, немного согрела его сердце. Он надеялся, брат сможет немного утешиться, поскольку у него был ребенок, как самого Джона согрела Мей. Сдерживая слезы, он дочитал письмо до конца, не выдавая себя. Мей не поймет причины его печали, пока не станет хоть немного старше.

Джон открыл второе письмо, и сердце его, казалось, остановилось, потому что мир вокруг рухнул. Его брат тоже умер. Аневризма, как было сказано в письме. Он должен вернуться домой и занять место Чанг Ай ради семьи. Его свобода и непростая американская жизнь сегодня закончились навсегда.

С немалой горечью он отставил в сторону Джона Чина, чтобы вновь стать Бай-Чен Цинем. Он обязан сделать это ради своей семьи. Должен вырастить племянника и поддерживать традиции. Он должен стать новым Чанг Ай. Дыхание сбилось, и он знал, что никогда не сможет прочесть это письмо вслух. Вместо этого Джон отложил его и посмотрел на свою дочь.

- Мей Пи Чи, думаю, настало время, чтобы отправиться со мной домой и познакомиться с нашей семьей. Ты славная девочка. Я знаю, ты очень любишь своего кузена и будешь счастлива там.

Мей прижалась к нему, и Джон обнял черепашку. Как давно она с ним, не имеет значения, как и то, где он будет находиться и какую ответственность примет на себя. Ее всегда будет достаточно, чтобы сделать его счастливым.
____________________
* грин-карта - документ, удостоверяющий личность постоянного жителя США
Спасибо за пост (1) от: sigunn
   25.03.2017, 02:17  
Цена мудрости. 3

Звук автомобиля заставил Сплинтера укрыться в заброшенном здании, прижимая к груди мешок с выброшенными продуктами и ожидая, пока транспортное средство уедет. Звук стих, и он облегченно вздохнул.

Два месяца копания в отходах, - каждая вылазка с риском обнаружения, но только так они могли добыть себе пропитание, - наконец взяли свое. Ну, может быть, еще и бессонница. Он не спал больше нескольких часов за ночь с... потери Шен и Мивы. Сейчас думать о них стало легче. По крайней мере, ему было чем себя занять в часы бодрствования. Однако подниматься на поверхность, как сейчас, все же слишком рискованно.

К счастью, все это временно. У него был план, как справиться с проблемой. С отъездом машины вернулась ночная тишина, по крайней мере, стало так тихо, как никогда не было в Нью-Йорке, и он вспомнил тот первый день. Трудно было поверить, что прошло уже два месяца.

***


Йоши задыхался, пока боль наконец не отступила. Что это было за вещество? Надо ли ему обращаться в больницу? Он никак не мог себе этого сейчас позволить. Его черепашата! Он резко открыл глаза, дабы отыскать маленьких питомцев, и замер.

В считанных дюймах от лица его взгляд встретился со светло-голубыми, искрящимися радостью глазами. Кто это? Расширив поле зрения, Йоши увидел округлое зеленое лицо с... веснушками? Что? За спиной одного он рассмотрел и остальных черепашат. Сейчас они были размером с человеческого ребенка.

Один из них пристальным взглядом темно-синих глаз уставился в небо, в то время как другой, кареглазый, с любопытством озирался по сторонам, не решаясь отдаляться от сулящего безопасность бока брата. Последний из черепашат, зеленоглазый, храбро продвигался по переулку, осматривая окрестности. Конопатый малыш прижался к груди Йоши, и тот инстинктивно обнял его.

Однако рассмотрев свои руки, сомкнувшиеся вокруг маленького тельца, он чуть было в шоке не уронил черепашонка. С дрожью Йоши осмотрел одну руку в недоумении, затем другую и наконец все тело. Шерсть? Хвост? Коснувшись лица, Йоши обнаружил на нем выступающие, как у грызуна, резцы, усы и заостренные уши. Он стал крысой. Огромной крысой! Но это же невозможно. Такого не бывает.

У входа в переулок закричала женщина, прежде чем бросить продукты и убежать. Нет. Всё это вполне реально, и все они в опасности. Какая-то часть сознания Йоши понимала, что это вызвано светящимся химикатом, и он все еще опасен для окружающих. Схватив грязные обрывки своей бывшей одежды, он быстро стер с себя остатки жидкости и выбросил их в мусорный контейнер, надеясь, что этого будет достаточно. На иные меры предосторожности времени не было.

Чуть в стороне от себя он заметил оставшихся черепашат, все трое прижались друг к другу, испуганные криком женщины. Йоши подхватил и их, и ставший теперь пустым контейнер от вещества, ища пути бегства, прежде чем женщина вернется с кем-либо облеченным властью, пока не рассмотрел крышку люка канализации. Не слишком привлекательно, но он должен защитить эти существа. Если их обнаружат, то они уже никогда не покинут пределов лаборатории.

Он услышал чьи-то шаги и не задумываясь метнулся в подземелье. Оно было темным и заполненным вонючей жижей, но его новые глаза на удивление хорошо способны были видеть при слабом освещении, и, несмотря на обострившиеся чувства, Йоши обнаружил, что вонь не слишком беспокоила его. И все же он знал, что место это грязное, и не позволял ни одному из черепашат спуститься на пол.

Вместо этого он продолжал идти, казалось, на протяжении часов, до тех пор пока не понял, что перед ним не канализация, а сменившие ее рельсы метро. Был момент паники, когда Йоши осознал, что стоит на шинопроводе, и лишь потом понял, что если бы тот был рабочим, его давно убило током. Эта линия, должно быть, давно не использовалась. По крайней мере, нет ни малейшего шанса попасть под колеса поезда.

Успокоенный этим, Йоши двинулся дальше по рельсам, зная, что должен найти безопасное место для отдыха, но не уверенный, что сумеет это сделать. Увидев турникеты, указывающие на станцию, он, спустя несколько минут тишины, означающие, что больше здесь нет никого, нырнул в нишу.

Йоши осторожно исследовал пространство за турникетами и ахнул от изумления. Это оказалась совершенно пустая станция и платформа. Очевидно, она уже долго не использовалась, но он мог видеть, насколько хороша она была раньше, с аккуратной кирпичной кладкой и готическими каменными арками. Даже затопленная лестница на нижний уровень была по-своему красива своей конструкцией.

Его взгляду открылось большое помещение с длинными скамьями для сидения. Один угол его был оборудован приборами и, видимо, когда-то сдавался под магазин или ресторанчик. В помещении был и общественный туалет, скорее всего, сейчас отключенный, и несколько комнатушек поменьше, в которых могли размещаться магазинчики помельче. Часть обширного пространства была отделена металлической дверью, его люди использовали как большой закрытый склад, до решения очистить территорию полностью.

И все же больше всего Йоши поразила платформа. Он сделал несколько шагов от нее к зоне отдыха. Здесь в большей степени сохранилась архитектура, свойственная этой станции, даже деревянные панели на стенах, каким-то образом уцелевшие. Пол был цементным, и где-то здесь прежде располагалась опора, ныне отсутствующая. Она оставила большое отверстие в полу, за это время заполнившееся грязью и мусором, а через решетку над головой просачивался свет, настоящий солнечный свет.

Йоши внимательно осмотрел всю станцию, чтобы убедиться, что та необитаема и безопасна, и обнаружил, что все пути, ведущие на поверхность, полностью перекрыты. Это было хорошее место, то, что им нужно, то, что он искал. Вернувшись обратно на платформу, он свернулся клубком рядом с черепашатами и вскоре заснул.

***


Потребовалось немного времени, чтобы понять, как снова подключить воду, но он быстро понял, что не сможет оставаться здесь постоянно. И когда его голодные юные подопечные, после длительных жалоб, наконец заснули во вторую ночь здесь, Йоши покинул их, чтобы впервые поискать пищу на поверхности. К счастью, Америка выбрасывала больше еды, чем он когда-либо мог представить возможным.

Его жизнь быстро приобрела новые очертания. Он будет мыть, кормить и следить за своими черепашатами в часы бодрствования, и выбираться на поверхность, когда они спят, иногда более двенадцати часов в сутки. Все же они еще дети.

Еда была для него приоритетом, но Йоши довольно быстро решился вернуться в прежнюю квартиру, чтобы забрать свое имущество, коробку за коробкой. Почти две недели заняло перетащить всё. В первой принесенной коробке была одежда. Йоши почти готов был признать, что это некая замена одеялу, в которое можно завернуть черепашат во время сна, но на самом деле так и не смог привыкнуть к тому, что теперь голый.

Конечно же, это было не так. Теперь Йоши был покрыт шерстью и к тому же стал огромной крысой. Он мог обойтись и без одежды. И все же первое, что он сделал для себя, было подобие набедренной повязки из старого листа бумаги, потом же он надел одно из одеяний своего деда. Они были достаточно велики и просторны, чтобы соответствовать его новой фигуре.

Он также приучился обматывать тканью свои руки и ноги. Обувь никогда больше не подойдет ему, и не редкостью для него было опускаться на четыре конечности, чтобы передвигаться быстрее. Когда же черепашки стали более подвижными, Йоши приучился обматывать также кисти и колени.

Большая часть коробок так и осталась нераспакованной. Единственным извлеченным, помимо всего напоминающего одежду, стал семейный портрет из его прежней жизни, который Йоши разместил на деревянных перилах платформы. Проделав это, он наконец признал, что больше не был Хамато Йоши и уже никогда не будет. Отныне зваться Сплинтером будет достаточно.

***


Вырвавшись из своих воспоминаний, Сплинтер отругал себя за напрасную трату времени в опасном надземном мире. Он-то хорошо это знал. Что станет с его черепашками, если с ним что-то случится и он не вернется к ним?

Отогнав неприятную мысль, Сплинтер уже собирался искать обратный путь в подземелье, когда его внимание что-то привлекло. Он находился в вытянутом заброшенном строении в центре индустриального мегаполиса. Но отчего-то молодое деревцо сумело пустить корни и вырасти в этом месте, выжив благодаря небольшому количеству солнечного света, что пропускали разрушенные стены.

До тех пор, пока кто-нибудь не придет и не расчистит бульдозером это место. Он не мог оставить дерево здесь, на верную гибель. В поисках орудий для задуманного взгляд Сплинтера остановился на старом пластиковом ведре. Осторожно, чтобы не поранить его, он выкопал дерево, поместил в ведро и забрал к себе домой.

***


Вернувшись домой, он проверил черепашек. Один из малышей лениво поднял голову, сонно сощурившись, посмотрел на него. Сплинтер ласково гладил его по голове, пока тот снова не заснул. Он поставил сумку с продуктами невдалеке от питомцев, чтобы те могли насладиться ими, проснувшись.

Затем он проверил водоросли. Аквариум черепашки Шен Сплинтер использовал для выращивания водорослей, в лучах солнца, попадавших в комнату. Он также досыпал сухих листьев в близстоящие ведра с червями и грязью.

Водоросли и популяция червей были еще в самом начале разведения, но в ближайшее время Сплинтер рассчитывал быть полностью обеспеченным ими. Животный белок червей и растительные питательные вещества водорослей обеспечат основные их потребности без опасных вылазок на поверхность. Сплинтер был не против. Он перестал наслаждаться пищей с тех пор, как потерял жену и дочь, а теперь, когда он стал крысой, вкус его стал еще менее разборчивым.

Копая лунку в накопившейся в яме грязи, он мог бы притвориться, что сажает дерево с практической целью - кормить его опавшими листьями червей, - но не было особого смысла врать самому себе. Пересадив дерево из ведра в лунку, Сплинтер примял грязь вокруг него и полюбовался результатами своего труда. Это дерево выжило в тяжелых условиях, и Сплинтер уважал его за это. Его радовало то, что оно будет расти здесь, с ними.

***


- Нет, малыш-камэ! Не играй этим! - Сплинтер поднял кареглазого малыша, игравшего с розеткой, прежде чем его внимание привлек конопатый брат озорника.

- Не ешь это! - он поспешил вытащить камень изо рта младшего из черепашат, пока его терпение испытывали крики двоих других. Все еще удерживая на руках кареглазого черепашонка, Сплинтер бросился к двоим старшим, что сцепились в драке невдалеке отсюда. Но как они могли драться? Они же даже не умели еще ходить.

Сплинтер вздохнул, растащил драчунов друг от друга, стараясь не выдавать разочарования. Он научился управлять своими эмоциями на тренировках ниндзюцу, но никогда не представлял, что станет конечным испытанием. Что заставило его думать, что он сумеет? Воспитание четверых мальчишек само по себе было безумием.

- Малыши-камэ, вы не должны драться. Вы - братья. Вы должны заботиться друг о друге, - но те не обращали на него внимания. Вздохнув, Сплинтер проследил направление их взглядов и ахнул. Конопатый малыш добрался до ящика с книгами и рукоделием Шен.

Первым его побуждением было подбежать, выхватить ящик и накричать на маленькое существо. Непрошенное видение реакции Шен на такое поведение остановило его. Контролируя дыхание, он опустил кареглазого черепашонка к братьям и медленно двинулся к ящику.

Обаятельный черепашонок посмотрел на него, жуя конец длинной тканой оранжевой ленты. Это согрело сердце Сплинтера, и он, вынув ленту изо рта малыша, вместо этого обвязал ее вокруг его панциря.

- Она идет тебе, малыш-камэ.

Черепашонок улыбнулся и захлопал в ладоши, но тут перед ним появился зеленоглазый малыш и, к ужасу младшего, начал дергать за ленту. Сплинтер быстро остановил его и увидел, что глаза маленького задиры наполнились слезами.

- Нет, не плачь, малыш-камэ. Погоди минутку, - Сплинтер порылся в ящике и вытащил оттуда красную ленту, повязав вокруг панциря гордого черепашонка. Теперь кареглазый малыш проскользнул между разноцветными братьями и с надеждой посмотрел на ящик.

- Почему бы и нет? Для тебя найдется тоже, - он нашел синюю и фиолетовую ленты и протянул любопытному черепашонку, тот схватил фиолетовую. Повязав ленту, Сплинтер заметил, что последний, синеглазый, малыш оперся о его колено и выжидающе смотрит на него. Ну, конечно. Крыс подал ему синюю ленту.

М-да, какими счастливыми они были, схватив подарки. Ему стоит придумать способ получше носить эти ленты. Черепашонок в оранжевом забрался к нему на колени, за ним быстро последовали его братья.

- Вы хотите сказку, малыши-камэ?

Все четверо с готовностью кивнули, и Сплинтер вздохнул. Он собирался называть их получше, чем просто "черепашата", дать каждому имя. Это скоро начало сбивать с толку. Он рассматривал варианты из детских сказок и песен, что когда-то рассказывал Миве, но ни одно не казалось подходящим.

Сидя рядом с ящиком Шен, Сплинтер порывисто выхватил одну из книг и, раскрыв, положил перед собой. Конечно же, это была книга о западном искусстве эпохи Возрождения, один из непонятных интересов Шен. Не самое подходящее для чтения детям. Но черепашата были в восторге, рассматривая фотографии. Что ж, очень хорошо. Сплинтер перелистывал страницы. Когда он добрался до изображения Синкстинской капеллы, голубоглазый черепашонок с веснушками опустился на коленки, чтобы лучше рассмотреть его.

- Эта - твоя любимая, малыш-камэ? - тот кивнул и хлопнул в ладошки.

- Это художник Микеланджело, - малыш еще более возбужденно захлопал. М-да. Им нужны имена. Почему бы и нет?

- Малыш-камэ, ты хотел бы стать Микеланджело? - эмоциональным кивком тот подтвердил это.

- Ну, тогда ты Микеланджело.

Теперь для остальных. Несколько страниц спустя черепашонок с темно-синими глазами подскочил и опустился на коленки при виде одного из рисунков летательного аппарата авторства да Винчи. Да. Он всегда любил небо.

- Ты хотел бы стать Леонардо, малыш-камэ? - тот почтительно кивнул.

- Очень хорошо.

Тут зеленогазый черепашонок оттолкнул братьев и решительно начал листать страницы, прежде чем остановился и уверенно указал на картину "Чудо святого Георгия" Рафаэля Санти. Рыцарь на коне, замахнувшийся мечом на дракона, действительно подходил храброму черепашонку.

- Да. Ты должен стать Рафаэлем, - тут последний черепашонок потянул его за полу одеяния, с надеждой на личике.

- Давай посмотрим, что мы можем найти для тебя, - вернувшись к книге, Сплинтер медленно переворачивал страницы, позволяя пытливому малышу изучить их в свое удовольствие. И остановился на картине под названием "Плешивый" авторства Донателло. Он напоминал Сплинтеру раннего западного философа или, может быть, буддийского монаха. В любом случае, этот образ подходил для его деликатного любознательного малыша.

- Ты бы хотел в дальнейшем зваться Донателло? - черепашонок кивнул.

Определившись с именами, Сплинтер начал читать им книгу, настолько хорошо, насколько сумел. Он был вполне уверен, что знает произношение многих слов. Но это было неважно. Его мальчики вскоре снова заснули. Его сыновья.
   08.08.2017, 17:19  
Сыновняя почтительность. 2


Чанг Ай закончил последнюю запись в своем журнале и взглянул с балкона монастыря, как его ученики гонялись за Да-Хуаном и Мей Пи Чи, ползавшими по двору.

Воздух здесь был свежим и чистым. Он и забыл о таком. Это славное место, чтобы растить Мей Пи Чи и Да-Хуана, ставшего ей хорошим братом. Чанг Ай никогда не желал мантии своего брата, но теперь, полностью облеченный ей, обнаружил, что не возражает против нее настолько, насколько думал, что будет. Он был счастлив здесь со своей семьей.

Другие монахи были в шоке, когда он представил им свою дочь, но никто не посмел сказать ни слова против. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что телом Мей настолько же его дочь, как и духом.

Проверяя родственное сходство Да-Хуана с Чи, он обнаружил его также и в Мей. Такое было возможно только у потомков Цинь. Чанг Ай не знал, как такое могло случиться, но каким-то образом Мей была его дочерью и физически, и он гордился ей. Возможно, когда-нибудь он поймет это настолько хорошо, чтобы объяснить ей. До тех пор он был просто счастлив быть дома.

Мей не придется здесь прятаться. Она сможет быть собой в их маленьком сообществе и обрести друзей и семью. Грустно, что случайность, ставшая причиной его приезда сюда, произошла, но именно она привела его туда, где ему должно быть.

Искупление. 2


Арнольд смотрел в окошечко отделения реанимации новорожденных на спящую малышку и ожидал, что вот-вот проснется. Вся вторая половина сегодняшнего дня казалась ему нереальной. Все было отлично. Его хоккейная карьера шла в гору. Хотя ездить туда-сюда было далековато, он уже играл в первом сезоне с Бриджпорт Саунд Тайгерс и мечтал, чтобы их команда догнала Нью-Йорк Айлендерс. Его жена и сын были очаровательны, и на подходе был второй ребенок. Его жизнь стала идеальной.

Он учил сына пользоваться различными инструментами, хотя уже не работал слесарем. Арнольд Кейси Джонс был назван в его честь, но он никогда не любил приставку "-младший", поэтому они называли мальчика Кейси, чтобы избежать путаницы.

Потом раздался стук. Арнольд ждал Габриэль, и потому дверь была открыта, и Габриэль это знала. Все же он поднялся, чтобы открыть ей. Но вместо Габриэль на пороге стояла пара мрачных полицейских.

Тогда все и началось. Кошмарная история ДТП с участием такси, в котором ехала Габриэль. Арнольд подхватил Кейси, и они поехали в больницу, но уже ничего не могли поделать. Габриэль привезли слишком поздно, со слишком большим количеством травм. В итоге с трудом спасти смогли лишь маленькую Марию-Изабеллу, как хотела назвать ее Габриэль, не доносившая дочь всего месяц-полтора.

Разум Арнольда восставал против мысли, что Габриэль больше нет, когда он смотрел на беспомощную новорожденную дочь. Что же делать? Он не сможет заботиться о них в одиночку. Не будучи хоккеистом, во всяком случае. Может быть, бывший босс возьмет его обратно? Они расстались в хороших отношениях.

Дерганье за штанину напомнило ему о присутствии Кейси, И Арнольд подхватил сына на руки. Он сделает все, чтобы позаботиться о них. Когда-то, каким-то образом, они уже прошли через подобное. Но определенно, даже оставив бутылку ради Габриэль, он не чувствовал такого пламени, сжигающего его изнутри.

- Кейси, это твоя маленькая сестричка Мария, и мы будем заботиться о ней.

Вендетта. 2

Амайя наблюдала, как четырехлетняя Караи овладевала основами боевых искусств. Для такого маленького ребенка она подавала большие надежды. Больше всего Амайе хотелось обнять Караи и сказать ей, какую замечательную работу та проделала, но женщина отказала себе в этой радости.

- Еще раз! Тебе нужно освободить силу твоего удара!

Амайя проводила достаточно времени с Караи, чтобы обучать ее, но недостаточно, чтобы защитить. По окончании охоты на последнего из клана Хамато она поняла, что отношения с Саки вновь не удовлетворяют ее.

Несмотря на общие цели, она не принадлежала к клану Фут. Она не была мелкой сошкой и неважно работала в команде. Не так давно Амайя добилась успеха в качестве внештатного шпиона и убийцы, Охотницы за головами.

Работа давала ей занятость и хорошую оплату, но она же держала Амайю вдали от Караи. Женщина избегала длительных миссий, но беда могла случиться и во время короткой отлучки. Амайя не выдержит, если Караи будет убита, как и ее мать до того. Поэтому она учила Караи быть насколько сильной, насколько могла убедить, решив для себя, что девочка никогда не будет слабой или беспомощной. Она никогда не будет зависеть от чьей-либо милости.

- Еще раз! Я хочу видеть больше силы в ударе!

Нет, Караи реализует свой потенциал полностью, и горе тому, кто осмелиться попытаться причинить ей вред.

Цена мудрости. 4

Сплинтер осмотрел плод своих трудов в зале и не нашел никаких изъянов. Все получилось просто замечательно. Аквариум с водорослями и ведро с червями были пройденным этапом. Теперь, когда Донателло понял, как подключить электричество, эти сосуды перенесли в комнату с искусственным освещением.

Точнее сказать, в лабораторию Донателло, поскольку, ради безопасности семьи, ему пришлось проводить свои эксперименты там, а не в жилых помещениях. Кто бы мог подумать, что выброшенная электроника имеет такую склонность взрываться? Или же не имела, пока не попала в распоряжение его умного младшего сына?

Последнее время Сплинтер чаще выбирался на поверхность, чтобы закончить начатое дело. Завершив же, постепенно обставил свой дом выброшенными вещами, принесенными с поверхности.

Он находил электронику для игр Донателло, часть которой черепашонок сломал, часть же - отремонтировал, приведя в рабочее состояние - например, телевизор, так восхищавший его братьев.

Конечно, это был полезный инструмент для совершенствования в английском языке, в сравнении с тем ограниченным объемом, которому мог бы научить их сам Сплинтер. Он все еще предпочитал говорить на родном языке, но знал, что жизнь в англоязычном городе потребует от них владения местным языком, даже если они никогда не собираются общаться с другими жителями города.

Но даже если и так, его было не слишком интересно телевидение, из-за того что оно подчеркивало, насколько его сыновья отличаются от всех остальных. И это скорее приблизило бы расспросы, чем он того ожидал.

Хотя они по-прежнему спали вместе, теперь на диване в зале, Сплинтер подозревал, что вскоре сыновьям потребуется личное пространство, и начал искать материал, чтобы отгородить для каждого комнатушку, используя ниши, где продавцы когда-то пытались сбыть свои товары.

Все, чего не сумел найти, он сделал сам. Донателло был не единственным, кто работал в лаборатории, хотя постепенно она становилась скорее вотчиной сына, чем его собственной. Сплинтер даже нашел странный кухонный прибор, который Донателло добросовестно отремонтировал и подключил. Не то чтобы они что-либо когда-то готовили, но Микеланджело очень понравилось играть с ним, и вещь добавила их жилью чувства дома.

Сплинтер даже приспособил старую шину в качестве качелей и соорудил подобие домика из старых досок и труб, подвесив его в гостиной. Позднее большую часть труда он вложил именно в эту комнату.

Постепенно он накрыл пол толстыми коврами и развесил привезенное из Японии оружие по стенам. Сплинтер даже выделил помещение для себя в дальней части жилища, на случай, если вдруг сильно потребуется помедитировать в одиночестве.

В задней стене располагалась естественная ниша, где, как думал Сплинтер, раньше продавали билеты. Она была небольшой, но уютной. Отделив ее раздвижными дверями, Сплинтер украсил комнатушку предметами, оставшимися от старого додзё в Японии.

Он даже соорудил декоративные покрытия для арок в зал, отделив это место от остальных в доме. Да, оно замечательно подойдет, чтобы направить неуемную энергию его сыновей.

Сплинтер поморщился, когда громкий треск и крики из гостиной оторвали его от мыслей. Да, так и поступим, и не позднее, чем сейчас. Открыв раздвижную перегородку, отделявшую лестницу вниз от комнаты, он увидел уставившихся друг на друга нос к носу Леонардо и Рафаэля, в то время как Микеланджело съежился за спиной Леонардо.

- Пусти меня к нему!

- Он не это имел в виду!

- Да мне плевать!

Дети...

- Мальчики!

Они тут же остановились и выстроились перед ним, ровнее, чем можно было ожидать от почти пятилетних малышей. Донателло с любопытством высунулся из лаборатории.

- Следуйте за мной, - и Сплинтер повел их в зал. Нет, не зал, додзё.

- Настало время начать ваше обучение.
Спасибо за пост (1) от: RussianEmpire
   10.09.2017, 19:00  
Бросая вызов судьбе. 2


Джун было плохо оттого, что приходилось врать Кирби, но она не могла сейчас без страха смотреть ему в лицо. По крайней мере, лихорадка и озноб были достаточно реальны, чтобы убедить его, что она нездорова. Эйприл будет в безопасности с ним на ярмарке. До тех пор, пока она не рядом.

Кошмары Джун становились все страшнее, и это начало беспокоить Кирби. Женщина знала, что после того, как он смирился и согласился жить с ней здесь, она не должна умолять его уйти, но Джун ничего не могла с этим поделать. Каким-то образом она просто знала, что пришельцы придут за ней. За Эйприл. Джун не могла позволить этому случиться. Не могла позволить мужу убаюкать ее ложной уверенностью, какими бы благими ни были его намерения. Она должна была защитить свою дочь.

Если бы только она могла вспомнить подробности своих кошмаров после пробуждения. Но в этот раз у нее что-то получилось. И ради безопасности Эйприл она знала, что проверить это нужно в одиночестве.

Сделав глубокий вдох, Джун приподняла ковер в прихожей, чтобы открыть дверь, за которой, она знала, что-то было. Осторожно женщина взяла дверное кольцо и открыла ее. За дверью была лестница вниз, в до жути знакомый подвал. Все фибры существа Джун протестовали против идеи спускаться туда, но ей приходилось. Ради Эйприл.

Потянув за цепочку, включающую свет в самом низу лестницы, Джун ахнула, ее на мгновение парализовало от ужаса. Перед ней был один из инопланетных кораблей. В ее собственном подвале. Но как? И тут неожиданно стена, построенная в ее сознании для защиты от воспоминаний детства, рухнула.

Они всегда были здесь. На протяжении многих поколений. Ставили эксперименты над ее семьей. С тех пор, как ее прадед обнаружил корабль и был вынужден построить дом вокруг него. Они вновь и вновь приводили ее в чувство, как ребенка, до тех пор пока она не сбежала. Подавив практически все. Она спрятала воспоминания поглубже, чтобы защитить себя.

Но инопланетяне все же нашли ее. Они ее выследили. Джун думала, что сбежала от них, вернувшись в старый дом своей семьи. Но она вновь бежала прямо в их лапы. Едва не отдала им Эйприл. Какая-то часть Джун, должно быть, знала это. Вот почему ее мучили кошмары.

В какой-то момент Джун поняла, что стоит на коленях и кричит, в то время как инопланетяне затащили ее на свой корабль, чья неестественная манера разговора вызывала дрожь по позвоночнику. Джун охватила паника, и неопределенное количество времени она сознавала лишь жестокую, отчаянную борьбу с захватчиками. В основание шеи глубоко впилась игла, и она с мучительным криком потеряла сознание.

***

Джун очнулась с оглушающей головной болью, вынудившей рухнуть наземь. Ее путы ослабли? Как? Почему? Инопланетный робот поднял ее на ноги, параллельно переговариваясь с соратником. Джун не слушала его, заметавшись в попытках освободиться, но некоторые ключевые слова проникли в ее сознание. Агент. Цель. Результат. ДНК. Джун сосредоточилась на них.

- ... то, что называется Эйприл О'Нил, когда то, что называется Эйприл О'Нил достигнет того, что называется полным развитием.

Части целого быстро собрались. Она была агентом. Эйприл стала их целью, и они возьмут образец ДНК ее дочери, когда девочка вырастет до возраста, что они сочтут всесторонним развитием.

- Нет! Вы не будете использовать меня! Я никогда не отдам вам своего ребенка! - на мгновение инопланетные роботы отвлеклись на нее, словно у Джун выросла вторая голова.

- То, что называется Джун О'Нил, является тем, что называется несговорчивым. То, что называется заменой, было тем, что называется созданным.

Неожиданно взгляд Джун остановился на том, что находилось перед ней. Спящая в какой-то стеклянной трубке была зеркальной копией ее самой. Поддельной версией ее для предательства ее дочери!

Открытая панель управления находилась под консолью позади емкости с видимой проводкой. При виде ее у Джун родилась идея. Больше она не была напуганной, беспомощной жертвой. Настало время принять меры. Ради Эйприл.

На мгновение Джун позволила себе обмякнуть, и хватка ее мучителей ослабла. Затем со всплеском адреналина женщина рванулась вперед к открытой панели. За считанные секунды оказалась позади нее и вырвала провода, радуясь тому, что те были изолированы и не сожгли ее дотла - как поступила сама Джун, ткнув их концы в мозгоподобных существ в животах роботов и поджарив их обоих.

Когда роботы рухнули наземь, воняя горелой плотью, Джун вздохнула с облегчением. Свистящий звук привлек ее внимание к контейнеру с поддельной Джун, и челюсть женщины отвисла при виде замороженного тела. Должно быть, это произошло из-за оборванных проводов.

Рукой одного из роботов Джун бесполезно била его, пока не поняла, что не в ее силах уничтожить его. Но пока оно не разморожено, это, наверное, хорошо. Женщина оглянулась на мертвых пришельцев, и ей вдруг стало плохо. Да, они это заслужили, и да, это должно было быть сделано. Ради Эйприл. Но она не была убийцей.

Застарелое, очень человеческая потребность оправдать свое преступление переполняла ее. Не давая себе времени на размышления, Джун оттащила тела роботов с их мертвыми обитателями к открытой подсобке и запихнула туда. Это заняло больше времени, чем ей бы хотелось. Джун захлопнула дверь, почувствовав облегчение, когда та словно бы слилась со стеной. Есть надежда, что запах никого не встревожит. Если, конечно, эти существа разлагаются так же, как и земляне.

Она должна выбраться отсюда и найти Кирби. Когда она покажет ему все это, он поверит. Он тоже будет знать. Он поймет, почему они должны забрать Эйприл и бежать. Далеко-далеко, чтобы найти укрытие.

Строя планы в голове, Джун поднялась по лестнице, закрыла дверь и осторожно прикрыла ее ковром. Никто, кроме Кирби, не должен знать. Она больше не верит никому. Она может бежать на некотором расстоянии от дороги. В конце концов, кто-то может проезжать мимо и подбросить ее до ярмарки. Она найдет Кирби, и все будет в порядке. С ним она и Эйприл будут в безопасности.

- Кренг. Почему то, что называется Джун О'Нил, без того, что называется сопровождением?

- Кренга это не волнует. Кренг сделает то, что называется схватить ее.

Желудок Джун словно налился свинцом от ужаса, когда она повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть еще двух пришельцев рядом с инопланетным кораблем, приземлившимся на опушке леса.

- Пока Кренг занят тем, что называется вернуть того, что называется Джун О'Нил, Кренг подготовит корабль для возвращения в Измерение Икс. Кренг должен делать то, что называется быстро.

Джун хотела убежать, но ноги ее стали как желе. Она просто стояла на месте, когда следовало бежать. Нет! Этого не могло случиться. Она была так близка к свободе. Это несправедливо. Последнее, что Джун увидела, была розовая вспышка, направленная ей в лицо.

Искупление. 3

Мария сильно захлопала в ладоши, сидя в коляске, когда Арнольд остановился перед резиновым мячиком, который его сын только что бросил своей пластиковой клюшкой. Ролики Кейси скользили по старой баскетбольной площадке, как по катку.

- Мимо цели. Хороший удар, парень, - Кейси с жужжанием откатился назад, вновь возвращая клюшкой контроль над мячом.

- Попробуй остановить этот, папа, - еще один удар, сильный и быстрый. Арнольд рванулся за ним, но мяч просвистел мимо него, в проволочное ограждение двора.

- Гол! - опьяненный радостью Кейси исполнил победный танец на коньках, пока не споткнулся о пустую пивную бутылку. Он широко взмахнул руками, в то время как Арнольд рывком выпрямился, чтобы броситься к сыну, но тот чувствовал себя на коньках естественно и каким-то образом ухитрился сохранить равновесие. И теперь уставился на помеху.

- Что это здесь делает?

Арнольд подхватил бутылку и забросил в мусорку.

- Оставили какие-то беспечные сопляки, наверно.

- А что это?

- Плохая штука, - Арнольд взял сына за плечи и посмотрел ему в глаза.

- Эта штука вредна для тебя. Однажды ты станешь великим спортсменом. Может быть, даже выиграешь Кубок Стенли. Поэтому ты должен держаться от нее подальше. Она погубит тебя и сделает больным. Понял?

Кейси кивнул.

- Нужно заботиться о себе, парень. Ты можешь добиться многого. Не пей то, что в этой бутылке. Обещаешь?

- Обещаю, папа.

Бросая вызов судьбе. 3

Кирби взглянул на спящую на пассажирском сидении шестилетнюю дочь. Последние несколько месяцев были непростыми, и он не был уверен, что когда-нибудь заснет. Но, по крайней мере, у Эйприл с этим все в порядке. Не то чтобы она когда-нибудь хорошо спала. Должно быть, движение фургона убаюкало ее. Хорошо.

Прошло почти три месяца с тех пор, как пропала Джун. Наверное, было бы еще ужаснее, не окажись у него железного алиби. Как правило, в таком случае обвиняли супруга, и Кирби не был уверен, что выдержит еще и это.

Он взял с собой Эйприл на местную ярмарку, чтобы посмотреть животных. Джун должна была присоединиться к ним, но простыла и собиралась остаться дома, восстановить силы. Кирби с Эйприл отлично провели время, общаясь с дальними соседями, гладя животных по программе 4-H* и поедая слишком много нездоровой пищи.

Когда же они вернулись домой, Джун не было. Не было нигде, она просто исчезла. Кирби пришлось выждать 24 часа, прежде чем он мог сообщить о пропаже жены. Вся община включилась в поиски.

Несмотря на то, что на протяжении дня его видело немало людей, Кирби все еще мучился подозрениями, хотя и встречал достаточно приглашавших ее друзей на ярмарке, чтобы объяснить ее отказ пойти нежеланием пересечься с ними там. В конце концов поиски свернули, и Джун объявили сбежавшей, хотя ни одна из принадлежащих ей вещей не пропала.

Он не мог не вспоминать ее рассказов о похищении в самом начале их отношений. Кирби знал, что это должен быть бред. Такого понятия, как похищенин инопланетянами, не существует. Но на каком-то подсознательном уровне Кирби верил жене. Они снова схватили ее, и он никак не может вернуть ее.

После похищения он становился все большим параноиком, живя в ее доме. И в итоге подал заявление на должность в прежнем своем университете. Он все еще знал тех, кто могли бы рекомендовать его в качестве преподавателя. Не самая престижная работа, но все же какой-то старт. Достаточно, чтобы вернуть их назад в Нью-Йорк и подальше от пришельцев. Возможно, он не в состоянии спасти Джун, но это не имеет значения, если он сумеет защитить Эйприл. Так или иначе, она будет в безопасности.
__________________
4-H* - глобальная сеть молодежных организаций, чья миссия заключается "вовлечение молодежи в полной мере раскрыть свой потенциал при продвижении сфере развития молодежи".
Спасибо за пост (1) от: RussianEmpire
   16.09.2017, 01:16  
Охотница. 1


Она неслась сквозь лес, стремительная и невидимая, хищник в полной мере. Она была главным кормильцем своей стаи. Они смотрели на нее снизу вверх и зависели от нее. Жители леса боялись и уважали ее, ну может быть, кроме белого медведя. Но остальные, большинство, - несомненно.

Это ее жизнь, какой она должна была быть. Азарт охоты был сильнее ее, с момента когда она уловила запах мелких грызунов. Легкая добыча. Щелк! Что это было? Клетка! В гневе она обрушилась всем телом на прутья клетки, в то время как человек в белом халате поднял ее вверх.

- Похоже, в этот раз мы поймали полярную лису.

***

Боль ушла окончательно, но она была сильной. Она пережила ее. Так же, как переживет этот плен и вернется домой, к своей стае. Морщась, когда тело ее отозвалось отголоском прошедшей боли, она вскочила, но ее передние и задние конечности теперь были не в той пропорции друг относительно друга. Она смогла устоять, но уже была не так совершенна, как раньше. Что с ней случилось?

***

Она с досадой припала к полу клетки. Она не была уверена, как долго находится здесь, требовало немалых усилий понять то, что люди называли временем. Они называли ее Алопекс, своего рода их успех. Они звали ее так настолько долго, что ко времени, когда она начала понимать их язык, это имя уже прижилось в ней.

Это не имело значения. Она по-прежнему ненавидела людей, заточивших ее здесь. За время нахождения тут она наблюдала, как изменялись другие пленники, все превращались либо в бесполезные кучи слизи, либо в кровожадных монстров, которые должны быть уничтожены. Она была единственной, чье изменение содержало какое-то подобие смысла, но она не позволит им приручить себя. Очевидно, в этом их цель, и она не даст им такого удовольствия.

Пристально глядя на ученых своими золотистыми глазами, она наблюдала за ними из-за границы клетки. Мужчина-ученый ругал женщину-ученого, держа в руках какое-то светящееся, причиняющее боль вещество.

- Будь осторожна с химикатом. Штаб лишь сейчас прислал его достаточно много. Мы должны использовать его умеренно.

- Почему? Не похоже, что мы достигли прогресса.

- Что насчет Алопекс?

- Проект называется "усовершенствованное одомашнивание животных". Она похожа на прирученную? Если она когда-нибудь выберется оттуда, она сожрет нас всех.

- Очевидно, самой сложной частью стала действенная трансформация. С тренировками она придет в лучшее расположение духа.

- Я не уверена.

- Просто позаботься об этом, ведь тебе заплатили достаточно, не так ли?

- Да, хотя охота на испытуемых в заповедных землях не совсем законна, что-то типа того, что я ожидала.

Он пожал плечами.

- Просто будь благодарна тому, что это твоя работа, вместо того, чтобы пробиваться за свой счет.

- Почему они не вовлекли в это своих людей? Я имею в виду, помимо очевидного языкового барьера. Серьезно, с их деньгами можно подумать, они могли бы сделать чуть лучшие программы-переводчики для их инструкции. Разве они никогда не слышали о произношении?

- Я думаю, они причинят тем самым неудобство местным жителям Фэрбенкса, так что нам повезло. Просто получать деньги и работать посредством их. Потом откроешь свою лабораторию где-нибудь еще.

Она вздохнула и приняла его совет. Алопекс же продолжала молча обдумывать их убийство.

Неожиданно появилось больше людей, чем Алопекс когда-либо видела, рассекая ненавистных ученых острыми кусками металла. Их лица и тела были полностью закрыты, но каждый имел свой уникальный запах. Один из них, отличавшийся от остальных, вышел из толпы и подошел к одному из компьютеров. Он, точнее, она была одета в другую одежду, и, хотя лицо ее тоже было закрыто, маска ее отличалась от остальных. Ее длинные волосы волочились по полу, когда она шла.

- Не скачивать это все. Только предварительные данные.

- Но, Кицуне, мистер Говард нанял нас, чтобы...

- Мистер Говард нанял вас, чтобы закрыть это заведение. Сбор данных является второстепенной задачей.

- Которую мы легко можем выполнить. Почему мы должны предавать нашего клиента?

Эта Кицуне проигнорировала его и подошла к клетке с Алопекс.

- Потому что первым делом вы верны клану, - она заглянула в глаза Алопекс и удержала взгляд, заворожив ее.

- Ты все понимаешь, не так ли?

Она кивнула.

- Ты охотница, не пленница. Если я тебя освобожу, ты будешь охотиться ради нас?

Алопекс немного обдумала это. Она хотела вернуться домой, но к этому времени поняла, что ей не будут рады в ее нынешнем виде. Для нее нигде не было места. Но она все еще была охотницей. Если ее спасители позволят ей быть такой, что может быть плохого в том, чтобы помочь им?

- Да. Я буду охотиться для вас. А теперь освободи меня.

Что скрывается в тени. 3


Кицуне стояла в долине Танана близ Фэрбенкса, Аляска, вдыхая воздух. Ей не было нужды присутствовать на этой миссии, но в здешней геомантии обнаружилось сочетание сил стихий. Собственно, она находила подобное во множестве мест, это было в их числе.

По возвращении на базу она знала, что ниндзя подожгли объект и погрузили Алопекс, чтобы представить ее Шредеру. Он желал увидеть ее полезность немедленно, и вопроса о присутствии Кицуне не возникнет. Учитывая силу его воли, ей пришлось как можно аккуратнее обойти этот вопрос. Тем не менее, это ей подходило. Она не пользовалась слабовольными.

Стояло лето, и несмотря на поздний час, в этом месте, близком к полярному кругу, было еще светло. Ветер Шинук* нес теплый воздух, и его заполнил оседающий дым от лесного пожара. Да, в этом месте присутствовали стихии.

Она закрыла глаза и прислушалась к лесу. Его дух был чувствующим и живым, питающим землю и защищающим живущих в его пределах. В нем были два присущих ему существа, и она потребовала пробуждения второй стороны его натуры.

Одним нажатием кнопки были подорвано несколько зарядов, поджигая лес. Кицуне терпеливо ждала, пока бушующее пламя выйдет из-под контроля, поглощая лес. Дух его корчился, превращаясь в существо из огня и разрушения, сея семена для своего возрождения. Но этого не должно было произойти.

Вернув себе силу, она объединила энергию в медальоне огня. Как только он оказался в ее когтях, Кицуне вышла из горящего леса, оставляя землю на произвол судьбы, в то время как пламя освободилось, чтобы обратить местность в пустыню, без воли и разума, чтобы проверить или контролировать ее разрушение.
_______________________
* Ветер Шинук - понятие пришло из индейского языка. Теплый сухой ветер, дующий с восточного склона Скалистых гор и приносящий значительное потепление

Потерянная. 1

Караи увернулась, когда Алопекс бросилась на нее, и попыталась выбить опору из-под ног лисы, но та, с ее животной грацией, была слишком быстрой. Хотя черты Алопекс и далеки от человеческих, можно было рассмотреть улыбку. Она наслаждалась этой борьбой. А почему бы и нет? Караи это тоже нравилось.

Никто еще так решительно не боролся с ней на тренировках, за исключением отца и тети, и те были явно не ровня ей. Алопекс оказалась ближе к ее уровню, и было интересно принять вызов кого-то, кто, даже будучи пока необученным, обладал настолько естественными боевыми инстинктами. Это выводило Караи из зона комфорта и нравилось ей.

Кроме того, Алопекс быстро училась их искусству. Эта схватка закончилась вничью, с выдвижными когтями Алопекс у ее живота и кончиком лезвия Караи в дюйме от горла лисы.

- Яме! - они обе остановились и повернулись к отцу Караи, кланяясь.

- Караи, Амайя вернулась с очередной миссии и хочет тебя видеть.

Сердце Караи взлетело. Ее тетя вернулась? Она не могла дождаться, чтобы показать той все, что она узнала. Караи посмотрела на Алопекс, и та ободряюще улыбнулась ей.

- Только тебя. Кицуне нужно увидеть Алопекс для очередной миссии.

- Хай, - ответили они в унисон, прежде чем разойтись. Караи найдет Алопекс позже. Она надеялась, что юркая лиса на сей раз не задержится надолго. Алопекс была ее единственным другом, учитывая, что она вообще знала, что это означало. Ни у одной из них не было друзей, так что трудно сказать наверняка. Но Алопекс всегда возвращается домой, и вместе они стали сильнее. Она всегда могла рассчитывать на это.
   30.10.2017, 01:56  
Братство. 1


Солдатики Рафа скрывались из виду и атаковали один другого, но не как спецназовцы, какими были во время создания, а как ниндзя. Вдруг дверь в комнату распахнулась даже без притворного стука, и вбежал семилетний Майки.

- Эй, Раф! Мне скучно. Хочешь поиграть?

- Нет! Убирайся! - в миг, когда он увидел удрученное выражение лица Майки, Раф пожалел о сказанном, но видимо, его разум не мог угнаться за его языком. Майки уже убежал, и он попытался вернуться к игре, но веселье пропало.

Вздохнув, Раф бросил игрушки и отправился искать Майки. Отец и Лео в додзё медитировали. Ну, то есть отец медитировал, а Лео оглядывался по сторонам и напоминал себе, что ему еще положено быть здесь. Скучно. Донни находился в лаборатории, по локоть в своих проводах. Скучно.

Неудивительно, что Майки обнаружился на кухне, хотя, даже если бы Раф не догадался, он мог бы следовать по звуку всхлипываний. Майки сидел на полу с деревянной ложкой перед большой кастрюлей водорослей, делая вид, что готовит, и очень стараясь не заплакать. Убедившись, что никто не может увидеть, Раф со вздохом сполз на пол рядом с Майки.

- Что делаешь?

Майки принюхался.

- Пудинг из водорослей.

- Не против, если я попробую?

- Правда? - Майки оживился и передал ему ложку. Вкус был как и у любой другой еды, что когда-либо пробовал Раф. Он улыбнулся.

- Это здорово, Майки. Ты действительно в этот раз превзошел сам себя.

***

Майки был так взволнован. Они были настоящими и потрясающими! Воздушные шарики! Конечно, на вкус они немного странные, но ничего, быстренько промыть их, и все в порядке. Хм, а что с ними делать? Комната сэнсэя закрыта. Даже он не настолько сумасшедший. Майки слышал, как Раф и Лео тренируются в додзё. В их стычках всегда много крика друг на друга. Донни! Отлично!

Это будет лучше, чем в тот раз, когда он спрятал кукол Рафа, нет, погодите, солдатиков. Раф всегда бил его, когда Майки звал их куклами. Даже лучше, чем когда он слегка отредактировал комиксы Лео. Это сводило с ума старшего несколько недель. Совершенно точно, теперь очередь Донателло.

Сэнсэй сказал, что он не должен играть с подопытными материалами Донни, но это не считается. Он лопнет шарик и быстренько смотается. Донни спал в своем передвижном кресле. Отлично! Майки подкрался к нему сзади и поднял шарик, готовый лопнуть его, но остановился.

Донни выглядел очень усталым. Как долго он не ложился в этот раз? Хм, и он дрожал. Неожиданно Майки посетила идея получше. Он ушел вместе с шариком, чтобы включить сушилку и вернуться через пятнадцать минут.

Когда Майки укрыл согретым одеялом брата, Донателло удовлетворенно вздохнул, но так и не проснулся. Майки улизнул с улыбкой. Самая лучшая идея, что может быть. Хотя в следующий раз он обязательно задействует шарик.

***

Донни прокрутил ключом трубу на еще один оборот, затем расслабленно откинулся на плитку стены ванной. Он слышал, как Лео кашлял на диване в гостиной снаружи. Никого не радовало, когда один из них болел, особенно если это был Лео. И они делали все, что могли, чтобы помочь ему.

Сэнсэй держался неподалеку, предлагая японские гомеопатические средства. Майки готовил суп из водорослей и червей. Раф переключился на Космических героев ради Лео, хотя сам ненавидел это шоу.

Зная, что простуда в любом случае пойдет своим чередом, Донни мог сосредоточиться лишь на том, чтобы предотвратить это в дальнейшем. Наверное, Лео заболел, купаясь в зловонной воде. И лучше бы это не повторялось. Они все же черепахи, и даже Донателло пришлось признать за собой желание поплавать, пусть разум и говорил ему, что это плохая идея. Это просто инстинкт.

В углу он видел граненый жестяной таз, но в нем они купались детьми, и никто не хотел пользоваться им сейчас. Однако если они желают плавать, им следует быть чистыми.

Так Донателло переделал некоторые принадлежности уборной в душевую и дополнил ее стоком в полу. Наверное, это не такая приметная вещь, как многие другие, что он делал, но она поможет. И Донни любил помогать своей семье, вне зависимости, будет ли признана эта помощь. С наличием душа они не будут болеть так часто, и именно это его волновало. Донни слышал, как Лео снова закашлялся. Выздоравливай, брат.

***

- Майки! Что ты нарисовал на моем панцире?

- Не психуй! Это мой шедевр!

- А кто-то сейчас разлетится на кусочки!

Донни ахнул, когда Раф вслед за Майки влетел в лабораторию. Забияка проигнорировал огорчение Донни. Все, что они разбили, он всегда успеет починить потом, а сейчас по-настоящему важно догнать Майки.

Когда Раф кинулся на него, Майки отскочил к одной из стен, уворачиваясь от захвата. С рыком Раф столкнулся со стеной, из-за чего висящая на ней полка рухнула на него. Майки взвизгнул, а Донни закричал:

- Мои тараканы!

И прежде, чем Раф обрел шанс предотвратить это, он был весь покрыт бесчисленными лапками и усиками насекомых. С криком он спрятался в панцире, но они последовали за ним и туда. Раф не знал, как долго кричал, но спустя вечность атака маленьких монстров была отбита серией воздушных пшиков.

- Раф? Ты в порядке?

Голос Лео. Вздрогнув, Раф медленно выглянул из панциря, чтобы увидеть брата с баллончиком сжатого воздуха в одной руке, вторую же Лео протягивал к нему. Раф не доверял своему голосу и потому просто сухо кивнул.

- Почему бы нам не пойти отмыть твой панцирь?

Еще один чопорный кивок, и Раф позволил Лео помочь ему встать. Он никогда не скажет об этом, но здорово иметь старшего брата, что присматривает за тобой. Все еще вздрагивая, он позволил Лео увести себя подальше, желая лишь забыть о случившемся.

***

Лео разочарованно вздохнул. Он выполнил ката больше, чем ожидал, и все равно ошибался, каждый раз. И это даже была не одна и та же ошибка. Каждый раз, поправляя один элемент, он неверно выполнял другой. Почему же не получается? Он работает больше, чем кто-либо еще. Он должен быть лучшим.

- Эй, чувак, не хочешь сразиться?

Лео чуть не споткнулся:

- Майки? - Майки ведь не любит спарринг. Что же случилось?

- Ты никогда не станешь лучше, если не будешь практиковаться, не так ли?

- Кто ты и что ты сделал с моим братом?

- Да ладно тебе, Лео.

- Ну, хорошо.

Они заняли позиции на противоположных концах додзё. Лео поклонился, Майки вернул ему веселый кивок. Когда же младший проявил неосторожность, совершенно в своем стиле, и Лео, шагнув в сторону, легко опрокинул его на панцирь, Майки ахнул.

- Здорово, Лео.

К своему удивлению, тот почувствовал себя лучше. Разочарование как-то исчезло из сознания.

- Я знаю, ты должен вернуться к ката, но я подумал, может, ты посмотришь со мной серию Космических героев?

Лео странно посмотрел на Майки, помогая ему подняться. Младший же не поклонник. Но его щенячьи глазки все еще были неотразимы, и Лео позволил себя согласиться, вопреки лучшим намерениям.

Ну, небольшой перерыв не повредит. Полчаса спустя Лео вернулся в додзё и выполнил ката на отлично. Планировал ли это Майки? Нет. Не может быть. Разве такое возможно?

***

Донателло застонал от отвращения и оттолкнул от себя кучу проводов. Может, если бы у него был более исправный компьютер с самого начала, этой катастрофы бы не произошло? Затем притопал Раф. Отлично, мог ли этот день стать еще хуже? Еще и с хрустом развалился на лабораторном столе и вопросительно поднял взгляд на брата.

- Телевизор снова не ловит сигнал, - Донни вздохнул.

- Я в минуту это налажу, - и погрузился в жалость к себе еще на несколько минут, прежде чем понял, что Раф еще тут.

- Что-то еще нужно исправить?

- Над чем возишься?

Да? С каких пор Рафа волнуют его проекты? Брат терпеливо ждал. Ну, какой вред может быть, если рассказать?

- Я пытаюсь сконструировать ноутбук, но он не работает.

- Что случилось?

Он серьезен? Как будто что-то понимает? Нормально. Немного повозмущавшись, Донни пустился в пошаговое объяснение процесса, намеренно используя более сложные технические термины, чем требовалось, однако взгляд Рафа не тускнел на протяжении всей речи.

Вместо этого, хотя он точно не понимал услышанного, Раф спрашивал "почему?" и "зачем?", пока Донни говорил. И на фоне этих периодических вопросов тот вдруг понял, что ответил на собственный вопрос, что же пошло не так.

- О мой бог! Думаю, я сделал это! Спасибо, Раф, - и Донни вернулся к работе, настолько поглощенный ей, что даже не заметил улыбку брата, когда тот уходил.

- В любое время, братан.
Спасибо за пост (1) от: RussianEmpire
   31.10.2017, 00:04  
Видение. 1

- Раф! Куда ты идешь?

- Мне нужно немного свободы, Лео. Ты никогда не устаешь от логова?

- Может быть, иногда. Но сэнсэй велел нам не покидать его. Это небезопасно.

- Ну, ты так и делаешь. Ты послушный.

Лео сделал неопределенную паузу, в то время как его восьмилетний брат перепрыгнул турникет и убежал. Лео охватило искушение проболтаться, но если он так поступит, Раф будет злиться на него вечно, ну, дольше, чем обычно. Но Лео не мог и отпустить его. С разочарованным рычанием он с грохотом вырвался за турникет, пытаясь угадать, в какую сторону направился Раф.

***

Лили Тилли (в самом деле, о чем думала мать, когда назвала ее так) ритмично стучала ногой по земле, ожидая в кресле свою мать, когда та придет и заберет ее. Второй класс, пусть не прошло и трех недель учебного года, начался не слишком удачно, и она не знала, как это исправить.

Ну хорошо, знала, но это было тяжело. Она не могла остановить виденья, единственное, что видела, но могла перестать рассказывать о них людям. Вот что заставляло всех чувствовать себя неловко. Даже больше, чем ее слепота.

Она родилась такой. Врачи без конца обследовали ее так и эдак, сколько она себя помнила, но причина так и осталась тайной. Никто не знал, почему она не видела. Медицинского объяснения просто не было, и постепенно они сдались, занявшись более перспективными делами.

Лишенная безвозмездной помощи докторов, надеявшихся назвать новое отклонение в свою честь, ее мать не могла позволить себе какого-либо лечения, и это осталось единственным способом ее существования. И это было прекрасно. Лили не знала ничего другого. Ничего, кроме своих видений.

Иногда, через других людей, глазами которых она могла видеть, их разум поставлял ей слова и характеристики, которые иным другим путем были ей не доступны, помогая ей понимать. Эти краткие проблески прошлого, настоящего и будущего были для нее лишь звеном видимого мира, давая почувствовать, что она потеряла.

Обыкновенно она не могла обнаружить достаточно света, чтобы определить, день сейчас или ночь. Иногда она отчаянно хотела увидеть больше, но в основном боялась знаний, приносимых видениями.

Лили рано поняла, что разговоры о видениях отпугивают от нее людей. Особенно взрослых, что старались быть добрыми к ней. Собственно, никто не был с ней особенно жесток. Некоторые дети не стеснялись называть ее странной, но Лили была уверена, что им досталось более чем довольно лекций от родителей, чтобы дразнить ребенка-инвалида в своем классе. Все же то, о чем она говорила, вызывало у людей дискомфорт, и, как следствие, они избегали ее.

Поэтому у нее не было друзей, за исключением одного новенького, который сошел с дистанции прежде, чем она открыла рот и все испортила. Но она ничем не могла в этом помочь. Некоторые вещи должны быть сказаны. Она не имела права называть себя другом человека - и при этом промолчать. Эта ложь была бы хуже, чем одиночество. По крайней мере, он не станет предателем.

В последнее время ее взяла под свое крыло милая девочка по имени Мэдлин. Лили была взволнована тем, что у нее может быть подруга, чтобы отпраздновать девятый день рождения на следующей неделе. Но в это утро Лили видела предстоящие выходные Мэдди, когда ходила навестить ее отца, когда место жительства подруги после развода родителей определилось.

Ей очень хотелось развидеть это. Лили не хотела это знать, ненавидела, что ей пришлось испытать такое через Мэдди. Ей было тошно и страшно, хотелось спрятаться в себе. Но этого не произошло. Пока не произошло. Она могла оставаться спокойной и сохранить их дружбу, но если есть шанс остановить это, она должна это сделать. Так должен поступать настоящий друг.

Она просила Мэдди не ходить или хотя бы не оставаться с отцом наедине, но та не поверила, и ее гробовое молчание, когда Лили в деталях пересказала ей видение, не предполагало особого доверия. Лили не знала, дало ли ее предупреждение что-либо, или она пожертвовала дружбой напрасно. Но даже если Мэдди больше никогда не заговорит с ней, Лили искренне надеялась, что ее подруга будет в безопасности.

И пока она сидела, в ожидании звука голоса матери. Но вместо этого услышала голос матери Мэдди.

- Ой, посмотри, Мэдди, это же Лили. Не хочешь попрощаться с ней?

- Нет, - голос Мэдди был ледяным, и звуки стихли, пока мать пыталась заставить ее объясниться.

Желудок Лили сжался, и она почувствовала себя очень несчастной. Вдруг она ощутила, что не может больше тут отсиживаться. Расписание работы ее матери было непредсказуемым, и Лили могла застрять тут надолго. Она просто не могла больше ждать здесь.

Сдерживая рыдания, Лили соскользнула со своего сидения, двигаясь по знакомому маршруту из школьных дверей. Все привыкли, что она сидит здесь каждый день в ожидании, так что никто не уделил ей внимания. Никто не заметил, как она выскользнула.

Лили думала, что знает дорогу домой. Каждый день она шла туда, держа за руку маму. Путь должен быть тем же самым, с мамой или без. Она может позвонить маме на работу, когда вернется в квартиру, чтобы та не волновалась и знала, что может идти домой. Это было бы хорошо.

Кроме того, что Лили уже обернулась. Не было ничего, напоминающего о знакомом, встреченном, когда она однажды убежала из школы. Она может быть как на верном пути, так и нет. Самое большее, что она могла сделать - убедиться, что окружена толпой на перекрестке, но сейчас она была дезориентирована. О, нет. Где же она?

Споткнувшись, Лили поняла, что она уже не на тротуаре. Сейчас она стояла в грязи. Но где же? И где тротуар?

Не в силах остановить слезы, Лили рыдала от страха и разочарования, размахивала перед собой руками, не столько чтобы ощутить путь, сколько чтобы не наступить на что-нибудь болезненное. Она была так сосредоточена на поиске чего-либо перед собой, что почти не обращала внимания на землю под ногами или же ее отсутствие.

И когда Лили наступила на воздух вместо грязи, она была слишком вовлечена в движение, чтобы отпрянуть. С криком она опрокинулась вперед, тяжело приземлившись на кирпич или камень после того, что показалось продолжительным падением.

Она попыталась переместиться, чувствуя себя покрытой грязью. Но когда перенесла вес на левую лодыжку, рухнула с криком боли. Что же теперь делать? Кто узнает, где ее искать, и где она находится? Прижав колени к груди, Лили обняла их и заплакала.

***

Лео застонал. В какой-то миг из ряда выборов он принял неверное решение. Теперь ему никогда не найти Рафа, и будет большой удачей, если он сумеет хотя бы вернуться домой из сточной канавы, в которую попал.

Слуха коснулся тихий звук рыданий, и Лео инстинктивно спрятался, прижавшись к стене в одной из развилок коллектора. Он должен скрываться, уходить отсюда. Если кто-то заметит его, то захочет похитить его или причинить боль, как говорил отец. Контактировать с чужими запрещено.

И все же, что бы он ни слышал, оно звучало как плач. Капитан Райан никогда не убегал и не бросал никого плачущим, не так ли? Лео решил, что и он не будет. Он осторожно пополз вперед, используя всю свою выучку, чтобы подкрасться незамеченным.

Она была маленькой девочкой. Она была человеком, как и те люди на фотографии, что сэнсэй держал в додзё. Свет струился на нее через разбитую решетку над головой, сиял в ее коротких светлых волосах, убранных с лица розовым ободком. Кожа и одежда девочки были перепачканы канализационной грязью. Должно быть, она упала сюда через люк. Что еще ей здесь делать?

Но что мог сделать он? Он не должен позволить другим людям увидеть себя. Лео не казалось, что девочка может причинить ему боль, но правило сэнсэя было непреклонным. Конечно же, ее родные найдут и спасут ее, в конце концов. Но эта мысль не показалась удачной. Если бы он потерялся, одинокий и напуганный, навряд ли это было бы для него хорошо. Но что он мог поделать? Что бы сделал капитан Райан?

Дзинь, дзинь, дзинь. Может, не пинал бы пустую бутылку от газировки. Лео хлопнул ладонью себя по лицу, когда девочка вскинула голову и огляделась.

- Привет. Есть здесь кто-нибудь?

Он собрался с силами для нападения.

- Пожалуйста. Если ты там. Мне нужна помощь. Это моя лодыжка. Я не могу встать.

Что ж, это даст ему немалое преимущество. Лео рискнул поймать ее взгляд и был удивлен, что глаза девочки странного оттенка зелено-голубого, вроде водорослей, которые они ели, и она вообще на него не смотрит. Она смотрела на стену и не пыталась оглядываться.

- Привет. Есть тут кто-нибудь? Пожалуйста, - она прислушивалась. Как странно. Здесь достаточно света, чтобы видеть. Лео рискнул и решил ответить.

- Да, я здесь.

Девочка облегченно вздохнула и повернула голову в направлении его голоса, глядя не на Лео, а мимо него.

- Я упала и повредила лодыжку. Ты можешь мне помочь?

Лео снова отбежал, и девочка прислушивалась к звуку его движения.

- Да. Дай мне посмотреть. Она выглядит опухшей.

Девочка сухо рассмеялась.

- Да, я чувствую это.

- Может быть, это просто растяжение.

- Что делать?

Мда. Что бы сказал Донни? С тех пор, как они начали тренироваться, он пытался узнать больше о медицине, стоило кому-то пострадать. Майки повредил ногу несколько месяцев назад.

- Умм, думаю, мы должны перевязать и приподнять ее.

- Перевязать чем?

Лео огляделся, но увидел лишь груды непригодного мусора. Затем посмотрел на свои руки и начал разматывать ткань вокруг левого запястья и ладони.

- У меня есть бинт, мы можем использовать его.

Лео старательно обмотал им лодыжку девочки, стараясь как можно меньше касаться. Если та и нашла текстуру его кожи странной, то ничего не сказала.

А теперь поднятие. Взгляд Лео остановился на старом грязном ящике из-под молока. Подкладывая его девочке под ногу, Лео поймал себя на желании прихватить немного льда из морозилки дома, чтобы приложить к травме.

- Спасибо. Кстати, я Лили.

- Я... - Лео задумался, стоит ли доверять ей свое настоящее имя. В конце концов, их существование должно быть тайной. Может, он должен использовать тайную личность, как супергерой?

- ...Райан.

- Спасибо, Райан. Ты не мог бы найти кого-нибудь, кто поможет мне выбраться отсюда? - как раз то, чего он не мог сделать.

- Мне очень жаль. Никто не должен знать, что я здесь. Это секрет.

- Ох.

- Но я могу остаться с тобой, пока кто-нибудь не придет.

Лили вздохнула с облегчением.

- Спасибо. Надеюсь, ты не застрянешь здесь слишком надолго.

- Я не возражаю. Обычно я не разговариваю с людьми, - или же совсем.

- Ах да, Лили. Ты можешь меня видеть? - она покачала головой.

- А почему?

- Не знаю. Я родилась такой. А это беспокоит тебя?

Нет, это потрясающе! Ну, не для нее, возможно.

- Нет, мне просто интересно, потому что ты не смотришь на меня.

- К сожалению, я могу сказать лишь, где ты находишься или какой у тебя голос, но вот встретиться глазами... я никогда не знаю точно, на что я смотрю.

- Нет, все в порядке. Мне просто интересно.

Если она не может видеть его, он формально не нарушил правило "невидимости". Для нее он был обычным парнем по имени Райан. Это было очень мило. Лео надеялся, что Раф в порядке. Он просто не мог оставить Лили здесь.

- Как ты оказалась здесь, Лили?

Она засмеялась, на этот раз с большим весельем.

- По глупости.

***

Лили была рада, что Райан нашел ее. Она была не одна и чувствовала себя в безопасности. Похоже, он был не прочь послушать, как она болтала о школе, об учителях и одноклассниках, медленно подходя к глупому решению идти домой в одиночку.

Некоторые детали истории Лили решила опустить. Одна только мысль, что, узнав о ее видениях, Райан тоже оставит ее, скрутила живот страхом. Она не хотела быть здесь одна.

- И бум, я оказалась здесь.

- Вау, не могу даже представить, как блуждаю где-то в незнакомых местах, не имея возможности видеть. Я провел день, ходя по дому с завязанными глазами, и это было ужасно.

- Зачем?

- Чтобы увидеть, что я могу. Ты действительно храбрая.

- Или глупая.

- Нет. По меркам Космических героев, ты храбрая.

- Космические герои? Это мое любимое телешоу.

- Я думал, ты не смотришь телевизор.

- Ну, я могу слушать, но мы не можем позволить себе телевизор. Мама говорит, он не является приоритетом.

- Это очень плохо. Это удивительно.

Лили не могла удержаться от улыбки, когда он рассказывал об этом, но тут ее сознание вдруг помутилось. О нет. Только не опять. Не снова.

Она бежала по туннелю. По данным хозяина разума, это была канализация. Необъяснимо, но она знала, что находится в сознании Райана. Ощущалось его присутствие. Теперь, когда их разумы были связаны, она чувствовала его беспокойство. О пропавшем брате. В какую сторону он пошел? В безопасности ли?

Сосредоточившись на его брате, Лили почувствовала, что ее разум оставил Райана, следуя за этим потоком сознания. Со вздохом она оказалась в другом месте. С другим человеком. Кто-то расстроенный, злой, пытающийся успокоиться. Неподалеку был водопад, округлый кирпичный купол, и из накладной решетки ниже лился свет.

Просто немного времени тут, в одиночестве. Это все, что нужно, и можно возвращаться и снова спокойно дышать. Дома не будет казаться так душно. Что-то потихоньку ползло по соседнему выступу. Водоплавающая черепаха? Нет, сухопутная. Хозяин разума не знал слова, которым можно было назвать увиденное.

Неожиданно поток воды обрушился на существо, сбросив его в бассейн. О нет! Оно же утонет. Недолго думая, они нырнули за ним. Ощущения от плавания были волнующими.

Крошечное существо в панцире камнем упало в воду перед ними. Оно падало быстро, но они были быстрее. Погоня была волнующей. Сосредоточившись на том, чтобы схватить существо, они не обратили внимания, куда несет вода. С резким звуком удара они приложились сначала плечом о подводную бетонную колонну. Они услышали, как что-то с хрустом треснуло, но стена больше не била по плечам. И это было облегчение.

Пробив поверхность воды, они опустили черепаху на карниз. Та высунула крошечную голову из панциря. Как мило. Они знали лучшее имя для существа. Спайк. Они не могли дождаться, чтобы забрать его домой и показать остальным. Но не сейчас. Никому не повредит, если сначала остаться здесь и немного с ним поиграть.
И тут Лили неожиданно вернулась в свое тело, тяжело дыша.

- Лили, ты в порядке? - заметил Райан. Райан! Он беспокоился о своем брате. Но его брат в порядке. На самом деле, даже счастлив. Он должен знать. Она должна облегчить его страдания. И прежде, чем Лили успела передумать, слова сорвались с губ:

- Твой брат в порядке. Ему просто надо побыть одному. Ну, может быть, не совсем в порядке. Он довольно сильно ударился обо что-то левым плечом, но это что-то было как-то защищено. Он спас маленькую черепашку, которую потом собирается принести домой. Он назвал ее Спайком. Тебе не стоит беспокоиться о брате.

Повисла неловкая тишина, заполняя пространство меж ними, когда Лили осознала, что сделала. Она все испортила, и теперь Райан оставит ее здесь. Но он не поднимался с места рядом с ней, где сидел. Пока что нет.

- Откуда ты знаешь? - так много для дружбы. Она могла рассказать ему.

- У меня иногда бывают эти... виденья. Это единственное, что я когда-либо видела. Иногда они о том, что произошло или происходит прямо сейчас, или о том, что может быть в будущем, хотя они могут измениться, если я попытаюсь вмешаться. Обычно нет, но именно это уже произошло.

Это словно разделение разума с кем-то еще. Я знаю то, что знает он, поэтому могу понять то, что он видит, и ощутить то, что он чувствует, словно это происходит со мной. Я начала путь, как мне кажется, в прошлом, видя твоего брата в каком-то тоннеле канализации. Затем я прыгнула к нему, в настоящем, ловя черепашку в месте с бассейном и водопадом.

- Зачем ты это сделала?

- Я не делала. Я имею в виду, намеренно. Это просто случается, и я не могу его контролировать. Извини, - Лили спрятала лицо в ладонях и снова заплакала, когда ощутила тяжесть его руки на своем плече.

- Чш-ш-ш. Все в порядке.

- Но... ты не думаешь, что со мной что-то не так?

Он рассмеялся:

- Ни в коем случае! Это же потрясающе! Ты как супергерой. Я бы тоже хотел иметь такой особый дар.

Особый дар? Никто никогда не называл его так раньше. Мать и большинство взрослых говорили ей, что она это придумывает, а одноклассники называли ее странной. Одаренная? Супергерой?

- Так ты не против?

- Вовсе нет, - теперь Лили плакала от облегчения. Первый раз, когда она улыбалась искренне... она уже не помнила, за сколь долгое время. - Спасибо, Райан. Это много значит для меня.

- Нет проблем. И спасибо, что сказала о брате. Мне стало легче.

Чувствуя себя бодро, Лили кивнула. Это самый лучший день, что когда-либо был. Несмотря ни на что. Может, в конце концов, он и закончится хорошо. Она могла слышать голоса наверху. Люди, зовущие ее по имени. Райан рядом пошевелился.

- Похоже, тебя уже нашли. Было приятно познакомиться с тобой, Лили.

- Мне тоже, Райан. Еще раз спасибо, - она слышала, как он убежал, и, дождавшись, пока звук его шагов полностью стих, начала звать на помощь.

***

Сплинтер нетерпеливо постукивал хвостом. Они знали, что не должны выходить. Это было одно из важнейших правил. Он еще мог понять такое поведение Рафаэля. Мальчика дико раздражало следовать правилам и ограничениям. Но Леонардо? Должно быть, он отправился вслед за братом. Не было никаких других объяснений. До тех пор, пока Леонардо не прибрел в одиночку, в каком-то оцепенении.

- Леонардо, где ты был?

Черепашка засуетился, очевидно, чувствуя себя некомфортно от необходимости лгать, но все же пытаясь.

- Я просто хотел погулять, сэнсэй. Простите, - хм-м.

- Тебе не надо прикрывать меня, Лео, я и сам могу брать на себя ответственность за свои действия, - а вот и Рафаэль... с маленькой водоплавающей черепашкой... или же сухопутной?

- Он, наверное, пошел за мной, сэнсэй. Простите.

- А что ты принес с собой, сын мой?

- Я нашел и поймал его. Его зовут Спайк, можно мне завести его?

Ну, Донателло удалось найти более эффективный и действенный способ выращивания водорослей. И действительно больше нет нужды использовать для этого аквариум Тэнг Шен. Но неповиновение не следовало оставлять безнаказанным.

- Хорошо. Я приготовлю для него домик, но ты будешь полностью отвечать за заботу о нем.

- Хай, сэнсэй! - Рафаэль был в восторге.

- А за нарушение правил я жду вас обоих в додзё для особой тренировки перед ужином.

- Хай, сэнсэй, - с меньшим энтузиазмом. Леонардо не ответил. Он был слишком занят, с недоумением рассматривая нового питомца Рафаэля и новую трещину на его панцире и пластроне через левое плечо.

Сыновняя почтительность. 3

Чанг Ай осторожно перемещался вокруг сознания Сплинтера, слишком эфемерный, чтобы привлечь внимание. Он был удивлен, найдя его здесь. Этого парения меж сном и смертью не так легко было достигнуть. Сплинтер, должно быть, обладал большим мастерством в искусстве медитации.

В конечном счете, здесь был призрак женщины, проделавший это, тот же самый, что видел Чанг Ай все эти годы назад. Он увидел ее во время медитации раз или два и в конце концов последовал за ней к нему.

Чанг Ай не знал настоящего имени этого человека. Единственным ментальным подтверждением, которое, казалось, тот готов допустить, было прозвище. Сплинтер. Он выглядел как и тот человек, которого встретил Чанг Ай в тот день, с наложением полупрозрачной гигантской крысы. Это был его образ самого себя. Его личность. Сплинтер, должно быть, превратился в человека-крысу в тот день. Ведь этому Чанг Ай стал тогда свидетелем? Это же случилось и с Мей?

Чанг Ай должен был это узнать, поэтому он следовал за Сплинтером в духовной сфере, цепляясь за обрывки снов и мыслей, чтобы узнать все, что можно. Это оказалось нелегко сделать. Сплинтер был настолько осведомленным и сконцентрированным. Лишь природное мастерство Чанг Ай и врожденный талант к искусству сделали эту уловку возможной. Но ради Мей он должен был знать.

Он видел воспоминание о преображении Сплинтера и других черепашек. Он думал, что теперь может его понять. Это вещество объединяло предметы. Всего лишь укус крысы, и Сплинтер превратился в человека-крысу, а прикосновение Чанг Ай к Мей, должно быть, и сделало ее человекоподобной, когда она упала в вещество. Вот почему она стала частью его, его истинной дочерью.

Но, к своему стыду, Чанг Ай не мог рассказать Мей о ей подобных. Он должен был оставаться здесь, в этом монастыре, как вечный страж, пока смерть не освободит его от обязанностей. Если он расскажет, Мей может оставить его, чтобы найти их. Чанг Ай не мог перенести потери, и потому он эгоистично позволил ей поверить, что она, такая как есть, единственная в своем роде. Не то чтобы Мей выглядела несчастной. Но она полностью осознавала, что была другой.

Встревоженный этими мыслями, Чанг Ай вернулся в мир, чтобы излить то, чего не мог сказать, в постоянно растущую стопку дневников. Конечно, он когда-нибудь расскажет ей. Просто не сейчас. Он не мог потерять еще и ее.

Искупление. 4

Арнольд остановился у школы, чтобы забрать сына. Он не мог сказать, что был сильно удивлен, узнав, что Кейси подрался, но ему были интересны обстоятельства. Мальчик сидел угрюмый, приложив лед к заплывшему глазу, но посмотрел на отца, услышав его шаги.

- Ты хочешь рассказать мне, что случилось? - Арнольд пожал плечами.

- Я думал, у меня есть друзья. Похоже, я ошибался.

Арнольд прекрасно знал, что другие мальчишки, участвовавшие в драке, уже получили серьезный штраф за распитие алкоголя на территории школы.

- Что случилось?

Кейси повторил движение отца.

- Они хотели, чтобы я делал то, чего я делать не собираюсь. Когда же я сказал, что не буду... ну, они это заслужили!

Так кто-то предложил ему выпить, а он отказался, и даже уязвленное самолюбие от колкости не заставило его передумать. Арнольд никогда не был так горд. Кейси уставился на него, ожидая наказания, но он лишь улыбнулся.

- Уверен, что заслужили, парень. Иногда приходится постоять за то, что правильно, и порой это означает борьбу. Надеюсь, они получили худшее.

Челюсть Кейси отвисла, прежде чем превратиться в улыбку; он кивнул.

- Хорошо, давай съедим по гамбургеру, чтобы отпраздновать это.

Одержимость. 2

Эй Джей улыбнулся себе, просмотрев доклад. Так Леанна все это время жила в Нью-Йорке, в нищете, под ложной фамилией Тилли. Ее жизнь была бы роскошной, без нужды в чем-либо, если бы она только осталась.

Это уже не имело значения. Ее жизнь прервалась по вине нерадивого водителя, не озаботившегося пропустить пешехода на переходе. Его юристы уже занимались человеком, что, к сожалению, отнял ее у него.

Но не все было потеряно. У нее осталась дочь. Лили была юна и слепа, но у нее взгляд матери и бабушки. Сейчас она всего лишь ребенок, но он видел, какой она обещала вырасти. Он может и подождать, и на этот раз ей от него не уйти. Пока же он желал, чтобы его сестра Элейн позаботилась о ней. Он должен был подготовиться.
Спасибо за пост (1) от: RussianEmpire
   16.11.2017, 21:29  
Преодоление. 1

Ярко-розовый сарафан Лизы вздымался вокруг тела с каждым шагом ее туфель, розовых босоножек на каблуке. Длинные густые каштановые волосы, сдерживаемые розовым ободком, инкрустированным розовыми же стразами, свободно раскачивались над плечами. Золотые серьги и браслеты позвякивали, в то время как она выходила из родительского кабинета.

Она одевалась, собираясь на фотосессию с отцом, когда горничная сообщила, что мероприятие отменили. Возможно, она немного погорячилась. Лиза любила выглядеть женственно и любила розовый, но это был перебор. И еще, раз она не могла пойти на съемки, она собиралась быть типичной девушкой, пока не сможет потребовать объяснений.

Ворвавшись в комнату, Лиза остановилась при виде странной девушки, сидевшей на диване между родителями. Мать улыбнулась.

- Лиза? Не хочешь войти?

Гордая, Лиза не позволила сюрпризу обеспокоить себя. Насколько бы она ни была обеспокоена, ничто не запугает ее, и девушка шагнула вперед, как будто ничего не произошло. Ее мать ждала, пока Лиза усядется, но решила продолжить, когда стало очевидным, что дочь не собирается этого делать.

- Это твоя кузина Лили. Она останется у нас на некоторое время?

Челюсть Лизы отвисла. Кузина? У дяди Артура не было детей.

- Уверена, ты помнишь тетю Леанну с фотографии. Ну, видимо, у нее есть дочь Лили. Похороны Леанны пройдут в субботу. Я ожидаю, что ты присмотришь за Лили, и вижу, что она готова к этому.

Лиза коротко кивнула, слишком разозленная, чтобы говорить. У нее есть кузина, о которой она никогда не слышала, от тети, которую никогда не видела, с которой она теперь должна нянчиться. Именно поэтому она не могла продолжить съемки? Это несправедливо!

- Хорошо. Комната Лизы в твоем крыле, в твоей старой детской. Мы сделали там перестановку. Ты не могла бы отвести ее туда. Уверена, ей нужно время, чтобы... привести себя в порядок.

Лиза сердито схватила Лили за запястье и потащила опешившую девушку из комнаты. Она не успела далеко отойти, когда Лили споткнулась и упала лицом на ковровое покрытие.

Расстроившись, Лиза ждала, пока ее неуклюжая кузина поднимется. Но еще более удивительным, чем мрачная решимость на лице Лили, стало осознание, что та слепа. Лиза вдруг почувствовала, как стыд разрезал на кусочки ее праведный гнев. Девушка оказалась в незнакомом месте, не могла ничего видеть, и ее только что волокла по коридору невнимательная кузина.

Еще одна неожиданная мысль пришла ей в голову. Лили только что потеряла мать и дом, а все, что волновало Лизу - смена ее расписания. Собственное импульсивное поведение вдруг показалось по-детски незрелым, но Лиза не привыкла извиняться и даже не знала, как это делается.

- Я знаю, ты не рада, что я здесь, и сожалею об этом. Ты не должна заботиться обо мне, как о нежеланном питомце. Я могу позаботиться о себе.

Смело. Лиза почувствовала неожиданное уважение к своей грозной кузине. Может быть, это было не так и больно, в конце концов.

- Не переживай об этом. Мне все равно в ту сторону, - она снова взяла Лили за руку, на сей раз более осторожно, и повела.

***

Прошел почти месяц с тех пор, как Лили поселилась у них, и Лиза была в шоке. Но может, это стало не таким потрясением, как для ее родителей, считавших ее слишком несдержанной личностью с асоциальным поведением, чтобы обрести настоящую дружбу с потерянной кузиной.

Лили мало что связывало с другими. Она была очень умной, уже посещала курсы наук высшей школы, и спортивной, проявляя себя в разных факультативных секциях, и мерила других людей по своим высоким стандартам. Все, кто им не соответствовал, не имели для нее значения. Неудивительно, что при таком подходе у Лизы не было много друзей, но это ее не волновало. Ей были не нужны люди, тянущие ее вниз.

Поначалу она ожидала, что Лили тоже окажется из таких, но была поражена, насколько та была способной, даже невзирая на отсутствие зрения. Невероятно самонадеянная, теперь она стыдилась своего предположения, что Лили будет беспомощной без ее присмотра. Та же оказалась умной и находчивой и каким-то образом завоевала уважение Лизы.

Сейчас они обе лежали на кровати Лили, и Лиза слушала рассказ подруги о том, как прожить на небольшую сумму в Нью-Йорке. Она была не из тех, кто уклоняется от вызова, но это казалось непосильным даже для нее. Конечно, Лизе до этого не приходилось думать об управлении деньгами. Может, ей стоит попробовать. Будет неплохо узнать. Это было приятно. У Лизы никогда не было друга, и она не знала, насколько сильно этого хотела.

- Лиза, что ты больше всего в мире хочешь делать?

Та задумалась на мгновенье. Она многое хотела бы сделать в жизни. Фактически, так много, что даже трудно выбрать самое важное. Ну, один простой ответ нашелся.

- Я хочу получить Нобелевскую премию за открытие в области физики, думаю, квантовой. И когда-нибудь я ее получу. Сначала надо просто выяснить, в чем именно будет заключаться мое исследование.

Лили засмеялась.

- Вау! Довольно серьезная мечта для одиннадцатилетней!

- Какой смысл мечтать, если не о великом? Зачем? А что насчет тебя?

Лили на секунду замолчала.

- Увидеть великое произведение искусства. Я слышала о них, люди говорят, увидеть такое - все равно что услышать Бетховена, - она вздохнула.

- Полагаю, величие твоей мечты в том, что она практически неисполнима, - Лиза задумалась на мгновенье. Это была проблема, а ей нравилось решать проблемы. Ну, может быть, она не сможет увидеть глазами, но есть и другие способы ощутить искусство. Она взяла Лили за руку.

- Пойдем со мной.

Потребовалось немного времени, чтобы привести кузину в галерею родителей. В ней хранились невероятно подробные и точные копии известных произведений искусства, восхищавших ее родителей, и Лиза знала, что именно нужно делать. Взяв руку Лили, она провела пальцами кузины по грубой текстуре краски. Лили ахнула.

- Мы действительно...

- Не беспокойся об этом. Просто ощущай и слушай, - и, проводя рукой Лили по полотну, она описала каждую мельчайшую деталь кувшинок и воды, исследуя картину, казалось, много часов.

- Я знаю, это не совсем то, на что ты надеялась, но...

Лили покачала головой, в глазах ее стояли слезы.

- Нет. Это было потрясающе. Что это было?

- "Кувшинки" Моне, ну, или, по крайней мере, их точная копия.

- Это прекрасно, - Лили засмеялась.

- Тебе подходит Кувшинка.

- Что?

- Это твое новое прозвище. Я так решила. Возврата нет, - Лили улыбнулась.

- Ладно. Но тебе тоже оно нужно, - она замерла на мгновенье, словно пролистывая мысленный каталог художественных имен. Лиза удивлялась, как Лили может выбирать для нее, не зная, как они выглядят.

- Получи его. Мона Лиза.

- Что? Легкий выбор. В нем есть мое имя.

- Как и мое*. Кроме того, я слышала, у нее загадочная улыбка. Звучит похоже на тебя.

Лиза попыталась представить это себе и решила, что ей нравится.

- Хорошо. Отныне мы Мона Лиза и Кувшинка.
______________________
*Кувшинка по-английски звучит как "водная лилия" - Water Lily

Видение. 2

Лили свернулась клубочком на своей кровати. Почему она думала, что это сработает? Почему позволила себе думать, что стала своей? Она знала почему. Лиза. Поначалу Лили думала, что возненавидит кузину, но Лиза быстро стала ее лучшей подругой. Когда видения - неизбежно - стало невозможно скрыть и она заперлась в своей комнате, Лиза вскрыла замок, вошла и сердито встряхнула ее.

- Ты правда думаешь, что это имеет значение? Думаешь, меня это волнует? Я что, кажусь такой поверхностной?

- Нет, я просто...

- Ты могла бы сказать мне. Могла довериться, - Лили плакала в объятьях Лизы. - Ты всегда будешь моей подругой. Моей сестрой. Ни у кого в мире нет власти, чтобы изменить это. Видения там или нет. Поняла?

Никто, кроме ее загадочного друга Райана, не принимал ее так безоговорочно. Его вера вернула ее в детство, и Лили верила, что Лиза сможет тоже, всю оставшуюся жизнь.

Но некоторые ее видения касались столь ужасных жестоких вещей, что заставляли падать и кричать. Они не отпугивали Лизу, но ее тетя и дядя были в ужасе. И теперь ее посетило видение, что тетя Элейн связалась с дядей Артуром, неизвестной фигурой в ее жизни, ради оказания племяннице профессиональной помощи. Возможно, в каком-то учреждении. Оснащенном возможностями и познаниями, чтобы заботиться об имеющих особые потребности. Это произойдет на этой неделе. Лили знала, но ничего не могла сделать, чтобы предотвратить это. Она услышала, как открылась дверь, но знала, что это Лиза, присевшая на кровать рядом с ней.

- Лили?

- Они хотят отослать меня, потому что я сумасшедшая.

- Может быть. Я люблю своих родителей, но они не очень успешно справляются с неприятностями.

Лили душили слезы. Это был самый счастливый год в ее жизни, и она не знала, сможет ли вернуться к одинокому существованию.

- Но поэтому же они не смогут удержать меня от посещения. Я прослежу, чтобы тебя поместили недалеко, и сама все время буду рядом. Обещаю.

- Лиза?

- Можешь рассчитывать на это. Никто не удержит нас порознь друг от друга.

- Но...

- Могу ли я отступить, если чего-то по-настоящему чего-то хочу?

- Нет.

- Поэтому рассчитывай на это, Кувшинка. Нас не разлучат, - Лиза обняла кузину.

- Спасибо, Мона Лиза.

Одержимость. 3

Говард обдумывал интересный поворот событий. Так Лили помимо того что слепая, еще и сумасшедшая. По крайней мере, так думала Элейн. Не самый надежный источник информации.

Но это все еще могло сыграть в его пользу. Не придется беспокоиться об одноклассниках, что могут влюбиться в Лили и помешать. Нет риска, что она захочет сбежать в колледж. Нет, она может быть полностью изолированной и под контролем, если он выиграет это право.

И когда он будет готов, она будет так благодарна ему за освобождение. Никто не спросит, куда она запропастилась. Ее мать однажды бесследно сбежала, и схема была создана. Нет, это просто прекрасно.

Оставалась слабая вероятность, что Элейн останется где-то поблизости и, по видимости, будет влиять на племянницу. Говард не возражал. Прекрасное заведение находилось неподалеку от нескольких зданий, принадлежавших ему. Предки наделили его умением отметать в сторону неудобных родственников. Новый фонд гарантирует его влияние. Да. Это прекрасно.

Что скрывается в тени. 4

Кицуне внимательно изучила результаты геомантии. Все инстинкты подсказывали ей, куда следует направиться. Но она была защищена. Непробиваема. Не только посвященный. Конечно. Она знала, что делать.

Охотница. 2

Алопекс покинула покои Кицунэ. Это не будет быстрой акцией проникновения в чужую среду, как многие другие. Она станет долгой. Конечно же, Алопекс сумеет выполнить ее. Ее природный инстинкты хищника беспримерны и дополнены тренировками в ниндзюцу. Она просто художник со своими кама*. И, как полностью подготовленная куноити, мастерски овладела искусством обмана.

И все же она не любила находиться вдалеке так долго. Это место стало домом ее и Караи, Шредера и Охотницы за головами, всей ее стаи, включая Кицуне. Но как хороший член стаи, она добудет то, что им требуется. Так же, как когда-то охотилась в гордом свободном одиночестве ради стаи, в которой родилась. Различий почти никаких.

И все же она скажет Караи, прежде чем уйдет. Ее единственная настоящая подруга более остальных может почувствовать ее отсутствие. Караи заслуживает услышать об этом от нее.

***

Умеко Мокошан в тренировочных доспехах стояла на пляже, держа наготове шинаи*. Был рассвет, и она чувствовала себя совершенно концентрированной. Пляж - прекрасное место, чтобы испытать работу ног на неровной неустойчивой поверхности, но позже она добавит и окури-аши*, и фумикоми-аши.

А прямо сейчас она разбудит мышцы, имитируя удары. Каждый из них Умеко чередовала с киаи*. Увлекшись тренировкой, она почти не замечала мокрый кусок белого меха на берегу неподалеку. И лишь стон предупредил ее.

Заправив шинаи за оби, Умеко подбежала, чтобы рассмотреть незнакомца, и ахнула. Та была очень похожа на нее, что-то наподобие. Тоже женщина-лиса, в рваной одежде, но ее мех был чисто белым с фиолетовыми вкраплениями над глазами и вдоль мордочки, словно маска. У нее не было волос, лишь мех.

У Умеко же было и то, и другое. Ее мех был красновато-бурым, но помимо него имелись и длинные черные волосы, собранные в тугой конский хвост, чтобы не лезть в лицо, пока она тренировалась. Незнакомка открыла глаза, и Умеко была ошеломлена тем, что они оказались такого же золотистого цвета, как и ее собственные.

- Кто ты? - голос незнакомки звучал, определенно, на каком-то странном диалекта японского, как и в случае с большинством редких незнакомцев, которых выбросило на остров.

- Мокошан Умеко.

- Я Алопекс. Здесь небезопасно. Люди, они...

Умеко тихо шикнула на напуганную Алопекс.

- Все в порядке. Сейчас здесь нет людей. Ты в безопасности, сестра.
______________________________
*кама - боевой серп распространенное восточное оружие

*шинай (синай) - бамбуковый меч, используется в тренировке

* окури-аши - передвижение в айкидо, "подшаг", начинающийся с "задней" ноги; фумикоми-аши ("топающий шаг") - основное атакующее движение, "прыжком" преодолевающее расстояние до оппонента

* киаи - искусство управления собственным и чужим состоянием с помощью разных техник, в т.ч. через боевой клич "киай"
Спасибо за пост (1) от: RussianEmpire
   24.11.2017, 01:33  
Часть 2. Настоящее

Видение. 3

Она посмотрела на нас такими испуганными глазами, но во взгляде была надежда. Вера, что мы как-нибудь спасем ее. И мы сумеем. Мы так близко. Она улыбнулась с облегчением.

- Спасибо.

Затем ее глаза расширились, когда она заметила что-то позади нас. Голос вдали, что мы знали, закричал:

- Леонардо!

Мы посмотрели вверх как раз вовремя, чтобы заметить страшного человека в металлической броне со стальными когтями, летящего на нас. Мы инстинктивно отпрянули назад и избежали гибели. Но его когти перерубили цепь, и сила его удара отбросила нас назад.

Вдруг клетка исчезла, и мы ощутили пустоту в глубине живота, беспомощно глядя через плечо на то, как она упала в зеленое светящееся нечто внизу. Мы приземлились слишком далеко и упали, услышав плеск, с которым клетка погрузилась в жидкость. Мы не смогли спасти ее. Она пропала. Наш разум закричал: Караи!


Лили села в постели, хватая ртом воздух и борясь со слезами. Было слишком больно. Потеря. Она не могла дышать. Все закончилось, и оно не на самом деле. Она повторяла это про себя снова и снова, чтобы изгнать видения из памяти.

- Ты в порядке? - Лили слышала в голосе соседки беспокойство.

- Да. Да, я в порядке, - голос звучал слабо и болезненно даже для нее самой. Никто не поверит в это.

- Ты знаешь, что кричала?

- Да. Я знаю, спасибо, но теперь я в порядке, - ее голос стал сильнее. Славно. Как ужасно начинается день ее рождения. Дверь распахнулась.

- Кто это? - медсестра Талли знала, но она обязана была задать этот вопрос. Она находилась здесь уже достаточно долго, чтобы распознать крики Лили, как бы редко ни были такие неприятные инциденты. Большинство не придавало значения ее крикам. Это было нереально.

- Это я.

Медсестра села рядом, нянчась с ней.

- Давно у тебя были кошмары.

- Да, но теперь я в порядке.

Медсестра Талли издала фыркающий звук, говорящий о том, как мало она в это верит, но сдержалась.

Пора начинать новый день. Лили знала распорядок дня. Он не слишком изменился за четыре года, что она находилась здесь. Прием пищи проходил в одно время и в том же месте, как и ее групповые и личные тренинги, за исключением ограниченного времени досуга в местах общего пользования. День проходил однообразно, как и любой другой до него, в этом неизменном месте. Никто не относился к ней плохо, она ни в чем не нуждалась, но все же это была своеобразная тюрьма с минимумом неожиданного, не предусмотренного для других жильцов.

До сих пор Лили мало задумывалась о своем друге Райане, очень долгое время, тем удивительнее стало ее видение о нем. Ну, тогда, наверное, она все же думала о нем подсознательно.

Видения неоднократно указывали ей, что она "видит" лишь тех людей, кого знала и с кем часто в последнее время вступала в социальный контакт. Они не были настоящими, вне зависимости от того, что показывали случайные события о реальных моментах, которых Лили не должна знать.

Еще один важный момент, чтобы вспомнить, сколь разнообразны были ее интерпретации зримого мира, словно она улавливала смысл или строила предположения. Лили думала, это означает, что разные зрячие люди просто видят мир по-разному, но сами видения не настоящие, скорее всего, галлюцинация, так что навряд ли правдивы.

Она была занята сегодня в школе, школа являлась широким понятием. Лили хотелось бы ходить вместе с другими детьми, на улицу и через двор, в здание официальной школы, но та не была оснащена необходимым для людей с ее потребностями, или же так распорядился дядя Артур.

Вместо этого Лили индивидуально занималась со множеством дополнительных материалов, не зависящих от способа обучения конкретного ученика. И, вероятно, с тем же успехом. Не похоже, что здесь обучалось много других детей, в основном они лишь проходили мимо, вероятно, потому что немногие могли себе это позволить. Но даже находясь долгосрочно, никто не задерживался здесь так надолго, как она, в палате для несовершеннолетних. И поэтому дядя устроил для нее частное репетиторство.

За исключением наличия соседки, для ее социального благополучия делалось все, во всяком случае, ее дядя добивался своего через доступные ему каналы. Он финансировал заведение достаточно, так что это не казалось удивительным. Лишь временами немного огорчительным.

Пальцы Лили скользили по тексту Брайля, изучали математический развивающий материал, проводили небольшие научные эксперименты, но голова была занята не заданием. Она уже готовилась к встрече с доктором Натаном.

Лили собиралась обсудить с ним свой кошмар, но на самом деле не желала этого. Она никому никогда не рассказывала о Райане. Это был ее особый секрет, и она даже не знала, как объяснить сон о том, что, скорее всего, никогда не случалось и не случится. Оно ощущалось как будущее. Но ничто из него не было реальным.

Она признала, что ее видения были сильными галлюцинациями и не были настоящими, но это не помогало предотвращать их. В лучшем случае Лили впадала в ступор на несколько минут, что длилось видение. Так было чаще всего. В более редких, но гораздо худших случаях, видения заставляли ее с криком валиться на колени.

Они испробовали все. Лекарства делали ее слабой и заторможенной, но видения продолжали являться и, казалось, сжигали вещества прямо в ее организме. Никакая психотерапия или альтернативные методы не могли остановить их. Ее видения просто были.

Лили давно привыкла считать, что никогда не избавится от них и, тем самым, возможно, застряла здесь на всю оставшуюся жизнь, но врачи продолжали пытаться. Они никак не могли объяснить ее состояние, но при их слабом понимании мозга это было не удивительно.

А еще доктор Натан имел отличное чутье на ложь, и попытка соврать обычно лишь ухудшала ситуацию. Кроме того, в тщетной надежде когда-нибудь освободиться, Лили старалась вести себя как можно лучше. Может, обойтись полуправдой?

Это не слишком отличалось от ее выбора молчать в группе о видениях, показывающих ей что-то нереальное о ее членах. Рассказ о которых лишь огорчит, как и любой расстраивающий момент. Может, она постарается быть честной, но не до конца. Просто расскажет, что видела и чувствовала, опуская контекст. Да. Возможно, это сработает.

Преодоление. 2

Лиза бежала по коридорам к комнате для свиданий, ожидая на этой неделе увидеть Лили. По сути, несовершеннолетние не могли навещать здешних обитателей без сопровождения, но Лиза бывала здесь так давно и так часто, что в конце концов ее богатые отчаявшиеся родители, организовавшие уход за Лили, добились для нее особого разрешения.

Лили все еще была единственным человеком, что понимал ее, поэтому они обе зависели от еженедельных посещений Лизы сильнее, чем кто-либо мог предположить. Но так будет не всегда. Они спланировали будущее вместе. Лили станет образцовым пациентом и будет ходатайствовать об освобождении, когда ей исполнится восемнадцать и дядя Артур не сможет больше принимать решения за нее.

К тому времени Лиза подыщет для них жилье, наймет сиделок для Лили. Есть надежда, что это удовлетворит все юридические и моральные сложности, что могут возникнуть с клиникой. Лиза уже выбрала несколько медсестер здесь на эту должность. Таким образом, если Лили потребуется куда-то поехать, когда Лизы не окажется рядом, с ней будет человек, на случай если ее вдруг обеспокоит видение в людном месте, тот, кто сможет остановить ее в нужный момент на улице. Но с другой стороны, это будет лишь их дело.

Она уже знала, где они будут жить. В Нью-Йорке. С богатством ее семьи они могут позволить себе проживать в любой квартире на их выбор. Центрального парка должно хватить, чтобы удовлетворить близость Лили к природе. А все необходимые удобства, что могут потребоваться, будут для нее в нескольких минутах пути. Не говоря уже о множестве вариантах колледжа для Лизы. Это прекрасно.

И все же Лиза направлялась на встречу с толикой страха. До осуществления их "плана" оставалось еще два года, а кое-что в ближайшее время уже должно было измениться. Лили была задумчивой, когда Лиза вошла в комнату, но оживилась, лишь услышав, как открылась дверь.

- Мона Лиза!

- Счастливого шестнадцатилетия, Кувшинка!

- Спасибо.

Они обнялись, прежде чем Лиза заняла место на диване рядом с подругой. Лили нахмурилась.

- Что-то не так.

- Почему ты так говоришь?

- Обычно ты не так напряжена на свиданиях.

- Ну, ты выглядела достаточно угрюмой, когда я вошла. Что случилось?

Лили вздохнула.

- Просто я проснулась от кошмара, и теперь придется говорить о нем со всеми.

Лиза улыбнулась.

- Тогда я не стану спрашивать.

- Спасибо. Так что насчет тебя?

- Все хорошо. Не хотела начинать встречу с неприятного. Меня пригласили на стажировку в фирму "R&D", которой владеет дядя Артур.

- И это плохая новость?

- В филиал, который находится в Сан-Франциско.

- Как надолго?

- На год.

Лили на мгновенье потеряла дар речи, осознавая новость. Она знала, что, поскольку Лиза почти достигла уровня колледжа в физике, когда той было тринадцать, с помощью семейных связей это не выходило за рамки возможного.

- Я знаю, что этот срок покажется долгим, но это удача. По окончании срока они увидят, на что я способна, и я смогу гарантированно выбирать место работы. У них есть новый филиал в Нью-Йорке. С такой работой мне не потребуется просить денег у родителей на жилье или расходы по проживанию. Мы станем полностью самостоятельными, - ничем не упомянула, что Лили на этот срок останется связанной как никогда.

- Ну, думаю, что потрачу это время, выясняя, что я могу сделать, чтобы внести свой вклад.

- И я буду все время писать тебе по электронной почте. Они же не конфисковали у тебя Джарвис? - они обе рассмеялись над данным Лизой прозвищем ноутбука Лили, с программным обеспечением, благодаря которому последняя могла читать на нем.

- Нет, мои семейные привилегии все еще надежно закреплены.

- Хорошо. Я предполагала такое, когда ты не ответила в разумные сроки, и натравила родителей на персонал.

Лили была поражена. Лиза могла бы сказать, но очень старалась скрывать это. Никто, кроме нее, не мог видеть сокрытого за стоицизмом Лили.

- Я слышала, мои родители в конце недели возьмут тебя в центр природы. Ты действительно не хочешь пойти куда-то еще?

Родители Лизы дважды в месяц брали Лили в однодневные поездки, чтобы дать ей немного развеяться вне помещения, и она обычно каждый раз выбирала одно и то же место.

- Нет, все в порядке, спасибо. Там я чувствую, что могу дышать. К тому же там на меня смотрит меньше людей.

- Я тоже так полагаю, - наигранно пожала плечами Лиза, отгоняя свою подавленность.

- Расскажи мне все о школе за последнее время.

Плата за власть. 2

Взбешенный, Шредер ударил деревянный манекен, разнося его на куски. Йоши сделал это! Опять! Сколько раз этот призрак будет воскресать, чтобы уничтожить его жизнь?

Лишь он в ответе за то, что Караи узнала правду, и то, как она отреагировала на нее, как поступила. Шредер не мог придумать более эффективного способа выманить его трусливого соперника из укрытия и уничтожить. И это беспокоило его столь сильно, что он поведал ей правду, зная, что сможет устранить ущерб. После того, как Йоши и его странные ученики умрут. Караи его дочь, вне зависимости от происхождения. Он вырастил ее. И она поняла бы, будь у него подходящее время, чтобы объяснить. Когда они оба освободились бы от отравляющего клана Хамато.

Но Йоши все разрушил. Снова! Каким-то образом крыса разнюхала его прекрасный, тщательно продуманный план и подготовила своих учеников, как избегнуть клетки. Вместо того, чтобы попасть в его ловушку и уничтожить себя, в справедливом, но ироничном повороте судьбы, в их ловушку попал он.

Они заманили его, дабы перерубить цепь и отправить Караи в контейнер с приготовленным мутагеном. И теперь его драгоценное дитя стало безмозглым монстром, змеей, а его враги сбежали. Как, должно быть, они смеялись над его унижением и болью! Вместо того, чтобы удалить пятно со своей чести, он еще сильнее осквернил ее. И во всем этом виноват Йоши! Один только Йоши! Только он!

Цена мудрости. 5

Сплинтер зашел в свою комнату, спокойно прикрыл дверь и тут же рухнул на колени, сдерживая всхлипывания, могущие быть услышанными. Его сыновья и без того достаточно обеспокоены. Они не должны видеть или слышать его сломленным.

Каким-то образом он потерял свою маленькую Миву дважды. Он вернул ее. Она была дома. На краткий миг Сплинтер ощутил, что семья его почти полна. Она никогда не станет такой без Шен, но с Мивой близка к этому. Он не понимал, насколько это важно - что она узнала его, выбрала быть с ним - пока так было. А потом почти сразу же потерял. И это его вина. Его недостаток здравомыслия.

Он так сильно хотел обрести ее раненое доверие, пытаясь быть предельно честным с дочерью, что ничего не скрывал от нее. Он слишком многое рассказал ей слишком рано. И она потеряна из-за мести, та, что могла наполнить всю их жизнь, из-за Шредера. Он привел свое дитя к погибели.

Сжав зубы, Сплинтер силился сдержать рвущиеся из груди рыдания. Боль по-прежнему разливалась внутри. Что он наделал? Сделав медленный глубокий вдох, он переключился на попытку медитации. Чтобы снять боль и отвлечь разум, пока он не видел выхода из этих страданий.

Но умиротворение так и не пришло. Он только продолжал наблюдать, как Мива падает в емкость с мутагеном и едва не убивает его, превратившись в огромную змею-мутанта. Снова. И снова. И снова.

Потерянная. 2

Она потерялась, в каком-то холодном и шумном месте. Она инстинктивно бежала от шума, света и затопившего ее шквала запахов. Их было слишком много, сжигавших разум странно знакомыми образами. Места, люди, которых, она была почти уверена, что знала; но так же быстро, как и нахлынули, воспоминания отступили, и никак не удавалось ухватить и удержать их. Все, что у нее осталось, были инстинкты. Инстинкты, приведшие ее в тихое темное местечко, где она могла обрести покой.
Спасибо за пост (1) от: RussianEmpire
   21.12.2017, 16:21  
Бросая вызов судьбе. 4

Эйприл вяло прокрутилась на вращающемся кресле Донни, пока тот работал. Формально она находилась здесь, чтобы помогать ему, но на самом деле ее помощь заключалась лишь в том, чтобы передать Донателло предметы, о которых тот вспоминал ее попросить, слишком мало, чтобы ощутить себя полезной. А сейчас он был слишком занят, чтобы найти для нее дело.

Эйприл знала, что это лучше, чем привлекать его внимание. Если Донателло вспомнит о ее присутствии здесь, то станет смущаться и погубит все, над чем работал. Хотя и было забавным наблюдать, как внимание и самоосмысление полностью покидали юного ученого, тренированного ниндзя, когда он стремился выглядеть компетентным рядом с ней, производя эффект, прямо противоположный желаемому, - сейчас Донателло работал над ретромутагеном для сестры, и Эйприл не хотела мешать ему в этом.

У него была формула, выведенная для исцеления отца Эйприл, но на ее создание потребовалось столько сырого мутагена. Мутагена, которого у них не было, как и надежного способа его получить, даже при помощи поисковой системы Донни, что помогла вернуть весь мутаген, случайно разлитый несколько месяцев назад. Ему нужен другой путь, и ей следует дать ему работать.

Если быть честной, молчание Эйприл в немалой степени объяснялось чувством вины. Она знала, что семья ее сэнсэя и друзей была разрушена в результате недавних событий, хотя и собиралась лишь позаботиться о девушке, чьей жизни грозила опасность. О которой почти ничего не знала, несмотря на это.

Но мысли Эйприл вновь и вновь возвращались к ее происхождению от Кренгов и их планам насчет нее. Она уже некоторое время знала об этом, но принять все равно было сложно. Тяжело признать, что она не вполне человек. Что она может послужить ключом как для человечества, так и для гибели Земли. Разум отказывался принять этот факт, а последствия нападений Кренгов уже повредили семье.

Эйприл знала, что ей следует уделять больше внимания и сочувствия дорогим друзьям, которые уже так много сделали для нее, в конце концов, она была чертовым экстрасенсом, но собственные проблемы по-прежнему маячили в мыслях. Ее не могло не волновать, что говорят о ней как о личности. И все же мысли возвращались к Кренгам. Коварный яд в ее генетическом коде.

***

Донни еще раз просмотрел свои расчеты. Он просто не видел способа приготовить ретромутаген без первичной переработки невероятного количества мутагена обычного. Иначе просто не сработает.

Часть его разума осознавала крутящуюся на стуле Эйприл. Когда она была рядом, какая-то часть его всегда знала об этом, но сейчас подруга явно была погружена в свои мысли, и это позволяло не беспокоиться, какое впечатление он производит. Это и значимость иных его забот.

Донателло знал, однозначно, что более насущная задача на сегодня - вычислить следующий замысел Кренгов. Как и когда начнется их нашествие. Оно станет масштабным и начнется в ближайшее время, как свидетельствуют накопленные данные. Они - серьезная угроза для любого живого существа на планете. В первую очередь он должен довести до ума оружие, что изобрел для борьбы с ними. Еще остались серьезные проблемы в конструкции, которые предстоит решить.

Но помимо прочего, он не мог сказать об этом. Когда Донателло вышел из лаборатории и увидел обессиленный взгляд отца и нескончаемое самоосуждение Лео, он просто захватил немного еды и воды, вернулся в лабораторию, к бесполезной суете, прекрасно понимая, что решения нет. Он даже начал спать здесь. Но все это было бесполезно без нахождения потерянной сестры.

Все смотрели на него, словно он мог чудесным образом взмахнуть волшебной палочкой и все исправить, но наука работает не так. Однако Донателло никогда не сможет сказать об этом. Так, с миром на грани уничтожения, он сидел в своей лаборатории, притворяясь, что в состоянии решить маленькую проблему, ставшую такой значительной для них.

Самосуд. 1

Последний Пурпурный Дракон упал под хрустнувшей хоккейной клюшкой Кейси, и он торжествующе вскинул руки. Еще одно ограбление предотвращено. Прилив адреналина и острое чувство победы ярко горело в венах, мотивируя его. Это лучше, чем выиграть в хоккейном матче. Как он жил до того, как открыл это?

Бороться с преступностью как супергерой оказалось настоящим призванием Кейси. Она полностью вытеснила мечту стать международным охотником за головами. Не то чтобы он собирался забросить хоккей. Кейси все еще любил его и знал, насколько это важно для отца.

Жаль, что он может рассказать обо всем отцу и Марии, своей маленькой тени. Их шокировало бы это, но Кейси хотел верить, что они гордились бы им, даже требуя, чтобы он остановился. Жаль, что он не может остановиться, и они никогда не узнают.

Он оглянулся на своего напарника в надирании задниц. Раф переживал их победы одобрительно, но агрессивное напряжение все же задержалось в глазах.

- Хочешь найти еще? - это немного оживило Рафа.

- Разве нужно спрашивать?

***

Раф вел Кейси через затемненный город, проводя своеобразное внеплановое патрулирование. Они уже обнаружили и предотвратили один грабеж, разбой и сколько-то вандализма, но Рафаэль все еще чувствовал, что ему нужно кого-то вздуть.

Его тело уже боролось с последствиями усталости, но черепашка хотел сражаться, пока не упадет. Невозможность более говорить со Спайком брала свое. Да, он помнил, что тот теперь Слэш и что от мутации у него снесло крышу. И единственным способом справиться с катастрофой семьи осталось сражение. И он будет сражаться, пока не отлупит каждого преступника в этом городе.

Рафаэль хотел, чтобы она никогда не возвращалась, чтобы они не спасали ее. Если бы Караи по-прежнему гнила бы в подземелье Шредера, все было бы нормально. Какое право было у нее появляться и рушить их семью? Это все ее вина.

Рафаэль сразу же почувствовал себя виноватым. Караи была дочерью их отца, украденной у него. Сестра, о наличии которой он никогда не знал. Раф помнил, что чувствует к ней Лео и что это с ним делает. И идея намеренно оставить кого-то на милость Шредера не казалась ему правильной.

Но глупая девчонка вернулась за ним, проникнув в семью достаточно, чтобы принести максимальный урон. Почему она сбежала, не задумываясь, словно не имело значения, если она не вернется?

Какая-то часть сознания понимала, что обвинения были лицемерны, исходя от него, но Рафаэль растоптал ее с крайним предубеждением. Гнев вновь вспыхнул внутри. Ему нужно найти и отлупить еще больше негодяев. Тогда все будет нормально.

Братство. 2

Майки ерзал на диване, наблюдая за Лео, не смотрящим "Космических героев". Это было жутковато. На самом деле казалось, все в последнее время выведены из равновесия. Может быть, когда они вернут Караи и Донни исцелит ее, все снова будет хорошо. Потому что это однозначно должно произойти.

У Майки никогда не было сестры, и это оказалось потрясающе. Они хотели вернуть ее. Непохоже, чтобы они действительно потеряли ее. Не надолго и не тогда, когда это так значимо. Скоро снова все будет в порядке, как случалось каждый раз, когда дела были плохи. Это сработает, потому что они хорошие парни, а они всегда побеждают. Просто.

Еще Майки нервировало видеть сэнсэя таким грустным. Он не обнимал отца с тех пор, как был маленьким ребенком, но сейчас все инстинкты кричали ему, что это необходимо. И Лео вел себя так, словно мутация Караи была его виной. Блин! Все видели, что ее сбил Шредер. Однозначно, это его вина, но Лео не услышит. И еще что-то говорит об упрямцах.

И Донни не весел. Он живет в лаборатории все время, когда они не ищут Караи. И Раф всегда с Кейси. Никто больше не веселится. Но это нормально. Когда они найдут Караи и вылечат ее, все будет хорошо.

Сыновняя почтительность. 4

Чанг Ай опустился на колени перед зеркальной тюрьмой. Настало время, в прошлый раз действительно настало, чтобы закрепить узы, держащие пленника зеркала в нем. Но ему было трудно сосредоточиться. Вина за тайну, скрытую от дочери, пожирала его. И это бремя с каждым годом становилось тяжелее с каждым годом. Чанг Ай знал, что должен открыть ей правду, но мысль о том, что она может уйти и не вернуться, убивала слова, прежде чем он успевал их произнести.

Нет! Это неприемлемо. Его неспособность сконцентрироваться начинает угрожать его священному долгу. Он откладывал ритуал уже не единожды. Задержка может обернуться злом при таком коварном противнике. Он должен сказать ей. И он скажет. После того, как врата вновь будут запечатаны еще на два тысячелетия.

Чанг Ай закрыл глаза и погрузился в дыхательную технику, собирая вместе свою ци* и ци окружающего пространства вокруг себя и связывая своей волей. Она текла через него и внутри него, отвечая на каждую его мысль. Освободившись от влияния извне, Чанг Ай силой воли вывел энергию из тела и направил на зеркало, накладывая пломбу поверх многих, установленных ранее, но его сомнения вернулись, и концентрация снизилась.

Его контроль был несовершенен, и Повелитель драконов почувствовал его слабость. Он подождал подходящего момента, пока Чанг Ай не допустит ошибку, и нанес удар в слабое место, где паутина энергии была хлипкой и неполной. Это был совершенный удар. Энергия развеялась и рассеялась, и поверхность зеркала разлетелась.

Был момент, когда Чанг Ай мог ответить тем же. Мог компенсировать ущерб и удержать монстра внутри. Но в критический момент мысли его оставались вялыми и нечеткими. Как? Лишние размышления. Он был предан, и возможность была утеряна.

У Чанг Айя было лишь мгновение, чтобы осознать, что Повелитель драконов освободился, прежде чем психический штурм разорвал его разум на куски, уничтожил так основательно, что не осталось совершенно ничего, чтобы заставить его дышать. Довольный своей местью, Повелитель драконов отбыл в мир, в котором ему так долго было отказано.

Привлеченные неожиданным резким и пронзительным криком Чанг Айя, ученики ворвались в его покои, чтобы найти своего мастера мертвым, а зеркало разбитым.
_______________________
* ци (чи, ки) — в китайской философии и традиционной медицине — энергия, жизненная сила

Обязательство небес. 1

Мей Пи Чи в молитве опустилась на колени перед ладаном, зажженным у надгробия ее отца. Глаза ее покраснели и опухли, сама же она оцепенела. Последние несколько дней прошли как в тумане, после того как ее мир рухнул.

Она скорее почувствовала, чем увидела, как сзади к ней подошел Да-Хуан. Нет. Не Да-Хуан. Теперь он стал Чанг Ай, приняв мантию ее отца. Потребуется привыкнуть к этому.

- Оно на свободе, ты знаешь.

- Да. Знаю, - ее эмоции были слишком свежи, чтобы правильно оценить чудовищность этой истины.

- Я знаю, что ты чувствуешь. Он был единственным отцом, которого я знал. Но у нас нет времени горевать. На нас священный долг, и он не может ждать, - закрыв глаза, Мей втолкнула боль за стену воли, чтобы принять и осознать позже.

- Я знаю.

- Я не могу уйти. Я Чанг Ай, и мне следует починить зеркало. Это можешь только ты.

- Да. Только я могу сделать это. Я найду и захвачу его. Этот монстр не задержится на свободе надолго. Клянусь в этом.
Спасибо за пост (1) от: RussianEmpire
   06.01.2018, 02:10  
Видение. 4

Они стояли в охваченном войной городе. Разум хозяина дал ей словарный запас и понимание хаоса вокруг нее. В это же время летающие космические корабли жужжали над городом, мощными лазерными выстрелами уничтожали целые кварталы. Но почему-то это не казалось важным.

Они были окружены опасными личностями, но смотрели лишь на одного. Мужчина в стали с лезвиями. Шредер. И никакого внимания чему-либо еще.

Они боялись, но подняли свои мечи и все же бросились вперед. В последний миг они сменили траекторию, скользнув в сторону, проходя под углом. Финт. Шредер ожидал его и отреагировал ударом, впечатавшим шипастый наколенник им в грудь. Они ощутили, как лезвия глубоко впились в защиту их тела, и импульс отбросил их назад.

Каким-то образом им удалось превратить падение в сальто, приземлиться на ноги, тяжело дыша, в то время как кровь стекала по их груди. Не останавливаясь, они вновь подняли мечи. Выбора не было.

На этот раз они кружили более осторожно. Их противник начал проявлять нетерпение. Неожиданно он как-то возник прямо перед ними. Как он сократил расстояние так быстро? Они с трудом вовремя подняли мечи, защищая их голову от стального наладонника.

В то же время сила удара отправила один из мечей в свободный полет и прижала второй к их травмированной грудной клетке. Свободной рукой они вытащили кинжал, представленный хозяином разума как когатана, из рукояти оставшегося меча, нет, не меча, в чужом разуме он звался катана.

Они постарались вонзить его в горло противника, как раз под краем шлема, но того не оказалось на месте, и их удар проткнул воздух. Как мог он быть таким быстрым? Рука, прижавшая их, швырнула их об асфальт, и тяжелый окованный ботинок пнул их в сторону, так что ребра хрустнули.

Их тело кричало от боли, но они заставили себя подняться на ноги еще раз. Это не сработало. Они проигрывали. Следовало отступить, окруженными или нет. Достав средних размеров клинок, скрытый в их ножнах танто, они бросились на врага, зная, что тот увернется, в то время как они бросят дымовую шашку и бегством спасут свою жизнь. Так они собирались поступить.

В это время вооруженная рука противника поймала их запястье, перевернув на спину и избавив от оставшейся катаны. Взгляд их сконцентрировался как раз вовремя, чтобы увидеть его кулак возле их груди. Они оказались приколоты. Из отсека наладонника выдвинулось еще одно лезвие, превращая руку врага в клинок, предполагая, что они еще не сочли изогнутые лезвия удлиненными.

А потом противник вонзил все три в их плечи. Не смертельный, но довольно болезненный удар, а потом еще и еще, неоднократно пронзая их тело, растягивая минуты мучений и криков, но при этом не убивая.

- Я хочу, чтобы ты видел глаза своего сэнсэя, когда я принесу ему твою отрубленную голову.

Они едва успели отвергнуть эту мысль, всем своим целым существом, прежде чем враг вонзил клинки в их горло. Они были еще живы, когда он взглянул на них, а потом все померкло в темноте, и они умерли.

Лили ахнула, отчаянно вздохнув, и ее разум покинул мертвеца и вернулся в ее тело. Все, что она могла делать в течение следующих нескольких минут - лежать, вдыхая воздух, словно она тонула. Она в самом деле перестала дышать? Это открывало совершенно новый мир опасных возможностей, связанных с ее видениями. Никто в них никогда раньше не умирал. Могло ли это убить ее? Лили сильно дрожала. Открылась дверь, и девушка услышала голос сестры Талли:

- Лили, ты в порядке? Ты снова кричала.

Снова? Лили удивилась, что соседка ничего ей не говорила. Ой, погодите. Ее же выписали несколько дней назад, и в ее комнату еще никого не подселили.

- Хм, да. Мне снова приснился тот же кошмар.

Страшно, как легко скатилась эта ложь с ее языка, но Лили ни с кем не могла этим поделиться, какими бы благими ни были их намерения. Даже если ей снова потребуется консультация насчет травмы. Видение снова было о Райане, и Лили не собиралась никому говорить о нем.

- Мне очень жаль слышать это.

- Сейчас все закончилось. Я в порядке. Правда.

- Ты уверена? Мы можем перенести твою прогулку с тетей и дядей.

- Нет! Я хочу пойти. Обещаю, я поговорю с доктором Натамом об этом, как только вернусь.

Медсестра вздохнула. Лили знала, что строго по протоколу та не имела права отпускать ее, но Лили всегда была уникальным случаем и послушной пациенткой. И имела богатых родственников, что было важно для финансирования.

- Хорошо, я поговорю о внесении ее в расписание. Хорошего дня, Лили.

***

Лили сидела в административном офисе с тетей и дядей. Как правило, она ненавидела эту часть, но последнее видение требовало достаточного отвлечения. Обычно она настораживалась, когда они закрепляли на ней браслеты, но сейчас едва заметила.

На них было ее имя, инструкция что делать, если она будет найдена, и контактная информация заведения. Лили не знала, почему они это сделали. Может быть, так поступали со всеми пациентами, а может, только с ней, потому что она была слепой или особо ценной из-за своей семьи. Независимо от причины, Лили чувствовала себя домашним питомцем с биркой.

Сегодня она едва заметила это, поскольку воспоминание о видении вновь и вновь проигрывалось в голове. В том числе потому, что Лили всегда одевалась так, чтобы скрыть браслеты, привычно выбирая вязаные свитера с длинными рукавами, даже если погода была теплой. Лето упорно затягивалось, хотя даты календаря и говорили, что скоро похолодает.

Лили тренировала мысли о видении все утро. Это нереально. Этого просто не может быть. Ни одно из ее видений не было реальным. Обстановка была точно как из научной фантастики, да и зачем Райану драться с таким монстром, используя мечи? Кто так поступает? Никто. Это невозможно. Ее друг детства не собирается умирать таким невероятным образом. Этого просто не может произойти.

Но пока Лили гуляла в парке с дядей и тетей, она не могла поколебать сомнений. Что, если существует хотя бы отдаленный шанс того, что она ошиблась, и увиденное может произойти? Что, если первый человек, который принял ее такой, как она есть, умрет, потому что она оказалась слишком трусливой, чтобы предупредить его? Сможет ли она жить с этим? Нет. Ответ был однозначно: нет.

Вздохнув, Лили отпустила будущее, на которое надеялась. Ей придется сделать это, прежде чем она струсит. Тетя и дядя шли впереди нее, дружелюбно болтая. Они так привыкли к выбранному пути, что не обращали внимания на нее, плетущуюся за ними.

Действительно, Лили знала это место так хорошо, что даже не приходилось использовать белую пластиковую трость, которую она взяла с собой, выходя. Но никогда не угадаешь, не валяется ли на пути какой-нибудь сор, достаточно крупный, чтобы об него споткнуться. Лили остановилась и подождала, пока голоса родственников стихнут, прежде чем бросилась обратно к центру помощи туристам. Пытаясь отдышаться возле стоянки, она спросила себя, что же делать теперь. Вариантов на самом деле было не так уж и много.

- Вы в порядке, мисс?

Она инстинктивно оглянулась на голос.

- Да, я в по... на самом деле нет. Нет, не в порядке. Уверена, мой водитель уехал без меня, с моим телефоном и кошельком в машине. Не знаю, как мне вернуться в Нью-Йорк.

Вау, сегодня она врет действительно много. Лили не знала, что ее голос может звучать так убедительно. Ну, она узнала много нового о себе.

- Город? Я как раз собираюсь туда. Куда вам нужно?

Не задумываясь, Лили выдала знакомый с детства адрес.

- Не слишком далеко от моего пути. Я могу взять вас с собой.

- В самом деле? Это было бы замечательно.

Следующее, что Лили осознала: что она сидит в машине, мчащейся назад к городу, где она не была со времен детства, гадая, не совершает ли ужасную ошибку.

Одержимость. 4

Он в ярости швырнул трубку. Как они могли быть так некомпетентны? Как кто-то мог окончательно потерять слепую сумасшедшую девушку? Тщательно продуманные планы Джея начали рушиться. Уполномоченные лица уже провели зачистку местности и не нашли ничего.

Первым его побуждением было позвонить Дирку. Тот мог бы найти племянницу Джея быстро и качественно, но к тому времени когда Дирк освободится, след остынет, а он уже отбыл, и нет возможности связаться с ним до его возвращения. Лучшее, что он мог сделать - организовать отпуск так, чтобы друг смог помочь ему позже.

В его распоряжении были и иные ресурсы. Это будет стоить недешево, но найти Лили стоит этого. Он уже нанимал их раньше, и работа была выполнена качественно. Очень хорошо. Став спокойнее теперь, когда у него был план, он набрал номер, что помнил наизусть, не рискуя записывать. Ему тут же ответили.

- Это Говард. У меня есть задание для вашего клана, цена не имеет значения.

Преодоление. 3

Лиза завершила с результатами вычислений, возмущенная тем, что ее здесь не только имя на документе. В конце концов, она сделала всю работу. Но все же дела шли лучше, чем ожидалось. В последнюю минуту трансфер отправил ее в Нью-Йорк вместо Сан-Франциско, чтобы она могла увидеть объект, предназначенный для работы, гораздо раньше, чем предполагалось.

Кроме того, она могла навещать Лили по выходным. Поездка не будет слишком долгой. Лиза еще ничего не говорила кузине, надеясь удивить ее, когда испытательный срок закончится и она, наконец, сможет получить выходной.

Лиза была немного разочарована, узнав, что задействована в ядерной физике. Очевидно, в настоящем эта отрасль имела хорошее практическое применение, и Лиза понимала, почему фирма заинтересована в этом, но было так много подобластей этой науки, могущие совершить революцию в будущем, и девушка желала этого. Все-таки ее работа оказалась интереснее, чем Лиза думала. Жаль, что приходилось отдавать дань уважения своему наставнику.

Лиза была уверена, что доктор Финес Филч некомпетентный дурак, и, честно говоря, не имела понятия, как такой человек мог иметь докторскую степень в физике. Он был настолько невежественным. Ее разочарование несколько сглаживалось доктором Дайан Мейсон из соседней, биологической, лаборатории. Доктор Филч должен был стать наставником Лизы, но им стала доктор Мейсон, взявшая девушку под свое крыло и заставившая ее почувствовать себя желанной и как дома на объекте. Все, что сделал доктор Филч, - присвоил себе заслуги в ее работе и полностью игнорировал ее. И преуспел в этом. Он был из тех людей, что выводили Лизу из себя.

Лиза бессознательно погладила карман с газовым баллончиком в нем. Когда мама узнала о трансфере, она совершенно перепугалась. Лиза согласилась, что ей лишь шестнадцать и она одна в Нью-Йорке, но город не опасен, пока ты не делаешь ничего откровенно глупого.

И не похоже, чтобы она жила в полном одиночестве. Под руководством некоторых администраторов объекта были приняты меры для ее проживания в общежитии компании. И до сих пор мама покупала ей оптовые партии баллончиков, которые она была вынуждена использовать за неделю до того, как выбросить, словно бы направить его на цель было чем-то трудным.

Лиза даже не была уверена, что ей юридически разрешено иметь приобретенное мамой, поскольку в этих баллончиках была особо едкая смесь. И все же это зародило идею в ее голове, и Лиза потратила много времени, выводя собственную формулу, чтобы заполнить свои опустевшие контейнеры. Это занимало ее время, а когда наставница находилась рядом, Лиза была неожиданно рада этому.

Отец тоже слегка паниковал, организовав для нее курсы самообороны. Хотя Лиза была уверена, что несколько недель обучения, как отпугнуть нападавшего связкой ключей, вряд ли пригодятся ей при реальном нападении, она обнаружила, что ей понравились базовые удары руками и ногами, что она выучила.

Всегда атлетично сложенная, но не слишком серьезно относившаяся к спорту, Лиза наконец наткнулась на тип упражнений, в которых рассчитывала продвинуться. Так, по прибытии, она нашла и поступила в местное додзё смешанных боевых искусств. Лиза не знала, насколько оно эффективно, так как сильно наживалось на поклонниках боев без правил. Однако занятия держали ее в форме, и ей было весело.

Кстати говоря, она может уложиться за несколько часов до комендантского часа, если выдвинется прямо сейчас. После отсылки документа Лиза послала Лили короткое электронное письмо, чуть более обеспокоенного тона. Она не слышала кузину последние несколько дней. Если Лили не ответит и завтра, она позвонит маме. Но Лиза была уверена, что все в порядке. В какую беду может попасть Лили?
   06.01.2018, 14:14  
Доверие. 1

Умеко смотрела на Алопекс, демонстрирующую ей ката со своими кама, оценивая красоту без полного понимания предпочтений приемной сестры в выборе сельскохозяйственного орудия вместо более подходящего клинка. Сама Умеко гордилась владением дайшо*, оружием ее семьи были катана и вадзикаси, которые она постоянно носила у пояса.

Умеко знала, что не слишком привычно обучать владению ими дочь, поскольку женщины-самураи чаще ограничивались нагинатой или кайкеном*; но изоляция на острове требовала внесения некоторой модификации в традиционный бусидо. И ее семья слишком гордилась своей родословной, чтобы позволить какой-то ничтожной малости, как отсутствие сыновей, разорвать цепь.

Так Умеко стала наследницей покойного отца, чтобы передать традиции и оружие сыну, когда решит выйти замуж и обзавестись им. Она все еще считала себя слишком юной в шестнадцать лет, хотя мать уже намекала ей на отсутствие романтического интереса. Она пока сопротивлялась, но рано или поздно сдастся и позволит матери сосватать себя. Это ее долг перед семьей. Но пока лучше не думать об этом. Алопекс закончила свои ката и присела рядом с Умеко.

- Ну?

- Не буду отрицать, есть способы практического использования кама в сражении, но настоящий воин предпочитает настоящее оружие.

Алопекс брезгливо фыркнула, но не обиделась. Она уже на протяжении двух лет была частью семьи, и находила удобной дружбу и соперничество с Умеко.

Очень немногие на этом острове могли реально противостоять Умеко в бою, поэтому Алопекс быстро стала ее спарринг-партнером, и меж ними возникло доверие и уважение.

- Кама настоящее оружие. Ты бы поняла это в реальном бою. Но навряд ли это когда-либо возможно здесь. На этом острове я скоро стану мягкой и пушистой.

Умеко хмыкнула. Это было правдой. Непроглядная завеса тумана мизугами защищала их от всех возможных нападений.

- Что ж, оставайся последовательной в тренировках, и не станешь. В любом случае тебе не следует искать ненужных сражений. Защищать людей - святая обязанность, а не развлечение.

- Ты и твои правила.

- Бусидо - это больше, чем правила. Это образ жизни.

- Не для остального мира.

- Остальной мир не имеет значения. Этот остров - наш мир. Не так ли? Ты же не скучаешь по остальному, правда?

Алопекс пожала плечами.

- В основном это было место боли и страха... но у меня был друг.

Умеко удивилась. Алопекс почти не рассказывала о прошлом, и Умеко уважала ее потребность в уединении. Ей было лестно, что сестра решилась открыться ей.

- Извини. Ты жалеешь, что потеряла его?

- Нет. Она была человеком и принадлежала миру людей, так же как я принадлежу этому месту. Я бы не хотела отбирать у нее это или самой отказываться от своего. Мне... было бы приятно увидеть ее еще раз, хотя бы на миг.

Умеко была в растерянности. Ей нечего было предложить. Остров был полностью изолирован, и хотя они иногда принимали нечастых выживших в кораблекрушении, ни один не остался. За все это время. Алопекс, кажется, ощутила разочарование, тревожащее ее.

- Не переживай. Может быть, я потеряла друга, но обрела сестру.

Умеко улыбнулась.

- Да. Я всегда буду твоей сестрой.
_____________________
* дайшо - традиционная пара из длинного и короткого меча (катаны и вадзикаси), изначально их носили вместе

* кайкен - кинжал, носимый самураями, разновидность танто. Использовались для самообороны в помещении, где более длинное оружие было неудобно

Начало шторма. 1

Он был в восторге. Тюрьма окончательно отошла в прошлое. Его мучения в лишенной чувств вечности прервались. Он все еще был бестелесным, неполным. Но он был свободен.

Инстинкт привел его к ней. Он мог найти ее где угодно, хотя сейчас она находилась на крошечном острове, вдали от их королевства. Она ощутила его приближение и приветливо открыла себя. Мгновение они наслаждались присутствием друг друга, в котором им так долго было отказано.

Но он не мог оставаться таким. Он нуждался в физическом теле, а после желал вернуть то, что когда-то им принадлежало. Она знала это, разделяя свое сознание с ним. Он мог видеть существо, избранное ей для него, и место, где она его держала. И ускользнул от нее, чтобы со скоростью света переместиться на другой конец мира, где сможет увидеть и оценить приготовленный для него подарок.
   31.01.2018, 01:02  
Видение. 5

После того, как водитель высадил ее перед входом в здание, Лили подошла к главной двери и спряталась в нише, пока не услышала, как он отъезжает. После "инцидента" мать провожала ее обратно, и она натыкалась на столько препятствий, чтобы увериться, что если Лили надумает вернуться, она найдет дорогу домой.

Теперь она следовала знакомому маршруту, сойдя с тротуара в утоптанную грязь. Никто и никогда не поступал тут так. Интересно, та решетка все еще сломана?

Как только эта мысль проникла в сознание, Лили оступилась туда, как и восемь лет назад. Ну, будем считать, что да. Так что теперь?

***

Лео ехал на своем скейтборде. Обычно он шел или бежал, но сейчас чувствовал, что нужно добраться быстрее. Последнее время он губил себя даже больше, чем Раф.

Леонардо был уверен, что знает, куда направлялся Раф, когда вместе с Кейси не лупил преступников, но не делал ничего, чтобы убедиться. Он чувствовал, что так вмешается в его личную жизнь. И начинал лучше понимать своего вспыльчивого брата.

С тех пор, как Леонардо не смог спасти Караи, дважды: первый раз, когда позволил ей сунуться в ловушку Шредера, и второй - когда дал ей упасть, - он медленно сгорал от гнева. Но, в отличие от Рафа, его гнев был направлен внутрь себя. Леонардо пытался вести себя как обычно, чтобы не волновать семью сильнее обычного, но гнев брал свое.

Все чаще и чаще Лео требовалось время наедине с собой, когда не нужно притворяться, что он в порядке и все нормально. И он постоянно возвращался к тому, что считал своим "секретным местом", где еще ребенком пережил странную встречу.

Когда Леонардо был уже почти на месте, его внимание на миг привлек пронзительный крик. Сходя со скейта, черепашка с помощью ноги перевернул его вертикально, чтобы подхватить рукой, и направился в ту сторону с молчаливой осторожностью. И оторопел от увиденного. Этого не может быть, не так ли? Лили?

Он в немом изумлении уставился на девушку, спрятавшую лицо в ладонях. Шатнулся вперед, в очень знакомом повороте событий пнув какой-то мусор в дренажной канаве. Девушка вскинула голову, незрячие глаза обратились в его сторону. Это определенно Лили. Но что она здесь делает? Снова?

- Привет? Кто здесь? - вспомнит ли она его? Они встречались лишь однажды, много лет назад.

- Все в порядке. Я не причиню тебе вреда, - она улыбнулась, хотя и выглядела напряженной.

- Разве не странное место, чтобы находиться здесь? - он не мог не улыбнуться в ответ. Это был первый раз за последнее время, когда Леонардо по-настоящему улыбнулся.

- Могу спросить тебя о том же, - она не пропустила ни одного удара.

- Я дурочка, что провалилась в яму в земле. А ты? - вырвавшийся смешок поймал Лео врасплох. Сколько времени прошло с тех пор, как он смеялся?

- Я - нет. Это просто чудесное место для скейтбординга.

- Поверю тебе на слово, - улыбка погасла, и она обеспокоенно поморщилась.

- Не уверена, но может, ты видел здесь еще кого-нибудь? Я ищу друга.

Ищет друга? Может, она имеет в виду его?

- Может быть. А кого ты ищешь?

- Его зовут Райан.

Райан? Разочарование ударило в грудь подобно молоту. Она его не помнила.

- Это очень важно. Он в страшной опасности, и мне нужно поговорить с ним, - возможно, один из тех взглядов. Ну, даже если она не знает его, он еще в состоянии помочь ей как умеет.

- Извини, но я не знаю никого с таким именем. Я помогу тебе, если хочешь. Кстати, я Лео.

Она вздохнула с облегчением.

- Спасибо. Я Лили.

Да, он знал это.

- Что ты можешь рассказать о Райане? Ты знаешь его фамилию или где он живет?

Лили одарила его странным взглядом, прежде чем взорваться порывом истерического смеха.

***

Лили постаралась успокоиться. Ей нужна помощь Лео, но она маловероятна, если он подумает, что она сумасшедшая. Ну ладно, возможно, она такой и была, но это не относилось к делу.

- Нет. Боюсь, все, что я знаю о нем - это имя. Больше я не знаю ничего, и теперь пытаюсь найти его в огромном городе, полном миллионов людей, - о нет, истерика вернулась.

- Эй, эй. Все в порядке. Мы что-нибудь придумаем. Но в то же время мы должна позаботиться о твоих ссадинах Это не самое чистое место, чтобы получать их. Где ты остановилась? Я могу помочь тебе добраться домой, где ты приведешь себя в порядок, пока мы не решим что делать.

О нет. Что она ему скажет? Ну, он до сих пор был удивительно внимателен, так что, может, ей стоит признать свою ошибку.

- Нигде.

- Что?

- Я приехала сюда и теперь без гроша в кармане в Нью-Йорке, без места, где можно остановиться, и никто понятия не имеет, где я. На самом деле я не слишком хорошо спланировала эту поездку.

Он помолчал, и Лили поняла, что, наверное, все испортила. Она осталась сама по себе.

- Если ты можешь просто отвезти меня в приют для бездомных, я разберусь с этим там.

- Приют для бездомных?

- Сейчас мои возможности несколько ограничены.

- С тобой все будет в порядке? Не обижайся, но кажется, ты непривычна к жизни на улице, - это было преуменьшением.

- У меня нет особого выбора. Привыкну я или нет, я теперь бездомная. Это единственный шанс, я не могу вернуться, пока не поговорю с Райаном. Я знаю, это звучит безумно, но клянусь, что это важно.

***

Леонардо смотрел на нее, пытаясь себе представить, как она устроится в приюте для бездомных. Она молода, наивна и слепа. Возможно, один из работников приюта решит позаботиться о ней, обязательно выяснит откуда она и отправит обратно - и она потеряет шанс помочь другу.

Самым ответственным было бы отправить ее домой, но воспоминание о падении Караи остановило его. Леонардо знал, каково это - жить с невозможностью спасти человека, который тебе не безразличен. Он должен помочь ей. Разум кричал, что это плохая идея, что он пожалеет об этом. У него будут большие проблемы.

- Почему бы тебе не остаться со мной и моей семьей, пока все не прояснится? Мы поможем тебе.

Лили заколебалась, ей вдруг пришло в голову, что если он человек другого типа, то принимать подобное предложение очень опасно. И она хорошо понимала это, но лицо ее превратилось в маску мрачной решимости.

- Да. Спасибо.

***

Что-то с грохотом упало на землю, и пара сильных ладоней подхватила ее под руки, поднимая на ноги. Лео. Он подвел ее к неустойчивой возвышающейся планке и помог подняться на нее. Лили зашаталась на ней на мгновение, но он подхватил ее, встав позади.

Обхватив ее за талию, он оттолкнулся, и вдруг они начали двигаться. Быстро, слишком быстро. Лили была уверена, что они врежутся или упадут на одном из бесчисленных поворотов, но Лео ловко менял направление без каких-либо проблем. К моменту, когда они остановились, у Лили закружилась голова, и она была полностью дезориентирована во времени.

- Ты в порядке?

- Д-да. Это было страшно, но волнующе. И страшно.

- Вау! Лео привел домой девушку! - новый голос отвлек ее внимание от самой жуткой и увлекательной поездки в жизни.

- Майки, не сходи с ума...

- Сходить с ума? Это потрясающе! Я обожаю заводить друзей.

- Стой! - закричал Лео и кто-то еще, после чего последовала серия звуков удара.

- Оу. Что? Она выглядит так, словно пережила твои объятья, - ответил ему спокойный новый голос.

- Как бы то ни было, мы не хотим ошеломить ее.

- Лео, у тебя панцирь поехал?! - ворвался в разговор злой новый голос.

- Раф, чш-ш-ш.

- О чем ты думал? Ты вообще думал? И ты меня обвиняешь в безрассудстве?

- Довольно! Что здесь происходит?

***

Лео съежился, когда сэнсэй вмешался в разговор, стремительно выходящий из-под контроля.

- Мастер Сплинтер, я могу все объяснить.

- Хорошо. Начинай объяснять.

- Ну, во-первых, она провалилась через ливневый сток в дренажную канаву.

Его отец вздохнул.

- Донателло. Пожалуйста, очисти и перевяжи ее раны.

- Хай, сэнсэй.

- Леонардо, я желаю видеть тебя в додзё.

Когда Донни увел Лили в лабораторию с увязавшимся за ними Майки, Лео отправился в додзё вслед за отцом. Они оба знали, что Раф пристроился неподалеку. Ну, возможно, ему стоит все услышать, прежде чем слетать с катушек и орать на Лили. Сплинтер, постукивая хвостом, терпеливо ждал.

- Ее зовут Лили, и она нуждается в нашей помощи.

- И ей нельзя было помочь, не приводя в наш дом?

- Ну, она не знает, где мы на самом деле находимся и что мы... другие, и я подумал...

- Ее слепота не укрылась от меня, но это не отменяет риск.

- И она одинока, бедна и бездомна, - это дало его отцу паузу.

- Ее друг в беде, и ей нужно найти и предупредить его.

- И этот друг не может помочь ей?

- Ей надо помочь найти его. У нее на самом деле нет ничего, чтобы продолжить путь.

- И откуда она знает, что этот друг нуждается в помощи?

Лео сделал глубокий вдох, зная, что следующую фразу нелегко будет принять.

- У нее бывают видения о людях, иногда о прошлом, иногда о настоящем, а иногда и о будущем.

Сплинтер нахмурился.

- И ты веришь этому?

Леонардо кивнул.

- Почему?

- Я как-то встречал ее раньше, когда нам было по восемь лет. В той же дренажной канаве. Она упала туда, и я составил ей компанию, пока она дожидалась, когда семья найдет ее. Тогда у нее было видение, и оно было правдой.

Глаза Сплинтера расширились в удивлении.

- И что это было за видение?

- Раф нашел Спайка и поранил плечо.

Лео ощутил надежду, что теперь отец серьезно рассмотрит эту идею.

- И ты говоришь, что она не знает, кто мы?

- Нет. Я думаю, она видит глазами другого человека, что с ним произойдет.

- Хм-м. Вижу. Думаю, нам стоит выслушать ее.

***

Двое помогли ей сесть на холодный металлический стол. Кто-то из них приложил к ее ссадинам жгучий спирт, в это время разговаривая с ней спокойным голосом.

- Кстати, я Дон.

- Другого человека здесь зовут Донателло? - так вот кто сказал помочь ей.

- На самом деле, нет. Меня зовут Донателло, но я отзываюсь и на Дон.

- Или Донни, - услужливо добавил второй голос, и Дон вздохнул.

- А я Майки!

Лили слабо улыбнулась. Это было немного ошеломляюще.

- Приятно познакомиться. А как вы связаны с Лео?

- Мы его братья.

- Мы братаны! - ответили они одновременно.

- А почему ты не смотришь на нас?

- Майки! - зашипел Донни. - Она же очевидно слепая! Не то чтобы это было плохо, ну, я имею в виду, для нас это так и есть... но мы не говорим...

- Ой. Я понял. Тогда почему она не носит очки, как Мураками-сан? - Дон только вздохнул.

Лили улыбнулась, надеясь, что по направлению к Майки. Кажется, он постоянно крутился вокруг них.

- Я нечасто выхожу, - в этот момент Дон, закончивший обработку и перевязку ее ладони, приподнял ее руку, для лучшего доступа к ободранному локтю. Лили почувствовала, что рукав съехал с запястья, и отдернула руку, но знала, что слишком поздно, услышав его вздох.

- Классные браслеты!

Может, как и Майки, Дон не заметил, чем они были на самом деле, но Лили сомневалась. После неловкой паузы он просто обработал и перевязал ее локоть через дырку в свитере, и отступил назад.

- Ну, Майки, почему бы тебе не составить компанию Лили? Мне нужно поговорить с мастером Сплинтером.

- Откуда ты знаешь ее имя?

- Незачем, - Лили закрыла лицо руками, стараясь не заплакать. Майки, как она предположила, успокаивающе похлопал ее по спине. Она слышала крики неподалеку и старалась не прислушиваться к словам.

- Не грусти. Раф орет на всех и по любому поводу. Тут нет ничего личного. Ты узнаешь, если это не так, - Майки пытался быть заботливым, но Лили хотела, чтобы он перестал. Так было еще труднее не заплакать. Ей надо переключить мысли.

- Раф.

- Да, наш другой брат. Знаешь, тот, что орал на Лео раньше. Такое часто бывает. Ты привыкнешь к нему.

Лили не знала, как реагировать на его предположение, что она останется здесь. Он, похоже, не понимает, что обнаруженные браслеты на ее запястьях означают, что ее отправят обратно и что он, вероятно, в последний раз видит ее.

Остальные вернулись в комнату, и Лили отчетливо чувствовала напряжение. Три голоса заговорили одновременно, до тех пор пока...

- Ямэ! Теперь мы выслушаем Лили.

Она вздохнула.

- Полагаю, теперь все знают, где я, - раздался несогласное ворчание в сопровождении "не-а" от Майки.

- Понимаю, как это скажется на моей репутации, но мне правда нужна некоторая помощь. Потом, клянусь, я вернусь... - она подыскала слово, - ...домой без суеты.

- Домой? - голос Рафа звучал немного недоверчиво.

- Да, именно так. Меня больше никуда не выпустят после этого случая.

***

Лео не был уверен, что и думать. Лили сумасшедшая. Были ли ее видения лишь частью ее безумия? Но как она могла не ошибиться насчет Рафа? Он не знал. Отец похлопал его по руке, успокаивая, прежде чем заговорить с Лили.

- Мой сын говорит, что у тебя бывают пророческие видения.

Челюсть Лили отвисла в шоке и растерянности, но девушка кивнула. Все верно. Она не помнила, чтобы рассказывала ему о видениях, бывших у нее ранее. И не понимала, откуда он знал о них.

- Они сбылись?

Девушка выглядела так, словно собиралась заплакать.

- Не знаю. Не должны были. Не могли сбыться. И еще...

- Но ты находишься здесь.

- Но если есть хотя бы малюсенький шанс, что оно сбудется, я должна попробовать.

Сплинтер кивнул. Благородное чувство, которое, как подозревал Лео, будет стоить ей очень дорого.

- В видении была какая-то опасность для твоего друга?

- Он должен умереть, ужасной смертью.

- Это видение было тебе не единожды?

- Ну, не совсем таких же, но было еще два, связанных с ним.

- О чем они были?

- Одно было при нашей первой встрече, когда мы были детьми. Его беспокойство о брате, до того, как пришло видение о самом брате.

Брови Лео сморщились. Так вот какой была их первая встреча.

- А второе было несколько недель назад, - Лили выглядела очень грустной. - Он смотрел на кого-то падающего. Кого-то очень важного для него. Ее звали Караи.

Время словно остановилось, и голова Лео закружилась, когда он пытался совладать с бурей эмоций, вызванной ее словами. Он был другом, которого она искала! Это был он! Она помнила его, но называла... ой. Леонардо вспомнил, как в спешке придумал себе псевдоним. В этот момент он понял, что и все остальные осознали это, Лили смотрела на него. Раф откашлялся.

- Так, Лили, еще раз, как звали твоего друга?

- Райан.

Все снова уставились на него, ожидая объяснений.

- Я забыл, что сказал тебе свое не настоящее имя, когда мы встретились, - Леонардо выглядел смущенным.

- Зачем?

- Я подумал, что это хороший способ сохранить тайну нашей семьи.

- Но...

- Мне было восемь! В восемь лет это казалось хорошей идеей!

Раф ухмыльнулся.

- Итак, ты назвал себя именем любимого персонажа Космических Героев?

- Я же сказал, мне было восемь!

***

Лили впитывала сказанное вокруг нее. Восемь лет назад? Фальшивое имя? Космические Герои? Капитан Райан? Лео Райан. Райан был Лео. Как она упустила это? Потому что ей никогда не приходило в голову, что он может лгать. Зачем? Какую семейную тайну он защищал?

Она просто предположила, что он большой поклонник Капитана Райана, назвавшийся его именем. Щеки ее горели, Лили чувствовала себя дурочкой. Голос Лео пробился сквозь ее угрызения совести.

- Прости, Лили. Думаю, я - тот друг, которого ты ищешь.

Все верно, он здесь. Она нашла его. Как-то, вопреки всему, она добилась успеха. Она расскажет ему, и он будет в безопасности, оно того стоит. Голос Рафа, однако, все еще звучал возмущенно.

- Какое это имеет значение?! Она сумасшедшая, и Лео не умрет! Конец истории!

- Но она знала про Караи... - захныкал Майки.

- Лили, насколько точны твои видения? - снова Дон. Ей лучше отслеживать, кто есть кто.

- Врачи говорят, что это совпадения.

- Как часто?

- Еще не было ни одного, что бы не сбылось, в мельчайших деталях, но в основном я не могу отследить это, так что не знаю.

- Но у тебя еще не было видений, про которые ты бы точно знала, что они ошибочны?

Лили покачала головой.

- Нет. Ни единого.

- Такая точность совпадения математически невероятна.

- Что ты говоришь, Донни? Ты думаешь, что Лео умрет? - голос Рафа звучал рассерженно и чуточку обреченно. Майки засопел.

- Ну, может, это будет первый раз, когда она ошибается. Я не хочу, чтобы Лео умер, - Дон вздохнул.

- Ну, конечно, не умрет. Ведь для этого она здесь, верно?

Лили кивнула.

- Я ничего не могу поделать, если видение о прошлом или настоящем, но будущее может поменяться, если я постараюсь. Оно сбывается, если я игнорирую его, но если вмешаться, рассказать людям...

- ...то будущее может измениться, - вновь заговорил тот, кого называли Мастер Сплинтер или Сэнсэй.

- Мы серьезно отнесемся к риску, что берем на себя. Расскажи, пожалуйста, о своем видении.

Лили вздохнула.

- Оно... скверное.

- Понимаю. Мы готовы.

- Ладно, знаю, чему-то в нем будет трудно поверить. Не похоже, чтобы это было возможно на самом деле, но... - она закрыла глаза и приготовилась пережить подавляемый кошмар.

***

Сплинтер ощутил себя плохо, когда Лили озвучила один из самых страшных его кошмаров. Сыновья его были напряжены и тоже скверно выглядели, слушая это, особенно Леонардо. И неудивительно. Как-то, любым способом это надо остановить, предотвратить.

Но все это выглядело очень реальным. Как еще она смогла бы описать то, что, несомненно, будет вторжением Кренгов? Или скрытое оружие Леонардо и его боевой стиль? Или Шредера? Было слишком много деталей, о которых она не могла знать.

Но чего-то иного, на смену сражению Леонардо в одиночку со Шредеров во время вторжения Кренгов, когда бы оно ни произошло, ни один из них не мог предложить. Все молчали, когда Лили закончила свой рассказ, и Сплинтер подавил панику.

- Что-нибудь еще? Какие-либо детали, которые ты могла забыть?

Лили почувствовала облегчение, оттого что ее приняли всерьез. Настоящая провидица, которой всю жизнь говорили, что она сумасшедшая.

- Нет. Это все, что я видела.

- Тебя когда-нибудь посещали видения с дополнительной информацией?

- Нет. Они всегда были обособленными случаями.

- Можешь попробовать?

Лили выглядела так, словно задумалась о том, что никогда не происходило с ней раньше.

- Не знаю. Видения посещают меня внезапно и без предупреждения. Я никогда не пытаюсь их остановить. Бесполезно, - это значило, что она никогда не пыталась вызвать видение осознанно.

- Тогда ты могла бы попробовать?

Она кивнула.

- Но я правда не знаю как.

- Существуют ментальные упражнения, чтобы сконцентрироваться, я могу научить тебя. Если ты готова остаться и попробовать узнать побольше насчет этого видения, мы оценим это. Не то чтобы я не был благодарен за уже полученное предупреждение, но...

- Этого недостаточно, - для существа на вид хрупкого и беспомощного, лицо Лили выражало огромную решимость. - Да. Я хочу сделать все, что можно, чтобы избежать этого.

Сплинтер кивнул с облегчением. Надежда, что его сын будет спасен, оставалась.

- А теперь отдохни. Я начну работать с тобой завтра. Леонардо, прошу тебя, проводи ее в комнату для гостей. И, поскольку Лили на какое-то время станет нашей гостьей, будет лучше, если она узнает о нас сейчас, а не выяснит самостоятельно позже.

Леонардо хмуро кивнул и помог Лили подняться со стола, провожая ее в комнату, некогда принадлежавшую Эйприл и совсем недавно... Миве.

Братство. 3

Лео помялся в нерешительности, прежде чем проводить Лили в комнату для гостей, положив ладонь ей на плечо, - не желая рисковать, позволяя брать его за руку, прежде чем он получит шанс объяснить все.

Возможно, он потеряет это, когда Лили узнает, что он не человек. Но было непривычно приятно притвориться, хотя бы ненадолго.

Может быть, есть смысл поселить кого-то в эту комнату. Они вместе готовили ее для Эйприл, если той понадобится остановиться у них на некоторое время, но это всегда было временное явление. Хотя она задерживалась здесь едва ли больше, чем на день-на два, комната предназначалась Караи... на постоянно. Отдавать ее кому-либо еще казалось неправильным. Так, словно бы он отказался от борьбы за Караи.

Но, как и в случае с Эйприл, Лили остановится здесь временно. Как если бы Караи отдала ей комнату на временное пользование. Это было бы нормально. Может быть.

Лили спокойно слушала, как он провел ее по комнате, обозначая различную мебель, что могла ей пригодиться, стараясь не думать о связанном с ним видении. Он будет нужен, когда потребуется продолжить, позже.

- Так, во всяком случае, я знаю, это немного, но надеюсь, ты почувствуешь себя комфортно. И у нас есть друг, который может принести тебе чел... девичью одежду.

- Спасибо, Лео... за то, что вы готовы помочь мне.

Он опешил, когда она наконец заговорила. Лили сидела на кровати, бывшей развернутым футоном, глядя в угол комнаты. Лео присел рядом, но выдерживая приличную дистанцию.

- Добро пожаловать, но помогая тебе, я помогаю себе, и это делает мой поступок менее благородным, - он попытался улыбнуться своей шутке.

- Но ты не знал об этом. Не вначале, когда у меня не было почти ничего, чтобы двигаться дальше, и когда я вела себя, как не самая разумная личность. У меня такое впечатление, что тебе не следовало приводить меня к себе домой, но ты сделал это, хотя мы встречались только один раз, ты не видел меня много лет, и я не смогла озвучить как нечто заслуживающее внимания мою невозможную задачу. Спасибо, что восприняли меня всерьез и помогли мне.

Поначалу Леонардо не знал что сказать. Она была права. Кто-то другой, возможно, попытался бы бросить ее в приюте и забыть о ней. Но они привыкли помогать незнакомым людям в безумных ситуациях, и он верил в ее видения. И он знал, почему она должна поступать так.

- Тебе было видение о Караи, верно?

Лили кивнула.

- Я знаю, каково это - подвести кого-то важного для тебя. Я бы не хотел, чтобы ты тоже почувствовала подобное.

- Она умерла? Эта девушка, Караи?

- Нет.

- Тогда ты еще не подвел ее. Не отказывайся от нее.

Леонардо улыбнулся. Все верно. Возможно, дела сейчас плохи, но Караи жива. Потеряна и мутировала, но жива. Донни изготовил ретромутаген для мистера О'Нила. Он может сделать его снова. На самом деле, во второй раз это должно быть легче. И если они сумели вычислить летающие корабли Кренгов, то в состоянии и выследить Караи. Да. Это не конец. Никоим образом.

- Спасибо, Лили. За это и за то, что пришла помочь мне. Мне кажется, ты рисковала ради этого.

Лили пожала плечами.

- Ничего страшного.

- Правда?

Она вздохнула.

- Нет. Я надеялась, что смогу доказать, что могу жить вне... места, где я должна быть, - когда мне исполнится восемнадцать, и могла доказать это хорошим поведением, но теперь...

Так она отказалась от свободы на длительный срок, чтобы помочь ему?

- Прости, Лили.

- Не стоит. Я бы предпочла, чтобы ты выжил.

- Но...

- Конечно, это неудача, но я еще не сдаюсь. Это займет больше времени, чем планировалось, но однажды я смогу. Не переживай. Я найду способ.

Лео не мог не улыбнуться ее решимости.

- Ну, все равно спасибо.

- Пожалуйста, Ра... то есть Лео. Хм. Я звала тебя Райаном несколько лет. Потребуется время, чтобы привыкнуть.

Лео огорченно хмыкнул.

- Сожалею об этом. Тогда это казалось хорошей идеей.

Лили тоже засмеялась.

- Я все еще не могу поверить, что не сумела подловить тебя после всех твоих рассказов о Героях Космоса.

- Ну, возможно, тебя отвлекло истинное великолепие после просмотра этого шоу.

Лили хихикнула.

- Это звучит так, словно ты до сих пор смотришь его.

Лео смущенно откашлялся.

- Нет, ни в коем разе. Это детское развлечение.

Лили изогнула бровь, глядя почти на него.

- Ну, ладно, я до сих пор смотрю, если дают братья. И когда мы не смотрим Супер-робо-меха-силу пяти.

- Хорошо. У меня никогда не будет шанса испытать это. Может, я послушаю, когда будешь смотреть ты.

Лео ухмыльнулся. Это было забавно. Проблема вылетела из его головы, когда они шутили с подругой детства, и теперь он должен это разрушить. Ухмылка исчезла.

- Лили, ты должна кое-что знать, если собираешься остаться с нами на какое-то время. Лучше, если ты не узнаешь это случайно. Пожалуйста, не нервничай.

Счастливое выражение на ее лице превратилось в насмешливый интерес.

- Это как-то связано с сумасшедшими мечами, которыми ты сражаешься в моем видении? Или уродскими научно-фантастическими космическими кораблями?

- Ну... вообще-то да.

***

Лили слушала, молчаливая и неподвижная, как Лео неумело рассказывал историю своей уникальной семьи. Действительно слушала и была поглощена этим. Ну, может, не настолько, чтобы в то же время не допустить кое-какие иные мысли.

Особенно она затормозила в самом начале, где Лео говорил, что он не человек. Но он безусловно был личностью. Причем много лучшей, чем большинство людей, он никогда не ударил бы ее, чем радикально отличался от остальных, когда-либо встреченных ей.

Он сказал, что был мутантом-черепахой. Сейчас она отложила на потом обдумывание части ниндзя. То, что она может выяснить позже. У нее не было никакого опыта взаимодействия с черепахами. Не было шанса завести или хотя бы оказаться там, где они водятся, и она знала лишь самое примерное их описание. У них есть панцири, и они медленные.

Медлительность не казалась отличительной чертой Лео. Самым близким по описанию было существо из видения брата Лео. Сухопутная черепаха, Лили вспоминала ее, пытаясь представить себе Спайка по памяти. Что отличало Лео от черепахи? Они ходили на четырех конечностях. Лео передвигался на двух, и у него были руки. Он сражался с помощью меча и делал сальто. У Спайка не было никакой возможности проделать это. Лили просто не могла представить себе своего друга.

Тот же закончил свое объяснение и с нетерпением ожидал ее реакции. Если он выглядел так странно, как и сказал, наверно, это был неловкий нервозный момент для него. Потому что Лили знала, что люди не слишком хорошо реагируют на то, что отличается от ожидаемого.

- Вау. Я догадываюсь, почему ты не должен никого приводить сюда.

- Ну да, - голос Лео был ошеломленным.

- Итак, все в порядке с тобой... и с нами?

Лили улыбнулась и пожала плечами.

- Один из немногих плюсов слепоты - меня больше волнует кто люди вокруг, а не как они выглядят. Ты для меня все еще мой друг Ра... Лео. Для меня ничего не поменялось.

- Правда?

- В самом деле. Так что... бой на мечах, да?

***

Майки весело напевал сам себе, пока пек свежую пиццу на обед, чтобы отпраздновать появление нового друга. Все настаивали на том, чтобы сегодня заказать ее у Антонио, который готовил ее круто, но Майки все еще собирался сделать нечто особенное. Не каждый день у них появляются новые друзья-люди. К тому же он был слишком голоден.

Жаль, что Лео, скорее всего, пожелает заграбастать ее, так же, как и Донни - Эйприл, а Раф - Кейси. Когда же у него появится свой собственный человек? Несправедливо, что он будет последним. Он самый веселый и станет отличным другом, если дать ему шанс.

С размаху он нанес последний штрих на свою конфетно-сырно-томатную пиццу, один из самых редких и ценных компонентов. Может, кислые червячки из жевательного мармелада были не лучшим выбором, но это все, что он смог найти.

Кроме того, может быть, все будет хорошо. Ты не можешь ошибиться с пиццей. Это в высшей степени комфортная еда. Ну, лучшая еда вообще, но с ее помощью он мог принести утешение. По крайней мере, ему сейчас стало лучше.

Он совершенно точно был в ужасе, когда Лили говорила о смерти Лео, и пришлось бежать в ванную, где его вырвало, но теперь Майки был более-менее в порядке. Этого не случится, и поэтому все хорошо.

Она рассказала сэнсэю, и он пообещал позаботиться обо всем. К тому же Лео всегда знал что делать. Донни мог исправить что угодно, а если кто-то на самом деле попытается повредить им, Раф сотрет его в порошок. Теперь все под контролем. Майки мурлыкал себе под нос, возясь с духовкой.

***

Раф избивал грушу с удвоенной силой, прекрасно зная, что придется ее практически изготавливать заново. Это его не заботило. Оно того стоило. Он не мог выбросить эту глупую историю, рассказанную девчонкой, из головы. Когда она практически в деталях описывала смерть их брата, как будто бы ничего и не было. Что с ней не так?

Следующий удар снес с тренировочного манекена голову, рассыпав набивку по всему полу. Разочарованный, Раф врезал по металлической опоре, удерживавшей его, согнув ее, пославшую волну боли через запястье по всей руке. Черт. Упершись головой в опору, он с легким беспокойством ждал, пока отступит боль. Наверное, стоит принести немного льда.

- А-а-а-ай!

- Эй, ты встретилась с Морозильной Кошкой!

- Майки! - привычное восклицание Лео донеслось с кухни. Раф ждал. Вздохнул. Это была не ее вина. Она просто хотела помочь. Он просто не мог помочь, однако было бы удивительно, если бы это оказалась не его вина, и Раф ненавидел это. Был это какой-то порядок, что он проигнорировал, или необдуманное действие, которое предпринял?

Раф не мог сосчитать, сколько раз Лео был в серьезной опасности, несколько раз чуть было не стоили ему жизни старшего брата. Чаще по его вине, чем он был готов признать. После этого каждый раз он обещал стать лучше. На самом деле прислушиваться к планам Лео, дожидаться команды и не доставлять Лео столько дерьма. Но всякий раз скатывался обратно к старым привычкам.

Неужели и в этот раз он подведет Лео, как и боялся? Станет тем, кто сживет его со света? Нет! Такого не случится? Так или иначе, он вытащит Лео из этого. Как-нибудь.

***

Донни сидел в своей лаборатории, в оцепенении уставившись на экран. Как правило, сообщение от Эйприл делало его легкомысленным, даже если было распознано как текст в ответ на его послание. В котором он попросил ее принести какую-нибудь одежду для Лили.

Но эта история смерти Лео. Память не могла забыть подробности, тщательно исследовав и рассортировав их все. Как и положено. Любая из этих деталей может стать существенной. Ему просто хотелось защитить себя, делая это.

Донни знал, что, во всех ужасающих научных деталях, каждая из полученных ран сделает с Лео. Какие непоправимые травмы нанесет, даже без последнего окончательного удара. Какую боль причинит. Пластрон давал чуть менее надежную защиту, чем карапакс, но фактическое его пробивание будет достаточно неприятно само по себе, даже без неизбежного проникновения в брюшную полость. Ну и, конечно, с проникновением.

Дон старался не думать, как Лео будет бороться за дыхание с пробитым легким, или как его сознание будет искаженно воспринимать собственную голову отсеченной, пока он будет жив, правда, недолго. Он чувствовал, что должен сделать что-то. Но просто не знал что, и эта тишина его убивала.

Донни всегда был в движении, но не как Майки, а будучи постоянно занятым. Планировал. Строил. Экспериментировал. Рассчитывал. Исследовал. Всегда находилось что-то, что могло быть сделано, и в ходе исполнения всегда успокаивало и утешало его. Но он не мог перестать думать о смерти Лео, и это парализовало его. Нужно было за что-то зацепиться. Если он сумеет найти отправную точку, то сможет приступить к работе и исправить ее.

Так. Лили упоминала о космических кораблях. Это происходило во время вторжения Кренгов. Все верно! Если бы только он смог определить, когда оно состоится, и остановить вторжение или хотя бы закончить новое оружие. Лео будет в безопасности. Quod erat demonstrandum*. Облегченно вздохнув, Дон открыл свой ноутбук. Да, он вполне может исправить это.

Обязательство небес. 2

Мей присела меж грузовыми контейнерами, в ожидании корабля в доках. После недели тщательного гадания при помощи лопани* ей и ее брату удалось сузить энергетический канал Повелителя Драконов до направления к Нью-Йорку в Америке. Да-Хуан, нет, теперь Чанг Ай, владел более выраженным даром геомантии, но и Мей не была несведуща в этом.

Они нашли одного из наиболее связанных с миром учеников, что сможет организовать для нее трансфер и арендовать здание, которое Мей сможет использовать как операционную базу. Она похлопала по сумке, убеждаясь, что старательно изготовленные карты, данные ей, не пропали. Мей знала, что отец какое-то время жил с ней там, что она там родилась, но она не помнила этого места. Жизнь в монастыре - все, что она знала.

Мей была обученным воином, опытным равно и в физическом, и в метафизическом искусствах, чья священная миссия предопределена небесами - и она была в ужасе. Она была так уверена, когда ездила на побережье, спокойна - в долгом путешествии по морю, но теперь, собираясь погрузиться в новый неизвестный мир, частью которого не могла быть, она боялась.

Это словно бы стоять на краю водопада, не видя дна, чувствуя давление реки на ноги и зная, что придется прыгать. Она может упасть как в прохладный глубокий бассейн, так и на острые камни. Закрыв глаза, Мей собрала свою энергию, укрыв ею себя, как щитом, успокаивая нервы. Она сможет сделать это.

***

Сердце Мей сжалось, когда она осматривала заброшенный склад, который должен был стать ее домом. Это было обширное грязное помещение, с целой кучей выброшенных коробок и прочего ненужного мусора. Не навсегда. Она не останется тут навсегда. Лишь пока не выполнит свою миссию.

Короткий поиск показал, что неприятный кусок ткани может послужить тряпкой. Борясь с нежеланием брать ее, даже через перчатки, Мей донесла ее до самой кромки воды, надеясь, что соль Атлантического океана обеспечит некоторую стерилизацию. Под покровом тьмы спустившись под причал, она бросила ткань в воду, сняла перчатки, закатала рукава и терла ее, пока прикосновение к ней не стало терпимым. Затем растянула ее на камнях и вернулась на склад.

Значительно большего внимания потребовала большая металлическая цилиндрическая канистра, которая могла послужить ведром. С равным отвращением Мей отнесла ее к океану и чистила тряпкой. Когда она окончательно убедилась, что оба объекта могут скорее убавить, чем добавить грязи, Мей наполнила ведро, подхватила тряпку и вернулась на склад. Час или два усердного оттирания были вознаграждены чистым, пусть и не слишком уютным уголком для жизни в обозримом будущем.

С облегчением вздохнув, Мей разложила свою скатку и распаковала привезенные с собой скудные пожитки. Самым важным из них был лопань. С ним будет непросто без помощи брата, но она будет упорна.

Сузить поиск до общего направления на большой город было нелегко, но далеко не так сложно, чем найти точное местоположение. Было обидно, что даже нахождение в непосредственной близости от объекта поиска не сделало его проще. Но гадание проводится не так. Такое направление мысли никуда ее не приведет.

Мей приняла удобное положение, усаживаясь на подстилке, и начала дыхательные упражнения, впуская поток ци, внутрь и вовне, успокаивая разум и укрепляя дух. Никакое препятствие не будет слишком значительным. Она не потерпит неудачу.
____________________
*Quod erat demonstrandum - что и требовалось доказать (лат.)

*Лопань или геомантический компас - китайский магнитный компас, также известный как Фэн-Шуй компас. Он используется в практиках Фэн-Шуй, чтобы определить точное направление структуры или другого элемента

Последний раз редактировалось Anny Shredder; 31.01.2018 в 00:57.
Спасибо за пост (1) от: RussianEmpire
   02.02.2018, 02:08  
Преодоление. 4

Лиза опустила вещмешок на пол рядом со своим рабочим местом. Что она здесь делала? Была уже середина ночи. Ей следовало быть на автобусной станции через несколько часов, и она не стала ложиться. Не то чтобы она много приобрела за последнее время. Лили пропала. Уже почти две недели назад. Она просто исчезла во время однодневной поездки, в которую взяли ее мать и отец Лизы.

Согласно статистике, Лиза знала, что шансы Лили остаться в живых спустя такое долгое время после похищения без требования выкупа невелики, но разум просто отказывался принять такую вероятность. И вряд ли положение или условия в случае, если похититель оставил Лили в живых, из лучших. Но если ее найдут живой и вернут домой, она переживет это и восстановится. Лили сильная. Намного сильнее, чем кто-либо подозревает. Но чем дольше ее нет, тем труднее будет.

Лиза безумно волновалась. Она не ела, не спала. Буквально распадалась на части, и это сказывалось на ее работе. И это, конечно, вызвало немалый выговор от доктора Филча, поскольку это отразилось на работе, что он приписывал себе. Лиза была настолько в отчаянии, что обратилась к дяде Артуру и умоляла привлечь его личного специалиста по спецоперациям к делу.

К сожалению, Сэвидж был недоступен, но дядя заверял ее, что воспользовался услугами квалифицированной частной оперативно-розыскной группы, чтобы найти потерянную племянницу. Его четкая решимость найти Лили заставила Лизу поистине лишиться дара речи.

Он никогда не посещал Лили и, как предполагала Лиза, не сильно переживал за нее. Но может, все было не так, и дядя Артур просто не знал, как взаимодействовать с теми, кого любишь, потому и отступил на знакомую территорию семейного бизнеса. Может, он опасался вновь совершить ошибку, как и в случае, когда отвечал за мать Лили, а та пропала. В будущем Лили решила быть к нему снисходительнее.

Диана заметила ее страдания и пыталась успокоить ее, вплоть до того, что убедила на этот дурацкий поход на север. Словно природа как-то могла успокоить ее смятенный рассудок и помочь вновь мыслить ясно.

Но Лиза согласилась. Потому что Лили любила природу, и так она будет чувствовать себя снова с подругой. Они уезжали этим утром. Так что она делала здесь, когда ей следовало урвать несколько часов сна?

Лиза знала. Начальник что-то напортачил, и в здании больше ни у кого не было доступа к интернету, а исправлять это будет слишком долго. Она должна была проверить сообщения и доску объявлений, Лиза настроена на поиск Лили и не желала портить себе нервы мобильной версией сайта, с ее раздражающе скверной конструкцией и дизайном.

Просматривая их на рабочем месте (пусть это и было вопиющим злоупотреблением ресурсами компании), Лиза поняла, что ничего не изменилось. Никакой реальной информации. Лишь какие-то бесполезные чудики, надеющиеся получить обещанное вознаграждение.

С разочарованным криком Лиза ударила кулаком по рабочему столу и отключила компьютер. Ворча, откинулась на спинку компьютерного кресла и потерла глаза. Что она делает? И почему до сих пор слышит жужжание компьютера? Он же уже должен быть выключен. Так откуда звук?

Отделение доктора Филча было по ту сторону перегородки, к счастью, достаточно высокой, так что Лизе не приходилось лицезреть его весь день. Но почему включен его компьютер? Обычно он уходил рано. Заинтригованная, Лиза поднялась и обошла перегородку.

Перемещая "мышку", она отключила заставку и ахнула. С равной степенью потрясения и негодования Лиза пролистывала файлы и процессы Филча. Неудивительно, что такой полудурок имел такую престижную работу и впечатляющие достижения. Он не проделывал этой работы. Просто воровал исследования других и выдавал за свои. Под хитрым псевдонимом "Капитан Филч".

Капитан Филч? Серьезно? Похоже, он не окончил даже средней школы. Но была в этом и светлая сторона. С такими доказательствами она и вся фундаментальная наука могли наконец избавиться от него.

***

Финес вздрогнул, возвращаясь в офис. Он мог ощутить жутких роботов, следящих за ним... для его "защиты". Подработка на втором рабочем месте стала ужасной ошибкой, сколько бы денег за нее ни предлагали. Что он думал, подписывая договор с такими страшными людьми?

Он любил совершать преступления с безопасного расстояния. Но теперь он слишком глубоко завяз в этом, и обратного пути не было. Как правило, он не бросал начатого на середине и не сбегал... но этот человек не из тех, кому говорят "нет". Филч видел, что случилось с прочими, кто посмел вызвать его недовольство, и с тех пор мучился кошмарами.

Повернув ключ, он открыл дверь и ахнул. Черт! Эта избалованная девчонка, которую ему навязали, копалась в его компьютере. Она все знала! Он попался! Если только... Филч с опаской оглянулся назад, на роботов, которые, как он знал, скрывались в тени.

- Схватить ее и заставить замолчать!

К его удивлению и облегчению, они подчинились, возникнув рядом с девушкой, казалось бы, ниоткуда. Та испуганно вскрикнула и быстро, как молния, выхватила газовый баллончик.

К сожалению для нее, роботы были неуязвимы к такому оружию. Газ безвредно затуманил лицо одного из них, в то время как второй схватил девушку и зажал ей рукой рот. Филч подошел ближе, и ее взгляд обратился на него, пока пленница отчаянно, но безрезультатно билась в стальной хватке робота.

Жутко, но взгляд Лизы, упавший на него, по-прежнему был полон презрением и ненавистью. Филч был вынужден признать, что наблюдать ее бессилие не лишено приятности. Но что теперь? Она не могла исчезнуть так легко, как другие. Его подопытные были тщательно выбраны из бездомных. Доверчивые люди, могущие стать жертвой плохой пищи и алкоголя, которых никто не хватится. Если не исчезнет сразу много и одновременно в одном месте.

Но Лиза была наследницей. В случае ее исчезновения будет проведено расследование. Филч содрогнулся от мысли о получении его новым работодателем какой-либо юридической сведений о такой проверке. Результаты могут стать для него весьма неприятными.

Хм-м. Вещмешок. Может, он хранит какие-то секреты. Что-то, чем он может шантажировать ее. В конце концов, это его специальность. Филч расстегнул сумку и ахнул, дивясь своему везению. Взглянув на карту маршрута, он знал, что его план сработает. Это прекрасно.

Глупая девчонка отправится в поход в центр никуда на две недели, и пусть все узнают это. Если кто-нибудь решит искать ее, то, наверно, предположит, что ее сожрал медведь. И никто не заподозрит его.

После удаления одной важной детали Филч застегнул вещмешок и бросил его роботу, держащему Лизу. Из тела которого выросла еще одна рука, схватившая предмет. Этого хватило, чтобы шокировать девушку до потери сознания.

- Она слишком много знает о наших планах. Помести ее к остальным испытуемым.

***

Филч сидел на скамейке автобусной остановки в непривычном плаще и шляпе. Он не хотел быть узнанным на записях камеры. Он заранее рассчитал все места появления и вел себя непринужденно, но тщательно скрывал свое лицо.

Он сканировал взглядом людей какое-то время назад, теперь искал конкретное лицо. Она должна быть достаточно схожа внешне с мисс Вебстер, но быть готова взять бесплатный билет у незнакомца. Джекпот. Девушка выглядела нервной. Наверное, сбежавший подросток. Глупый ребенок. Сходство было достаточно близким. Филч направился к ней, и девушка остановилась, глядя на него широко раскрытыми испуганными глазами.

- Простите, мисс. По семейным обстоятельствам я вынужден отказаться от поездки. Прежде чем вы купите билет, интересно, может, вам подойдет мой. Я не знаю, то ли это место, куда вам нужно, но кажется, было бы постыдным не потратить его.

Удивление девушки превратилось в радость, и она едва взглянула на место прибытия на авиабилете в протянутой руке.

- Да. Это прекрасно. Спасибо, мистер.

Филч улыбнулся и отступил назад, зная, что остановил ее как раз за пределами видимости камеры. Отлично.

- Да пожалуйста. Рад, что кому-то он может пригодиться. Удачной поездки.

Девушка кивнула, и он зашагал прочь, словно бы спеша в какое-то важное место. Когда Филч был уверен, что она не видит его, он нырнул в переулок и вздохнул с облегчением. Ему все сошло с рук.

- Финес?

Он чуть было не выпрыгнул из своей кожи.

- Диана? Что ты здесь делаешь?

- Я должна была встретиться здесь с Лизой. Мы отправляемся в путешествие, но я нигде не могу ее найти. Она уже должна быть здесь. Опаздывать не похоже на нее.

Черт! Его идеальный план рушится. Погодите. Она сказала, что собиралась в эту поездку с Лизой? Филч быстро огляделся. Никто не мог увидеть их здесь.

- Диана, я могу посмотреть ваш билет?

Его просьба, очевидно, показалась ей странной, но Диана была слишком обеспокоена и взволнована, чтобы придать этому значение, и она с готовностью согласилась.

- Отведи ее к остальным испытуемым, чтобы никто вас не видел и не слышал.

Диана уставилась на него в полном непонимании, когда оставшийся робот-охранник возник за ее спиной, обвив ее тело руками и зажав ей рот. Бросила на него короткий, полный ужаса взгляд, прежде чем удар лишил ее сознания. Когда робот исчез вместе с пленницей, Филч взглянул на ее билет. Похоже, он разобрался еще с одной проблемой.

Доверие. 2


Умеко подошла к Алопекс, которая сидела на краю обрыва, глядя куда-то в туман, что вечно окружал остров. Все больше времени она проводила здесь в одиночестве.

- Я знала, что найду тебя здесь, - она села рядом с сестрой, когда та не сразу ответила. В последнее время она отдалилась.

- Ты скучаешь по нему, не так ли? По внешнему миру?

Алопекс вздохнула.

- Нет, не скучаю. Я просто пытаюсь понять значение этого места. Не привыкла быть в неведении.

Умеко ощутила укол вины.

- Ты знаешь, это не в наших правилах - объяснять наши тайны посторонним.

Выражение лица Алопекс стало каменным.

- И что же тогда я, а? Я проведу остаток моей жизни здесь. Это мой дом. Ты называешь меня сестрой. Но я была и всегда буду изгоем. Не достойной доверия.

Так вот что это было на самом деле. Умеко не могла смотреть на Алопекс, не чувствуя себя несчастной. Та была права.

Обычно люди, выброшенные на берег кораблекрушением, оставались изгоями. Они - люди, и с ними никогда не будет настоящей связи. Они никогда не станут частью целого. Но Алопекс была другой с самого начала. Она по-настоящему была связана с ней. И Умеко действительно думала о ней как о сестре. Пожалуй, для нее можно сделать исключение. Она не похожа на других жертв кораблекрушений. Она стала членом семьи.

- Я доверяю тебе.

Алопекс посмотрела на нее, явно ожидая предупреждения.

- Следуй за мной.

Ее скептицизм превратился в удивление, когда Алопекс последовала за ней. Собравшись с мыслями, Умеко решила начать во время пути.

- Есть легенда о происхождении этого острова. Когда-то давным-давно мы жили на обычном острове. Возможно, отдаленном, но ничем не отличающемся от других. Я происхожу из семьи самураев, защищавших нашу землю, когда она была еще частью внешнего мира.

Однажды на наш остров пришли чужаки. Легенды спорят о том, кто они были и как выглядели, но они не были естественной частью этого мира. Мои предки храбро сражались, но в конечном счете были побеждены. Наш народ был порабощен и... изменен.

Я не знаю, что они сделали и как, но они забрали всех - людей, живущих здесь, и лис, и объединили нас. Люди стали частично лисами, а лисы - отчасти людьми, но все мы были бесправными рабами.

Алопекс лишь в изумлении смотрела на нее.

- Но ты... мы... свободны. Не так ли?

- Да. Одинокие и испуганные, мы молились Мизугами об избавлении. Она всегда дарила нам спокойное море и изобилие рыбы. Мы не знали, к кому еще обратиться. Она услышала молитвы наших предков и пришла к ним на помощь, отогнав пришельцев, поработивших нас.

Но она не смогла изменить содеянного с нами. Вместо этого она окутала остров непроглядным туманом, чтобы защитить от внешнего мира, который мог навредить нам. И так мы стали новой общиной, воздавая дань уважения Мизугами, хранящей нашу безопасность.

Когда Умеко закончила рассказ, они добрались до тайного храма Мизугами. Она дала Алопекс мгновение для изумленного созерцания. Сама же приблизилась к святыне и, опустившись перед ней на колени, произнесла благодарственную молитву своему духу-хранителю.

Неожиданно, прежде чем Умеко смогла даже понять, что происходит, кто-то прижал ее к земле и связал. Кто-то напал на них.

- Алопекс! Помоги! - но все, что она могла еще сказать, умерло еще в горле. На нее напала Алопекс.

- Не понимаю. Почему?

У ее сестры, по крайней мере, хватило совести выглядеть огорченной, когда она смотрела сверху вниз на Умеко.

- Мне жаль, что все так закончилось, Умеко. При других обстоятельствах мы могли бы стать друзьями.

Что она делала? Зачем? К ее ужасу, Алопекс подошла к святыне. Подняв свои кама, она начала разрушать храм, читая наизусть заклинание на неизвестном Умеко языке. Она ощутила, как энергия Мизугами заколебалась и разрушилась.

- Алопекс! Нет! Остановись!

Храм был разрушен. Мизугами отступила. Их защита исчезла. И все из-за того, что она выдала тайну. Умеко чувствовала себя больной. Преданной. Ее сестра предала ее. Нет! Алопекс больше не ее сестра. И никогда не была ей.

- Предательница!

Алопекс слегка дернулась, но не остановилась, возвращаясь к Умеко.

- Ты достойный противник, - и прежде, чем Умеко успела еще проклясть ее, рукоять кама обрушилась на ее голову, отправляя в темноту.

***

Алопекс прохаживалась по палубе корабля Фут, причалившего рядом с островом, стараясь не слышать испуганные крики жителей острова, собранных их солдатами вместе. Она не ожидала, что так сильно привяжется. Что начнет уважать Умеко.

Миссия окончена. Нет смысла зацикливаться на ней больше. Когда они все здесь закончат, а все пленники будут переданы под стражу, она снова увидит Караи. Чего с нетерпением ожидала.

- Ты кажешься обеспокоенной, Алопекс. Что-то не так? - она вздрогнула от голоса Кицуне. Как бы ни превосходили органы чувств Алопекс обычные и сколько она ни тренировалась, она знала, что Кицуне всегда удивит ее. В ней было что-то. Она опустилась на колени перед Кицуне.

- Нет. Это просто была очень долгая миссия. Я готова делать все, что необходимо.

- Хорошо. Я закончу здесь. А ты наблюдай за перевозкой заключенных. Возможно, они понадобятся мастеру Шредеру. Я жду полного отчета о миссии после моего возвращения.

- Да, Кицуне.

То, что скрывается в тени.5

Кицуне прогуливалась по пустынному острову, вдыхая эхо своего могущества. Она последовала инструкциям Алопекс и осквернила святыню Мизугами. Сколь же глупо духу воды связать свою судьбу с такими ненадежными существами. И теперь всю эту силу могла получить она.

Стоя над святыней, Кицуне закрыла глаза и сосредоточилась, впитывая силу беспомощной Мизугами. После удара, нанесенного Алопекс, она не могла сопротивляться, ее сознание исчезло, а сила вошла в талисман воды в руках Кицуне. Еще один шаг ближе к победе.
   26.03.2018, 01:35  
Братство. 4

Майки разочарованно рылся в холодильнике. Эйприл принесла немного свежих овощей из одного из тех крутых человеческих магазинов. Черепашка грыз морковку, озираясь.

Не то чтобы он не любил свежие овощи. Они были намного более хрустящими и свежими, чем найденные на свалке. Но Эйприл крайне редко покупала им красиво выглядящие штучки, которые Майки видел в рекламе. То, что люди почти никогда не выбрасывали.

Что-то насчет здоровья и сахарной комы. Микеланджело почти не слушал. Что не так в сахаре? Насколько ему было известно, это - один из самых удивительных пищевых продуктов. К слову о... Майки открыл морозилку и приласкал Морозильную Кошку, пока та не замурлыкала, и облизал с пальцев остатки мороженого. Лучший питомец на свете.

Майки был уверен, что Лили когда-нибудь привыкнет к Морозильной Кошке, когда свыкнется с мыслью, что продукт питания может мяукать и хлопать в ладоши. Жаль, что он просто не может сходить в человеческий магазин и выбрать то, что хочет. Это было бы самым наилучшим.

То, что люди могли просто ходить в здания, полные всевозможных видов еды, и выбирать то, что им хочется попробовать, казалось черепашке сродни волшебству. Микеланджело был так взволнован, когда Эйприл начала приносить им продукты, но она почти не покупала того, что он просил, говоря, что им не нужно больше... сахара или кофеина. Но разве можно иметь достаточно сахара?

Майки пытался попросить Кейси, тот охотно соглашался, но всякий раз забывал. Это было несправедливо. Черепашка услышал, как позади него Лили заходит в кухню, постукивая своей белой тростью на случай, если кто-нибудь из них случайно оставил нечто, обо что можно споткнуться. Жаль, что она не знает, как выйти на поверхность. Если только...

***

Как она позволила ему уговорить себя на это? Это ужасная идея. Что она делает?

- ОК, теперь пройди немного вправо и снова вперед, - голос Майки звучал из ее наушников блю-тус, которые он позаимствовал из лаборатории Донни, пока его бедный брат безуспешно пытался связаться с Эйприл.

Хотя Лили слышала их неловкие разговоры, когда Донни с мучительными усилиями пытался впечатлить Эйприл, она была счастлива за него. Должно быть, здорово влюбиться. Она слышала это в томительных вздохах Донни и его мечтательных описаниях. Сама Лили никогда не была влюблена.

Наверное, это потому что единственным человеком, кроме мамы, с которым она была особенно близка, стала ее кузина. Жизнь Лили проходила по большей части в изоляции.

Это был первый раз, не считая года, проведенного в семье Лизы, когда Лили стала частью чьего-то круга. Случайная близость людей в семье была уютной, такой она не чувствовала, даже когда жила с родными.

Ее маме приходилось так много работать, чтобы содержать и кормить их обеих, что она не могла уделить достаточно времени общению с дочерью и, вернувшись домой, обыкновенно падала без сил. Родители Лизы же держались формально и на дистанции. Но семья Майки взаимодействовала всегда, добровольно или не очень.

- Ладно, ты прямо перед дверью. Думаю, на ручке написано "тянуть".

Майки направлял ее по пути из сточных туннелей на улицу. Лили нашла ручку и безуспешно дергала ее несколько минут. Разочарованная, она налегла на дверь и ввалилась внутрь здания.

- Ну ладно, все же "толкать", мой косяк.

Лили сунула руку в карман одежды, что ей все-таки одолжила Эйприл, проверяя, на месте ли деньги, которые дал ей Майки. Это были все его сбережения, и она боялась потерять их.

- Итак, я хочу...

- Я знаю. Ты пересказал мне список около тридцати раз. Уверена, что я все помню, но можешь поправить меня, если ошибусь. А теперь цыц. Мне нужно найти служащего.

- Могу я помочь вам, мисс?

- Да. Не могли бы вы проводить меня в кондитерский отдел?

***

Донни счастливо мурлыкал во время работы. Визиты Эйприл всегда радовали его. После того как прошли головокружение и тошнота. И после того, как он почувствовал себя еще более неловко. Ну, не прошло еще и года, как он встретил ее. Со временем все будет лучше. Он надеялся на это.

Пробираясь на кухню, чтобы приготовить салат из продуктов, принесенных Эйприл, Донателло бодро заметил, как чисто было в логове, и мысленно "дал пять" в знак победы Лео. Мусор и беспорядок, долгие годы захламлявшие их дом, были камнем преткновения в семье.

Лаборатория Донни на первый взгляд выглядела хаотично, но все лежало на точно выбранных и отмеченных местах. Он всегда знал, что где находится, при условии если никто из братьев не рылся в его вещах. Возможно, Лео не понимал его маркировки, но она у Донни все же была.

Раф и Майки всегда небрежно оставляли мусор возле дома, к досаде Лео и Донни. Конечно, Майки в этом плане был на порядок хуже Рафа, но и незаинтересованность последнего все же была проблемой, поскольку Раф всегда спрашивал, какой от всего этого. Но, как бы мусор ни раздражал, Лео отказался убирать за братьями, как горничная, то, что они оставляли после себя.

А потом приехала Лили. Теперь хлам наверняка мог причинить вред, и им пришлось убирать за собой. У нее была трость, но та не всегда могла распознать бессистемные кучи пустых коробок из-под пиццы, видеодисков или комиксов.

Лили обычно отмахивалась, считая полученные в падении повреждения своей виной, но он полностью возлагал вину на братьев, призывая их к ответственности. Ее последнее падение на стопке комиксов ужасов привело к уродливому порезу и синяку на лбу, при виде которых Майки тут же судорожно принимался наводить порядок.

И он не видел части выброшенных силовых тренажеров или стопок журналов по боевым искусствам и мотоциклам, когда Лили наступила одной ногой на один из свободных весов Рафаэля и упала в затопленную шахту, служившую бассейном.

Лили немного испугалась, но Дон заверил ее, что вода в бассейне чистая. Хотя он никому не признавался, с тех пор как к ним стала приходить Эйприл, черепашка осушил водоем и установил в нем сложную систему фильтрации в тайной надежде, что однажды Эйприл искупается здесь. Если бы только он мог набраться храбрости спросить ее.

Жуя свой салат, Донателло вернулся в лабораторию, чтобы продолжить работу. Он хотел быть готовым на случай, если позвонит Эйприл. Да, он был согласен, что она просто ушла, но может же позвонить. Это не вне сферы вероятностей. Но ему нужны свободные руки для работы. Где его наушники для че-фона? Они должны быть здесь.

- Майки?

Ответа не было. Если бы младший брат был в логове, оклик обязательно бы стал началом погони и, вероятно, радостного хохота. Донни сердито отложил свой обед и работу, и нажал кнопку быстрого вызова Майки.

- Пфивет, Донни. Пфо фуфифось?

- Майки, что ты ешь?

Брат шумно сглотнул, прежде чем ответить.

- Пасхальные мармеладки в шоколадном сиропе. И отдельно упакованные пирожные с радужными конфетками на вершине. Это самая удивительная вещь на свете! Сегодня я полностью занят пирожными, мармеладом и пиццей с шоколадным сиропом!

- Но сейчас не время для пасхального мармелада?

- В рекламе сказано, что для него всегда время.

- Но как ты... знаешь, не бери в голову. Это неважно. Где мои наушники для че-фона?

- Хм... откуда мне знать?

Тьфу. Майки настолько плохой лжец, что это даже задевает.

- Майки!

- Извини, я лишь одолжил их. Мы почти прибыли. Блин!

- Мы?

- Я и Лили.

- Значит, Лили и ты... и куда ты взял Лили?

- В магазин.

- Что? Ты не мог... она может пострадать. Из-за конфет!

- Остынь. С ней все в порядке. Имей немного веры в ее способности.

- У тебя будут серьезные неприятности, когда вы вернетесь.

- И совершенно зря.

***

Раф закатил глаза, выслушивая нотацию, которую мастер Сплинтер читал Майки за то, что тот неосмотрительно взял Лили на поверхность ради нездоровой пищи. Уголком глаза черепашка мог видеть, как морщилась девушка на каждую реплику, стоя у входа в додзё. Вздохнув, Рафаэль оставил отжимания на саях и насильно потащил Лили на кухню.

Открыв один из шоколадных батончиков Майки, он отломил кусочек и протянул ей, прежде чем слопать остальное. Лили ела нерешительно.

- Думаю, ты привыкнешь к тому, что Майки постоянно попадает в неприятности вроде этой. Это случается достаточно часто.

Лили удалось слегка улыбнуться.

- Имеешь в виду, так же часто, как и ты?

Рафаэль насмешливо фыркнул, но не стал отрицать. Лили вздохнула.

- Знаю. Просто чувствую, что это моя вина. Я могла бы сказать ему "нет".

Рафаэль слизнул шоколад с пальцев. Эта штука, что притащил Майки, хороша на вкус.

- Не-а. Неважно, сколько неприятностей Майки за нее получит, эта штука в его глазах того стоит.

Лили усмехнулась на это.

- Надеюсь.

Наступившая тишина заставила его остро осознать, как мало он разговаривал с Лили с ее приезда. Рафаэль действительно немного избегал ее. Не по ее вине. Она просто напоминала ему о глупом видении с Лео, и оно не было ему безразлично. И вот теперь они застряли тут, у стола. Что заставило его попытаться быть любезным с ней? Лили без необходимости прочистила горло.

- Ну, как там Спайк? У меня не было шанса спросить о нем, когда я попала сюда.

Рафаэль замер, на мгновение не в силах двинуться или вздохнуть, так сжалось горло. Ее улыбка исчезла, когда он не ответил. Наконец он умудрился выдавить слово:

- Что?

- Мое первое видение твоей семьи было о Спайке. Он был на карнизе и упал в воду, а ты нырнул и спас его. И ударился плечом обо что-то в этот момент, - Лили бессознательно потерла свое плечо на этих словах. Взгляд Рафаэля метнулся к трещине в его пластроне, о которой он не думал все эти годы.

- Ты видела меня?

Лили покачала головой.

- Я видела твоими глазами и поэтому увидела Спайка. Хотя он милый.

Да, он был милым. Рафаэль ощутил, как на глаза наворачиваются слезы, когда он вспомнил о судьбе лучшего друга и чудовища, которым он стал.

- Спайка больше нет.

Он резко встал, опрокинув стул, и вышел из комнаты, совершенно отказываясь плакать.

***

Лео находился в додзё, наконец-то опустевшем после того, как Сплинтер закончил отчитывать Майки, работал над ката, когда услышал, как Лили направляется к лестнице, ведущей вверх ко входу. Было еще рано для ее тренировки с сэнсэем.

Она ждала приглашения войти. Это было реальностью, когда она почти проследила в мыслях за одним из нунчаков Майки, после чего Раф разоружил его, на одной из тренировок. Леонардо почти сожалел, что Лили не может видеть. У них так мало друзей, и этот миг удивления, когда один из них впервые видел их тренировку, в какой-то мере подтверждает это.

Даже невыносимо высокомерный Кейси Джонс с отвисшей челюстью уставился с благоговением и завистью, прежде чем признал, что они в порядке. И не то чтобы годы тренировок не стоили этого. Просто приятно наконец-то быть признанным. Леонардо закончил свои ката и обратил внимание на Лили. Она выглядела расстроенной.

- Что случилось?

- Я говорила с Рафом.

Леонардо раздраженно вздохнул. Что сказал или сделал его темпераментный брат? Серьезно, Донни придется придумать какой-нибудь фильтр поведения для Рафа.

- Я спросила его, что со Спайком.

Лео замер и насторожился. Ой. Ладно, может, на этот раз Раф не виноват.

- Ты не возражаешь, если я спрошу, когда и как он умер?

Умер? Спайк? Раф так ей сказал?

- Что точно сказал Раф?

- Что Спайка больше нет.

- Так и есть, но Спайк не умер.

- Раф потерял его? - ее голос звучал немного недоверчиво.

- Помнишь, я рассказывал тебе про мутаген?

Лили кивнула.

- Ну, Спайк попал в него и превратился... на самом деле, в монстра. Оказалось, он одержим Рафом и пытался убить Майки, Донни и меня. Рафу пришлось сражаться с лучшим другом, чтобы спасти нас, и теперь он не с нами.

Глаза Лили расширились.

- О, - она задумалась на мгновение.

- Тогда есть шанс, что Раф сможет наладить отношения со Спайком, я имею в виду, если сумеет найти его?

Это была интересная мысль. Спайк, не Слэш теперь, существо, не лишенное чувств. Злое, ревнивое и собственник, но все же способное чувствовать.

- Полагаю, это возможно. Когда в последний раз мы столкнулись с ним, он все-таки решил помочь нам, пусть потом и пошел своим путем, - Леонардо знал, что когда Слэш предпочел их Нейтритону, Раф ожидал, что тот вернется домой.

Леонардо было неуютно от мысли о том, что после того, что Слэш сделал с Донни и Майки, тот, возможно, осознал это. Может быть, потому и держался подальше. Хотя Раф никогда и не признает это, ему было больно, когда Слэш начал работать самостоятельно. Может быть, Леонардо сумеет попытаться простить Слэша ради Рафа. Лили улыбнулась.

- Тогда Рафу не стоит опускать руки насчет него.

Лео не мог не улыбнуться в ответ. Откуда берутся все эти безумные надежды и оптимизм? Она точь-в-точь как Майки.

- Возможно, ты права. Еще не все потеряно.
   27.03.2018, 12:05  
Бросая вызов судьбе. 5

Эйприл вздохнула, не останавливаясь, попыталась доброжелательно обойти наводящие вопросы подруги. Она чувствовала себя виноватой. Ирма единственная, кто нормально относится к ней. Она не глупа и знает, что Эйприл что-то скрывает от нее. Ей не нравится быть обманутой. Да и кому бы такое понравилось?

Но у Эйприл не было выбора, и она просто была благодарна Ирме за то, что та никогда не отказывалась от нее, несмотря на бесконечный плохо замаскированный обман. Ну, кроме тех случаев, когда подруга решительно давила на нее.

Она понимала. Окажись она сама в ситуации Ирмы, Эйприл не смогла бы быть столь терпеливой. И все же она не могла сказать. Не могла, не совершая еще более серьезное предательство и не втягивая невинную подругу в мир опасности. Эйприл уже чувствовала себя достаточно плохо из-за похищения Ирмы призраком Чайна-Тауна.

Для нее нет возврата к нормальной жизни. Эйприл знала это. Она пыталась. Она вспомнила, как обидела этим друзей, Донни, и это воспоминание еще добавило чувства вины. Сегодня все просто ни к черту.

Вдруг ее интуиция словно взбесилась. Она всегда была немного настороже из-за Ирмы, безусловно, оправдывая подозрения последней, но не настолько. Что-то определенно было не так.

Взгляд Эйприл обшаривал здания вокруг них в поисках источника опасности. Какая-то часть ее разума понимала, что Ирму все больше раздражает выраженное невнимание. Она может извиниться позже, как делала и прежде.

Фут-боты! Они окружены, и враг приближается. Эйприл толкнула Ирму через пробел в стремительно смыкающемся круге и крикнула ей бежать. Подруга хотела знать, что происходит, но у Эйприл не было времени объяснять. Она должна спасти себя и Ирму.

Осознавая опасность, Эйприл выхватила че-фон и быстро набрала Донни. Она всегда могла рассчитывать на него. Но едва аппарат начал набирать номер, как сюрикен вонзился в экран, сломав че-фон. Теперь они были предоставлены сами себе.

Как бы ей ни хотелось, Эйприл не могла остановиться и принять бой. Ирма не способна себя защитить, а она не сумеет заслонить подругу. Если они остановятся или хотя бы замедлят шаг, что станет с ее подругой-случайным свидетелем?

Какая-то часть ее надеялась, что сама она не была такой же бесполезной обузой для парней, когда они впервые встретили и спасли ее, но Эйприл подозревала, что, наверное, все же была. Несправедливо думать так об Ирме.

Она обычная школьница. У нее нет уважительных причин быть готовой к подобному и уметь защититься от угрозы типа этой. Кроме того, Ирма совершила ошибку, подружившись с Эйприл О'Нил. Нет! Она не может позволить Ирме пострадать из-за этого.

Они свернули за угол и оказались в тупике. Ирма была уверена, что они сейчас погибнут, но не Эйприл, она не могла этого допустить. Недолго думая, она схватила Ирму за руку и втащила за мусорные баки.

Фут-боты буквально наступали им на пятки, но решили сначала проверить мусорку. Пока они протыкали колющим оружием отходы, Эйприл тихо провела Ирму обратно за угол, откуда они и пришли. Они уже не могли бежать, как раньше. Ирма была почти без сил.

Для гордости Эйприл было обычным делом хотя бы делать вид, что у нее есть шанс в этой схватке. Сделать все возможное, чтобы усилия мастера Сплинтера были не напрасны. Чтобы не ощущать себя бесполезной обузой. Эйприл ненавидела неспособность позаботиться о себе. Но когда жизнь Ирмы была под угрозой, она не могла позволить себе такую роскошь, как подобная ложь.

У нее не было навыков и опыта, чтобы справиться с таким количеством умелых противников одной. Им нужно бежать, без риска преследования. Нужно отправиться куда-нибудь в безопасное место и прямо сейчас. Фут-боты могут понять свою ошибку в любой момент. Но куда? Куда им бежать, где они будут в безопасности?

Эйприл поймала взглядом крышку люка, одну из тех, которыми постоянно пользовалась и знала, как легко открыть. Логово! Она может забрать Ирму туда! Эйприл подняла крышку прежде, чем успела даже рассмотреть эту идею.

Ирма изумленно и недоверчиво уставилась на нее. Несмотря на близость смерти, похоже, ей труднее было принять идею спуститься в канализацию от подруги. Но Эйприл некогда было думать об этом, она начала спускаться по лестнице, зная, что Ирма последует за ней, несмотря на свои сомнения. Ей недолго пришлось ждать, пока недовольная подруга спустится по лестнице.

Теперь Ирма с нетерпением ожидала объяснений, но Эйприл не могла сосредоточиться ни на чем, кроме своей цели обезопасить жизнь Ирмы. Они не могли оставаться здесь. Вдруг Фут-боты будут тут их искать?

Схватив Ирму за запястье, Эйприл потащила ее глубже в канализацию. Она пыталась думать, как будет объяснять это. Если кто-то и сумеет принять это осознание, так это Ирма. Девушка всегда была достаточно невозмутимой.

И она любила крыс. Она будет в восторге, когда познакомится с мастером Сплинтером, и Эйприл не могла даже представить, что ее подруга может чем-то угрожать ему. Они смогут довериться ей. Эйприл надеялась на это. Она попыталась продумать, что скажет, прежде чем они прибудут на место.

Поскользнувшись при торможении, когда пролетела через турникеты, Эйприл поняла, что она не вовремя. Все присутствующие смотрели на них с Ирмой в недоумении. Она должна была что-то сказать.

- Ребята! Мне правда очень жаль. Но... за нами гнались Фут-боты, а Ирма хорошо умеет хранить секреты. И м-м-м...

Ирма растянулась на полу рядом с ней, нашаривая свои очки. Мастер Сплинтер с отчетливым недоверием проговорил:

- Эйприл, ты привела чужака? Сюда?

Скажи же что-нибудь!

- Не волнуйтесь, мастер Сплинтер. Она классная. Правда, Ирма? - она взглянула на свою подругу, которая наконец-то нашла свои очки и стояла, отряхиваясь, неизбежно оглядываясь и оценивая окружение. Глаза Ирмы расширились от удивления, пока она пыталась выговорить слово "черепахи".

Может, Ирма не столь невозмутима, как ей казалось? Она совершенно напугана. Поэтому Майки, конечно, довершил катастрофу, замерев с куском пиццы в руке и выкрикнув: "Как делишки, чувиха?"

Ирма еще раз попыталась сказать "черепахи", но быстро утратила дар речи. Это была плохая идея. Наверное, ей стоило остаться и попытаться в одиночку сразиться с Фут-ботами. Лео подошел, чтобы попытаться разрядить ситуацию прежде, чем ее подруга окончательно сойдет с ума.

- Мисс, я знаю, что мы выглядим вроде как непривычно и все такое, но обещаю, мы вас не обидим.

Но прежде чем он успел добавить что-то еще, Эйприл услышала электронное жужжание рядом с собой. Подергивающаяся Ирма превращалась в робота, и девушка попятилась в сторону черепашек.

- Святая халупа! - крикнул Майки, в то время как Эйприл наблюдала, как ее лучшая подруга превращается в кошмарного кренг-дроида, повторяющего "черепахи", как сигнал тревоги. Что она наделала?
   28.03.2018, 02:24  
Братство. 5


Донни хотелось кричать от отчаяния. Почему Лео ему не верит? Его мехачерепаха готова к работе. Он отлично проработал ее. Кренги и не поймут, что их поразит. И они будут все вместе, и Лео не... он не мог завершить эту мысль.

О чем думает его брат, настаивая на второй базе? Логово безопасно и хорошо укрыто, и здесь есть все необходимое для борьбы с Кренгами. Донни не желал начинать все заново где-то еще. Не хотел делить свои ресурсы без надобности.

А что, если они разделятся, пока будут искать эту базу? Территория за чертой города много дальше, чем прочие места, где они когда-либо бывали. Кто знает, сколько времени это займет? Вторжение может начаться в любой момент, и что, если Лео будет застигнут в одиночку? Видение... нет! Он не позволит этому случиться. Он будет бороться с этим. Он защитит своего брата!

***

Лео хотел придушить Донни. Почему тот его не слушает? Мехачерепаха едва закончена и навряд ли полностью отлажена. Он верил в способности своего брата, но знал, что механизмы не всегда хорошо работают с первого же включения, и чем сложнее изобретение, тем выше вероятность катастрофы.

На кону весь город. Весь мир. Они не могут класть яйца в одну корзину. Им нужна вторая база. За пределами города. Город - основная цель Кренгов. Невозможно об этом думать, но он может пасть, и им стоит быть готовыми к этому. Приготовиться к контрудару, чтобы вновь вернуть вверенное их защите.

И что касается видения Лили, какая-то часть Лео надеялась, что, возможно, находясь вдали от места, где видела его Лили, он сможет отсрочить свою гибель. Несмотря на все ее обучение, у нее не было иного видения, и к моменту, когда вторжение Кренгов стало неизбежным, Лео признал, что немного нервничает. Он не ошибся насчет него. Так почему Донни его не слушает? Не доверяет его руководству?

***

Сплинтер наблюдал за спорящими сыновьями, зная, что должен позволить им разобраться самим. Напряженность достаточно высока. По крайней мере, Рафаэль с Кейси ищут Миву. Тут и так достаточно стресса.

Вторжение Кренгов может начаться в любой момент, и у Леонардо время на исходе. Сплинтер ни за что не показал бы этого, но он начал паниковать. Дважды потеряв Миву, он не мог потерять еще и Леонардо. Он покинул додзё, чтобы дать Лили время для медитации.

Еще не слишком поздно. Вокруг нее странный и загадочный ореол. Не похожий на Эйприл, но они обе отличаются от других людей. И в миг, когда мысли Сплинтера вернулись к Эйприл, она ворвалась в их дом... с незнакомкой? Как она могла? Она знала правила! Он доверил ей безопасность своей семьи.

Сплинтер изо всех сил пытался сдержать гнев, пока Эйприл лепетала объяснения. Но сердце упало в пятки, когда подруга Эйприл превратилась в кренг-дроида. Как же они не вовремя!

***

Воцарился хаос. Порталы Кренгов открывались там и тут. Кренг-дроиды были повсюду. Лазерные лучи сожгли их дом. А он покинул отца. Сэнсэй сказал, что у него есть план. Что все будет хорошо. Леонардо должен был верить ему, уводя Эйприл и братьев к панциробусу.

Неожиданно взорвалась ракета, и он отшатнулся от вспышки. Лео слышал, как Донни закричал: "Моя детка!" Панциробус поджарился. Новый план.

"Все за мной!" Веря, что остальные следуют за ним, Леонардо побежал по заброшенному туннелю метро в сторону канализации. Им нужно немедленно добраться до Рафа и Кейси. Он не может оставить их одних. Не в начале вторжения. Он должен защитить свою семью.

- Каким путем? - крикнула Эйприл.

- Налево! Он приведет нас к мехачерепахе, - Донни все еще толкует об этом?

- Нет! Сначала надо найти Рафа и Кейси!

Они спорили! Снова! Леонардо не мог поверить. Мир рушился вокруг них, а он препирался с одним братом, в то время как другой, скорее всего, был в смертельной опасности. Но он никак не мог остановить себя.

Аргументы внезапно кончились, когда между ними возник портал Кренгов, и оттуда хлынули Кренг-дроиды к его братьям и Эйприл. Один из них выстрелил в Донни. Нет! Он хотел спасти их! Он должен. Они не расстанутся надолго. Лео обратился к Майки:

- Беги! Уведи Донни и Эйприл в безопасное место. Я отвлеку их, - он проигнорировал протесты Майки.

- Просто сделай это! - Лео рассек двух дроидов и насадил их механические черепа на клинки, лязгнул ими друг о друга с несколькими своевременными насмешками, привлекая внимание остальных дроидов, и скрылся в туннеле, уводя врагов от своей семьи.

***

Когда они, шатаясь, вышли на поверхность, Донни подумал, что сейчас его действительно стошнит. Зачем он спорил? Почему не послушался? Это все его вина. Вторжение Кренгов началось, и Лео остался один. Его смерть будет на совести Дона. Он сделал это.

- Ай! Ай! Как больно! - боль в руке помогла немного отвлечься от мыслей.

- Ты будешь в порядке, Донни. Я подлатаю тебя, - утешающие руки Эйприл подарили ему миг облегчения, прежде чем Донни услышал, как психует Майки, оттого что Лео не отвечает на звонок. И мерзкое чувство вернулось.

- Это моя вина. Черт, мне не стоило спорить с Лео. Теперь он пропал.

Он сделал это с братом. Со своим лидером. И что теперь? Неожиданное открытие Кренг-портала заставило их бегом броситься к укрытию за машиной такси. Когда же горизонт был чист, сомнения Донни вновь набросились на него.

- Лео был прав. Нам следовало выбраться из города, пока у нас был шанс.

К счастью, Эйприл взяла инициативу в свои руки.

- Но только не без моего отца и остальных. А теперь пошли, - не дожидаясь одобрения, она повела их к себе в квартиру.

***

Раф на полной скорости мчался по крышам, а Кейси - по его горячим следам, в то время как город вокруг рушился от залпов лазерной пушки Кренгов, заливался усовершенствованным мутагеном, и повсюду открывались порталы. Как мог он бороться со всем этим? Да и кто бы мог?

Вторжение началось. Лео! Он должен добраться до Лео! Они нырнули за строительный каркас для цемента, и тут зазвонил че-фон. Майки?

- Майки, где вы?

- На пути в квартиру Эйприл. Встретимся там, чувак.

- Понял.

Лео в безопасности. Он с братьями и вне опасности. С ним все в порядке.

- Раф, берегись! - крикнул Кейси, когда появился летающий корабль, преследуя их по пути через крышу вспышками фиолетовых молний, завершившихся взрывом, сбросившим их с кровли. Ладно, может быть, все будет в порядке.

***

Лили сидела под деревом. Она могла ощутить запах его коры и листьев. Это успокаивало. После выполнения изученных упражнений она попыталась сосредоточиться на своем сознании и открыть его. Но так же, как раньше Лили не могла остановить видения, чувствуя их приближение, теперь она никак не могла вызвать их.

Какая никчемная, бесполезная способность. Уж если ей приходится жить с ней, по крайней мере, она должна научиться использовать ее, чтобы спасти тех, о ком заботилась. Лили вздрогнула, когда громкий резкий звук вторгся в ее медитацию. Это были крики? Взрывы? Казалось, что все рушится.

Лили хотела броситься туда и помочь. Помочь? Как? Что она могла сделать, кроме как отвлекать их необходимостью защищать ее? Проглотив свою горечь, она подползла к комнате Сплинтера и задвинула дверные створки, силясь успокоиться. Напрасно.

Затем ниоткуда ее ударило видение. Лили не ожидала его и настолько была погружена в хаос вокруг, что даже не почувствовала его приближения. Бой угасал, когда она скользнула в сознание Лео в ближайшем будущем.

Это было то же видение, что и прежде, но более ранний момент. Ей не придется быть связанной с сознанием Лео. По крайней мере, ментальные тренировки дали ей возможность держать свой разум отделенным от сознания хозяина.

Это еще до начала сражения. Где он? Не беспокоиться о врагах. Беспокоиться о местонахождении. Стройка? Она не видела этого места прежде. Серия сальто среди разлетевшихся частей робота заставило закружиться ее голову. Со сколькими подобными штуками он сражался в последнее время до этой битвы? Господи, это потрясающе.

Сосредоточься! Лео насмехался над Шредером? Что с ним? А-а-а! Больше врагов! Не ее битва! Сосредоточься! Где они? Наконец-то! Знак. Она определила место. Она может остановить это. Может быть. Это ощущается так близко. Так скоро.

Ай! Они врезались в стену, и она на миг была дезориентирована, поскольку битва продолжалась. Так много врагов. Как может он уследить за всеми ими? Ей пришлось оторваться от сражения. Ее мысли не помогали. Слишком быстро, чтобы проследить, и она может узнать относящиеся к делу детали, переключив свое сознание на другое.

Неожиданно они упали, кувыркаясь вниз по грязному склону, болезненно подскакивая, пока - всплеск! Вода была леденящей и перехватывающей дух. Совершенно иной градус боли, после которого падение казалось незначительным. Должны выбраться!

Так или иначе, он нашел в себе силы подняться. Лили не думала, что смогла бы сделать это. Ледяной воздух и холодные снежинки обжигали, замедляя их движения. Они не предназначены для такого холода. Вялость. Он с трудом, пошатываясь, поднялся на ноги. Что за дрянь! Где мечи Лео? Раньше он не терял свое оружие. Почему?

Неожиданно ее ударило ужасающее понимание. Она перестала быть пассивным пассажиром. Сейчас Лили была активным участником. Она как-то влияла на будущее, которое еще не произошло. И она отвлекла его. Она вмешалась, и он проигрывал.

Нет! Она отступила вглубь себя, насколько смогла. Стараясь не думать о том, как атаковали монстры, как били его, ранили его. Нет! Черт! Бейся! Ее сознание кричало ему, и вдруг его тело переполнилось адреналином, отогнавшим холод.

Она в благоговении смотрела, как он, безоружный, поочередно отбил кошмарных монстров, напавших на него. Чудовищная роботизированная рыба, Фишфейс, Ксевер. Скелет-оборотень, Рахзар, Догпаунд, Брэдфорд. Тигр-охотник за головами, Тигриный Коготь. Но там был еще металлический человек. Шредер.

Они повернулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как когти его оружия обрушились на них. Тэкко-каги, как они представлялись сознанию Лео, рванули его плоть. Он умрет! Нет! Она не позволит этому случиться.

Применяя все полученное на тренировках, Лили направила себя в сознание Шредера и была на миг дезориентирована сильной, всепоглощающей яростью и ненавистью, скрывающие более глубокий слой отвращения к самому себе и тревожащее ликование от гибели мира. Отпустить прошлое. Не твое. Отпустить.

Он был готов измучить и убить Лео. Так же, как и в первом ее видении, когда Лео был в его власти. Если она смогла повлиять на будущее Лео, то, возможно, сумеет сделать это и со Шредером. Использовать его же ненависть и странный драматизм.

Убить его прямо сейчас, вот так. Этого недостаточно. Все четверо. Они должны умереть вместе. Остальным нужно увидеть состояние этого уродца и узнать свою судьбу. Неожиданно зазвонил че-фон. Тигриный Коготь осмотрел его.

- Они ждут его в доме девчонки.

Да! Они покажут им его полутруп и уничтожат их всех разом. Оставят Сплинтеру лишь горе и страдания, прежде чем он покончит и с ним. Вот так он сделает.

- Схватить их! Уничтожить.

Она чувствовала себя почти больной, планируя заговор уничтожения Лео и его братьев, но время, что она могла для него выиграть, дорого стоило. И этот монстр слишком подвержен мании величия, которую так легко можно поощрить. А теперь ей просто нужно убедиться, что она не обрекла на гибель их всех.


Видение ускользнуло. Все в порядке. Больше она ничего не могла сделать.

***

Тело Сплинтера ныло. Битва за его дом была более ожесточенной, чем он считал возможным. Но, не переживая о безопасности детей, он был в состоянии бороться. Пока его мальчики вместе. Все будет хорошо. Он надеялся на это.

Отраженный свет его горящего дома привлек взгляд, и Сплинтер обнаружил себя смотрящим на семейное фото своих сыновей. Он поднял его, помня о разбитом стекле. Его мальчики. Потерянные на фоне инопланетного вторжения. Может, не стоило отсылать их подальше.

- Сэнсэй, - он поднял глаза и увидел Лили, , шатаясь, выходила из додзё. Она споткнулась о череп кренг-дроида и начала падать вниз по ступенькам. Быстрый как мысль, Сплинтер подоспел вовремя, чтобы поймать ее.

- Это происходит сейчас!

- Да, дитя, вторжение...

- Нет, сражение Лео. Не больше чем в нескольких минутах ходьбы!

Его дыхание перехватило. Леонардо.

- Я знаю, где он.

***

Лео не мог побороть ноющего ощущения, что он загнан. Кренги упоминали, что должны схватить его и братьев для Шредера. И стоило ему выбраться на поверхность, как его тут же обнаружили Фут-боты, целью метательного оружия которых было задать ему жару. Он не мог оказаться на этой стройке, на вид полной Фут-ботов, случайно.

Сорок семь пропущенных звонков от Майки. Он должен... еще больше Фут-ботов! Надо уходить. И тут его наполнило сюрреалистичное ощущение, что он не один. Он сражался, но не так хорошо, как мог, словно что-то оттягивало его внимание, отвлекая от битвы. Что было в его голове?

- Огонь!

Обернувшись на знакомый голос, Леонардо увидел стоявшего на крыше соседнего здания Шредера и его приспешников-мутантов, а также нескольких Фут-ботов с луками и стрелами, стрелявших в него. Шредер. Он один, во время сражения, перед Шредером. Видение.

- О нет.

***

Сплинтер помчался вперед. Он знал, что Кожеголовый тащится за ним, но не мог ждать. Жизнь Леонардо на кону.

Он был благодарен крокодилу-мутанту за своевременное появление, за то что тот скосил как траву кренг-дроидов в канализации, задерживавших его. Кожеголовый знает, куда идти. В конце концов он догонит его.

Наконец-то. Он на стройке. Меч Леонардо, вонзенный в Фут-бота. Но где же Леонардо? Сплинтер был не один. Выпрямившись, он увидел Шредера, выходящего из-за деревянной стены.

- Где мой сын?

- Я забрал его, как и твое дитя много лет назад.

Нет. Больше никаких отсрочек. Он должен покончить с этим.

***

Раф, ошеломленный, стоял в квартире Эйприл, в то время как Майки крепко ухватился за него. В любых других обстоятельствах он поколотил бы привязчивого братишку. Не стал бы обнимать. Но на сей раз ему было приятно и не менее нужно, чем Майки.

- О, я тоже скучал по тебе, братишка.

После противостояния с Кренг-Праймом, пока не появилась армия, чтобы спасти их панцири (метафорически, в случае Кейси), Раф не думал, что когда-нибудь снова увидит свою семью. Но все они были здесь и в безопасности.

- Не хочу прерывать вас, но Лео все еще там, - слова Донни пронзили его мысли, и Раф сердито отпихнул Майки.

- Что?! - Майки хотел сказать что-то еще, но Раф прервал его. Лео там один? Во время вторжения Кренгов? Лео умрет! Как они могли оставить его?

Но прежде чем он успел сжать Донни до тех пор, пока его панцирь не треснет, разбилось окно, и бесчувственное тело Лео влетело в комнату Эйприл, заскользив по полу. Раф уставился на старшего брата со смесью ужаса - его состоянием, и облегчения - что тот не умер. Неважно, что бы ни случилось, пока Лео жив, они могут это исправить.

***

Когда Сплинтер убежал куда-то, следуя ее пояснениям, Лили из последних сил дотащилась до дивана и села среди обломков, пытаясь понять, как ей поступить теперь. Все, что она могла сделать - это сидеть и мысленно анализировать видение. Почему-то теперь, с верой в ее видения без всяких сомнений, стало только хуже. Даже в самом лучшем случае Лео пострадал. Плохо. Смогла ли она спасти его? Было ли достаточно ее усилий?

Лили не знала, как долго сидела там, мысли бегали по кругу, прежде чем она услышала голоса. Друг или враг? И что она сможет сделать, если это враг? Не имеет значения. Сдаваться не вариант. Она встала и приготовилась. И это помогло, потому что Майки чуть не набросился на нее с объятьями.

- Лили! Ты в порядке!

- Да, Майки. Лео... - ее подруга всхлипнула.

- Он жив. Ди сказал, что нам не следует двигать его. С ним Кейси.

Лили кивнула. Она могла слушать Донни дальше, поручив остальным собирать их личные вещи. У Лили их не было, поэтому она позволила Майки отвести себя на кухню, чтобы он мог забрать Холодильную Кошку.

Что-то все еще нервировало ее в его съедобном друге, но Лили прониклась к нему симпатией. Хм-м-м, может, это неправильное выражение. Эйприл вскрикнула, и Майки побежал к ней, оставив Лили на кухне держащей Морозильную кошку. На них напали? Все ли в порядке?

Неожиданно Майки схватил ее за запястье, прежде чем Лили смогла инстинктивно отпрянуть.

- Эйприл знает, где сэнсэй. Нам надо идти.

***

Раф смотрел в недоумении. Этого не произошло. Это нереально. Сэнсэй победил. Как это могло случиться?

Он кричал, а его тело бессмысленно билось о неподатливую металлическую решетку, в то время как Шредер, раненый и избитый, нес обмякшее тело их отца к дренажному колодцу, полному воды. Раф был бессилен что-либо сделать, когда этот монстр сбросил туда их сэнсэя, их отца, и ушел, словно это не имело никакого значения.

Он знал, что обезумел. Он не приходил в себя, братья пытались говорить с ним, но Раф не слышал. Лео... сэнсэй... это было слишком. Неожиданно рядом возник Майки, борясь с ним. Нет, не борясь. По крайней мере, не совсем. Майки обнимал его, обещая, что все будет хорошо.

Да. Сэнсэй сильный. Он великий мастер ниндзюцу. Майки прав. Случившегося недостаточно, чтобы вывести его из игры. Отец будет в порядке. Второй раз за сегодняшний день он позволил Майки утешить себя. Своего рода рекорд. Или худший день. Или и то, и то сразу.

Красный туман рассеялся перед глазами, и Рафаэль снова мог видеть. Эйприл смотрела на Донни с яростной решимостью. Она сегодня тоже потеряла отца.

- Мы не бежим, Донни. Мы положим этому конец.

Все верно. Они закончат все это.

***

Лили сидела, свернувшись калачиком, за парой мусорных баков в одиночестве и ожидании. Если она думала, что поездка до места нахождения меха-черепахи Дона страшна, то теперь стало еще хуже. Беспомощная и одинокая, она слушала крики и взрывы, окружавшие ее. Это был кошмар. Автомобиль с визгом остановился рядом. Союзник или враг? Как бы Лили хотела, чтобы она могла видеть.

- Кто здесь?

Кейси? Лили испустила облегченный вздох и поднялась.

- Я здесь, но мне нужна помощь, чтобы добраться до тебя.

- Без проблем! Кейси Джонс справится.

Несмотря на все, Лили слегка улыбнулась. Он был первым человеком из тех, что она встречала, с такой привычкой говорить о себе в третьем лице.

Его руки в хоккейных перчатках обхватили ее плечи и повели вперед, обводя вокруг большинства обломков, но все же спотыкалась она достаточно. По крайней мере, Кейси предупредил ее за шаг о... он назвал это вечериночный фургон?

Кейси убедился, что она пристегнулась к стене. Не то чтобы у Лили было много опыта взаимодействия с подобным транспортом, но она была уверена, что ремни самодельные. Будем надеяться, она не пожалеет об этом.

- А где все остальные? - голос Кейси ворвался в ее размышления о смерти в автокатастрофе.

- Сражаются в огромной меха-черепахе Дона.

- Что? Без меня! Как они могли? Где?

- Они говорили о каком-то логове Шредера, где бы это ни было.

Слова сорвались с губ, прежде чем Лили успела поймать их. Ой.

- Теперь держись покрепче. Прервем эту вечеринку.

***

Эйприл попятилась, когда подошел Кренг-Прайм. Что им делать? Они поджарили меха-черепаху, пытаясь шарахнуть эту штуку всей электроэнергией Нью-Йорка. И это не сработало. Они в пролете.

Собрав весь свой страх и панику, она швырнула его в Кренг-Прайма, оглушив его и поджарив ее. Это был ее первый и единственный взрыв, и Кренг-Прайм уже начал трясти их.

- Это так круто! - из ниоткуда появился вечериночный фургон, протаранил Кренг-Прайма, отправив его в полет, и транспорт занесло, прежде чем он притормозил перед ней. Кейси высунулся в боковое окно и подарил ей злую ухмылку, заставившую желудок перевернуться.

- Вас подвезти?

Все погрузились в фургон, и он поехал, видимо, без особого направления. Эйприл слышала, как Донни просит прощения у бесчувственного Лео в задней части фургона. Им надо где-то восстановиться.

- Есть место, куда мы можем отправиться - в Нортхэмтон. Старый дом нашей семьи. Мы приезжали туда на лето.

В поисках мамы, пока отец не смог больше справляться.

- Мы можем оставаться там сколько захотим. На мили никого вокруг, - еще одна улыбка и толчок в желудке.

- Нортхэмптон, да? Звучит неплохо для Кейси Джонса.

Их миссия закончилась катастрофой. Они не смогли забрать Сплинтера, и город потерян. Может быть, Кейси повезло больше.

- Ты нашел отца и младшую сестру?

- Никаких следов. Наверное, превращены Кренгами.

Сердце Эйприл сжалось. Кейси держался с привычной бравадой, но она могла различить под ней боль. Она не знала что сказать. Потому что сказать было нечего. Поэтому Эйприл просто обняла Кейси, стараясь не мешать ему вести машину. По крайней мере, она может предложить укрытие от бури.
Ответить
Страница 1 из 3:  1 2 3 
Здесь присутствуют: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1):